***
Лими, не теряя ни минуты, собрала свой любимый рюкзачок и, попрощавшись с группой, поехала сразу в аэропорт, купив по пути набор красок. По дороге в Вантаа, она позвонила агенту HIM. — Привет, Тапио! Не разбудила? — Лими? Какая неожиданность! Ты по делу, или соскучилась? — Ммм, скорее соскучилась. — Неужели я дожил до этого счастливого момента?! — воодушевленно защебетал Тапио. — Я не сплю, у нас концерт завтра… точнее, уже сегодня. Готовимся. А ты знаешь, что мы в Штатах?! — Знаю, поэтому и спросила. У вас сейчас час ночи. Слушай, я по делам сегодня прилечу, не хочется самой в гостинице тусить. Вы где остановились? — Отель «West House». В ста метрах от «Carnegie Hall», где мы и выступаем. Я закажу тебе номер. На концерт, кстати, сходить не хочешь? — А во сколько начало? — В восемь. — Успею, — пробубнила себе под нос Лими. — Да, пожалуй. — Тогда я предупрежу охрану, чтобы тебя пропустили за кулисы. — Я бы из зала посмотрела на Вилле. А то увидит, волноваться начнет. Ты только ему не говори, что я приеду, пусть сюрприз будет. — Хорошо. Такой приятный сюрприз ему не помешает. Замороченный он какой-то в последние дни. Хотя, я думал, ты ко мне едешь, — заискивающе произнес Тапио. Его шутливый настрой немного сгладил переживания. — Я поцелую тебя в нос, — пообещала Лими. — Тогда ладно! — еще больше воодушевился Тапио. — Но в гриммерку я все же велю тебя пропустить. Имя назовешь и все. — Спасибо, милый! — До встречи! — Пока. Лими и Тапио дружили с самой школы, и так распорядилась судьба, что занимались одной и той же работой, только в разных группах. Тапио всегда был равнодушен к стройным брюнеткам, каковой являлась Лими, поэтому она с удовольствием поддерживала его милые шуточки. Но, вспомнив, на этот раз, чем такой юмор обернулся с Вилле, напряглась, уповая на то, что друг детства все так же питает слабость к рыженьким пышечкам. Ближайший рейс в Нью-Йорк вылетел ровно в десять. Лими, успев приобрести билет, разместилась у иллюминатора. Оставалось только перенести в тихом помешательстве нервных клеток восьмичасовой перелет. Пейзаж за стеклом немного успокаивал, и вскоре девушка уснула.***
Сменив часовые пояса, Лими ступила на Американскую землю в одиннадцать утра по местному времени. Взяла такси и отправилась в отель. Снова позвонила Тапио. Он сообщил, что команда уже в Карнеги-Холле, поэтому ей придется немного поскучать в одиночестве, прежде чем присоединиться к ним. За полчаса до начала концерта девушка прибыла в одно из самых знаменитых зданий города, да, в общем-то и страны, предварительно приобретя подходящую одежду. Представившись, получила билет, добросовестно оплатила его, еще дома объяснив другу, что нехорошо лишать Вилле заработка, и прошла в зал. Народу внутри толпилось неимоверное количество. Девочки, разряженные и размалеванные кто во что горазд, уже выкрикивали имя любимого Вилле Вало, требуя его на сцену. Парни, в общем-то, по зашкаливанию обожания, им не уступали. И вот наконец настал столь ожидаемый момент. Музыканты заняли свои места и начали выступление. Лими стояла в середине зала, надеясь, что Вилле ее не заметит, а вокруг скакали воодушевленные фанаты. — Приве-е-ет! — раздался прямо в ухо женский голос. Девушка повернула голову. Рядом, размахивая руками прыгала незнакомая особа лет восемнадцати. — Давно HIM слушаешь? — поинтересовалась она с явным английским акцентом. — Да уж лет триста, — задумчиво ответила Лими, но скорее сама себе, а так, как очередная песня уже закончилась, внезапная собеседница тоже ее услышала. — А я возглавляю Лондонский фан-клуб! Ты откуда? Не хочешь вступать? У нас весело! — Да нет, у меня свой… фан-клуб, — все так же задумчиво произнесла Лими. — Там вообще, что ни день, то приключение! — она даже усмехнулась своим словам. — А ты чего не тусуешь? — не отставала особа. — Экспериментирую, возможно