Трилогия "Виктор"

Планета вне классификаций. 2072 год от создания Империи. — Вик, Вик, проснись. Меня будили. Я только хотел сказать, чтобы Дэниэл дал мне еще немного поспать. Но тут до меня дошло, что голос женский. Сэлл. Значит, вспоминая, я уснул. — Ууу, — простонал я. — Сэлл, ну зачем ты меня разбудила? Мне такой сон приятный снился. Я сел. Сэлл же с размаху отвесила мне такую пощечину, что в ушах зазвенело. Я проморгался, удивленно глядя на жену. Она быстрыми шагами мерила мою «комнату». Я молчал. Сейчас что-то будет. Щека горела, но почему-то мне кажется, что я это заслужил. Сэлл остановилась и, подойдя ко мне, начала: — Вик! Ты… ты… ты просто придурок! — Что случилось? — удивленно спросил я. — Что случилось? Что случилось?! — Сэлл просто взъярилась и, сцепив руки за спиной, снова заходила по комнате. — Ты умер! Придурок! Почему ты не лечился вовремя? Почему? Тебе так нравится делать больно людям? Да?! Я вздохнул, но промолчал. А Сэлл гневно продолжала: — Я чуть Игоря не убила. Если бы он не смог тебя вытащить, то отправился бы следом. — Сэлл, зря ты так. Игорь хороший человек. — Я знаю! — рявкнула она. — Ты не представляешь себе, как я переживала… Я встал и, подойдя к ней, взял ее за плечи, там самым заставив остановиться. Она посмотрела на меня гневным взглядом, но вырываться не стала. — Сэлл, все хорошо. Я сделал то, что было нужно, теперь останусь здесь, пока Игорь не сочтет мое состояние хорошим. — Ты здесь останешься навсегда, потому что я тебя убью, — почти беззлобно проворчала Сэлл и уткнулась лицом мне в грудь. Я обнял ее покрепче. Вот оно, еще одно мое сокровище. Как же ей тяжело со мной… — Знаешь, а ведь когда ты выйдешь, уже будет Новый год, — пробурчала Сэлл, по-прежнему утыкаясь лицом мне в грудь. — Уже? — удивился я. Я и вправду как-то не заметил. — И через сколько он наступит? — Через две недели и один день. — Хорошо. Я буду пай-мальчиком, и Игорь, очень на это надеюсь, выпустит меня отсюда до Нового года. — Хорошо бы, — сказала Сэлл. — Как Кристиан? — спросил я. — На очередном задании, на этот раз на Б-16. Неделю как отправился. — На Б-16? — я даже слегка удивился. — Что Империя забыла на Земле? — Не знаю, — она пожала плечами. — И знать не очень хочу. Устала от интриг и охот. Потом она подняла на меня глаза и спросила: — Вик, ты давно был у Дэниэла? Я настороженно посмотрел на нее. — Да, года два назад, а что? — Неделю назад в Империи вышло постановление, касающееся планеты Б-13. В постановлении говорится о сносе планетарного кладбища, то есть, в частности, сектора А… — она замолчала, глядя на меня. Я же понял, что давно так не злился. Отойдя от Сэлл, я сел на кровать. Я не позволю Империи уничтожить его прах. Из-за нее он погиб! А сейчас они хотят забрать у меня и его прах?! Не дождутся! Я должен его забрать. С такими мыслями я встал и пошел к выходу, но меня перехватила Сэлл. — Куда собрался? — Заберу прах Дэниэла оттуда, пока его не смыли или не превратили в удобрение для домашних цветов. — Ты обещал долечиться. Так? — спросила она вкрадчиво. Я, скрипя зубами, кивнул. Да, обещал. — Это во-первых, — продолжала Сэлл, — а во-вторых, сейчас его сносить не будут. Я постаралась. У них сейчас немного другие проблемы, — она улыбнулась. — Какие? — Бунт на В-29. У них давно зрело недовольство нынешней властью, — скромно сказала она. — Ты устроила бунт?! — Ну да, — еще более скромно ответила она. — Нужно же их было чем-то отвлечь. Я кивнул. — И все-таки, я прослежу, чтобы они не начали убирать сектор А без тебя. А ты вначале долечись. Хорошо? — Ладно, — нехотя ответил я. — Отдам себя в мягкие и нежные руки Игоря. — Мягкие и нежные? — с подозрением спросила Сэлл. — Ты что, обзавелся любовником? Я улыбнулся. — Нет. Не хочу портить Игоря. — Ну ладно, — успокоилась она. — Если обзаведешься, предупреди. — Хорошо. Я чуть отодвинулся от нее и поцеловал. Она прекрасна. Понимающая, всепрощающая, очень терпеливая. Мне с ней очень повезло. Некоторое время мы с упоением целовались. Жаль, что мы сейчас в лечебной палатке, стенки тонкие, да и кто-то из медиков может зайти в любой момент. — Вик, а про Игоря ты зря, — промолвила