И появится новое предание

Маркус уже уходил, когда услышал в спину жалобный голос: — А еще я его хочу. Даже когда он беременный был, хотелось его завалить и тискать, тискать, тискать. Он поэтому и выставил меня. Сказал, что его супруг, мой отец, еще жив, хоть и немощен сейчас, но изменять он ему не собирается. — А твой отчим мудр вдвойне, несмотря на молодость, а ты — глупец, если не понял, что тот любит твоего отца. И чтобы ты не пал низко в своем вожделении, он отправил тебя уму разуму набираться на стороне, — не оборачиваясь, ответил ему Маркус. — Тебя и впрямь надо учить многому, а в первую очередь уважать выбор других. — А если я его люблю? — жалобно пробормотал лорд Болдуин. — Если любят, то хотят доставить радость и счастье предмету своего обожания, а уже потом надеяться, что тот подарит любовь в ответ. Любовь — это смотреть в одном направлении, а не друг на друга, — задумчиво произнес мужчина. Он говорил словно сам с собой, а не отвечал на вопрос парня: — Учись любить глазами, учись смотреть так, чтобы на твоем лице были видны глаза, излучающие любовь, которую ощущает не только человек, кому предназначен этот любящий взгляд, но и другие люди, животные, растения — весь мир, даже если лицо твое скрыто. И пусть в твоем взгляде звучит музыка, нежность и отражаются звезды, что хочешь достать любимому с неба. Учись любить руками. Нежными прикосновениями к телу любимого, можно добиться, чтобы он тебе сказал однажды, какие у тебя мудрые руки. Учись любить губами. Только посредством губ можно дать почувствовать любимому, как ты его желаешь. Учись любить всем телом, чтобы каждая его клеточка излучала любовь. Чтобы подарить любовь другому, надо, прежде всего, научиться любить себя, свое тело. Надо стремиться к гармонии ума, сердца и эроса. И тогда любовная музыка глаз, рук, губ и тела зазвучит особенно сильно и апофеозом ее будет оргазм — настоящее чудо секса. И Маркус вышел, прикрыв за собой дверь. Хорошо учить других тому, что сам знаешь только из книг, говорить красиво, по написанному. А когда коснулось его, струсил. Нет, не за себя, за свою любовь побоялся, что сердце болеть будет, ныть. Зачем это сильному воину? Проще прогнать ее прочь. И даже не поговорил с ним ни тогда, ни сейчас, подчинившись приказу. Его любовь — его тайна, и совершенно не обязательно о ней кому-то знать. Пусть все по-прежнему думают, что его сердце — все такой же нераскрывшийся бутон, как и роза его имени. «Трус ты, Маркус, какого свет еще не видывал, — решил он, сжимая и разжимая кулаки от безысходности. — За любовь бороться надо, а не руки опускать. Хотя бы следует поговорить, выслушать все, что ему скажут. А уже потом принимать решения». Он стоял у окна в своей комнате, не зажигая света, и смотрел на далекие звезды, как будто ждал от них ответа. Дверь с тихим стуком открылась и к нему приблизилась худенькая фигура лорда Болдуина. — Маркус, не расстраивайся, — тот обнял его за талию, прижимаясь всем телом. — Я немного поправлюсь, и мы поедем искать твою любовь. Вам надо поговорить, иначе так и будете шарахаться друг от друга. А потом напьешься, как я после разговора со своим отчимом, если не получится у тебя быть с ним счастливым. Только не пей много, чтобы человеческий облик сохранить, а так, чуток, чтобы рану залить. Маркус сначала улыбнулся, а потом негромко рассмеялся. Этот молодой мужчина, почти мальчик учит его, как совладать с чувствами. Может, и вправду, полюбился ему его отчим, только не смог он отличить настоящее чувство от простого влечения, но ничего, у него все впереди. А вот у него, у Маркуса, гораздо сложнее. А почему сложнее, то же самое. Надо разобраться в себе, понять, что он хочет от своей любви — только секса или провести вечность рядом с человеком, иметь от него детей. Детей. Вот о детях-то он никогда не задумывался. Все о себе, да о себе. — Конечно, — Маркус развернулся в кольце рук лорда Болдуина и взглянул в его глаза, блестевшие в темноте. — Конечно, немного отдохнем дома, наберемся сил и вернемся туда, где я оставил человека, дороже которого нет для меня никого на всем белом свете. Так они и стояли, и каждый думал о своем: Болдуин, что прав был его отчим, что ничего хорошего из их связи не получилось бы, а так у него есть шанс встретить истинную свою любовь, именно такую, как только что говорил Маркус. А Маркус думал о том, что он уже потерял целых пять лет, пока зализывал раны в доме родителей — и душевные, и физические, а потом пытался вторично дослужиться у короля Аллистэйра до его милости, получить титул аристократа. Не там он искал, в третий раз одну и ту же ошибку он не повторит… Молодой король Рейнард шел уверенной походкой по широкой парадной лестнице к входу в адъютантскую, за которой начинались его покои. Пара слуг и двое стражей не поспевали за ним, переходя порой на бег. Он не любил их, не потому что не любил этих людей, вовсе нет, они здесь ни при чем. Он любил все делать сам и в их услугах не нуждался, но по регламенту и этикету, было положено, вот