Пять в одном

Не успел Гарри моргнуть, как в его щеку впечаталась ладонь дяди Вернона. – Ах ты... психанутый... уродец... – хрипел он через силу, щедро раздавая пощёчины. – Неблагодарный... дрянной мальчишка! Каждая пощёчина была очень сильной, и от каждой голова Гарри откидывалась в сторону. Голоса в его голове бушевали, говорили все. Альб – строго и возмущённо, Ри – с жалостью, взволнованно, Том – подстрекательно, а Сев почти кричал, зло приказывая Гарри что-то сделать. Но Гарри не мог разобрать его слов и даже не понимал, что злость Сева направлена отнюдь не на него. – Дадли нам всё рассказал! – взвизгнула тетя Петуния. – Как ты издевался над ним! Как ты... ты... Она широко открыла рот и тяжело задышала. – Я не позволю такое в своем доме! – прорычал дядя Вернон, хватая Гарри за футболку и толкая его к стене. Гарри упал, больно ударившись головой, сразу потяжелевшей. Надвигавшийся на него дядя Вернон заставил сердце забиться ещё чаще. У плиты с громким звоном разбилась какая-то чашка. Тетя Петуния прижала ладонь ко рту и испуганно заверещала. Дядя Вернон обернулся на разбитую чашу, и его шея побагровела вслед за посиневшим лицом. – Ты... – рычал он. – Ты... Ненормальный ублюдок! В моём собственном доме! Думаешь, можешь... Он замолк, хватая ртом воздух. Дядя поднял с пола племянника, до боли сжал его плечи и затряс. На противоположной стене разбился бра, но Дурслям это никакого вреда не причинило. Дядя вновь откинул его, на этот раз к шкафу, ручка которого впилась Гарри в спину. – Я не ненормальный! – вскрикнул Гарри из последних сил. – Я – волшебник! Это лучше, чем быть такими злобными, несправедливыми, ничтожными магглами, как вы! Дядя Вернон от удивления замер. А когда до него дошёл смысл сказанного, он выпучил глаза, налитые злобой. Ноздри толстого носа зловеще раздувались. Затем Гарри почувствовал в себе что-то яростное, тёмное и сильное, дымом наполнившее его сознание. Это нечто заняло его разум и стало хозяином. Гарри же стал бесправным гостем в своём собственном теле. Он чувствовал, как его тело поднимается, видел, как дядя замахивается для очередного удара, а затем отлетает к стене, отброшенный невидимой силой. Гарри ничего не мог поделать. Он даже моргнуть был теперь не в силах. Петуния попятилась, закрывая собой Дадли и испуганно глядя на племянника, в чертах которого проявилось что-то непривычное, что не могло принадлежать десятилетнему мальчику. Гарри чувствовал, как поднимается его рука, и как тот, кто захватил его тело, выплескивает всю злость. От этой злости Дурсли поднялись в воздух и впечаталась в стену, оставшись там, будто приклеенные. Рука Гарри поднялась снова, и Дурсли заорали от боли. – Это только начало, – зловеще заговорил некто голосом Гарри. Настоящий Гарри, услышав в своем голосе и елейные бархатистые нотки, понял, кто захватил контроль над его телом. – Сев! – испуганно подумал он. – Что ты делаешь? «То, что заслужили твои родственники», – мысленно прошипел Сев. Он склонил голову набок и, скривившись, произнес: – Какая же ты жалкая, Петуния. Всегда была жалкой. Рука Гарри сжалась в кулак, и Дурсли затихли, продолжая кричать, но уже беззвучно. Их конечности дёргались, а лица были искажены от боли. Так продолжалось довольно долго: тётя, дядя и кузен извивались, но не могли издать ни звука. Они поднимались, опускались, дёргались, их стукали о стены и потолок. – Хватит! – закричал наконец Гарри. – Прекрати! Он внезапно понял, что является единственным хозяином своего тела и может выгнать любого, посмевшего управлять им. И едва он это понял, темная дымка чужого разума исчезла. Гарри тяжело моргнул и опустил руку. Дурсли рухнули на пол. – Вы больше не посмеете и пальцем меня тронуть. А я не буду трогать вас, – прохрипел Гарри, стараясь не упасть от слабости. Он развернулся и выбежал из дома. Он