ли устоять перед этой музыкой. Тут же началась новая композиция, и девушка все-таки переключила свое внимание. Парни отыграли положенные два часа, за которые Вилле вполне здоровым голосом пропел все запланированные хиты, и удалились за кулисы, но уже после своего фронтмена, покуролесив еще на сцене, и разбив, как водится, одну из гитар. Вилле фанаты долго требовали на бис, но он так и не вышел. Лими выбралась из толпы и отправилась в гримерку. У входа в коридор, ведущий к ней, стоял внушительных размеров охранник, он, как и положено, остановил и с грозным видом потребовал объяснить, что она тут забыла. — Мое имя Лими Юлёнен. Меня ждут. Господин Куовисто должен был вас предупредить. — Одну минуту. — охранник связался с кем-то по рации. Лими всегда поражалась людям, которые понимают, кто и чего там говорит. И, получив ответ, расплылся в улыбке. — Можете проходить, но я все равно должен вас досмотреть. — Девушка подняла руки и сделала оборот вокруг своей оси, пока ее обводили ручным металлодетектором. — Простите. — Смущенно произнес охранник. — Так положено. — Ничего страшного, — Лими улыбнулась в ответ. — Это ваша работа, я все понимаю. Парень открыл перед ней двери и впустил в коридор.***
По дороге в гримерную Лими столкнулась с переполошенным Линде, который несся навстречу с испуганным видом. Если бы она его не окликнула, он так и пробежал бы мимо. — Линде?! Что произошло? — Лими не на шутку встревожилась. — У Вилле сильный приступ астмы! — парень, находясь в состоянии шока, даже не понимал особо с кем говорит. — Я «Скорую» встречать! — Он побежал дальше. Девушка не стала больше ничего выспрашивать, чтобы не терять времени. Она поспешила к распахнутым дверям гримерки, попутно вытаскивая из рюкзака небольшую аптечку. В помещении творилось столпотворение. Вилле извивался на полу, держась за горло и кашляя, члены группы и какая-то истерящая особа пытались помочь, сдерживая его движения, только понятия не имели каким образом это облегчит его состояние. Вилле же в свою очередь отпихивал их, испытывая все нарастающие бронхиальные спазмы. — Ну-ка разойдитесь! — выкрикнула Лими. Протискиваясь сквозь толпу, она пихнула рюкзак в руки ошарашенному Гасу. Народ послушно отступил. Миге с трудом оттащил в сторону ревущую деваху. — Вилле! — Лими разорвала ворот его рубашки. — Ты меня слышишь? Он продолжал извиваться, закатив глаза. Тогда ей пришлось встать так, чтобы его торс оказался между ее колен. — Вилле?! — девушка взяла его за лицо, говоря тихо и уверенно. — Пожалуйста, постарайся успокоиться! Смотри на меня! Парень еще немного сопротивлялся, но все же нашел в себе последние силы и, задыхаясь, направил затуманенный взгляд на нее. — Это ингалятор, — Лими вытащила из кармана легкой куртки заранее приготовленный баллончик. — Надо вдохнуть, как сигаретный дым — легкими. Давай, на счет три, — она вставила трубку ингалятора ему в рот. — Раз… два… три, вдыхай! — девушка нажала на механизм подачи препарата и вынула трубку. — Задержи дыхание, — Вилле очень старался выполнять все, что говорила Лими, он не слышал ничего, кроме ее голоса, и видел только ее лицо. Надолго задержать не получилось, и он снова закашлялся, но уже легче и чище. — Давай еще. Раз, два, три! — Вилле снова вдохнул. Снова затаил дыхание. Уже дольше. Препарат наконец подействовал. Вилле выдохнул. Лими встала с него и уселась рядом на пол, сердце в бешеном ритме выскакивало из груди. Вилле перевернулся на живот и отполз, поджимая под себя колени и вытягивая вперед руки. Он прижался щекой к ламинату, жадно хватая губами воздух и откашливаясь. — Нормально? — Лими потянулась к нему и легонько похлопала ладонью по пояснице. Вилле закивал, поворачиваясь лицом вниз. Он закрыл глаза и попытался расслабиться. Лими осмотрелась. Члены группы находились в изумленном ступоре. Гас, вжимая в себя