***
Узнав от Кхамула эти обескураживающие вести, Майрон быстро обдумал их, а потом передал Гэндальфу, добавив свои измышления. Тот глубоко задумался и не поднимал тему вплоть до привала на ночлег. А когда все собрались выпить на ночь травяного чаю у костра, во всеуслышанье объявил Наместника Гондора погибшим. Его память почтили долгим молчанием, которое нарушали лишь ветер да треск дров в огне. — Плохо это всё как-то, — грустно заметил Фродо, а Сэм заботливо поправил на нём одеяло. — Да, это прискорбно, друзья, — Саурон отсалютовал магу чашкой, услышав такое обращение. Гэндальф нисколько не смутился, — но наш дух не должен ослабеть. Денетор ничем не заслужил такой участи, однако все мы знаем, что Наместник часто пренебрегал моими и любыми другими советами. Потому я, чтобы упредить беду, послал в Минас-Тирит Глорфиндэля. Он временно примет на себя командование обороной, а всё, что можем сделать мы — это поспешить. — Одной спешкой и силой духа мы не выиграем войну, — взял слово Ангмарец. Он только в сумерках вернулся из долгой разведки, которую вёл со спины летучего ящера. — У Курунира большая армия, и он узнал, что Властелин Колец вступил в игру. Нам придётся постараться, чтобы пройти мимо его шпионов на севере, к Осигилиату он также отослал войска. И я не уверен, что с таким численным преимуществом он вообще станет осаждать Минас-Тирит. А если вспомнить, что рохирримам не удалось отбить обозы с магическим огнём, то тем более. — А предлагаешь что? — спросил Пиппин и почесал затылок. Это была самая длинная и эмоциональная фраза, что он слышал от назгула за всё долгое время их общения. — Повелитель? — улаири глянул на Саурона: он никогда не забывал о субординации, и майа это ценил. — Говори. Ты знаешь, почему я дал тебе Первое из Девяти, — Майрон кивнул и снова пригубил ещё дымящийся и пахнущий ромашкой напиток. Сидящий рядом с ним Глашатай поглядел на своего господина с гордостью: ему нравилось ощущать себя одним из слуг столь замечательного Властелина. — Вам, — Первый назгул перевёл взгляд с Гэндальфа на напряжённого Арагорна, а с него на четырёх хоббитов и обратно, — будет непривычна такая тактика, но забудьте о чести. В открытом столкновении Курумо сотрёт нас в порошок, даже если принцы подоспеют вовремя. Мы должны разрушить его армию изнутри, благо полубезумный Саруман — шаткая опора, а войско у него слишком разнородно. Орколюды почитают Курумо и вряд ли покинут его, но от остальных можно избавиться. Среди них орки севера, наёмники-уруки из Мглистых гор, дунландцы и часть рохирримов. — Насчёт роханцев волноваться не стоит — я поговорю с Эркенбрандом, и мы найдём способ заставить их уйти из-под знамён Сарумана. О дунландцах он тоже знает немало, как и я, — Арагорн на минуту замолчал, а потом продолжил размышлять вслух: — Они в любом походе ищут наживы, и по большей части — земледельцы и скотоводы, кое-как держащие оружие в руках. Саруман вывел их сражаться против Рохана, и они думают, что победили. И если король Теоден предложит их конунгу выгодный мир и даст понять, что Курунир сокровищами Минас-Тирита не поделится, они отделятся и покинут его войско. — Так поговори с Теоденом, напомни старику, что он сам виноват. И намекни, что исполнять обещанное необязательно, чтобы не артачился, — посоветовал Саурон. — Конечно, Майрон Золотой глупости не скажет, — пробурчал под нос Сэм Гэмджи и поворошил угли. В них мелькнул подзакопчённый бочок большущей картофелины. На беду, Саурон его заметил, тут же сунул руку в костёр и достал дымящийся корнеплод. — М-м-м, какое сокровище! Кое-кто любит покушать на ночь, я смотрю. — А кое-кто очень обидчивый, господин Майрон, — пожурил его Пиппин. Забрав у Саурона картошку, он подул на неё, перекидывая из ладони в ладонь, а потом поделил. Один кусок достался Фродо, второй — Гэндальфу, третий — Майрону, а последний он съел сам. — Вкуснота. А вторую, Сэм, достанешь сам: вон она, я вижу. Мы все в одной лодке, так что не жадничай. Впрочем, касательно их боеприпасов. Не знаю, как