И появится новое предание

Маркус проследил за лордом Харландом — тот не стал ни перед ужином, ни после ужина принимать ванну, и во дворе вместе со всеми тоже не стал смывать с себя дорожную пыль. «Ох уж эти беты, — усмехнулся мужчина, — Готовы годами не мыться. И все только потому, что не пахнут они ничем, даже пóтом не пахнут». Ему больших трудов стоило приучить своих воинов стирать белье хотя бы раз в три дня, а главное мыться. Они не понимали, зачем и почему их командир каждый вечер требовал теплой воды к себе в комнату, когда они в казарме, или обливался холодной водой, когда они в походе. И невдомек им было, что подобным образом он смывает не только грязь и пот, но и свой естественный запах, зная, что во вражеском войске могут быть как альфы, так и омеги. Так зачем же привлекать к своей персоне повышенное внимание, тем более что его отряд занимался разведкой? Лорд Харланд не стал мыться после дня пути под палящим солнцем по пыльной дороге — это еще одно доказательство не принадлежности его к продолжателям рода человеческого. Но все равно, это только догадки Маркуса и его наблюдения. Прямых доказательств у него нет. Осталось последнее средство — заставить лорда Харланда помахать мечом вместе с ним и… принюхаться. Гостиница, где они остановились, была на редкость чистенькой и уютной. Вкусная еда на ужин, мягкая постель — все способствовало крепкому сну. Вот только Маркусу снова не спалось. Несколько раз он поднимался с постели, выходил из комнаты, проверял посты и раздавал указания своим воинам тихим шепотом. Мысли и размышления о дальнейшей стратегии его поведения не покидали голову: ему надо ведь не только доказать, что лорд Харланд — бета, но и предупредить лорда Маверика об этом. И вероятность, что ему поверят в замке Харлех, сводилась к нулю, там не было ни альф, ни омег, а маги были не в счет. В его отряде тоже кроме него не было альф, а омег король принципиально не допускал в армию, дабы те не подрывали дисциплину. Ведь течный омега не только не воин в эти дни, но еще и враг всем альфам, а уж потом и бетам. Готов заниматься любовью с любым, кто окажется рядом, отвлекая от несения службы. Только под утро удалось Маркусу, считая сосредоточенно баранов, представив большое, просто огромное стадо, забыться неглубоким сном. Но ему не привыкать — в походах, бывало, сутками не спал. И утром, поднявшись до побудки, он вышел во двор гостиницы. Скинув длинную полотняную рубаху, которую обычно надевал под тонкую кольчугу, остался в замшевых брюках, выступающих немалым бугром спереди и обтягивающих его упругий зад, как вторая кожа, что даже у холодных бет от такого вида начинали течь слюни. Вылив на себя полное ведро ледяной колодезной воды и покрутив головой и телом, как хищное животное, выходящее из реки и одаривающее все вокруг мириадами брызг, Маркус приступил к выполнению асан, двигаясь невообразимо грациозно. В данную минуту он был красив, божественно красив с каплями воды на загорелом тренированном теле: его русые волосы потемнели от воды, а глаза, наоборот, приняли цвет голубого летнего неба, может чуть белесоватые, но под изгибом четко очерченных бровей, в обрамлении длинных ресниц, неимоверно выразительные. И улыбка… За эту улыбку готовы были сражаться многие альфы, но только вот омегой он не был… Маркус развернул плечи и опустился на полуприсед, поднимая руки вверх и сжимая пальцы в кулаки, при этом напрягая бицепсы. Если его в этот момент видел лорд Харланд, то не смог бы выдержать, обязательно бы вышел во двор, чтобы полюбоваться вблизи. А если не видел, то он будет до изнеможения заниматься упражнениями, пока тот не появится, а вот тут он возьмет свои парные кинжалы и… Устоять от искушения будет просто невозможно. Вскоре к нему присоединились воины, и звон металла наполнил небольшой дворик деревенской гостиницы. Все сражались парами, и только Маркус по-прежнему выполнял асаны один. Он краем глаза заметил, что лорд Харланд, не отводя глаз, наблюдает только за ним из окна своей комнаты на втором этаже, спрятавшись за штору, и продолжал ждать, когда тот, наконец, спустится и присоединится к ним. А тот так возбудился, наблюдая за командиром воинов, что просто не смог бы выйти, пока не удовлетворил себя рукой. Он нервно покусывал губы, опасаясь, что кто-нибудь заметит его равномерные покачивания, но и отойти от окна он не мог. Тело Маркуса влекло и завораживало, хотелось к нему прикоснуться. Опрокинуть на спину, войти без раздумий… Мужчина поймал себя на мысли, что думает о нем, как об омеге, как о течном омеге, которого имел совсем недавно. И лорд Харланд не выдержал… Он застонал и отпрянул от окна, тело его сотрясали приятные конвульсии, а рука вмиг стала влажной. Он взглянул на нее. Семя… Пустое семя… Он не был альфой, как тот внизу во дворе и которому он уготовил неблаговидную роль в своей драме. А потом… Потом, когда тот выполнит миссию, возложенную на него, он сам его будет брать столько, сколько захочет, невзирая на то, что он альфа. Он будет принадлежать ему, пока не надоест или не состарится. Лорд Харланд