Слишком разные: история про Эй и Джей

— Привет, — я плюхнулась на переднее сидение и закрыла дверь. — Зачем так хлопать? — возмутился Джеймс, и я уставилась на него. — Привычка, — я пожала плечами, и отвернулась к окну. Все же, что бы там ни произошло, но тень обиды на Фелпса и неприятный осадок у меня остались. Мне было тяжеловато общаться с ним.  — Что ты хочешь купить? — молчать было еще тяжелее, и я решила поговорить хоть о чем-то. — Не знаю, что-то детское, — неопределенно ответил Джеймс. — Может игрушки какие-то… — Игрушки еще рано, от года начнешь покупать, — перебила его я. — Сейчас можно всякие детские шмотки, бутылочки, погремушки, коляски и все в репертуаре молодых мамочек, — на последнем я дернулась от отвращения и заерзала на месте. — Можешь еще прикупить специальные штаны для Шарлотты или комбинезон, как раз потом пригодится, как чехол для машины, — я усмехнулась собственному остроумию, но Джеймс лишь покачал головой. — Она уже начала круглеть? — Нет, — сказал Фелпс, поворачивая на стоянку торгового центра. — Срок еще маленький. — Нужно будет обязательно наведаться к вам, когда она перестанет пролезать в двери, — улыбаясь, я вышла из машины и снова поймала недовольный взгляд Фелпса. – Что? Я думала, мне больше не стоит скрывать того, что Шарлотта мне не нравится. — Знаешь, уж лучше скрывай и дальше, — Джеймс поджал губы и мы зашли в торговый центр. — Ладно, ладно, — я закатила глаза, пряча руки в карманах куртки. Мы поднялись на третий этаж и зашли в магазин под названием «Алиса в стране чудес». Там было куча полок со всевозможными детскими товарами, но еще больше там было мамочек со своими отпрысками. Я недовольно поджала губы, глядя, как женщина вытирает нос своему сыну, и поспешила за Джеймсом в отдел «для самых маленьких». — Для кого вообще подбирать? — спросила я, на расстоянии вытянутой руки рассматривая розовые чепчики. — Мальчик, девочка? — Еще неизвестно, — Фелпс взял в руки какую-то погремушку, повертел ее и небрежно положил на место. — В апреле можно будет узнать. — Тогда берем что-то нейтральных цветов, — я схватила маленький комбинезончик. — Зеленый — хороший цвет, мне нравится. — Нет, — Джеймс взял вещь из моих рук и положил на место. — Я все же надеюсь, что это будет мальчик, поэтому нужно что-то синее. — Да ты и девочку в синее оденешь, — хмыкнула я. — Не завидую твоим детям. — Правильно, моим детям, — парень ехидно улыбнулся. — Вот своих будешь одевать во что захочешь. — Это вряд ли, — я выдохнула, рассматривая кружки-непроливайки, и поймала на себе удивленный взгляд Джеймса. — Я не собираюсь заводить детей. Никогда, — пояснила я, не понимая, чему Фелпс так удивлен. — Ты это серьезно? — спросил парень, немного прищурившись, словно не верил моим словам. — Да, и я решила это очень давно, — я покачала головой, и перешла на другую сторону ряда. — А как же истинное женское счастье и все в этом роде? — допытывался Фелпс. Мы стояли у полки с маленькими носочками, и Джеймс взял один из них. — Неужели при виде этого крохотного носочка ты не испытываешь всяких материнских чувств? Я склонила голову на бок и цокнула языком, давая понять, что Джеймс начинает доставать, но парень лишь усмехнулся. — Если ты так хочешь это знать — у меня нет материнского инстинкта, видимо природа забыла включить его в комплект, — я прошла вперед, где была остальная всевозможная одежда: от маленьких шорт и юбок, до ковбойских шляп и пончо. — Мое женское счастье заключается вовсе не в орущих сопливых детях. — Да, я успел это заметить, — съехидничал Фелпс, за что получил локтем в бок. — А еще я терпеть не могу детей, и это, мне кажется, решающее, — я повертела в руках