вам, братцы, а мне в тайную разведку ходить понравилось. Можно пробраться в их лагерь и весь этот «саруманов огонь» залить водой. От хоббитов-то они такой штуки не ждут! Если выйдет, конечно. — Это опасно, Пиппин, — покачал головой Гэндальф и снял с бороды кусочек картофельной шкурки. — Роханцы по сути своей добрые люди и не причинили бы вам вреда, даже раскусив ваши истинные цели. А вот за сарумановых приспешников я не ручаюсь. И никакие мои и Майрона чары не смогут вас защитить, не надейся. Тук чуть сник, а Сэм вытащил второй клубень и, скрепя сердце, дал кусочек Глашатаю, хотя знал, что едок из него никакой, оставшееся разделил между Арагорном и Мерри, а свою долю хотел отдать господину. — Спасибо, но я сыт. Кушай сам, — отказался Фродо, а потом задумчиво протянул: — И всё-таки мне кажется, что это — неплохая идея. Ведь смог же дядя Бильбо поработать взломщиком? — У твоего дяди было Единое кольцо, которое делает носителя невидимым, — остудил его пыл Серый маг. — Ты же не думаешь, что Повелитель отдаст Его, да ещё на такой долгий срок? — тут же возмутился Глашатай, а потом вручил свою порцию Саурону. Тот без зазрения совести отправил картошку в рот. Ангмарец лишь проводил аппетитный кусочек взглядом и вздохнул. — Кольцо, конечно, вы получить не можете, — прожевав и додумав, огласил своё мнение Майрон. — И я солидарен с Гэндальфом: пока отложим этот вопрос. Полагаю, Курумо бережёт своё «великое изобретение» как зеницу ока, а мы ведь не самоубийцы, не правда ли? — Не нужно нас недооценивать, — пробурчал в ответ Мерри. — Всё равно ведь что-то нужно делать с этим его оружием. А по сути оно похоже на фейерверки Гэндальфа... — Фейерверки? Так вот чем ты занимался в свободное время! — Саурон заливисто и звонко рассмеялся, отчего огонь всколыхнулся и стал горячее, хотя дрова почти прогорели. — Ну уж повеселее дело, чем скармливать ненужных пленников Шелобе, — маг тоже усмехнулся, а Майрон тут же засобирался на отдых: — Кому что, кому что. Ладно, по крайней мере, хоть что-то мы решили. Светлая память Денетору и спасибо за вкусную картошку, Сэмуайз. Спокойной ночи. Стоило Саурону отойти от костра, как огонь совсем ослаб и охладел, Глашатай и Ангмарец тоже растворились в темноте, будто их и не было. Насупленные хоббиты во главе с бормочущим что-то о «несносных злодеях» Сэмом тоже отправились спать, и лишь Гэндальф с Арагорном чуть задержались у последних угольков, а потом тоже ушли. Утро же выдалось ясным. На блёклом небе ещё виднелся серп луны, заиндевевшая трава громко хрустела под копытами лошадей, а из их ноздрей валил густой пар. Ехали довольно быстро, но всё равно недостаточно. Хорошо, что ещё в землях Рохана к ним примкнули следопыты Арагорна: именно они сообщили о поджидающей у переправы через небольшую речку засаде. Наёмники Сарумана были вооружены бронебойными арбалетами и засели в густом кустарнике, и кто знает, скольких бойцов Единства они успели бы положить, не будь те предупреждены. Однако налёт Ангмарца верхом на визгливом ящере и последующее прицельное поджигание Гэндальфом кустов заставили врагов покинуть свою выгодную позицию и попасть под луки восточан и рохирримов. Остатки их сдались и поступили в распоряжение Тар-Майрона за мизерный аванс. Арагорн тоже отличился, лично поймав и взяв в плен лазутчика-орколюда. Допрашивали они с Сауроном его вдвоём: Шатун, от которого тот уже отхватил пару тумаков и лёгких ранений, пугал, угрожал и давил всеми возможными методами; Майрон же предлагал решить проблему без дальнейшей кровопотери и пытался сломить волю врага, не навредив его знаниям. Однако преданность полуорка его создателю оказалась слишком сильной, и дознаватели пошли на отчаянный ход — резко поменялись ролями. Чудесный златовласый юноша вдруг обратился чудовищем похлеще смеси орка с волколаком и обещал сожрать заживо, а следопыт изобразил (выглядело натурально) испуг и сам предложил пойти на сделку. Не выдержавший испытания орколюд согласился, и они узнали, что в войске Сарумана царит