Я всё равно не дам тебе умереть

Мариус открыл глаза. Он находился в просторной светлой комнате, в глазах ещё всё плыло, он попытался встать, оперевшись на локти, но тут же понял, что это была крайне плохая идея, так как левую руку пронзила невыносимая боль, Мариус тут же упал обратно на диван. - Очнулся! – Понмерси услышал такой далёкий, но такой родной голос, это был голос Козетты, которая тотчас подбежала к возлюбленному. – О, как я волновалась! Что с тобой случилось? – девушка кинулась целовать Мариуса. - Козетта, дай ему прийти в себя, - Жан Вальжан стоял в дверях, наблюдая за тем, как прямо на глазах расцветает его единственный родной человек, ради счастья которого он готов был отдать свою жизнь. - Мальчик мой! Слава Господу, ты жив! – где-то на верху лестницы послышался голос господина Жильнормана, деда Мариуса, и тут же по деревянным ступенькам застучала трость. – Ах ты, негодник, почему ты не приходил ко мне! – старик легонько потрепал внука за волосы. Козетта отошла в сторону и стала с улыбкой наблюдать. Сейчас Мариус был окружён таким количеством теплоты и заботы, что запросто хватило бы, чтобы восполнить то, в чём он нуждался несколько месяцев. Даже ссоры с дедом отошли на второй план, ведь примирению деда и внука мешала лишь гордость обоих. - Кто мой спаситель? – спросил Понмерси ещё слабым, но уверенным голосом. Козетта посмотрела в сторону Жана Вальжана и уже собиралась рассказать, что именно её отец принёс Мариуса, рискуя жизнью, но тот показал жестом, чтобы она молчала, и скрылся в тени маленькой комнатки, у двери в которую он и стоял. – Я хочу знать, - напомнил Мариус о своём вопросе. - Но, я не знаю, - при первом же удобном случае девушка вновь приблизилась к возлюбленному настолько, насколько это вообще было возможно. Жильнорман вышел из комнаты. -Я думаю, им надо побыть наедине, - сказал он Жану Вальжану, в глазах которого была искорка грусти. А тем временем влюблённые наслаждались тем, что, наконец-то, могут быть вместе, дорожили каждой секундой, упивались каждым взглядом и прикосновением друг друга… *** Через пару дней, когда Мариус уже полностью пришёл в себя – о ночи на баррикаде напоминала лишь повязка на левой руке и память о погибших друзьях - они с Козеттой пришли к господину Жильнорману и Жану Вальжану. - Господин Фошлеван, - обратился Понмерси, - Я прошу руки вашей дочери, - стоявшая рядом Козетта так и светилась счастьем. - Да, да, папочка, мы просим твоего благословения, - быстро проговорила она. - Дедушка, - продолжил юноша, - Вы позволите мне жениться? – спросил он, повернувшись к господину Жильнорману. - Дети мои, женитесь, будьте счастливы! – Жильнорман радостно схватил руки Мариуса и Козетты, на его глазах даже навернулись слёзы радости. - Благословляю, - коротко ответил Жан Вальжан и удалился. Ему было тяжело расставаться с той девочкой, которую много лет назад он фактически спас, но понимал, что сделал для неё всё, что мог и не считал, что имеет право теперь вмешиваться в её счастливую жизнь. После Мариус узнает, кто же был его спасителем в ту ночь, кому он обязан всем, что имеет теперь, но только осознает слишком поздно, что бывший каторжник, считающийся особо опасным преступником, имеет душу более широкую и благородную, чем кто-либо ещё. *** Каждое воскресенье супруги Понмерси, Мариус и Козетта, приходят на кладбище Пер-Лашез, заходя в самый дальний его уголок, приходят к скромной могиле, на которой лежит лишь камень, на котором была выцарапана надпись: “Он спит. Хоть был судьбой жестокою гоним, Он жил. Но, ангелом покинутый своим, Он умер. Смерть пришла так просто в свой черед, Как наступает ночь, едва лишь день уйдет.”* *- стихи, которыми, собственно, заканчивается великое произведение, "Отверженные".