И это всё - в моей голове

Гарри и не заметил, когда заснул. Мальчик был уверен, что не заснет - голоса в голове звучали подобно не выключенному радио - и когда сон сморил его, малыш вспомнить не мог. Но, хоть и кратковременный (хотя кто знал, сколько времени спал Гарри в комнате без окон и часов), отдых взбодрил именинника. Мальчик встал из кровати и попытался открыть дверь. К его удивлению, смешанному с легкой радостью, она оказалась открыта. В доме Дурслей царили тишина и легкий полумрак. Было раннее утро - тонкая стрелка часов указывала на шестерку. Гарри взял в холодильнике яблоко, вышел во двор и сел на крыльцо. Воспоминания о том, что произошло вчера, подошли будто бы со спины и схватили за горло. Голоса, которые появились у него в голове. Звучало очень странно... даже слишком. Нужно проверить. - М... Вы здесь? - аккуратно спросил он. - Да, Гарри, - старо-мудрый голос. Альб. Значит, не приснилось. Мальчик нахмурился: - Можно спросить? На заднем плане, будто бы где-то вдалеке, послышалось перешептывание. Кто-то хихикнул, и ему аккуратно ответили: - Конечно. - Кто вы все такие? Снова стало тихо. Такая же странная тишина, как и утром, когда он проснулся. - Гарри, мой мальчик... - начал снова Альб. - Мы... мы волшебники. Впрочем, как и ты. С одной стороны, малышу все было предельно понятно. Кто же еще, как не волшебники (или их духи?) могли поселиться в голове у другого человека? С другой же стороны... как это - он волшебник? Что это значит? Вдруг раздался напряженный голос Сева: - Ты можешь сорвать цветок с клумбы? - Какой? - слегка удивился Гарри. - Тот, который слегка завял, - абсолютно серьезно произнес Сев своим усталым голосом. Он по голосу напоминал мальчику школьного учителя, которому страшно надоели глупые дети вокруг. Малыш послушно встал с крыльца, подошел к клумбе, вокруг которой так любила порхать тетя Петунья. Большие цветки, больше, чем ладонь мальчишки, с широкими лепестками. - Положи цветок себе на ладонь, - продолжил Сев. - Уж не собираешься ли ты... - аккуратно начал Альб. - Да, - резко ответил Сев, и вдруг цветок на руке малыша посвежел. Сморщенные лепестки послушно расправились и вернулись к прежнему цвету, а потом стали уменьшаться и отдавать зеленцой. Еще пару мгновений - и на руке Гарри лежал бутон. Еще пару миллисекунд - и бутон набух и начал раскрываться. Лепестки развернулись, показались во всей красе - и начали снова сворачиваться в бутон. Мальчик завороженно наблюдал за жизненным циклом цветка. Казалось, будто его глаза светились изнутри, как два изумруда. Кто-то вскрикнул. Гарри вздрогнул, и цветок упал. Из окна на мальчика смотрела тетя Петунья. Ее шея, и без того очень длинная, казалось, вытянулась еще сильнее, а глаза почти округлились, став чем-то похожими на маленькие, но круглые глаза дяди Вернона. Увидев, что племянник смотрит на нее, женщина немедля отошла от окна. Испугавшись, мальчик вбежал в дом и чуть не врезался в дядю. Вернон стоял посреди коридора, злой, как тысяча бульдогов. Из-за его спины боязливо выглядывала тетя Петунья. Она смотрела на племянника с опаской... и с завистью? - Ты! - рявкнул мужчина. - Ты! - Я ничего такого не сделал, - сорвалось с губ Гарри. - Я НЕ ПОТЕРПЛЮ ТАКОГО В СВОЕМ ДОМЕ! - проорал Вернон и схватил племянника за шкирку. Тот попытался вырваться, и дядя не нашел ничего лучшего, как ударить мальчика об стену. Не очень сильно (еще не хватало бы, чтобы репутация добропорядочного семейства Дурслей испортилась из-за какого-то ненормального мальчишки), но именно это стало главной ошибкой мужчины. Лицо семилетнего мальчика исказилось. В нем появилось что-то неуловимо-змеиное, некрасивое. Он вырвался, легко, будто и не держал его дюжий мужчина, и скривил губы в такой усмешке, что Вернону стало почему-то не по себе. В коридоре стали сгущаться сумерки. Неумолимо темнело, и эпицентром сгущающегося мрака был именно племянник Дурслей. Вдруг мальчик небрежно произнес: - Дядя Вернон, Вам надо поправить галстук. В этот момент шею, толстую, почти полностью отсутствующую шею сдавило что-то толстое, теплое и гладкое. Перед тем, как заверещала тетя Петунья, мужчина услышал шипение змеи. У него вокруг шеи свернулся длинный, толстый питон! Не думая уже, что делает, Вернон попытался сорвать змею, отчего та сжала его шею сильнее. Гарри перевел взгляд на тетю Петунью, и она послушно закрыла рот, убрала свою костлявую руку от локтя дяди Вернона и сделала пару шагов назад. Она выглядела, как странная кукла, что дарят на дни рождения дочкам не богатых родителей - ко всему безразличная, некрасивая кукла. Даже глаза ее, казалось, остекленели. Петунья сделала какое-то странное движение рукой - не то хотела поправить платье, не то помахать кому-то рукой - и ноги ее подкосились. Упала сначала она, потом дядя Вернон - видно, потерял сознание от удушья. Гарри было весело. Эти маглы были такими беззащитными - как тогда, в приюте... Тогда... в приюте... В глазах мальчика потемнело, и он стал третьим телом в обмороке в коридоре дома Дурслей.