рюкзак сполз по стене, а странная девушка модельного вида в слезах со стенаниями бросилась к Вилле. Но парень жестом дал понять, что приближаться ей не стоит, и хриплым голосом попросил оставить его одного. Линде еще не вернулся, врачей, соответственно, тоже не было. Выходя из гримерки последней, Лими прикрыла двери, оставив небольшую щель, чтобы наблюдать за Вилле, опасаясь, что приступ может повториться. — Как ты вовремя! — выдохнул Миге. — Откуда у тебя ингалятор? — Купила на всякий случай. Пару раз на дороге сталкивалась. У девушки за рулем астма открылась внезапно. Хорошо, что скорая успела вовремя. Но от бессилия чем-то помочь мне стало не по себе. Поэтому и приобрела с кучей одноразовых насадок на трубку. Паранойя развивается на старость лет, — невесело усмехнулась Лими. — А кто это странное существо? — Она кивнула в сторону хныкающей девицы. — Модель, — скривился Миге. — Поклонница Вилле, как оказалось. Её Тарья притащила, подруга наша. Мы ее взяли в тур, а она вот такое нам подкинула. — Как зовут? — Мелани. Американка. — Истеричка! — Лими сунула руки в карманы и опустила взгляд в пол, но тут же подняла глаза. В конце коридора раздались голоса. Приехали врачи. Линде быстро разъяснял им ситуацию. Завидев толпу у гримерки, он остановился в нерешимости даже спросить, что с Вилле. Врачи тем временем прошли к двери, поинтересовались, где пациент, и, получив ответ, направились в гримерку. Задержались они там не долго. Вернувшись в коридор, один из фельдшеров спросил, кто оказал неудавшемуся пациенту первую помощь. Лими подняла руку. — Каким препаратом вы воспользовались? — врач вывел ее из толпы. Они отошли. — Беротек. — М-м-м, такой у нас не производят… — медик глубокомысленно скрестил руки на груди. — В Европе производят, — ответила Лими. — А вы, простите, кем доводитесь мистеру Вало? — Близкий друг. Я знаю, что у него астма, и знаю, что он не хочет лечиться. Думаю, вы это уже выяснили. Поэтому приходится перестраховываться, хранить его первую помощь у себя в аптечке. — Надо сказать, вы спасли ему жизнь. Мы бы не успели. Слишком быстро развились симптомы. Мы провели небольшую аллергопробу. Оказалось, у него аллергия на собачью шерсть. — Это я тоже знаю. — А друзья его знают? Может быть, кто-то пса завел? — Знают. Все до единого. Хотя… — Лими запнулась и посмотрела на Мелани. — Доктор, скажите мне, пожалуйста, как нам теперь быть? Что Вилле можно, чего нельзя? Отдых, постельный режим, или можно продолжать концертный тур? — Ну, ложиться в больницу, как вы поняли, он отказался. Так что вам только наблюдать и держать наготове ингалятор. Ума не приложу, как мистер Вало обходился без него раньше? Ведь провокационные агенты находятся везде: от улиц до одежды людей, общавшихся с собаками! — Сигареты, — коротко ответила Лими, в голове которой начинала выстраиваться мозаика произошедшего. — Простите? — Он курит много. Табачный дым каким-то образом держит его легкие в стабильном состоянии. Объяснить этого никто пока не может. — М-да, человек-загадка. — Не говорите. — Ну ладно, мы закончили здесь. Уговорили кое-как на инъекцию антигистамина. Если что, звоните. — врач пожал Лими на прощание руку, дождавшись наконец коллегу, покидающего гримерку, и вместе они направились прочь по коридору. Тут же подбежала зареванная Мелани. — Что врачи сказали? С Вилле все будет в порядке? — Да, — задумчиво ответила Лими. — Простите, а вы осведомлены о его аллергии? — Конечно! Я вас не знаю, но судя по всему вы дружны с ним. Я так благодарна вам за помощь! — показушно-участливо пролепетала модель. Тут же подошел Миге. — У вас есть собака? — Лими не обратила на ее интонацию никакого внимания. — У меня нет, а вот сестра моя вчера купила щенка, я с ним сегодня утром играла, такой забавный! — в другой ситуации эта информация оказалась бы излишней, но… — Вы тоже любите