Сэлл, отодвинувшись и глядя на меня с лукавой улыбкой. — В смысле? — Ну, про то, что не хочешь его портить. Из вас бы вышла хорошая пара, — в ее глазах плясали смешинки, прямо-таки хороводы водили. — Сэлл… — предупреждающе начал я. — Ладно, ладно, и все же… Я улыбнулся. И как раз тут зашел Игорь. Мы с Сэлл, посмотрев на него, рассмеялись. А он в недоумении посмотрел на нас и выдал: — Кажется, в лагере какая-то болезнь. Признаки: безудержный смех, который заканчивается летально. Мы засмеялись еще сильнее, потом Сэлл, схватившись за живот, запричитала: — Игорь, не надо меня так смешить, а то у меня живот заболел. — Могу выдать обезболивающее, — спокойно сказал Игорь и, кинув на стол какую-то папку, сообщил мне: — Жить будете, Виктор Александрович, вот по этому списку. И без пропусков. До свидания, — с этими словами он вышел. — Что это с ним? — спросила Сэлл, перестав смеяться. — Не знаю. Мне кажется, что он просто на нас злится… — и, чуть помолчав, добавил: — А ты права. — В чем? — Из нас бы вышла прекрасная пара, — сказал я и улыбнулся. Сэлл внимательно посмотрела на меня и снова залилась смехом. Я же, улыбнувшись, подошел к столику, где Игорь оставил мне расписание. Вчитался. Так, через 10 минут у меня ЭЭГ и РЭГ, потом кормежка. Ммм, Игорь меня еще и кормить будет? Интересно, чем? Небось разработает целую диету. Я поморщился, а потом, тяжело вздохнув, направился прямиком в лапки Игоря. Сэлл меня проводила и телепортировалась на А1. Сказала, потом еще заглянет, проверить, не сбежал ли я. Тоскливо посмотрев вслед уходящей Сэлл, я перевел взгляд на улыбающееся лицо Игоря. Что-то мне не нравится его улыбка. Он указал на стул и мягко произнес: — Присаживайтесь… Началось… Планета вне классификаций. 2072 год от Создания Империи. Игорь мучил меня. То посылал на разные обследования, то пичкал лекарствами. А я терпел. Иногда молча, иногда подшучивая над ним. За что он мне мстил… делая массаж. После его лечебного массажа у меня возникало ощущение, что меня переехали танком. Но большую часть времени я проводил в своей «палате». Делать тут особо было нечего, по мере сил я выполнял физические и умственные упражнения, спал, и думал, думал, думал… По вечерам я подолгу разглядывал крест и пытался понять, что же все-таки произошло на Вечной Ночи. О том, кому же принадлежал тот голос, который ясно дал понять, что на ту планету больше не сможет проникнуть ни один из имперцев. На его планету. Что это значило? Неужели он действительно — бог? И почему он не уничтожил меня, если ему так дорога неприкосновенность его планеты? Ну ладно, возможно, он просто не любит убивать. Но почему же он дал мне забрать крест, единственное доказательство его существования для жителей планеты, главный религиозный артефакт? Какая ему в этом выгода? Все эти мысли роились в моей голове, но ответов не было. Теперь планета закрыта, и, наверное, этого никогда не узнать. Постепенно мои мысли перетекали в иной русло. Кем же был Сельвано? Обычным паломником, избранным, некой мессией? Я допускал даже тот вариант, что он был чем-то вроде аватары Бога. Но опять же, зачем это ему? И почему он так настойчиво твердил мне про мою память, про необходимость простить себя? И раз он меня отпустил, означает ли это, что я прошел свое Испытание? И снова вопросы остаются без ответа. Хотелось бы мне все-таки когда-нибудь вернуться туда снова, понять все это… Впрочем пока нужно решать более насущные вопросы. Итак, планета Б-13, отведенная под кладбище. Огромная планета, практически девственно-чистая, никаких заводов или зданий, только леса, поля, небольшой океан. И вся суша усеяна могилами имперцев. Кладбище делится на сектора по важности. Сектор А — самое привилегированное место, куда можно попасть после смерти. Там похоронены различные высокие чины. Прах Дэниэла, долгое время бывшего начальником Императорской охраны, тоже находился там. Хоть там по традиции никогда не велось наблюдения, но я все равно посещал его довольно редко — боялся засветиться. Возможно, я все-таки где-то засветился. Тогда вся эта шумиха с постановлением — всего лишь инсценировка, созданная с целью попробовать вынудить меня совершить