смута. Некоторые военачальники считают, что он повредился рассудком, но пока ещё верны, а первая попытка штурма Минас-Тирита под предводительством лично Курунира с грохотом провалилась, хотя многие защитники города были убиты. Также подтвердились сведения о том, что Осгилиат занят Белой дланью. Эти сведения вполне удовлетворили все стороны альянса. Саурон предупредил своих слуг в Мордоре о том, что переправляться через Андуин подкреплению придётся в другом месте. Однако сам факт наличия такого серьёзного препятствия майа нисколько не смутил. — Мои слуги найдут способ справиться с этим. Они не подведут меня, — ответил Майрон, когда Арагорн решил найти объяснение его спокойствию. — Меня гораздо больше тревожит встреча твоих людей и моих орков. — Я так же уверен в своих людях, как и ты — в своих. Пока действует приказ, они будут выполнять его. Интересней, ручаешься ли ты за орков? — Шатун не слишком ждал ответа и хотел уехать вперёд: Гэндальф предостерегал его от бесед с Сауроном. Однако тот всё же ответил: — Ручаюсь. Ангмарец не зря несколько месяцев муштровал их и заново обучал войне. А ты... Я вижу, что люди идут за тобой. Кем бы ты ни был, дунадан с севера, сейчас у тебя много шансов хорошо проявить себя, — отметил Майрон и хитро ухмыльнулся. Арагорн, услышав это, пожалел, что был нерасторопен и не уехал вовремя. Славный коварными речами тёмный майа всё-таки втянул его в совершенно невыгодный разговор. — У меня шансов не больше и не меньше, чем у остальных, — сделал он последнюю попытку уклониться от разговора, но Саурон и не думал отстать: — Но, может статься, тебе эти шансы окажутся полезней, чем всем этим остальным. Особенно в свете случившегося с Наместником несчастья. Трон Белого Города пуст. Меж тем ходят слухи, что в наших землях отыскался истинный наследник власти над людьми Гондора. — Слухи не приходят из ниоткуда, тебе ли не знать. И если кто-то осмелился притязать на трон Гондора, то либо у него нет совести, либо есть доказательства, — цель Майрона прояснилась. Тот явно подслушал их с Гэндальфом разговор у костра. Следовало быть осторожнее. Возникало же чувство, что тень где-то совсем рядом! — Я раньше потешался над подобными вестями, ибо на что этому человеку было надеяться? — не обращая внимания на окаменевший лик Арагорна, продолжал Саурон. — Если бы ко мне в Барад-Дур явился некто, объявил себя новым воплощением Мелькора и предъявил бы сильмариллы, корону и молот Гронд, то его всё равно ждала бы незавидная участь. Я бы посмеялся, посмеялись бы все мои слуги, а потом я бы ответствовал, что Мелькор был дурен умом и слишком давно исчез. Мои слуги заметили бы, что любят и боготворят меня, а Мелькора знать не знают. Реликвии я бы вышвырнул в Ородруин, потому что мне не нужно проклятой памяти о прошлом, а самого притязателя с позором изгнал бы в гиблую пустыню и отправил за ним десятка три убийц. — Поучительная басня, — кивнул дунадан и покачал головой, смеясь про себя и едва держа лицо. Даже сейчас Майрон всё пытался выставить себя в выгодном свете и ничуть этого не стеснялся. — Если кому из моих знакомых взбредёт спьяну в голову мысль оспорить твою власть, я его предупрежу о порядках в Мордоре. — Я учился у людей, северянин. Уж поверь, не один десяток принцев и бастардов я возвёл на престол, и порядки везде были одинаковы. Иногда в деле захвата власти нужно много терпения, а иногда нужно заручиться помощью влиятельного союзника и ковать железо, пока горячо, — предложения Саурона были настолько неприкрытыми и омерзительными, что Элессар не выдержал: — Кто говорит со мной сейчас? Я слышу голос Майрона, а вижу Зигура. — Неплохо. Мне нравился этот мужественный образ, — совершенно спокойно отреагировал Саурон и мягко улыбнулся. Арагорн действительно увидел Зигура: высокого черноволосого человека, исполненного благородной красоты и внутреннего огня. Но знания и память налагали на видение свою печать. — Быть может, когда-то Зигур и был хорош, но я вижу его лицо изъеденным морской солью и