собак? Лими помолчала и с ехидством задала свой главный вопрос: — А на что у Вилле аллергия? Мелани сначала зависла, ища что-то в своей, судя по всему, пустой черепной коробке. — На собак?! — осторожно полувопросительно полу-утвердительно произнесла она. Лими скептически приподняла бровь, поджав губы. — Ну я же ему в нос щенком не тыкала! — девушка попыталась оправдаться. — И он не линяет! Он гладкошерстный, к вашему сведению. — Лучшая защита, это нападение. Миге сжал кулак. Лими, все так же задумчиво глядя куда-то в пол, уперлась ладонью в бок и пару раз провела по носу кончиком пальца. — Все собаки линяют, так или иначе, — сказала она. — Это естественный процесс. Одной шерстинки, оставшейся на одежде хватает для провокации приступа, если она вдруг попадет в дыхательные пути. — Лими наконец посмотрела на собеседницу, та поежилась, понимая, что теперь ей вход к любимому музыканту заказан. — Иди-ка прогуляйся! — настоятельно порекомендовал ей Миге. — Желательно, до дома и безвозвратно! — он подошел ближе к Лими, бросив испепеляющий взгляд на Мелани, положил руку ей на спину и жестом пригласил пройти обратно в гримерку. Девушка двинулась к двери, берясь за ручку. Пройдя в комнату, она направилась к уже сидящему в кресле Вилле. Взяла стул, поставила напротив и села. — Как ты? — Лими подалась вперед. Вилле, откинувшийся до этого на спинку кресла, тоже потянулся навстречу. — Ты мой ангел-хранитель! — он улыбнулся, беря ее руки в свои. Лими повернула голову к закрываемой Миге двери, за которой как вкопанная все еще стояла Мелани, и снова переключила внимание на Вилле. — Ты не веришь в ангелов, — усмехнулась она. — Я верю в тебя, — он прикоснулся лбом к ее лбу. — Если бы тебя не оказалось здесь… я думал, это конец. Ума не приложу, почему это произошло. — На нервной почве… — Да я бы не сказал, что так уж сильно нервничал. — Видимо, твой организм считает иначе. — Даже если и так. Причиной проявления моей астмы всегда была собачья шерсть… в основном. Собственно, первый шок я получил именно из-за моего погибшего пса. Но я с собаками контакта не имею! И парни мои тоже. — Ну, ты — нет, а вот… — Лими осеклась и отстранилась от Вилле. В коридоре снова раздались женские вопли: «Стерва! Она хочет у меня его отбить!» Девушка посмотрела на дверь, потом на собеседника и многозначительно приподняла бровь. — Сука! — парень стиснул зубы. — Вилле! — Она меня чуть не убила! Тупая тварь! Миге, уберите ее с глаз моих! И чтобы я ее больше не видел! Никогда! — потребовал он. — С Тарьей я сам поговорю! Миге молча покинул гримерку, и вскоре за дверью воцарилась тишина. Ребята из группы возвращались к своему вокалисту, настороженно оглядывая его и держась при этом на расстоянии. — Ты останешься сегодня? — с надеждой в голосе спросил Вилле. — Если нужно, конечно, — кивнула Лими.***
В номере отеля Вилле кинул магнитный ключ на журнальный столик в гостиной, включив два торшера, и направился в спальню. — Я хочу побыть один! Лими эта фраза нисколько не смутила, потому как Вилле порой весьма нуждался в уединении по разным причинам, даже если у него были гости, и все давно привыкли к такой странности. Но на сей раз ей пришлось ему возразить. — Ты не будешь смотреть порнуху! — Буду! — Вилле был настроен категорично. — Не будешь! — но Лими не собиралась ему уступать. — Мне нужно расслабиться! — парень начинал заводиться. Но и эта черта характера была ей хорошо знакома, поэтому она знала, как себя вести. — Вилле, ты расслабился, когда дышать начал… Полчаса назад, — Лими старалась говорить как можно спокойнее, но тем не менее убедительно. — Хочешь, чтобы тебя опять шарахнуло? — Порнуха астму не вызывает! — Вилле включил свет уже в спальне и уселся на кровать. — Манипуляции твои вызывают. — Моя астма с физическими нагрузками не связана, и учащенное дыхание мне не навредит! — Не