какую-нибудь ошибку. Император мог запомнить, как сильно я был привязан к Дэниэлу и сыграть на этом. Конечно, за мной охотятся не особо активно — у Империи масса других дел, а я пока сижу тихо, забот не добавляю. Но тем не менее, они про меня не забывают. Зарождающуюся болезнь лучше уничтожить в самом начале, поэтому периодически они предпринимают попытки меня найти, пока я не начал распространяться по всем планетам Империи, словно вирус. Но я не могу дать им уничтожить прах Дэниэла. Нужно найти выход. Я должен. Мысли лихорадочно забегали. Не поехать не могу, совесть не позволит. А поехать просто так, наобум, не позволит осторожность. Пустить разведку? Они вряд ли что-нибудь выяснят. Я устало откинулся на койку, которая тут же услужливо прогнулась под моим телом. Что же делать? Времени слишком мало, и с этим я ничего не могу поделать. Думай, Виктор, думай, думай. Ты всегда находишь выход. Найдешь и на этот раз. Последние размышления показались мне смутно знакомыми, но явно не моими. Я закинул руки за голову и уставился в потолок палатки. Дэниэл… это он так говорил. Любил повторять это, давая мне очередное сложное задание. Конечно, он мог решить любую проблему намного быстрее, но заставлял это делать меня, тем самым развивая мой потенциал. И никогда не давал подсказок. Почему я в последнее время слишком часто его вспоминаю? Слишком… За все время после его смерти я периодически погружался в воспоминания о нем, выпадая из настоящей жизни, переставая обращать внимание на настоящую жизнь. Но никогда еще не выпадал настолько сильно… Иногда мне кажется, что ничего, кроме памяти, у меня уже и не осталось. Сэлл? Крис? Я бы предпочел, чтобы они меня не знали. Но они, конечно, думают иначе. Кажется, я задремал, потому что разбудили меня нежным поцелуем. Даже не открывая глаз, я понял, что это Сэлл. Она приходила ко мне каждый вечер. — Ну как, еще не сбежал? — с улыбкой спросила она. — Как видишь — нет. Она присела рядом со мной и запустила руку мне в волосы, я закрыл глаза и улыбнулся, наслаждаясь. Так мы и сидели, точнее, я лежал, а она сидела. Потом я снова задремал. Когда мне делают массаж головы, я очень быстро засыпаю. Снилось мне что-то приятное. Что, точно не помню, в моей голове почему-то прочно оседают только плохие сны. Проснулся я от напоминалки. Сейчас мне на ЭКГ. Я встал. Сэлл тоже. — Как Крис? — спросил я. — Еще не вернулся. Говорит, что исследует череду исчезновений людей. Пытается найти дыру между мирами. Интересно. Дыры между мирами — увлекательное явление. Ведь когда-то и я попал в Империю через подобную дыру, свалился прямо на Дэниэла… Но как бы ни было интересно, мне туда соваться нельзя. Крис может почувствовать меня, он очень сильный. Поэтому мое любопытство останется неудовлетворенным. Да и вообще, нужно лечиться, лечиться и еще раз лечиться. А потом заниматься делами, а не думать о всяких интересных явлениях. *** Через четыре часа я, тихо постанывая, вернулся к себе. В голове зрел вопрос: а Игорь меня точно лечит? Или я ему просто надоел, и он решил избавиться от меня таким оригинальным способом? Залечив до смерти… У меня болело все тело. Даже хуже, чем во время тренировок с Дэниэлом. Тогда я хоть злиться мог, а сейчас даже злиться сил не осталось, я просто рухнул и уснул. Зря… Д-43. 1716 год от создания Империи. «Я найду выход. Я найду выход. Найду!» Эти мысли бились в моей голове, пока нас с Дэниэлом вели по коридору. Варт был, как обычно, спокоен. А я нервничал. Здесь мы из-за Императора. Его похитили из собственной спальни, и Варт, как начальник его охраны, отправился на поиски лично. Я же просто увязался с ним. Искали мы долго, собирали информацию в огромных количествах, любую, которую могли найти. Кто видел его в последние дни, кто о чем говорил, с какой интонацией и выражением лица, кто где находился из недовольных и влиятельных лиц. По многу раз просматривали видеозаписи общения Императора с разными созданиями, пытаясь выловить какие-то намеки на агрессию, злобу. Бессонные ночи сменялись такими же днями. Наконец, мы нашли похитителей. Группа заговорщиков с разных планет, с общей базой на Д-43. Требований они не