розовую кофточку с Микки Маусом и с отвращением положила на место. — Странно, — задумчиво сказал Джеймс. — Обычно те, у кого есть младшие братья или сестры абсолютно другого мнения. — О, именно Маша первая и отбила у меня любовь к детям, — хмыкнула я. Мы все же остановились на выборе одежды. — Она была ужасным ребенком. Перетрощила все мои вещи, постоянно верещала и дралась. Я в тайне мечтала, чтобы ее забрала ведьма. Джеймс тихо рассмеялся, и в этот момент меня окликнули. — Мисс, вы не поможете мне? — спросила какая-то женщина. Я не успела ничего сообразить, как на моих руках оказался ребенок, пускающий пузыри из слюней. Я скривилась, и брезгливо отодвинула его от себя на расстоянии вытянутых рук, держа под подмышками. Женщина быстро укладывала в тележку наспех выбранную одежду, маленький мальчик продолжал пускать слюни, глядя прямо на меня, а Джеймс стоял рядом и я отчетливо слышала его тихий смех. — Ты в курсе, что детей так не держат? — наклонившись ко мне, спросил он. — Ты в курсе, что мне плевать? — перекривила его я. — Забери это у меня, пожалуйста, — я простонала, понимая, что еще чуть-чуть и этот ребенок зальет мне ботинки своими слюнями. — От него еще и воняет! Джеймс снова рассмеялся, что заставило улыбнуться мальчика в моих руках. — Ох, спасибо вам, — ко мне повернулась его мамочка, и забрала мальчика. — Наконец-то, — выдохнула я, чувствуя, как меня снова передернуло от отвращения. — Давай уже выбирай поживее, я хочу уйти отсюда. И мне срочно нужны антибактериальные салфетки! Фелпс, улыбаясь, смотрел, как я по-прежнему держу свои ладони на расстоянии, и покачал головой. Но я абсолютно не понимала, что в этом смешного. Мало ли, какую заразу разносят дети, ведь неспроста они так часто болеют. * * * Январь прошел как-то быстро и практически незаметно. Я вернулась к привычной жизни, если это можно так назвать. Все мое время снова занимали университет, работа и бабушка. В какой-то степени это было даже к лучшему, но я все равно скучала по вечеринкам и роскошным приёмам. Но сейчас, к сожалению, все, что мне светит — поход в дешевый клуб, да и туда из-за бабушки мне дороги нет. Ее состояние вроде как стабилизировалось, но врачи пока не могли дать окончательного ответа. Поэтому каждый день в восемь вечера я была дома как штык. В университете тоже хватало забот. Эрика совершенно раскисла за последние два месяца, и мне пришлось разгребать ее долги по обязанностям главы студенческого сообщества. Поэтому, февраль для меня начался со сдачи отчетов и презентаций о проделанной работе и будущих планах. — Так, давай завязывай с этим, — однажды не выдержала я, когда Эрика в очередной раз недовольно вздохнула во время обеда. — Что снова стряслось? — Будто ты не знаешь, — пробурчала девушка, злостно срывая крышку с йогурта. Я закатила глаза и откинула вилку: — Хватит уже страдать из-за Джеймса, — хмыкнула я. — Проблема решена, все давно в прошлом. — Это у вас проблема решена, — недовольно проворчала Эрика. — Вы помирились, а я как была мерзкой разлучницей, так и осталась. — Не говори ерунды, — я покачала головой, — Джеймс давным-давно думать перестал об этом. Он на тебя не злится. — Это не меняет того, что я виновата перед ним, — хмыкнула блондинка. — Да и эта Шарлотта мне не нравится. Откуда она взялась со своим ребенком, скажи мне пожалуйста! — я пораженно смотрела на подругу, понимая, что она потихоньку начинает слетать с катушек. — Я уже неделю собираю на нее информацию, вернее пытаюсь… — Эрика… — Ты не заставишь меня остановиться, — девушка испепеляющее посмотрела на меня. — Люди не бывают настолько идеальными. Эта Шарлотта обязана что-то скрывать, я прямо нутром