зарекайся! Неизвестно, от чего может начаться следующий приступ. Давай еще одну разновидность заработаем! Твои легкие и так в глубокой прострации от случившегося — не отошли еще толком, а ты собираешься им еще одну нагрузку дать. Какая в этом необходимость? — Снять напряжение… — угрюмо пробубнил Вилле. — Нарисуй что-нибудь… для меня, — Лими попыталась направить его мысли в иное русло. — У меня нет ни красок, ни холста. — Я привезла с собой краски и кисти, — девушка осмотрелась. — А холстом будет… да хотя бы вот! — Она потянула Вилле за рукав и тот встал. — Простыня. — Лими отбросила покрывало и вытащила огромный белоснежный кусок хлопка. — Я закажу ужин в номер, а ты пока займись освобождением своей неуемной энергии. Пока Вилле рисовал, разместившись на полу в гостиной, Лими наблюдала за ним, сидя на диване. — Почему ты приехала? — задал он неожиданный вопрос. — Меня насторожило твое состояние. — Какое состояние? — Вилле не отвлекался от работы. — В котором ты находился, когда звонил мне. — Я тебе звонил? — он наконец остановился и покосился на Лими. Девушка измерила его скептическим взглядом. — Вилле, только давай без этих фокусов! Ты прекрасно все помнишь, потому что напился под вечер, а не на ночь! И я больше, чем уверена — ты даже спать не ложился, пока алкоголь не начал выветриваться из твоей головы. Нет, я приехала не потому, что ты сказал, что хочешь меня, а потому, что ты загоняешь себя в депрессию. — Твоя проницательность меня пугает! — с совершенно серьезным выражением лица признался собеседник, продолжив рисовать. Простыню растянули между двумя креслами, прижав ножками к полу, чтобы импровизированный холст не двигался и не собирался в складки от каждого движения. Журнальный столик одиноко ютился возле входа в номер, преграждая путь. Лими порывалась его убрать, но Вилле остановил ее, заявив, что так надо для творческого процесса. И очень рассердился, когда пришлось все же отодвинуть стол, чтобы пропустить служащего отеля, доставившего еду. Пока Лими расставляла блюда, Вилле закончил рисунок. За ужином он понуро смотрел в тарелку, борясь с желанием закурить. — Вот скажи, на хер ты мне нужна? — беззлобно поинтересовался парень, подперев голову ладонью. В ответ девушка лишь беспечно пожала плечами, истребляя салат. — Я каждый раз разбиваюсь о твой здравый смысл, словно волна о скалы, и все равно кидаюсь в этот омут снова и снова с надеждой непонятно на что. Ты — бездушная стерва, — сокрушенно заключил он. — Отняла покой, сделала своей марионеткой и забавляешься! — Все проблемы в голове, — Лими подняла на него взгляд. — Ты сам вбил себе, что тебе нужен этот чертов тестостероновый адреналин, сам поверил и сам же истязаешь себя постоянными противоречиями на этот счет. Неужели тебе нечем больше заняться, как только думать, что ты не сможешь полноценно жить без секса со мной? — Когда дело доходит до этого самого секса, мысли неизбежно появляются. А еще чувство недостатка эмоций. — Знаешь, если так посудить, я больше завишу от тебя. У тебя, по крайней мере, есть хотя бы намек на личную жизнь, который ты сам же не желаешь превратить в полноценные отношения без всяких «но». Иногда чувствую себя фарфоровой куклой, оставленной в домике за городом, куда маленький хозяин наведывается каждые полгода. Он играет с ней, аккуратно и воодушевленно, потому что она нравится ему, и он боится ее сломать, а потом приходит время уезжать, и он сажает ее на свой любимый маленький диван в детской, заботливо придавая позу, целует в фарфоровый лоб, машет рукой на прощание и уходит. Уходит в свой мир, жить своей жизнью, играть с другими куклами. А она сидит и просто ждет, вернется ли он снова, или наступит тот момент, когда он вырастит, и она станет ему просто не нужна. Ждет с надеждой, что неосторожная горничная уронит ее, в очередной раз стирая пыль, и все кукольные