И появится новое предание

Рейнард нашел своего отца в библиотеке, тот пытался поставить на полку книги, которые отобрал вчера для чтения. Он взял их у него из рук. — Так, так. «Одиссея», «Ланцелот», — протянул он задумчиво. — Скажи, папа. Ты меня из дворца вызвал специально? Чтобы я с Харлином встретился? Ты хотел удостовериться, узнаю я его или нет? Рейнард посмотрел по сторонам, пытаясь скрыть слезы обиды, потом отвернулся к полкам, делая вид, что ставит книги на место. — Так вот, папа. Я бы не узнал его, никогда. Я не видел его лица. Наконец, Рейнард собрал все свое мужество в кулак: — И я не был с Харлином. Он не поцеловал меня даже, не успел. Я не знаю вкуса его губ. Я не помню его запаха. И все равно я жду его. Мне кажется, я люблю его всем сердцем. И славлю безумцев, которые живут, как будто они бессмертны. И буду ждать столько, сколько потребуется. — Нет, я не для этого тебя попросил приехать. И не в этом хотел убедиться. И тебе, действительно, кажется, что ты любишь этого мужчину. Но меня интересовало другое, — покачав головой, грустно произнес лорд Сэмюэль. — Кого он любит или его сердце по-прежнему нераскрывшийся бутон? — Папа, этот человек честен и порядочен. Он не стал бы, во всяком случае, подкладывать вторую розу. Я его найду и спрошу об этом. И если он мне ответит, что не любит меня, тогда соглашусь вступить в брак с любым альфой, выбранным вами или Аллисом. — Ты опоздал со своим вопросом. — хмыкнул лорд Сэмюэль. — Мне кажется, что он сам поехал, чтобы ему кто-то другой задал тот же самый вопрос. — Я понял тебя, папа. Я возвращаюсь во дворец, решаю самые неотложные дела и отправляюсь на поиски Харлина, — решительно произнес Рейнард. — Я брошу к его ногам свое сердце и корону. — Он, мальчик мой, еще и слишком горд, чтобы взять то, что ему не принадлежит по праву или то, что он не заслужил, — сказал лорд Сэмюэль, строго взглянув на сына, мол, разбрасываться словами не стоит. — И все же, папа, я разыщу его. Пусть мы только поговорим, но мы поговорим, как взрослые люди, — настаивал Рейнард. — Браво, браво, — зааплодировал Маверик, стоявший в дверях библиотеки, привалившись к косяку, и все слышавший. — Я с тобой, дорогой братец. Без меня ты пропадешь. К тому же я и сам хочу спросить его о том же самом. — Тогда и я с вами, — пробасил, улыбнувшись, лорд Сэмюэль. — Куда я без вас. Да и скучно мне сидеть тут одному, а так, развлечение, выяснение отношений и просто путешествие. — Сбор через три недели. На этом же месте, — радостно крикнул авантюрист Маверик. Ему, что ни делать, главное не сидеть на месте... Домой, домой… Маркус подгонял коня. Он, конечно, снова мог поехать к Аллистэйру в Мойотту, и опять поступить к нему на службу под другим именем. Кто он для него — что Харлин, что Маркус, что Эдмонд, неважно? Король не опустится до того, чтобы поговорить с ним, он же не захотел его выслушать тогда, не захотел потом, не захочет сейчас, как, впрочем, и в будущем. И Маркус принял единственно верное решение, что поедет домой. Отдохнет, разберется в себе. Родителей дома, скорее всего, нет, а только престарелый дед, но вот с ним-то как раз Маркус смог бы обсудить все свои проблемы. Он всегда его понимал, никогда не осуждал, никогда не воспитывал, даже когда порол за провинности в детстве. Заслужил — получи, а что зря воздух словами и криком сотрясать. Еще день пути, и начнутся глухие леса и топкие болота с прозрачными озерами, земли, принадлежащие семейству Маркуса, там он смог бы себя чувствовать уверенней, чем на дорогах, проходивших по бескрайним полям. Он перекусил в придорожной харчевне на деньги лорда Сэмюэля и уже собрался покинуть уютную деревушку с домиками, выкрашенными в бежевые и голубые цвета королевства Бонайре, как услышал шум драки и крики где-то вблизи конюшни. Обычное человеческое любопытство не позволило Маркусу взять и просто так уехать. Он пошел посмотреть, кто развлекается размахиванием кулаками. Каково же было его удивление, когда он увидел трех мальчишек лет семнадцати- восемнадцати избивающего худого, грязного паренька. — Эй, эй, — окликнул их Маркус. — За что вы его? — Хлеб на кухне украл, ублюдок, — ответил один из драчунов с пухлыми щеками и щелками глаз, заплывшими от жира, судя по всему хозяйский