выдвигали, их мотивы были неизвестны, но нас они и не интересовали. Мы подготавливали план захвата, когда с Дэниэлом связались и выставили условия: они согласились на переговоры, но с нашей стороны должно было пойти только двое, иначе Император умрет. Мы не имели право рисковать его жизнью и были вынуждены согласиться. Как только мы с Дэниэлом вышли из портала, нас тут же схватили, надели ограничители способностей и повели к главарю. Всю дорогу я пытался развязать руки, связанные сзади простой веревкой. Тщетно, только в кровь стер запястья. С нами никто не разговаривал, просто сказали, куда ведут, и все. Мы прошли в одно из зданий местной «власти». На планеты-тюрьмы просто скидывали осужденных, и они жили здесь до окончания срока. Потом их забирали. Способности легко ограничивали или блокировали совсем. Были охраняемые телепорты. Но никто не вмешивался в уклад заключенных. Поэтому тут налаживалась своя жизнь, со своими правилами. Наверное, именно потому, что имперцы на таких планетах появлялись крайне редко, заговорщики и выбрали одну из них для своей базы. Нас провели по коридору и завели в комнату. И я вздрогнул. Впрочем, Дэниэл тоже. Это была именно та комната, в которой убили его семью! Те же кресла, те же стены, обои. Все то же. Вот только клееночки на пол не постелили. В одном из кресел сидел Император. Естественно, он был привязан, а рот был заткнут кляпом. В другом кресле, вольготно расположившись, сидел довольно молодой мужчина. Черные, коротко стриженые волосы, голубые глаза. Стройное, гибкое тело. Изучающий и спокойный взгляд. Он был красив, но в его застывшей фигуре таилось что-то страшное и смертельно опасное. Он напомнил мне кобру. Он внимательно посмотрел на нас и заговорил: — Добрый вечер, господа. Очень надеюсь, что путь сюда не был для вас слишком утомительным, потому что присесть я вам все равно не смогу предложить. Разве что на колени, но, думаю, такая поза будет не очень удобна для нашей беседы. — Его голос не был голосом того, за кадром. Дэниэл, внимательно глядя на мужчину, спросил: — Ты убил мою семью? — от его голоса даже мне стало холодно. Руки за спиной Варта напряглись, возникло ощущение, что он готов при ответе «Да» порвать веревки и просто перегрызть тому глотку. Но мужчина ответил по-другому. — Нет. Не я. Я лишь приказал захватить твою семью, дабы ты не путался у меня под ногами. — Кто? — почти прорычал Дэниэл. — Кто убил их? Мужчина, глубоко вздохнув, встал с кресла и, подойдя к нам, четко и раздельно произнес: — Он. Уже. Наказан. Все. Успокойся, — голос его отдавал грустью. Дэниэл дернулся в сторону мужчины, но наткнулся на щит. Правильно, у того же нет ограничителей. Сзади нас зашевелилась охрана. Но мужчина, подняв руку в останавливающем жесте, сказал: — Все нормально. Он имеет полное право злиться и хотеть моей смерти. Но я не могу позволить себя убить, — голос его по-прежнему звучал грустно. Потом он обратился к Дэниэлу: — Меня зовут Джеймс Рональдсон, и я искренне сочувствую твоей потере и сожалею, что так произошло, — он приложил руку к сердцу. Но в его исполнении этот жест не был пафосен. Дэниэл молча сверлил его взглядом. А Джеймс тем временем продолжил: — Человек, который зверски убил твою семью, служил мне. Его звали Ларри Уолтер. Я приказал ему доставить твою жену и сына сюда, чтобы потом поговорить с тобой и найти выход из сложившейся ситуации. Ты очень мне мешал. Но еще раз повторяю: я не хотел убивать твою семью, — последние слова он выделил. — Но Уолтер рехнулся, до этого, за три дня, он был на другой планете и там подцепил болезнь, которая в первую очередь влияет на мышление. Он просто сошел с ума и совсем озверел. Я же был в другом месте, когда он убивал их. Вернувшись, я воздал ему по заслугам, — он замолчал. Дэниэл, рыча, спросил: — Как? Как ты его убил? — Так же, как и он твою семью. Убил его я лично. — Почему я должен верить тебе? — спросил Дэниэл. — У меня есть видеозапись. Это раз. Два — ты же из Звездного народа? Судя по цвету глаз? — спросил он. Звездный народ? Видимо, так называют расу Дэниэла… — Да, — подтвердил Варт. — Если хочешь, я ослаблю ограничение, и ты сможешь через меня