надежды вместе с ней разлетятся вдребезги от удара о мраморный пол. — Но кукла сама не хочет оставаться с мальчиком! — Она не в силах, потому что, попав в его мир, может разбиться и ранить его. А пока она за городом, они только вдвоем и берегут друг друга, и для них не существует больше ничего и никого вокруг… Есть только его нежные руки и блеск зеленых глаз и ее гладкая порцеллановая кожа… И мне приходится играть роль бездушной стервы, только чтобы не причинить тебе боль и не разрушить нашу дружбу… Вилле потрясенно молчал. Лими, облокотившись щекой о тыльную сторону сложенных в молитвенном жесте рук, смотрела на рисунок. Еда осталась почти не тронутой. Девушка отправилась в свой номер, чтобы принять душ и переодеться. Вилле попросил ее вернуться и сказал, что она может входить без стука, потому как он тоже собирался понежиться в ванной. Встретились они уже на балконе. Лими размеренно затягивалась, напряженно созерцая ночной Нью-Йорк. — Ты куришь? — Вилле наклонился, упираясь предплечьями о перила, и наблюдая за процессом. — Крайне редко… — Лими выпрямилась, пошатываясь взад-вперед, устремила взгляд в небо и выдохнула вверх дым. — Неприятная неожиданность! — Вилле насупился. — Негоже дамам баловаться табаком. Зачем ты это делаешь? — Как и большинство людей — чтобы снять стресс, — девушка повернулась боком к перилам, глядя на выкуренную наполовину сигарету. — Я тебя обидел? — Нет, — Лими перевела взгляд на Вилле. — С чем же связан твой стресс? — С тем, что два часа назад я чуть не потеряла близкого человека! — она возмущенно повысила голос. — Во-он в том здании! — Лими ткнула пальцем в Carnegie Hall, расположенного в сотне метров. — Пфф, велика потеря! — усмехнулся собеседник. — Подумаешь! Был Вилле, и нет Вилле… — Ты больной? — Лими вздернула брови. — Я реалист. Если бы мне суждено было загнуться, тебя бы не оказалось рядом вместе с твоим мерзким ингалятором. — Этот «мерзкий» ингалятор спас тебе жизнь! — Хорошо. В итоге я здесь перед тобой. И что же тебя должно беспокоить? — Идиотская человеческая натура надумывать, что было бы, если бы… — Угу, сама понимаешь и все равно накручиваешь, — кивнул Вилле, сделал пару шагов назад и опустил голову между рук, кинув беглый взгляд на носы своих кедов. — Тебе нужно отдохнуть, побудь со мной до утра, обещаю не приставать. — Я отдохну, когда буду уверена, что с тобой уже ничего не случится! — упрямо заявила Лими. — Да что со мной может случиться? Тем более, ты рядом. Пойдем, у тебя уже глаза сонные, — Вилле ненавязчиво вытащил окурок из ее пальцев и, затушив снаружи о бортик, бросил вниз на проезжую часть.***
Лими забралась на огромную кровать прямо в одежде. Не в парадной, но в той, в которую переоделась в своем номере. На ней была простая белая майка, просторная — на несколько размеров больше. И брюки в так называемом домашнем стиле. Парень прилег рядом, но на приличном расстоянии. Ей очень хотелось, чтобы он обнял ее, и Вилле это чувствовал. Она отвернулась от него, подтянув колени и заложив между них ладони. Зажмурилась и напряглась. Через мгновение из глаз по щеке прокатилась слеза. Лими прикусила губу, чтобы не всхлипнуть и не подать вида. — Не плачь, — раздался над ухом такой родной уже тихий голос. Вилле погладил ее по плечу и, просунув руку между ее телом и покрывалом, которое так и не сняли, крепко и нежно обнял. Почувствовав его силу и тепло, она захныкала в голос. — Ну же, — подбадривал парень, — все закончилось, я рядом… — Все закончилось… — повторила Лими. — Я никогда не обижу Йонну… мы больше не будем близки… она не заслужила. — Не думай ни о чем, просто отдохни, — шептал Вилле. — От мыслей и эмоций, от людей… — он еще сильнее прижал ее к себе, и она поняла, что начинает растворяться в окружающей действительности, не оставляя в ней следа. Она успокаивалась и засыпала.***