усмехнулся, вытер руку о простыню, подтянул штаны и наконец пошел во двор к тому, кто будоражил его воображение. Сейчас он с ним сойдется в тренировочном поединке, ему так хотелось этого, хотелось проверить, на что этот красавчик способен. Или он способен быть только под ним?.. — Маркус, — окликнул он командира, как только вышел во двор, опасаясь, что тот может начать бой с кем-то из своих воинов, — не желаете ли вы сразиться со мной на парных кинжалах? — На чем? — недоуменно произнес Маркус. Он, конечно, прекрасно расслышал и понял, о чем идет речь, но продолжал разыгрывать в глазах лорда полного неумеху. Тот кивнул на оружие, лежащее неподалеку и дожидающегося своего часа. — На этих ножичках? — обиженно скривил губы Маркус. — Я думал, что вы предпочитаете мечи. Он пожал плечами, но от предложения не отказался, беря их в руки и принимая боевую стойку. Лорд Харланд судорожно сглотнул, снова залюбовавшись телом Маркуса. Невозможно отвести глаз от безупречной груди, живота с кубиками пресса, а главное, от рук и плеч, невозможно оторвать взор от бугорков мышц, перекатывающихся под слегка загорелой кожей, когда он поднял кинжалы и красиво поиграл ими. Кинжалы — подарок его братьев — тоже были на редкость хороши с инкрустированными дорогими каменьями эфесами. Маркус дорожил ими, старался без дела не размахивать, но сейчас был именно тот случай, когда можно было пощеголять дорогим подарком. Лорд Харланд, не торопясь, тоже обнажил свой торс, представив на всеобщее обозрение хорошо тренированное тело, нисколько не хуже чем у Маркуса, здесь они могли посостязаться, кто лучше выглядит. Он повел плечами, напряг грудь, демонстрируя Маркусу и всем остальным красоту своих мышц. И тоже принял боевую стойку. Под веселое улюлюканье воинов, которые тут же прекратили свои бои и сразу же переключились на созерцание поединка двух достойных соперников. Маркус был просто бесподобен — он легко уходил от любого выпада лорда Харланда. Казалось, еще мгновение, и тот нанесет ему укол. Ан нет! Мужчина демонстрировал своим воином невероятную грацию и пластику движений, «от неумения» роняя и поднимая свои кинжалы. Он то опускался почти на шпагат, то отклонялся под нереальным углом или втягивал живот к позвоночнику и выгибался, как кошка, уходя от оружия лорда Харланда. Он не сражался в тренировочном поединке, он танцевал, то покачиваясь из стороны в сторону, то приближаясь к своему сопернику, то удаляясь от него. Иногда раздавался звук металла скрещенного оружия, но только иногда. Маркус уже давно бы справился с лордом Харландом, проведя серию великолепных выпадов, когда тот раскрывался перед ним, но не это ему нужно было. Он все ждал, когда же его соперник проведет хоть один достойный прием. Он даже несколько раз так отчаянно подставлял свою грудь под его удары, что воины хоть и понимали, что это всего-навсего игра и тренировочный бой и что даже капли крови не прольется в этом поединке, но все равно вздрагивали каждый раз и испускали облегченный вздох, когда лорд Харланд не использовал такую явную возможность стать победителем. Сначала тела сражающихся мужчин покрылись бисеринками пота, которые сливаясь вместе стали прокладывать себе влажные дорожки, а уже потом, когда страсти накались до предела, а движения стали более резкими и яростными, и пот уже потоками бежал по лбу, застилая глаза, по груди и спине, а победитель так и не выявлялся, Маркус решил, что этого достаточно, можно прекращать этот балаган. Теперь если подойти к лорду Харланду, то можно почуять его запах истинного альфы. Он с грацией хищника приблизился к нему, уклоняясь от его неистовых ударов, которые уже могли и поранить его, и позволил ему выбить кинжалы из его рук, сам отбрасывая их далеко в сторону, словно от ударов соперника, и упал на колени перед лордом Харландом, якобы от изнеможения. — Маркус, — проговорил, тяжело дыша, мужчина, и опуская свои кинжалы, — Вы сражались, как лев, но я все же оказался сильнее вас. — Я преклоняюсь перед вашим мастерством воина, лорд Харланд, — проговорил Маркус, достаточно точно изобразив одышку мужчины, ведь в отличие от него он совсем не запыхался, хотя и двигался быстрее, но только для того, чтобы обильнее покрыться потом, и чтобы его запах был сильнее. Лорд Харланд протянул Маркусу руку, принимая от него поздравление и одновременно помогая подняться ему с колен, тот с благодарностью принял ее. А когда поднялся на ноги, то был заключен лордом Харландом в объятия. А вот этого Маркус совсем не ожидал. — Ты так сладко пахнешь, милый, — успел шепнуть ему лорд Харланд на ухо и мазнуть легким поцелуем по щеке. «Вот это да! Кажется, я ему нравлюсь», — даже как-то растерялся Маркус. Он совсем не представлял, как вести себя, если ему вдруг начнет оказывать знаки внимания этот мужчина, как, впрочем, и любой другой. Как воевать с ними он знал досконально, а вот как отбиваться от их ухаживаний, совсем не представлял. От настойчивых омег у него было средство. А от настойчивых бет? Ведь лорд Харланд, точнее его пот не имел никакого запаха, даже самого слабого.