И это всё - в моей голове

Контрольная по математике была сделана спустя двадцать минут - благо, Альб был силен в магловской арифметике и сумел за три года, которые прошли с момента, как четыре голоса нежданно появились в голове мальчика, натаскать никогда особо не любящего учебу Гарри. И настало время заняться чем-то более интересным. Такие перерывы обычно заполняло общение с голосами из его головы и, возможно, обучению чему-нибудь. Альб запретил Тому, Севу и Ги учить школьника магии мотивируя это тем, что "колдовать нужно в Хогвартсе, а тут и на маглов напороться можно", но все, даже он сам, позволяли малышу творить чудеса, помогали и учили тому, что, по всей видимости, не входит в магическую школьную программу: Ги научил мальчика делать бумажные самолетики, которые летали сами по себе некоторое время, и водяные бомбы, которые при взрыве извергали из себя воды в пять раз больше, чем было внутри; Сев рассказывал о различных травах, которые находились в округе, и Гарри даже пробовал сварить одно простенькое зелье под его руководством - оно окрашивало кожу человека в синий на сутки. Сев был удивлен и крайне доволен результатом, когда после того, как Том и Ги почти в один голос порекомендовали подлить зелье Дадли в чай, и Гарри послушно сделал это, толстяк мгновенно посинел, как черника. Из-за истерики и испуга Дурслям даже в голову не пришло, что виновником чудесного преображения мог оказаться их странноватый племянник. Том почти не разговаривал ни с кем, включая мальчика; только иногда он повествовал о факультетах и их создателях: Кандиду Когтевран, Пенелопу Пуффендуй, Годрика Гриффиндора и Салазара Слизерина. Их приключения до того, как они создали школу для детей с особым даром, звучали как рыцарско-магические истории, которые выходили из-под пера маглов-писателей, только лучше раз в сто. Альб рассказывал о магическом мире, Хогвартсе, Хогсмиде, удивительных магических животных, квиддиче. После рассказа про Чемпионат Кубка Мира по Квиддичу Гарри уверенно заявил, что хочет научиться играть, на что ему ответили неясное "всему свое время". Иногда Альб рассказывал сказки. Это были очень, очень странные сказки - ничего подобного Гарри раньше не слышал. Иногда жестокие, иногда добрые, но всегда с удивительным, причудливым смыслом - мальчик любил слушать их, не смотря на то, что уже вырос из того возраста, когда положено интересоваться сказками. Впрочем, эти четверо голосов обещали ему самую настоящую сказку наяву - Школу чародейства и волшебства Хогвартс, куда он отправится, когда ему исполниться одиннадцать. Сев часто ворчал, когда Гарри начинал в очередной восторгаться по поводу обучения магии. Он утверждал, что большинство учеников тоже радовались, когда узнали, куда едут - особенно из магловских семей. Всем нравится глупо махать палочкой, выпускать из нее искры, что-то учить. Первое время. Дело доходит до витиеватых заклятий - все теряются, до истории магии, когда никто не то чтобы не учит - даже не открывает учебник до того момента, пока нужно будет содрать оттуда пару абзацев для того, чтобы выполнить домашнее задание, до зельеварения, когда нужно работать мозгами и руками, а не махать палочкой - всем резко перестает нравится учиться. Мальчик не понимал, о чем говорит мужчина. Как можно не хотеть творить чудеса, не пытаться узнать как можно больше о них?! Он уже сейчас пытался выпытать из своих наставников как можно больше, но те противились. Впрочем, ему очень нравились истории и сказки, что ему повезло слушать. И сейчас, когда есть еще время до конца урока, он просит: - Альб, расскажи еще сказку. Тот отзывается немедленно: - Да, мой мальчик. Сегодняшняя сказка называется "Колдун и Прыгливый горшок". - Глупая сказка, повествующая, будто волшебники должны помогать маглам, - проворчал