это чувствую. — Не сходи с ума, — еле слышно сказала я. — Забудь об этом, какая разница-то? — Разница? — в глазах Эрики блеснул какой-то безумный азарт. — Я не позволю ей облапошить Джеймса! Я снова глубоко вздохнула, понимая, что сейчас доказывать Эрике что-либо бессмысленно, и встала. — Мне пора, — я поджала губы. — А ты иди домой и отдохни хорошенько, — я знала, что девушка все равно меня не послушает, но стоило хотя бы попытаться. Смена в кафе закончилась быстро, я даже заметить не успела. Еще с утра я прихватила с собой денег, чтобы зайти в супермаркет за продуктами, поэтому вышла на три остановки раньше и направилась к магазину. Было почти восемь, когда передо мной разъехались стеклянные двери, но я знала, что покупки не займут много времени, и я вовремя буду дома. В темпе я прохаживалась по рядам, накладывая в тележку все больше еды. Но в основном все было либо дешевое, либо со сниженной ценой. Когда я подошла к полке с консервированными овощами, в кармане зазвонил мобильник. — Слушаю, — я держала телефон при помощи уха и плеча, продолжая накладывать продукты в тележку. — Арина, я хотела узнать, когда ты будешь, — сказала Миранда. Я поудобнее взяла телефон и покатила тележку свободной рукой, стараясь ни во что не врезаться. — Я в супермаркете, приду минут через десять, — ответила я, рассматривая полки с овсянкой. — Просто я хотела уйти немного пораньше сегодня, — продолжала сиделка. — Мне лучше дождаться тебя? — Нет, нет, можешь идти, — выдохнула я. — Мне осталось только расплатиться, и я дома. — Хорошо, — заключила Миранда. — Бабушка еще не спит… — Да, я сама ее уложу, когда приду, можешь идти, все нормально.  — Тогда до завтра. Договорив, я засунула телефон в карман и покатила к кассе. Я думала, что мне повезло, когда я стала первой в очереди, но нет. Кассирша, по-видимому стажерка, по три раза перебивала каждый товар, потому что не могла лазером попасть на штрих-код. Когда же весь товар уже посчитали, девушка что-то ткнула, и завис компьютер. Она позвала старшего кассира, но и та не смогла ничего сделать, поэтому мне пришлось забрать все продукты и перейти на другую кассу. Выстояв огромную очередь, я наконец расплатилась, и вышла из магазина. Часы в телефоне показывали половину девятого, а это значило, что в супермаркете вместо десяти минут я провела все тридцать. Прибавив шагу, я поспешила домой — бабушке нужно успеть дать лекарства и уложить спать вовремя. Повернув к дому, я заметила машину одного из близнецов на подъездной аллее Фелпсов, но не успела рассмотреть, чья именно она была. — Я дома! — объявила я, спиной закрывая двери. Из гостиной доносился звук какого-то фильма. — Сейчас быстро все разложу, и приступим. Краем глаза заглянув в зал, я убедилась, что бабушка действительно смотрит телевизор, а не как обычно читает под него книги, и зашла на кухню. Взгромоздив два больших пакета на стол, я принялась раскладывать сначала банки с консервированными овощами, но мое внимание привлек телевизор из зала. Шел фильм о полицейских, но обычно бабушка его никогда не смотрела и сразу переключала на новости. — Ты снова куда-то дела пульт? — усмехнулась я из кухни. Мне не ответили. — Бабушка? — я медленно подошла к гостиной и остановилась в дверях. Фильм продолжался, бабушка все так же сидела в своем кресле, но мой взгляд был прикован к пульту дистанционного управления, который валялся у левого колеса. Сорвавшись с места, я обошла диван и подлетела к бабушке — ее глаза были закрыты, а голова немного опущена вниз. — Эй! Только не это, черт возьми! — резко опустившись на колени, я попыталась нащупать ее пульс, но руки тряслись, и ничего не получалось. — Ты