надеялся, что волшебники из головы не станут донимать его разговорами. Сначала нужно было прийти в себя. Должно быть, его поняли, потому что в голове было тихо. Гарри бежал недолго: остатки сил быстро покинули его, и он спрятался среди густых кустарников. Отдышавшись, он потёр щёку, которая до сих пор болела, и дотронулся до своих плеч, где, несомненно, скоро появятся синяки. – О, Гарри, – прошептал тихий голос Альба. – Мне так жаль, что тебе пришлось пережить все это... Гарри что-то промычал, кивнув. Он хотел обсудить, что случилось, поговорить с Севом. Но вместо этого молчал, собирая мысли в кучу. Его грыз страх. То, что Сев сделал с Дурслями, одновременно вызывало в Гарри и жалость, и ужас, и злобненькое, мелкое чувство, похожее на злорадство. Чувство, что Дурсли понесли заслуженное наказание за всё то, что делали с ним годами. – Давай поговорим, – предложил Ри. – Нельзя оставлять всё так, как есть. Конструктивный диалог, а, малыш? Гарри вздохнул. Слишком много вопросов и чувств терзало его. – Как ты это сделал? – с живым интересом, пожалуй, даже слишком живым, спросил Том. – Как захватил контроль над его телом? Прошло несколько тягостных мгновений перед тем, как Сев ответил. – Всего лишь фактор неожиданности. Я мог управлять Гарри, пока тот не понял, что для этого мне нужно его разрешение. Он понял – и остановил меня. – Это было слишком, – отрезал Ри. – Если ты имеешь в виду слишком мягко, то да, – съязвил Том. – Нет, я имел в виду... – Прекратите, сейчас не до ваших споров! – воскликнул Гарри. – Что теперь будет? С Дурслями, со мной? Меня теперь заберут в Азкабан? А вы... вы все можете просто взять и управлять мной? Я думал, думал... Он замолк. – Гарри, всё будет хорошо, – ободряюще сказал Ри. – Ни в какой Азкабан тебя не заберут. А Дурсли придут в себя. – И мы не можем управлять тобой, – добавил Сев голосом, значительно отличающимся от его обычного холодного тона. – Я уже объяснил, что успех моих... кхм... действий заключался исключительно в факторе неожиданности. – Ты обещаешь, что больше не будешь так делать? Вы все обещаете? – спросил Гарри. – Да. Обещаю. – Обещаем, – вторили ему Альб и Ри. – Обещаю от всего сердца, – тихо добавил Том. Его тон заставил Гарри весело рассмеялся. – Конечно, Том, я тебе поверил. – Его искренность поражает, – хмыкнул Сев. – Я оскорблен, – протянул Том. – Кажется, у тебя начинает проклевываться чувство юмора, – хихикнул Ри. – Не скажу, что это не жутко, но так держать. Гарри с удовольствием слушал спор о чувстве юмора, который всё дальше и дальше уходил в какие-то дебри. Страх и волнение как рукой сняло, и только усталость да ноющая боль от ушибов давали о себе знать. – Друзья мои, кажется, мальчик измотан, – неожиданно прогремел голос Альба. – А ведь завтра важный день, и ему надо выспаться. – Точно! – воскликнул Ри. – Завтра новый учебный год. Твой последний в маггловской школе. – То, что он последний – единственное, что меня радует, – уныло пробормотал Гарри. – Выше нос, – улыбнулся Ри. – Может, всё не будет так плохо. У тебя есть мы. – Верно, – улыбнулся в ответ Гарри. Он поднялся с земли и медленно побрёл в сторону дома. К счастью, с Дурслями он не встретился и без препятствий зашёл в свой чулан. Не успел Гарри раздеться и лечь, как сон поглотил его.

* * *

– Знаешь, Северус, я и забыл, насколько Дурсли бывали ужасными. Но я все равно давно простил их и потому не считаю, что им нужно мстить. – Я прекрасно понял твою позицию по произошедшему, можешь не повторяться, Поттер, – холодно отрезал Снейп. – Да нет же! Я... Я хотел сказать вам спасибо. Что защитили его. – Я сделал это не потому, что хотел защи!.. – Можно просто ответить «пожалуйста», – перебил его Гарри, закатив глаза. Он ушел к Альбусу, не видя и не слыша ворчащего Снейпа. – Я! Защищаю! Что он о себе вообразил?..