сынишка. Ему самому толстому, чаще всех приходилось останавливаться и переводить дыхание. — Он, наверное, поесть хотел, — попробовал заступиться за паренька Маркус. — Вот и взял хлеб без спроса. — А платить за него кто будет? — зло процедил мальчишка, и сплюнул сукровицу из разбитой губы на землю. — Могу я заплатить, если вы считаете, что за милостыню голодному следует платить, — и мужчина бросил в пыль несколько монет, явно превышающих стоимость украденного хлеба. — Пойдем, — он протянул руку парню, а тот не стал ждать второго приглашения и, схватившись за спасительную ладонь, пошел за Маркусом. — Есть хочешь? Парень покачал головой: — Нет, не здесь. Злые они. — Как скажешь. — Маркус, подойдя к нетерпеливо переступающему с ноги на ногу коню, легко вскочил в седло и, подхватив парня, усадил впереди себя. — Пока будем ехать, расскажешь мне о себе. — А что рассказывать? — фыркнул тот. — Хотя бы назови свое имя, — попросил Маркус. — Лорд Болдуин, — гордо представился парень, тон которого не позволял усомниться в правоте его слов, но совершенно не вязался с его внешним видом. Маркус чуть не рассмеялся, но вовремя сдержался, воспитание, да и долгое служение при дворе его величества, научили контролировать чувства, а вдруг перед ним, а точнее впереди него и вправду лорд. — И что случилось с вашей светлостью? — совершенно серьезным тоном поинтересовался Маркус. — Ай, — отмахнулся тот, — длинная история. — У нас тоже путь не близкий. Так что, давай, выкладывай, — попросил мужчина. — А вы что, не собираетесь меня за околицей бросить? — удивился парень. — Нет, ваша светлость, пока я не разберусь, почему лорд Болдуин, в таком неопрятном виде, голодный, исхудавший, ворует хлеб, никуда я тебя не отпущу, — твердо сказал Маркус, пришпоривая коня, заставляя его перейти с рыси на галоп. По дороге поговорить не удалось, да и Маркус не стал настаивать, все, что надо он узнал, а остальное — дело времени, а торопиться ему некуда. А парень пусть попривыкнет, а там и сам захочет все рассказать. Сейчас же он, Маркус, был занят подыскиванием приличной гостиницы, чтобы отмыть это грязное чудо, накормить и переодеть его во что-то более приличное, соответствующее его положению. В том, что перед ним лорд, Маркус не усомнился ни на йоту — тон, высокомерие, способность отвечать за свои поступки, пусть и неправедные — все свидетельствовало, что этот человек себе цену знает. А запах говорил, что перед ним сидит настоящий альфа — сильный мускусный запах. Повзрослеет еще маленько, в тело войдет и будет головы всем омегам кружить, да и не только омегам, наружностью удался, только умыть и причесать осталось, и будет красавцем… Хозяин заведения брезгливым взглядом окинул Маркуса и его спутника, но пара золотых, небрежно брошенных на стол, сделали его лицо мгновенно доброжелательным. Не всегда стоит судить о людях по их внешнему виду. Он сразу засуетился, давая распоряжения, чтобы в комнатах, что сняли постояльцы, были приготовлены горячие ароматные ванны, и был накрыт стол, когда его гости помоются и соизволят спуститься вниз в обеденный зал… Парень и вправду преобразился, когда причесанный, в чистой, простой, но недешевой одежде, что купили для него в лавке по дороге, спустился к ужину. Даже хозяин присвистнул и с поклоном кинулся на кухню поторопить обслугу — то ли узнал в нем кого, то ли выслужиться захотел перед такими щедрыми гостями. «Вот теперь и расспросить лорда Болдуина можно обо всем, — решил Маркус, с улыбкой глядя на него, усаживающего рядом с ним за столом. — Присмотрюсь только, как он орудует ножом и вилкой, и можно расспрашивать». Неприхотливый в еде Маркус не стал заказывать что-то специальное, а согласился отведать жаркое по-домашнему, что подавали в этом заведении, и выпить кружку пива. Он хотел выпить вина, но хозяин его отговорил, сославшись, что вино хорошее у него закончилось, а другого пока не подвезли, а вот пиво он сам варит в маленькой пивоварне. А жаркое и впрямь было вкусным, а пиво отменным, они с Болдуином и не заметили, как проглотили по солидной порции, что принес молоденький подавальщик. Маркус в порыве решил заказать еще по порции жаркого и по кружке пива, но вовремя остановился — выбрасывать недоеденную пищу он не любил, а эта, что принесли