***
Я очнулся на рассвете. Сквозь единственную щель тёмного склепа просачивался яркий солнечный свет, и что действительно меня радовало – это то, что мне не хотелось скрыться от него. Это свидетельствовало о том, что с моим вампиризмом было покончено навсегда. Свет не причинял мне никакого вреда. С усилием встав на ноги, я сгрёб оставшийся от Франсуа прах и в руках с ним поднялся на верхние этажи. Я подошёл к окну и с омерзением вышвырнул прах вампира. Теперь он не сможет возродится. После этого я покинул замок, сел на лошадь и поехал в церковь, дабы отблагодарить Бога за то, что он помог мне в этом нелёгком деле – избавиться от моей вампирской сущности. Солнце светило ярко, как никогда ещё не светило на моей памяти. После дождя природа была поистине прекрасна! Трава, влажная от росы, зеленела и тянулась к солнцу. Деревья, усыпанные листьями, были так же покрыты росой и выглядели необычайно молодо. Птицы скрывались за ветвями и весело напевали понятные только им мелодии. Сейчас меня радовало всё без исключения, и я от своей радости хотел обнять весь мир. Когда я вошёл в церковь, там не было никого, кроме Маны. Не обращая на неё внимания, я присел на скамью и с благодарственной молитвой обратился к Богу. Затем я встал и уже было собирался уходить, но я ощутил на своём плече миниатюрную, слегка дрожащую от волнения руку. Я обернулся и понял, что это лишь Мана, но что-то в ней было сейчас такое, чего я не замечал никогда, или монахиня сама не показывала. С одной стороны лицо её оставалось равнодушным, но в глазах была заметна растерянность. — Ваши клыки... Они исчезли... – прошептала она. — Да, я больше не вампир. – с улыбкой пояснил я. Мана поморщилась и, вспомнив, что до сих пор держит свою руку на моём плече, отдёрнула её. — Это значит, Франсуа мёртв? — Да. Считая, что на этом наш разговор закончен, я развернулся, но Мана вновь меня остановила, схватив за руку. Ситуация уже меня раздражала. Казалось, что тут ещё можно сказать? Но, видимо, было. Сколько же ещё возлюбленная сможет продолжать эту пытку? Её присутствие для меня просто невыносимо, ведь рядом с ней надо было всегда быть осторожным и предусмотрительным, просчитывать свой каждый шаг. Мана без зазрения совести могла кого-то унизить, обидеть и прочее. Взгляд монахини стал ещё более потерянным и невыносимым. — Что же случилось? Скажите мне, наконец! – в сердцах прокричал я Мане. — Кози, вы знаете, что я не по своей воле стала такой? – неуверенно, будто опасаясь, что в любой момент её покарают за такие слова, спросила Мана. Я был поражён. Неужели всё то зло, которое совершала Мана, она совершала не по своей воле? Поверить в это было сложно, но я верил, верил как мог, всей душой. Вдруг возлюбленная отшатнулась. Уже не только в глазах, но и на всём лице вместо каменного выражения читался всепоглощающий испуг. Двери церкви открылись, и в проходе появился никто иной, как сам граф Дракула. Идеальным отточенным движением руки он поманил Ману к себе, ибо сам не мог зайти в это священное место. Само то, что он появился у дверей монастыря днём, не могло не поражать меня. Мана, словно заколдованная, пошла на зов графа. —Ты нарушила наш контракт, недостойная! Как ты смела рассказать этому смертному один из наших главных секретов? – гневно изрёк вампир всех вампиров. Жестом руки он отбросил Ману к стене, как только она подошла к нему. Монахиня упала на пол, и на лице её вновь появилось ненавистное мне безразличие. — За это ты будешь наказана. Ты недостойна той свободы действий, которую я дал тебе. – ухмыляясь, пробормотал граф и, схватив Ману за запястье, увлёк за собой. Они исчезли. Мною овладел страх и растерянность. Что же будет с моей возлюбленной? Неужели Дракула запрёт её у себя, и я больше не увижу её? Это же невыносимо! Я должен, нет, обязан её спасти, даже если ценой этому будет моя жизнь!Часть 4
17 мая 2014 г. в 22:31
POV Кози
Месяц до следующего полнолуния шёл для меня слишком долго, и я не знал, куда себя девать, ведь я пока всего лишь узнал местоположение вампира, обратившего меня.
Сегодня я готовился к полнолунию, ведь уже этой ночью я должен буду вновь стать обыкновенным смертным человеком. Ожидание это было ещё более мучительным. Я даже не знал, смогу ли я справиться с поставленной целью, но отступать я не хотел и даже, на мой взгляд, не имел права, не смотря на то, что меня обуял страх.
Я, захватив священный клинок, вышел из замка, сел на лошадь и помчался навстречу судьбе с неизменной молитвой на устах.
С моим приближением к цели погода становилась всё хуже и хуже. Огромные тучи свинцового цвета сгущались над моей головой, то и дело грозя пролиться на землю бесконечным потоком воды. Когда же я поднялся в горы, на меня упало несколько холодных капель дождя, который плавно перерос в ливень.
На вершине горы сквозь туман виднелся величественный замок Франсуа, вампира, обратившего меня.
Я привязал лошадь к дереву и через открытое окно – единственное место, через которое можно было попасть в замок из-за того, что двери были закрыты – залез в замок. Как только я очутился внутри, я прошёл вглубь замка и по лестнице спустился в подземелье, где по моему предположению должен был быть склеп.
Я оказался прав и поэтому через некоторое время блужданий по подземелью я наткнулся на самую мрачную комнату в замке, из которой доносилось ужасное зловоние.
Я поочерёдно заглянул под крышку каждого гроба, но все они, кроме одного, оказались пусты. В гробу, который был занят, и спал Франсуа. Совсем скоро солнце должно было зайти окончательно, а, следовательно, спящие на данный момент вампиры должны будут проснуться, дабы этой ночью напиться крови вновь. Медлить нельзя было ни в коем случае и я, грубо говоря, наплевав на то, что это неравный бой, всадил дарителю моей вампирской сущности между рёбер клинок. На мгновение вампир открыл глаза, и скорчив рожу, обратился в прах.
Я был до безумия счастлив. Он умер! Неужели все мои мучения окончены? Неужели я, прожив нормальную человеческую жизнь, смогу спокойно умереть?
Внезапно я ощутил дикую боль во всём теле. Наверняка это совершается моё превращение в человека. Голова гудела так, будто меня только что оглушили огромным молотком по голове. Боль всё нарастала и нарастала, а после, будучи не в силах всё это терпеть, я без сознания упал на холодный каменный пол.