Лими вздрогнула и проснулась, резко приподняв голову. Спросонок она не могла сообразить, где находится и который сейчас час, поэтому снова закрыла глаза и опустилась на ровную твердую поверхность. Полежала немного, поняла, что не одна, и снова поднялась. Вилле сидел у изголовья на корточках, сцепив руки в замок. — Ты зачем ушла? Девушка осмотрелась и поняла, что лежит на холсте-простыне прямо в середине рисунка, изображающего распахнутое окно с цветами в вазе на подоконнике, за которым бушевал под свинцовыми тучами серый океан, треплющий на своих волнах маленький парусник, почему-то сжатый ею в кулак. — Не знаю, — сон никак не хотел отпускать, и Лими снова улеглась. — Я не помню совсем, как сюда перебралась. — Лунатизмом страдаешь? — Было пару раз, но в детстве. Вилле хмыкнул. — Отпусти меня, — попросил он, вставая. Его пристрастие к метафорам сейчас было немного некстати, поэтому нейронам пришлось налаживать связь намного дольше, чем обычно. Но тут же взгляд Лими уперся в кулак, сминающий парусник на простыне. Она разжала руку и разгладила рисунок. В нос ударил приятный запах утреннего кофе. Девушка уперлась ладонями в пол и приподнялась. Вилле, успев сходить за чашкой ароматного напитка, снова стоял рядом, предлагая руку, но Лими поднялась на ноги сама, тут же получив дозу кофеина с свое распоряжение. — Когда ты уезжаешь? — поинтересовался Вилле. — Сегодня в четыре тридцать вечера. Нужно возвращаться к работе… — У меня самолет в Чикаго в то же время, — усмехнулся парень. — Поедем в аэропорт вместе. — Который сейчас час? — Одиннадцать сорок семь, — Вилле посмотрел на экран мобильно. — Заспалась я что-то, — Лими растерянно огляделась по сторонам, пытаясь собраться с мыслями. Вилле заулыбался, умиленный ее помятым видом и растрепанными волосами.- Не издевайся! — девушка махнула рукой, нарочно задев его кончиками пальцев. — Да, перевернутый у меня видок! Но я же спала, — она надула губы, и Вилле чуть не покатился со смеху.***
В аэропорту Кеннеди Лими и Вилле беседовали в ожидании своих рейсов. Вскоре была объявлена посадка в самолет «Нью-Йорк — Хельсинки», рейс Вилле задерживался на пятнадцать минут. Он проводил девушку до внутреннего трапа вместе с членами своей группы, поцеловал ее в щеку и обнял на прощание, пообещав быть осторожнее и позаботиться о своем самочувствии. Последним подошел попрощаться Миге. — Понимаю, что без меня знаешь, — тихо проговорила Лими, — но приглядывайте за ним, береги этого оболтуса, самому ему плевать на здоровье, — она как можно более незаметно вложила в руку басиста ингалятор. — На всякий случай… Миге молча кивнул, убирая баллончик в карман, тоже обнял девушку и отстранился, спеша за командой и махая ей рукой. Лими кивнула и с тяжелым сердцем отправилась на борт. Рисунок Вилле она забрала с собой.***
— Где была, чем занималась? — звонок брата огорошил ее уже в Вантаа. — Ты на меня жучок поставил? -недоверчиво поинтересовалась девушка. — Нет, просто почувствовал. Тебя же никогда это не смущало! — Видимо, сдавать начинаю. Я сейчас приеду в студию. — А-а-а, ни фига! Вали домой, чтобы я тебя не видел еще как минимум два дня! Только скажи, что случилось? — Вилле… — Понял, можешь не продолжать. Тебя понесло в Штаты, потому что у него в очередной раз сорвало крышу, — Лаури сам ответил на свой вопрос. Сестра хмыкнула в трубку. — А сдающим объясняю: все знают, что HIM в туре по Америке, — шутка сейчас была как нельзя кстати. — Езжай отдыхать, если что надо, звони, приеду. — Хорошо, спасибо, родной! Люблю тебя! — И я тебя! Пока! — брат отключился. Добросовестно отсидев предоставленные выходные в квартире, Лими вышла на работу с новыми силами и более-менее спокойной, так как Миге периодически присылал сообщения о том, что у Вилле все в порядке. За делами она не замечала, как летит время, а календарь мерно отсчитывал неделю за неделей.