посмотреть все сам. Я не вру, — устало произнес Джеймс. — Хочу, — в голосе Дэниэла прозвучали нотки одержимости. — Хорошо, — ответил Джеймс и, обойдя Варта, набрал на его ограничителях какой-то код. — Все, теперь можешь смотреть, — сказал Джеймс, снова становясь перед ним. Дэниэл посмотрел ему в глаза… Я знал, что происходит, и мое сердце пронзила вообще неуместная ревность. Ведь таким образом он проникал только в мое сознание. Чтобы выкинуть из головы эти тупые мысли, я посмотрел на Императора. Он выглядел очень бледным, один глаз заплыл и почти не открывался, на губах запеклась кровь. Наверное, на теле, под одеждой, тоже были синяки. Но главное, что он был жив. И, как обычно, спокоен. — Верю, — устало сказал Дэниэл. Я обернулся обратно к ним. Дэниэл выглядел просто раздавленным. Я знаю, что он сам хотел убить виновного, а тут… — Но ты не имел права убивать эту тварь. Это мое право! — почти прорычал Варт. — Я знаю. Но не ты один был на него зол. Если бы я с ним не расправился, то расправились бы со мной. — Я столько лет жил этим, — голос Дэниэла теперь звучал совсем устало. — Столько лет, — повторил он. — Охотился и мечтал… это было моим смыслом жизни. — Найди другой, — сказал Джеймс, — тем более, лично я думаю, что этот смысл рядом с тобой. Он посмотрел на меня. — Я и так изуродовал его… — с горечью ответил Дэниэл, опустив голову. Джеймс улыбнулся. — Это не тебе решать… а ему. Я молчал. Почему-то мне казалось, что именно этот человек может понять Дэниэла как никто другой. И даже помочь ему. Наверное, это интуиция. Поэтому я молчал. Пусть разговаривают. Особенно если Варту от этого станет легче. — Ну, побеседовать мы еще успеем, — сказал Джеймс. — Сейчас давайте поговорим по поводу Императора. Мой народ требует смерти одного из руководящих лиц Империи. В данной комнате таких лиц находится два. Я должен убить одного из вас. Кого? Я быстро понял, про кого он. Либо император, либо Варт. В груди у меня похолодело от ужаса, и я, рванувшись вперед, почти выкрикнул. — Меня! Убей меня! Меня сзади тут же схватила охрана, а Джеймс с грустью посмотрел на меня и сказал: — Я бы рад выполнить твое желание, но боюсь, меня не поймут остальные, да и Дэниэл обретет еще один смысл жизни. Убить, на этот раз меня. Так что — нет. Я снова дернулся, пытаясь освободиться. Зачем? Не знаю. Просто я не мог стоять на месте, когда Дэниэл говорит, так равнодушно и спокойно: — Меня. А Императора и Виктора отпусти. — Неет! — крикнул я. По кивку Джеймса мне засунули кляп в рот. Кричать я больше не мог. Но вырываться продолжал. — Хорошо, — сказал Джеймс, — но смерть твоя будет долгой. — Он достал из кармана шприц и сказал: — Здесь медленно действующий яд. Развяжите ему руки. Дэниэлу развязали руки, и он их растер. А я продолжал вырываться. Безумно, яростно. К черту! К черту все! Не хочу! Не надо, Дэниэл, не надо! Но он уже протянул руку Джеймсу. Тот вогнал иглу в вену и начал вводить яд. Я забился, пытаясь вырваться. Но меня как будто никто и не замечал. Тогда я извернулся и ударил державшего меня парня затылком в нос. Что-то хрустнуло. Я вырвался и побежал к Дэниэлу. Но было поздно, шприц опустел. Кто-то из охраны подставил мне подножку, и я упал. Прямо на руки Дэниэла. Он подхватил меня и обнял. Крепко-крепко. Я чувствовал, как слезы катятся по моим щекам. Но мне было плевать. Дэниэл вынул кляп из моего рта, и я глубоко вздохнул. Из-за слез я ничего не видел. И не хотел. Ненавижу этот мир!!! — Дэниэл, зачем? — все, что смог сказать я сквозь слезы. Он же аккуратно стер пальцами мои слезы и сказал: — Надо. Так надо. Потом поймешь. Я не мог говорить и поэтому лишь отрицательно затряс головой. Не пойму! Не хочу понимать! Ради чего? Императора?! Да к чертям его! Я разрыдался. Дэниэл лишь крепче обнял меня. — Развяжи ему руки, — кажется, это был Джеймс. Дэниэл развязал меня, и я вцепился в него почти онемевшими от веревок руками. Джеймс тем временем продолжил: — Яд будет действовать долго. Он будет ослаблять тебя, а потом разъест изнутри. Противоядие еще не изобрели. Вот на тебе будем пробовать, поэтому ты останешься здесь. А Император и Виктор могут идти. Я резко перестал