Том, но Альб пропустил его слова мимо ушей и начал: - Жил-был на свете добрый старый волшебник. Колдовал он разумно и охотно и никогда не отказывал в помощи соседям. Не желая открывать им истинный источник своего могущества, он делал вид, будто целебные снадобья, волшебные зелья и противоядия появляются сами собой из кухонного горшка, который он называл своим счастливым котелком. Люди со своими бедами шли к нему издалека, а волшебник, помешав в горшке, мигом поправлял дело. Все любили доброго волшебника, и дожил он до глубокой старости, а потом умер, оставив все имущество сыну. У сына характер был совсем не тот, что у кроткого отца. Сын считал, что все, кто не умеет колдовать, ничего не стоят, и часто ссорился с отцом из-за его обычая помогать соседям. - Чем-то эти отношения напоминают мне отношения одного директора Хогвартса и некоего Пожирателя Смерти, состоящего в Попечительском комитете... - хихикнул Ги довольно. - После смерти отца сын нашел в старом кухонном горшке небольшой сверток, на котором было написано его имя. Молодой колдун развернул сверток, надеясь увидеть золото, а вместо этого обнаружил пушистую домашнюю тапочку, такую маленькую, что ее невозможно было надеть, и к тому же без пары. В тапочку был вложен клочок пергамента со словами: «Надеюсь, мой сын, что она тебе не понадобится». Сын обругал отца, от старости ослабевшего разумом, и бросил тапку в котелок - он решил использовать заветный горшок вместо мусорной корзинки. В ту же ночь к молодому колдуну постучалась старуха-крестьянка. – Моя внучка страдает от бородавок, сэр. Ваш батюшка, бывало, смешивал для нее особую припарку вот в этом старом горшке… – Ступай прочь!- воскликнул волшебник-сын. - Что мне за дело до бородавок твоего отродья? И он захлопнул дверь перед носом у старухи. И тут же из кухни послышался лязг и грохот. Сын засветил волшебную палочку, отворил дверь, и что же он увидел? Старый кухонный горшок отрастил себе одну-единственную медную ногу и теперь с ужасным шумом скакал по каменным плитам пола. Изумленный колдун хотел подойти ближе, но, увидев, что горшок весь покрыт бородавками, сразу отступил назад. – Отвратительно! - крикнул сын волшебника. Сперва он попробовал уничтожить горшок заклинанием «Исчезни!», потом пытался очистить его при помощи магии, а в конце концов постарался просто вытолкать его из дому, но ни одно заклинание не подействовало. - Есть заклятие "Исчезни!"? - полюбопытствовал молчавший до этого момента Гарри. - Есть, но для тебе оно слишком тяжело еще - энергии не хватит, без палочки-то. На Дадли не испробуешь, - ответил Ги. Альб же, подождав, пока они замолчат, продолжал: - Когда колдун вышел из кухни, горшок запрыгал следом и даже поднялся вместе с ним по лестнице, громко топая медной ногой на каждой ступеньке. Всю ночь молодой колдун не мог заснуть, потому что горшок скакал и гремел возле его постели, а утром горшок притопал за ним на кухню и запрыгал вокруг стола - звяк, бряк, звяк! Не успел колдун приняться за овсянку, как в дверь опять постучали. На пороге стоял дряхлый старик. – У меня с ослицей беда! То ли потерялась она, то ли украли, а я без нее не могу товары на рынок отвезти, и сегодня моя семья останется голодной. – А я и сейчас голодный! - рявкнул колдун и захлопнул дверь перед носом у старика. Звяк, бряк, звяк, - загремел горшок медной ногой, да только теперь к этому грохоту примешивались ослиные крики и человеческие стоны. - Интересно, а если бы он прикончил этих маглов, горшок бы успокоился? - вдумчиво спросил Том. Все промолчали, а Альб спешно продолжил: – Тихо! Замолчи! - крикнул колдун, но никакие магические силы не могли унять бородавчатый горшок. Он так и прыгал весь день по дому за хозяином, не отставая ни на шаг, и все время стонал, гремел и орал: «И-а! И-а!» Вечером