бы вновь, была бы явно лишней. Да и парень всяко был сыт, а после хмельного пива у него стали закрываться глаза. — Лорд Болдуин, пойдемте в комнату, я вас провожу. Вы устали, вам необходимо отдохнуть, — предложил Маркус, вставая из-за стола и протягивая тому руку. — Спасибо, Маркус, — поблагодарил тот парень, поднимаясь из-за стола тоже. — Я, действительно, устал. Но все же за вашу доброту и внимание к моей скромной персоне, я хотел бы удовлетворить ваше любопытство и поведать о себе. Я бы мог рассказать здесь, но в зале много посетителей, которые смогут ненароком услышать нашу беседу, поэтому лучше всего сделать это в вашей или моей комнате. Маркус кивнул, соглашаясь и подхватывая подмышки покачнувшегося то ли от усталости, то ли от выпитого пива парня. Надо вести лорда Болдуина в комнату, укладывать в постель, а если и уснет во время рассказа, то ничего страшно, потом дорасскажет… — Вот как-то так, — начал свой грустный рассказ парень, которому Маркус помог раздеться и улечься в постели на чистых льняных простынях, приятно холодивших тело. — Лорд Болдуин — настоящее мое имя и титул. Вот только носить, видимо, мне его не придется. Мой папа-омега простудился, купаясь, долго болел и умер несколько лет назад. Папа-альфа, недолго погрустив, женился во второй раз на неплохом парне, немногим старше меня… — А сколько вам лет? — перебил его Маркус, раз он лорд, лучше уж и обращаться к нему на «вы». — Девятнадцать исполнилось. До вступления в законное наследство осталось не так уж и много. А моему отчиму двадцать всего, несколько месяцев назад он стал папой очаровательного малыша — моего маленького братика. И в его день рождения мой и его папа-альфа на радостях напился и упал с крепостной стены. Он остался живой, но лежит в постели, как и его маленький сын. Я же с горя тоже стал пить, буянить и обвинять во всех смертных грехах своего отчима. Он же недолго думая, собрал мне котомочку и со словами «Вернешься, как поумнеешь», выставил меня за ворота замка. Он дал мне денег, которые я пропил в первом же кабаке. — Денег-то много дал? — не выдержав, перебил его Маркус. — Много. При умелом пользовании надолго бы мне хватило. Только там ко мне подсели любители выпить за чужой счет и мы, фьють, быстро их спустили. Потом меня ограбили. Потом я побирался, но этого делать не умею и не хочу. — А воровать лучше? — снова не выдержал Маркус. — Нет, и воровать плохо. Но в той харчевне я снова попытался попросить милостыню, не ел уже несколько дней. А мне предложили отработать — полы помыть в зале и на кухне. — Значит, все же воровать лучше, чем честно заработать? — обиделся Маркус, а ему показалось, что парень чего-то стоит. — Я помыл. Только мне все равно поесть не дали, сказали, что я плохо это сделал. А как я мог хорошо сделать то, что ни разу полов не мыл. Вот и отчим мне сказал, чтобы я вернулся только тогда, когда настоящим человеком стану, а командовать — это и он умеет. — Правильный у тебя отчим, — усмехнулся Маркус. — Умный, находчивый, несмотря на молодость. — И я так думаю, — вздохнул Болдуин, — Он вообще хороший парень, это я уже потом понял, когда на улице оказался. Он мне слова-то грубого никогда не говорил, в основном жалел сиротку такого великовозрастного. — А куда идти-то собирался? — Маркус поправил одеяло на парне. Да, не жалеть его надо, а учить уму-разуму. — Во фрилансеры собирался подаваться, — пожав плечами, ответил лорд Болдуин. — Куда? — Маркус чуть не рассмеялся. — Ты хоть меч-то поднять сможешь? — Зря вы так, — обиделся парень. — Я, между прочим, только и умел-то, что мечом махать. Не смотрите на меня. Я, пока нищенствовал, исхудал сильно. — Хорошо, хорошо, — согласился Маркус. — Сейчас доедем до места. Откормлю тебя. Посмотрю, какой ты воин, а там, глядишь, вместе пойдем во фрилансеры подаваться. — Правда? — лорд Болдуин в возбуждении даже приподнялся на кровати. — Я тогда смогу домой вернуться с гордо поднятой головой, что смог человеком стать. Правда? Я могу вам верить? — Правда, — грустно сказал Маркус, снова укладывая парня в постель. Ему и самому следовало подумать, как вернуться туда, откуда он уехал, с гордо поднятой головой, что он тоже снова человеком стал. Честью и совестью не получилось, деньгами тоже. Чем еще осталось?