рыдать. И, отвернувшись от Дэниэла, жестко глядя в глаза Джеймса, сказал: — Я не уйду, — мой голос почти звенел от ярости, а глаза блестели от слез. Как ни странно, Джеймс, прошептав что-то вроде «Неразлучники», кивнул. Я снова посмотрел на Дэниэла. Тот стоял и спокойно смотрел на меня. Я на него. Потом он положил руку мне на плечо. Я прошептал ему на ухо: — Я вытащу тебя отсюда. Он отрицательно покачал головой. — Не надо, мое время пришло, — к моему ужасу, в его голосе звучала радость. — Нет, — жестко отрезал я. Дэниэл лишь улыбнулся. — Императора доставят к воротам телепорта и представят вам полный отчет с видеозаписью. А вы пока располагайтесь в комнате по соседству. Нас вывели из комнаты и завели в другую. Дверь закрылась, наша охрана осталась по ту сторону двери. Я тут же накинулся на Дэниэла с кулаками. — Зачем? Зачем?! Ты!.. Ненавижу! Я же… — орал я что-то бессвязное, захлебываясь слезами, и просто бил его. В конце концов, он поймал мои руки и поцеловал меня. Я попытался вырваться, но Дэниэл придавил меня к двери. Его поцелуй смешался с моими слезами, и вкус получился довольно необычный. Дэниэл собирал губами мои слезы, а я все плакал и плакал. Казалось, слезам не будет конца. Дэниэл что-то мне говорил, но я этого не помню. Помню только, что перестал драться и вместо этого крепко обнял его. Так мы и стояли. Я, полуобезумевший от горя, и он, спокойный и даже почти счастливый. Потом он заговорил: — Прости, Вик, я… я… — он запнулся, и я сквозь слезы посмотрел на него. — Что — ты? — спросил я. Сердце защемило от боли и догадки. Нет, только не говори этого, иначе я просто не смогу жить дальше. Да я и так не смогу. — Я… очень… тебя… — слова давались ему с трудом, но он говорил. Говорил самую страшную для меня вещь. Нет! Я закрыл рот ему рукой и торопливо заговорил. Очень болела душа, ну или что у меня там. — Я тебя тоже. Я тебя тоже, и это страшно, — я убрал руку от его рта. — Пусть… пусть все будет ложью. Не говори ничего. Не смей! Пусть наши чувства окажутся ложью! Я так хочу! От такой речи я задохнулся. Дэниэл сказал, обнимая меня: — Но это не ложь. Я и вправду тебя… Открылась дверь, и Дэниэл осекся. В комнату вошел Джеймс с флэш-картой в руках. — Вот. Императора уже доставили. Доказательство тут. Кстати, располагайтесь. Это ваша комната… до смерти Варта. Потом ты, Виктор, отправишься куда захочешь. Можешь даже мстить мне. Твое право. А пока вы здесь, Дэниэл каждый день будет проходить обследование. Еда по расписанию. Гулять можете только в сопровождении охраны. Ванна, туалет и прочее за соседней дверью, — С этими словами он вышел, оставив нас вдвоем… *** Потом пошли дни. Почти все время мы проводили с Дэниэлом вместе, а я все думал, как отсюда сбежать. Варт больше не пытался говорить мне той страшной вещи. Разве что иногда беззвучно говорил губами. Я отчаянно делал вид, что не понимал. На душе было очень тяжело. Но Дэниэл не давал мне думать о чем-либо, кроме него. Днем чему-то меня учил. Торопливо забивал мне голову нужной информацией, учил каким-то новым приемам, как ментальным, так и боевым, а ночью… А ночью он становился для меня моим миром, моей вселенной. Дэниэл делал все, чтобы я не думал о его смерти. Когда же я говорил, что умру следом за ним, он начинал меня целовать и торопливо, сбивчиво объяснять: — Ты должен жить, Вик. Должен. Живи. Ты будешь счастлив, я знаю. Живи, пожалуйста, живи… — в такие моменты его голос наполнялся такой болью, что я замолкал, чтобы не делать ему еще больнее. Мы были вместе почти постоянно, по двадцать два часа в сутки. Я почти все время держал его за руку. Он же иногда смеялся и говорил, что я еще ребенок. Никаких проявлений яда видно не было. Разве что он стал спать чуть дольше. Мы были в плену. Но здесь мы позволяли себе намного больше, чем в Империи. Здесь не было запретов на эмоции… мы жили. Наши отношения сильно поменялись, теперь Дэниэл не злился, не психовал… Все свое время уделял только мне. Нас никто не будил на рассвете, и ЛК тоже не работал, не было никаких надоедливых звонков и важных дел. Я просыпался и засыпал рядом с ним. Ел, учился, пил, тренировался, все делал вместе с ним. Один раз