в дверь постучали в третий раз. На пороге стояла молодая крестьянка и плакала так, что сердце разрывалось. – Ребеночек у меня захворал! Совсем плохо ему. Помогите нам, пожалуйста! Батюшка ваш всегда говорил, чтобы мы приходили к нему, если что… Но колдун и перед ней захлопнул дверь. Тогда мучитель горшок наполнился до краев соленой водой, и вода эта выплескивалась на пол, а он все прыгал, стонал, ревел ослом и выращивал на себе все новые и новые бородавки. Больше никто не обращался к колдуну за помощью, но горшок сообщал ему обо всех бедах, какие случались у соседей, а бед этих было немало. Скоро горшок уже не только стонал, ревел, плескался, скакал и выращивал бородавки - он еще икал, хрипел, задыхался, плакал, как ребенок, выл собакой и выплевывал испорченный сыр, прокисшее молоко и целую тучу слизняков. Не мог колдун ни спать, ни есть из-за ужасного горшка, который никак не оставлял его в покое, - и не прогнать его, и замолчать не заставить. Наконец колдун не вытерпел. Среди ночи выбежал он из дома вместе с горшком и завопил на всю деревню: – Идите ко мне с вашими бедами и горестями! Я вас всех исцелю, пожалею и утешу! От отца достался мне чудесный горшок, и будет вам всем счастье! И помчался он по улице, рассыпая заклинания направо и налево, а мерзкий горшок скакал за ним по пятам. В одном из домов у спящей девочки мигом исчезли бородавки; ослица, которая паслась в зарослях терновника, вернулась к себе в стойло; больного ребенка окропило настоем бадьяна, и утром он проснулся розовощекий, здоровенький и веселый. Молодой колдун старался изо всех сил, и горшок мало-помалу перестал стонать и кашлять, стал тихим, чистым и блестящим. – Ну что, горшок? - спросил колдун, когда взошло солнце. Тут горшок выплюнул пушистую тапочку и позволил надеть ее себе на медную ногу. Вместе с колдуном они вернулись домой. Горшок наконец-то успокоился и больше не гремел. Но с этого дня колдун, по примеру отца, всегда помогал жителям деревни - уж очень он боялся, что горшок снова скинет свою тапку и начнет греметь и прыгать по всему дому. Прозвенел звонок. Математика была последним уроком, поэтому Гарри схватил сумку и пулей вылетел из кабинета. Не хотелось лишний раз сталкиваться с кузеном - мальчик не был уверен, что все обойдется. И не мог сказать, за кого он боялся - за себя, что Дадли с компанией побьют его, или за Дадли - вдруг у него получится еще какое-нибудь чудо, или кто-нибудь поможет ему его совершить? Топая домой по обходному пути, чтобы не пересечься с родственничком, Гарри обсуждал услышанное с голосами. Том был крайне недоволен тем, что услышал. Оказывается, это не первоначальная версия сказки барда Бидля - сначала был вариант, где Прыгливый горшок защищает ни в чем не повинного волшебника от озверевшей толпы крестьян, которые гонятся за ним с факелами и вилами. Горшок ловит их и глотает целиком. В конце сказки, когда горшок уже проглотил почти всех жителей деревни, оставшиеся в живых соседи обещают волшебнику, что оставят его в покое и позволят заниматься магией. За это он приказывает горшку вернуть проглоченные жертвы, и горшок послушно выплевывает их, лишь слегка покалеченных. Ги, Гарри и Альб отчаянно спорили с ним, утверждая, что сказки для детей должны быть добрыми - и не настраивающими будущего волшебника на то, что маглы - плохие. Том ворчал что-то про чистоту крови и вырождение рода волшебников. Сев молчал. Дома мальчик пообедал вместе с Дурслями и поспешно отправился к себе, чтобы сделать уроки и дальше слушать истории. Или даже выйти на прогулку, чтобы снова собирать полезные растения и слушать о них Сева. Так проходили дни - самые счастливые дни с его рождения. Дурсли больше не досаждали ему (не считая Дадли, который иногда все же пытался задирать кузена), а у него были друзья.