слышишь меня? Бабушка, ты слышишь? Ты спишь? — руки женщины были еле теплыми, и я усердно пыталась нащупать пульс, но не выходило. — Скажи, что ты спишь! Ты меня слышишь? Бабушка? БАБУШКА! Но она никак не реагировала, а с пульсом по-прежнему ничего не получалось. Тогда я трясущимися руками достала телефон и поднесла его экраном к губам бабушки. На несколько секунд сердце замерло, но потом на защитной пленке появились следы от слабого дыхания. — Слава Богу! — выдохнула я. Разблокировав экран, я попыталась набрать номер, но не попадала по нужным кнопкам и сенсор дурацкого мобильника завис. Тогда, не вставая с колен, я бросилась к тумбе с домашним телефоном, и когда попыталась схватить его, повалила торшер, и тот с грохотом упал и разбился. Но все же в этот раз я сумела вызвать скорую. Прошло наверное минут пять, прежде чем я услышала приближающийся звук сирены. Я вылетела навстречу врачам, абсолютно не контролируя своих действий, а потом вместе с ними вернулась в дом. — Сколько она без сознания? — спросил врач. — Н-н-е з-з-наю, — быстрым движением я закинула волосы назад, пытаясь совладать с собой. — Меня не было примерно полчаса, возможно больше. Я не знаю, когда она отключилась. Мимо меня в комнату протиснулись два санитара с носилками. Они переложили бабушку на них и понесли к машине скорой помощи. — Я еду с вами! — воскликнула я, и врач кивнул. Быстро схватив мобильник, который до этого времени валялся на полу, я взяла ключи и в чем была поспешила за врачами. По пути до больницы мужчина вколол бабушке какие-то препараты, но она продолжала лежать без сознания. Меня всю колотило, по большей части из-за того, что я не понимала, что происходит. Машина резко затормозила, и задние двери открыли другие два санитара. Я выскочила на улицу, и поспешила за каталкой, на которой уже была бабушка. Слишком яркий больничный свет резко ударил по глазам, я поморщилась, потирая веки, но ни на шаг не отставала. — В пятую операционную! — выкрикнул какой-то врач. К нему подбежали еще несколько людей в белых халатах, и мы все вместе преодолели длинный коридор, но у самой двери меня схватили за руку. — Вам туда нельзя, мисс, — обратилась ко мне девушка, работающая на рецепшене. — Подождите в приемной. — Да, конечно, — кивнула я. Только сейчас до меня дошло, что я все это время сжимала в руках телефон и ключи. На корпусе уже была трещина, я вздохнула и спрятала ключи в карман. — Может вам что-нибудь принести? — предложила брюнетка, но я отрицательно махнула головой. Девушка поджала губы и вернулась на свое рабочее место. Время тянулось мучительно долго. Я мерила шагами узенький коридор, не обращая внимания на сновавших туда-сюда медсестер и врачей. Конечно, я пыталась сесть и хоть немного успокоится, но все тщетно — меня еще больше дергало. В сотый раз сжав телефон, за который я все так же цеплялась, словно он был спасательным кругом, я обернулась и заметила, что из дверей операционной вышла женщина, которую я видела немного раньше. — Ну что? — нетерпеливо спросила я, подлетев к ней. — Что это было? Она в порядке? Она пришла в себя? Все нормально, ведь так? Женщина спокойно смотрела как меня колотило, и я заметила, что ее взгляд опустился в пол, и она чуть крепче сжала свою папку. — Что такое?! — воскликнула я. — Ответьте, пожалуйста! Если нужны какие-то лекарства или деньги — я все достану, вы только не молчите! — Мне жаль, — выдохнула врач, покачав головой. — Мы сделали все, что смогли. Я застыла, чувствуя, что не моргаю и не дышу. Женщина продолжала что-то говорить, но я уже ничего не воспринимала. Обернувшись, я медленно подошла к одной из скамеек и села. Почему-то больше не трясло.