Джеймс, глядя на нас, опять сказал: — Неразлучники, — в голосе его, как обычно, звучала грусть. Мы с Дэниэлом в ответ лишь улыбнулись. Благодаря его заботам, а Варт обо мне именно заботился, я почти забыл, почему мы здесь. И только иногда, просыпаясь от кошмаров, я вспоминал причину нашего нахождения в этом месте. Тогда я со слезами прижимался к Дэниэлу и слушал его сердце. Оно билось. И я боялся заснуть. Боялся, что когда проснусь, он уже умрет. По ночам я часто плакал, как ребенок. От этого просыпался Дэниэл и начинал меня целовать и успокаивать. И я снова против своей воли засыпал, теряя драгоценные крупицы времени. К нам часто заходил Джеймс, и тогда мы просто сидели и беседовали. О разных вещах: о политике, о душе, о чувствах, об образе мышления, о пристрастиях. Почти что обо всем, кроме смерти и семьи. Джеймс оказался очень интересным собеседником. Только он всегда выглядел грустным и несчастным. Познакомься мы с ним при других обстоятельствах, скорее всего, стали бы хорошими друзьями. Но… как вышло, так вышло. Признаться, я иногда ненавидел Джеймса за его хладнокровную печаль. Дэниэл все больше и больше спал. И иногда не просыпался, когда я его будил. Я всячески отгонял мысль о том, что это может быть из-за яда. И ходил вместе с Дэниэлом на обследования. Врачи изучали его состояние, брали анализы, делали какие-то уколы, проводили процедуры… Все это время я был неподалеку. Стоял вместе с Джеймсом в соседней комнатке, отделенной стеклянным экраном, и с беспокойством ждал. Чего ждал? Не знаю. Я многого не знаю. В один из таких дней Дэниэлу что-то вкололи, и он перестал дышать. Тело его выгнулось дугой, врачи забегали. Я попытался ворваться туда. К нему. Но дверь была надежно и не поддавалась. — Стой, — раздался спокойный голос Джеймса. Он стоял и невозмутимо наблюдал за тем, как умирает Варт. Я резко обернулся и как можно спокойнее, по-имперски, сказал: — Отпусти. — Кого? — Джеймс оторвался от созерцания задыхающегося Варта и посмотрел на меня. — Нас. Отпусти нас, — я сам удивился спокойной холодности своего тона. Джеймс просто пожал плечами. — Он все равно умрет, тебе не спасти его, ребенок, — в его голосе была уверенность, безжалостная, равнодушная и хладнокровная. — Нет! — так же спокойно и жестко возразил я. Дэниэл тем временем лежал без сознания, но возможность дышать доктора ему вернули. — Нет. Он будет жить. Я отведу его на А5, они найдут противоядие. Он отрицательно покачал головой: — Нет, не найдут… — он замолчал. Я только открыл рот, чтобы возразить ему, но он внезапно продолжил: — Но если ты хочешь, то я отпущу вас. Ровно через неделю. Я не поверил своим ушам. Увидев мое лицо, Джеймс снова сказал: — Через неделю я вас отпущу, — все такой же спокойный голос. Я не стал переспрашивать еще раз, просто отвернулся к окну, за которым лежал Дэниэл. Внезапно прямо за спиной раздался голос Джеймса. Я вздрогнул. Но не повернулся. Он стоял настолько близко, что я чувствовал тепло его тела и дыхание на моем затылке. У меня пробежали мурашки. — Не держи его. Я сделал вид, что не понял. — Кого? — Его, — он взял мою руку и положил ее на стекло. — Его. Он устал. Я отпущу вас, а ты отпусти его. Пусть идет. Он это заслужил. Я гневно сжал руку в кулак и со всей силы ударил ею по стеклу. — Нет! — во мне нарастала злоба. Я обернулся, оказавшись лицом к лицу с Джеймсом, тот и не подумал отойти. — Он устал?! Да. Заслужил, значит, отпуск! — я повысил голос. — А я не заслужил?! Так, что ли?! — меня начало трясти, и я сжал руки в кулаки. — Знаешь, сколько раз эта сука не давала мне умереть?! Джеймс молчал и просто смотрел на меня. А я все больше злился и продолжал: — Я тоже устал и тоже давно хочу уйти. А этот урод все время мне мешал. Я существо мстительное, так что х…й ему, а не уход! Я много боли испытал, вот и он пусть мучается, живя! — от такой речи я даже задохнулся. Джеймс посмотрел на меня и сказал: — Я понял, почему он полюбил тебя. Я дернулся. — Не говори так! Нет никакой любви, это все неправда! — Но это правда. Он любит тебя, а ты его. — Нет! — крикнул я. — Нет. Это ложь. Всего лишь очередная форма извращения! Я его ненавижу! За все, что