и приходилось терпеть. А в адъютантской еще четверо человек ждут его распоряжений и приказов и готовы мгновенно их исполнить. — Лорд Брайт, прошу пройти со мной в кабинет, — его величество пригласил старшего из адъютантов проследовать за ним. Тот мгновенно подхватил ворох свитков, лежавший на столе, и устремился вслед за быстро шагающим королем. Хоть и молод был король Рейнард, но умен, образован, решителен. Он был на троне всего два года, но за это время не только не растерял, что было нажито его отцом, но и приумножил славу королевства. Все вспоминали сильнейшую засуху, разразившуюся в первый год его правления, казалось бы, ничего не спасет крестьян, что занимались выращиванием зерна и разведением скота на бескрайних равнинах его королевства. Невзирая на различные скептические замечания важных и мудрых советников, он скупил у них все земли с выгоревшим урожаем и весь скот на лугах с пожухлой травой, заплатив немалые деньги из королевской казны и позволив собрать остатки урожая и заготовить скудные стожки с сеном на лугах. А потом на следующий год сдал тем же самым крестьянам в наем с правом выкупа эти земли и луга. А год выдался урожайным, жирным, когда и на ниве был полноценный колос и на сочных лугах скот нагуливал вес. Не только все до копеечки удалось вернуть в казну, но и гораздо больше. — Ничего необычного не произошло, пока, ваше величество, вы отсутствовали в столице, — докладывался лорд Брайт, стоя навытяжку перед королем Рейнардом, который быстро просматривал свитки с докладами. — Лето, все же, даже визитеров было мало. Адъютант потоптался с ноги на ногу, видимо, не решаясь о чем-то сказать. — Не томи, Брайт, выкладывай, — усмехнулся король, он знал эту манеру своего слуги самое неприятное оставлять напоследок. — Пока вас не было, приезжал гонец от вашего брата, короля Аллистэйра, и требовал немедленно прибыть к нему во дворец. Свиток с приказом где-то среди всех прочих. — Ну, Аллистейр нам не указ. Даже если мы его ослушаемся, он никогда сюда не поедет, чтобы наказать нас, потому что ленив. Да и выросли мы, чтобы он нас смог наказать, как бы самому не досталось. Но это не тот случай, — король Рейнард пробежался глазами по сообщению, доставленному от Аллистэйра. — Ошибся. Это тот случай, когда мои интересы и желания Аллистэйра совпадают. Он видел краем глаза, как довольно улыбнулся лорд Брайт. Почему все думают, что он боится короля Аллистэйра? Ни в детстве не боялся, ни потом, ни сейчас. Прислушивался к нему — это было, все же тот мудрее, опытнее. Но он мужчина, он идет своим путем, не повторяясь, не оглядываясь на других, он сам проложит свою дорогу — в этом его предназначение на земле. Только сам он сможет приобрести опыт, а воспользоваться чьим-то умом у него не получится. Пусть это и сложно, и тяжело, но это до тех пор, пока он один. Очень сложно быть самим собой в этом мире, поэтому мужчины и придумывают себе что-то запредельное — стараются заработать безумные деньги, добиться вселенского уважения, забираются на самые высокие горы. Но он так надеялся, женившись, приобрести не только верного спутника жизни, но и советника во всех его делах и начинаниях — равноправного второго короля. Король Рейнард видел, что любопытство разбирает лорда Брайта, что же такое написал король Аллистэйр, что их непреклонный правитель в кои веки согласился посетить королевство Мойотту, и даже нисколько этим известием не рассержен. — Король Аллистэйр подобрал мне очередного претендента на руку и сердце и настоятельно требует взглянуть на него, — улыбнулся адъютанту Рейнард. — И вы поедете? — удивился тот. — Поеду, только потому, что где-то там бродит тот единственный, которого я хочу видеть рядом с собой. — Кажется, у нас скоро будет второй король и детки, — рассмеялся Брайт, забыв о всякой субординации и этикете. — Я вас не устраиваю? — возмутился король Рейнард. — Что вы, ваше величество, такого мудрого и справедливого короля можно только желать. Будем надеяться, что и ваш будущий супруг будет вам под стать. Рейнард зажмурился, пытаясь представить, как они будут смотреться рядом с Харлином, и счастливо улыбнулся. А потом запустил руки в свои пепельного цвета густые локоны, как у отца, и, засмеявшись, взлохматил их. И все же он был рад, что с Аллистэйром они не похожи, ни капельки не похожи — тот был полной копией их отца-омеги, вот только волосы светлые, как зимний снег, они с Мавериком получили от отца-альфы. Зато он, Рейнард, маленький омега, как все его называли за спокойный нрав и невысокий рост, был похож на отца-альфу, все взял от него, кроме цвета волос. — Будет, Брайт, будет под стать, и детки будут, если он согласится стать моим супругом. — А что, есть такие, что не хотят стать королем? — совершенно искренне удивился адъютант. — Дерзите, молодой человек, — не зло возмутился король Рейнард. Иногда его слуги забывались и начинали в нем видеть простого человека, своего ровесника. Он вздохнул, что можно ответить на это, наверное, есть, раз он до сих пор один.