рыбами, в волосах запуталась тина, а одежды превратились в рваные лохмотья. Пожалуй, мне больше по душе Майрон, — уверенный, что одержал победу в пикировке, припечатал Элессар и искоса поглядел на каверзного собеседника. Увы, но Саурон улыбался шире прежнего. — Тина в волосах? Какая мерзость, — майа передёрнул плечами, а потом засмеялся. — Вот ведь как вышло: я так хотел править Нуменором, а в итоге что? Утонул. Какая досада! Я долго недоумевал и злился, так переживал за свой провал. Но я также извлёк урок: нельзя править всеми самому. Особенно это касается людей. Теперь я предпочитаю наместников и, как видишь, не тону. Но ты, если что, имей ввиду, что я хорошо рассмотрел лицо Исильдура (как раз перед тем, как он размахался Нарсилом), и нахожу, что ты на него похож. Оставив Арагорна с ощущением только что совершённой ошибки или даже нескольких, Саурон развернул лошадь и вернулся в конец колонны, где ехали его слуги.***
— Интересно, что задумал Повелитель? — Кхамул оторвался от палантира, и изображение в нём мгновенно растворилось. — Поможет этому дунадану сесть на трон или же поддержит юного Боромира? — Полагаю, он выберет того, с кем будет выгодней иметь союз, — ухватила мысль Наньяр. Двар Кровавый уже увёл войско к Чёрным вратам, чтобы вместе с Моргомиром придумать, как безопасно переправиться через Андуин. Таким образом, Второй назгул мог спокойно наслаждаться обществом прелестной и многоумной южанки и продолжать бдения над Видящим камнем. — Да уж, это в стиле Саурона, — согласился Кхамул и похрустел пальцами, сложив их в замок. — Я нахожу такую стратегию правильной. Хотя мне лично больше импонируют братья-наместники. К исходу войны с Куруниром они будут должны Мордору, да ещё как. — Если, конечно, им не доведётся славно пасть в бою, — хихикнула в ответ Наньяр. — Ну-ну, я же знаю, что ты давно заглядываешься на Южный Гондор. Неплохое княжество, поддерживаю. Ладно, Хозяин с этим разберётся, драгоценная. Твои заслуги в помощи Мордору и, главное, скрашивании моего одиночества — неоценимы, — забросал харадримку комплиментами назгул, и та, закатив глаза, помахала на него рукой. — Ох, нелегко быть Оком Барад-Дура! Теперь я понимаю Повелителя. Надеюсь, он больше не вернётся к такому состоянию. — Не вернётся, если победа будет за нами. Судя по тому, что я от тебя слышу, ему доставляют радость все эти суета и неразбериха, союзы, игры разума и перевоплощения. Но я так беспокоюсь. Вдруг неудача повернёт всё вспять? — в подведённых чёрным глазах Наньяр отразилось вполне честное волнение. Никто в Хараде не желал возвращения страшного гнетущего мрака, каким недавно был Мордор. Не хотела этого и сама Наньяр. — Я тоже этого боюсь. Наверно, ровно так же, как мой Властелин. Потому мы сделаем всё, чтобы победить, — ответил Кхамул как никогда серьёзно. — Скоро Альянс пересечётся и соединится с Дол-Гулдурскими войсками. Неплохо было бы взглянуть, как у них дела. Вновь заглянувшему в палантир назгулу представился восточный берег Андуина. Северное солнце скрылось, и сумерки уже накрыли его сонной холодной вуалью. Это означало, что дневной отдых для орков Дол-Гулдура закончен, и пора выдвигаться в путь. Они молниеносно собрали аскетичную днёвку и всем скопом — только блестели огоньки глаз и редкие факелы — двинулись дальше вдоль берега. Конечно, извечным воинам Тени претило защищать людей и их владения, но полуорков, с которыми предстояло сражаться, они терпеть не могли, а Сарумана, из-за которого их выгнали маршировать на мороз из уютной лесной цитадели — вообще ненавидели. Эти настроения умело подогревал Моро: его замысловатые речи не всегда полностью доходили до подчинённых, и потому они додумывали смысл в пределах своих интересов. А интересы у орков, как известно, весьма простые: славно подраться, получить награду и повышение, а потом попировать. Награбленными яствами и вином или мёртвыми врагами и их кровью — это уже как придётся. Однако, кроме простых солдат и вечно поддатых наездников на варгах были орки и совсем