Бессмертие. Проданная душа.

POV Кози       Я сидел на стуле и смотрел на Ману. Она стояла у окна и глядела в одну точку своим неизменным высокомерным взглядом. Для меня это было просто невообразимо, и я ничего не понимал. Её же сожгли на костре у меня на глазах! Но сам факт того, что монахиня обрела бессмертие, налицо.       Наконец, я встал и решился заговорить.       — Это грех против Бога, продать свою душу дьяволу мести. – твёрдым голосом сказал я, расхаживая по комнате спокойными шагами. Даже удивительно, ведь я не волнуюсь.       Вместо ответа Мана молчит. Вся моя смелость и твёрдость вмиг будто испарилась, но я всё равно твёрдо решил сказать о том, что сейчас было у меня на душе.       — Теперь, после того, как вы пропали без вести, я как жертва в ожидании смерти.       Мана удивлённо повела бровью, но тут же равнодушие вновь охватило её.       — Верите в Бога, потому что держитесь достоинства. – тихо произнесла она, отвечая на мою первую реплику. Остальные мои слова монахиня проигнорировала.       Мана никогда не обращала внимания на чужие чувства, что меня очень задевало. Её безразличие поражало, а хотелось бы видеть хоть намёк на чувства, эмоции. К сожалению, это было невозможно. Мана давно закрылась от других, не подпускала близко к себе никого, и это, конечно же, не нравилось мне. Хотя, о чём я мог мечтать? Несмотря на то, что она лишь маскировалась монахиней, для меня она на подсознательном уровне всегда оставалась чиста и непорочна. Я не могу делать даже попыток, чтобы стать для Маны чем-то большим, чем постоянно мешающимся под ногами вампиром, ненавидящим себя. Увы, сдерживать свои чувства, отнюдь не угасающие, а растущие с новой силой, для меня с каждым днём становилось всё сложнее. Я не мог ничего с собой поделать, а это уничтожало во мне гордость. Я становился зависимым от возлюбленной. О, это так унизительно!       Ещё немного походив по комнате, я, не в силах терпеть так сильно давящее на меня и не дающее расслабиться ни на секунду, присутствие здесь монахини, исчез из комнаты.

***

      Целую неделю я отсиживался в своём замке, не делая ровным счётом ничего. Всё это время я лишь страдал из-за своей, не имеющей права на существование, любви. В конце концов, не совладав с собой, я сел за письменный стол и стал писать письмо Мане.       «Здравствуйте, мадемуазель Мана!       Не думаю, что Вы откликнетесь на мою просьбу, но всё же, я прошу Вас о встрече. Мне надо поговорить с Вами об одной весьма важной вещи. Если Вас устраивает, сегодня через два часа после захода солнца, в саду, находящемся неподалёку от Вашего монастыря. Умоляю, пожертвуйте мне хотя бы час Вашего личного времени. Искренне Ваш, Кози...»       Я положил письмо в конверт и запечатал его. Позвал слугу и, вручив конверт, отправил в тот самый монастырь. Уверен, Мана и по сей день там скрывается. Она не та, кто стал бы изменять своим привычкам, но я бы не решился так рисковать на её месте и нашёл бы себе другое и более надёжное место укрытия.       Практически всё время до встречи я словно витал в облаках. Прислуга лишь разочарованно смотрела на меня, а я думал. Я думал о Мане. Она заполонила мой мозг полностью. Она поработила мой разум. Нет, не такой я хотел любви. Я хотел чистых и непорочных чувств, а в итоге полюбил монахиню, вампира, помощницу Дракулы. Ох, какой же я всё-таки грешник! Я ведь даже не в силах подавить эту разразившуюся в моей душе бурю. Как при таком раскладе я могу думать о Царстве Небесном? Мне нет прощения. И вот я сегодня собираюсь говорить с возлюбленной, причём не на обычные темы, а о своих чувствах, в то время, как должен смиренно бороться со своими пороками. Но ведь ещё не поздно всё отменить, хотя... Я не хотел этого всей душой. Сделанного не вернуть. Чем я вообще думал, когда писал это проклятое письмо? Вот именно, что ничем. Любят не разумом, а сердцем, душой. А то, что Мана откликнется на мою просьбу, ещё не факт. Но всё же я проиграл эту битву дьяволу, искушающему меня.       В голову мне пришла мысль. Может, ещё не поздно всё изменить? Может, следует наставить падшую монахиню на путь истинный? Во всяком случае, нужно попробовать. Вдруг она прозреет?       С этой мыслью я стал собираться на встречу. Приведя себя в надлежащий вид, я отдал распоряжение приготовить мне карету, а сам пошёл в сад, а именно в то место, где росли розы.       Я очень долго выбирал цветок, который будет удостоен чести быть подаренным возлюбленной. После довольно долгих поисков, я сорвал кроваво-красную розу и сел в уже приготовленную карету, стоящую у одного из входов в замок.       До монастыря я доехал быстро, но как показалось мне, мучительно долго. Мне не терпелось, наконец-то, скинуть тяжёлый камень с души, признаться в своих чувствах.       Беспрепятственно проникнув в сад монастыря, я встал под высоким деревом, оперевшись спиной об мощный ствол. Не успел я сосчитать до десяти, как Мана вышла величественной, но немного неуверенной походкой, придерживая подол длинного чёрного платья аккуратными пальчиками, одетыми в ажурные перчатки с неизвестным мне узором.       Монахиня еле заметно кивнула и направилась уже полностью уверенным шагом по направлению ко мне.       — Моё почтение. Вы сегодня очень красивы. – вежливо произнёс я.       Я склонился в вежливом поклоне и вручил возлюбленной розу. Она в очередной раз кивнула, приветствуя меня. Я жестом руки предложил ей пройтись по саду. Мана согласилась.       — Мадемуазель Мана... – тихо проговорил я, не завершив фразу. В голову не шло совершенно ничего, и я растерялся. Мне вдруг сделалось до ужаса стыдно за то, что я сейчас так неловок. Право же, мне казалось, что я похож на юношу, впервые влюбившегося. Как же я глуп...       Мана посмотрела на меня равнодушным взглядом с долей заинтересованности. Или мне показалось? Не знаю. Я лишь молчал, устремив глаза вниз.       — В чём причина того, что вы меня сюда позвали? Вы писали, что хотите поговорить со мной. – нарушила молчание монахиня.       Я вздрогнул от неожиданности. Голос её как всегда оставался холоден, как сталь.       — Я не вижу смысла тянуть время, поэтому скажу вам сразу о цели этой встречи. Всё дело в том, мадемуазель Мана, что я влюблён в вас. Я устал держать этот тяжкий груз на сердце. Простите. – дрожащим голосом изрёк я, опуская взгляд в землю. Я глупец, несчастный грешник. Она ведь не ответит мне взаимностью, ни за что, никогда в жизни...       — Это всё?       Голос Маны был твёрд и непреклонен. Какая же она бессердечная! От этих двух слов мне стало жутко. Возлюбленная не питает ко мне ни капли чувств. Для неё я не значу совершенно ничего, такой же ничтожный глупец, мешающийся под ногами, как и все.       — Да, всё. Ещё раз прошу прощения. До свидания.       — Прощайте.       И мы расстались. Я поехал домой, больше мне делать было нечего. Только ненормальный влюблённый дурак как я мог бы поступить так. Признаться в любви падшей монахине... Лучше бы я этого не делал. Камень с души не упал, а стал наоборот сильнее давить на меня. Так плохо мне ещё не было никогда.