другого плана. Кроме всего прочего в их спектр интересов входили изобретение и постройка боевых машин, а прежде всего — испытание этих машин на врагах. Естественно, что инженеры не могли не воспользоваться присутствием в Лихолесье самого Майрона Аулендила, благо тот любил учить и давать советы. Дол-Гулдурские мастера со всей ответственностью подошли к постройке смертоносных торсионных баллист, могущих метать по три больших стрелы за раз, быстрых требушетов для града камней по пехоте, огненных ловушек, капканов, заграждений для конницы и многого другого. В итоге Лурзук всю голову сломал вопросом, как всё это богатство перевезти. И тот вопрос был решён: чем тащить орудия вдоль Андуина под надзором сарумановых шпионов, были построены несколько плотов, и машины в полуразобранном и замаскированном состоянии отправились вниз по реке. Координировал марш тоже Лурзук, ибо быстро понял, что от Моро этого ждать бесполезно. Назгул давал крайне ценные и дальновидные советы (если их удавалось разобрать), но не слишком подходил на роль полководца. Единственно что, орк не сразу смог свыкнуться с тем обликом, который избрал для себя Седьмой улаири. — Движемся мы с планом в соответствии. Чувствую я Повелителя приближение и предрекаю, что доволен будет он весьма, — изрёк назгул устами прапора Багграша, здоровенного, тупого и славного забористой бранью и тяжёлыми кулаками орка. Того прапорщика боялся весь Дол-Гулдур, включая офицерский состав, и Лурзук был изрядно подавлен выбором призрака занять именно это тело. — Как встретимся, спрошу с господина с нашего матерьяльное поощрение, — Лурзук оглянулся на стройно топающее сзади войско, а потом снял с уха своего верного волколака приставший репей. — Казалось мне, что о повышении просить ты станешь, — удивился Моро-Багграш. — Успехи твои Повелителю очевидны будут. — Не-е-е, мне и на моём посту неплохо. Тар-Майрон сам пускай полководит или Ангмарца подрядит — я уже намучился с этими остолопами, а ещё работать и работать, — орк отпил из фляжки горячительного, а потом натянул шапку пониже на уши. — Чего только стоило втолковать, зачем на кирасах Багровое Око малевать и шлемы красить. Как же, штандарты ведь есть, а задницы наши ленивые! — Увы, не вижу я решения проблемы в покраске шлемов в красный, ибо чаще смотришь на меча лезвие, иль в морду орка, чем на шлем его, — назгул тяжело вздохнул, а его волк грустно поджал хвост. — Да знаю, Моро, но что ж ещё поделать? Плохо это всё и не слишком правильно. Наши кланы издревле грызутся меж собой, но как дело коснётся большой войны за Господина, тут уже не до склок. Впервые такое, что нарисовался ещё какой-то хмырь и кучу наших северных ребят под себя загнал, — раздосадованный Лурзук сплюнул в сторону и сделал ещё глоток браги. — Я шпионам зубы повыбил малость и узнал, что за Белую длань, читай, моя родня дерётся. Чую, что там без сарумановой магии не обошлось. — Недостаток сил войску не столь страшен, как смута и сумятица, — согласился Моро и попытался покрутить ус, как делал это в «натуральном» облике, но у прапора Багграша была лишь жёсткая щетина. Пришлось ему просто поскрести шею. — Но раз ты переговорщиком себя ощущаешь на месте своём, то отчего б тебе и не поговорить? Если Курунир привлёк орков магией, то знание об этом на руку Майрону сыграет. Если же возможно их переманить, ослабив Длань, тем лучше нам. — Слушай, ты прав, эльф меня подстрели, прав! Крутились мысли такие в голове, но, видно, не настолько я умный. Или смелый. М-да... Смелости тут надо много. Если рисковать, то только за матерьяльную выгоду, — ответственный переговорщик Дол-Гулдура задумался, прокручивая в голове варианты исполнения затеи назгула. — Поверь, Тар-Майрон не был жадным никогда. Хотя на месте твоём материальных драгоценных наград я бы опасался, — предупредил Моро, но орк махнул на намёки рукой: — Была не была, ставлю свою шапку, что их сманю! — стащив с головы знаменательный убор, Лурзук сложил его и отдал назгулу. — Береги, матушкин подарок, как-никак.