он сделал со мной! Джеймс рассмеялся. Громко, заливисто, и я, не удержавшись, ударил его. Охраны здесь не было, а блок он поставить не успел. Поэтому удар достиг цели. Джеймс согнулся, а потом резко выпрямился и, схватив меня за горло, прижал к стеклу. Дыхание его участилось, а в глазах сверкала злоба. Что-то знакомое… Нет! Только не это… Я попытался отвернуться, но было поздно. Джеймс поцеловал меня. В его поцелуе мне чудились боль, отчаяние и горечь. Я не ответил и, как только он отстранился, резко выдохнул. Начал вырываться из его объятий, и Джеймс отпустил меня. Я отбежал в другой конец комнаты и, пытаясь отдышаться, следил за ним. Джеймс тоже отдышался и совершенно спокойным голосом сказал: — Проведи со мной эту ночь, и завтра я вас отпущу. Я от удивления даже рот открыл. Угу, готовясь, съязвил кто-то внутри меня. — А если нет? — спросил я. — То, как и обещал, через неделю. Только, думаю, будет уже поздно. Яд крепко укоренился в его организме и теперь разъедает органы. И с каждым днем все сильнее. Я молча смотрел на него. Он на меня. Терпеливо и с предвкушением. Я подошел к окну и, приложившись к нему лбом, подумал. Дэниэл. Что бы ты сделал? Убивать одно. А быть подстилкой — это другое. Но ведь когда-то надо начинать… Я улыбнулся. Ничего, потерплю. Первый раз всяко было больнее. Еще раз глубоко вздохнув, я прошептал: — Прости, Дэниэл. Потом повернулся к Джеймсу. — Я согласен. Только один вопрос. — Какой? — Зачем тебе это? Он ответил совершенно серьезным тоном, без намека на ложь, да и зачем ему лгать? — Хочу хоть немного побыть на месте Варта. Я был в замешательстве. Хочет быть на месте Дэниэла? Да это каким мазохистом надо быть?! — Помоги мне, и я отпущу вас завтра. Он все равно проснется только к утру. Я снова посмотрел на Дэниэла, потом на Джеймса, и опять кивнул. Возможно, Дэниэл и не одобрил бы мой поступок. Но я это я, и иногда делаю странные вещи. *** Джеймс привел меня в свою комнату и предложил сначала поесть. Я, немного удивленный, согласился. Еда была превосходна. Потом он разлил по бокалам вино. Рубиново-красное, оно красиво искрилось в бокале при свете свечей, настраивая на философско-расслабленный лад. Первый бокал я выпил залпом, нарушая традицию медленного распития подобных напитков. Но так легче опьянеть. Мне было тошно от того, на что я согласился. Терпкий вкус теплом разлился по моим венам, расслабляя напряженные мышцы и слегка туманя рассудок. Следующие бокалы я пил уже медленнее, сидя в кресле и стараясь выкинуть все мысли из головы. Понемногу отпивал рубиновую жидкость, ненадолго задерживал ее во рту и только потом глотал. Мне нравился легкий туман в голове. Почти все мысли затерялись в нем, и это было прекрасно. От удовольствия я почти растекся по креслу и стал наблюдать из-под полуопущенных век за Джеймсом. Я согласился провести с ним ночь, а вот начинать какие-либо действия первым?.. Нет, на это я не подписывался, поэтому я просто сидел, пил вино и ждал. С Дэниэлом я привык ко всякому. И к связываниям, и к насилию, и к боли, даже к страху привык и полюбил все это. Поэтому, что будет делать со мной Джеймс, меня не особо волновало. Главное, чтобы я с утра мог двигаться. Остальное неважно. Я снова сделал глоток этого божественного вина и, расслабившись окончательно, закрыл глаза. Потом почувствовал на своих губах легкий поцелуй. Как дуновение ветра. Я не ответил, лишь тихо вздохнул. Глаза тоже не хотелось открывать. Я так устал. Так что пусть делает, что хочет, а я буду спать. Я почувствовал, как Джеймс сел на подлокотник кресла и, запустив руки в мои волосы, развязал шнурок, стягивающий их. Волосы рассыпались по плечам. Джеймс медленно и до дрожи приятно начал делать массаж головы. Тело слегка выгнулось от удовольствия, выдав стон наслаждения. Я убрал бокал на столик, стоящий рядом, а сам повернулся так, чтобы ему было удобнее. Потом Джеймс перевел массаж на плечи, я же просто получал удовольствие. Благодаря Варту я давно уяснил одну простую истину. Если кто-то хочет взять твое тело — отдай, это всего лишь тело. Не больше. А удовольствие можно получать от чего угодно. Нужно лишь расслабиться. Особенно, если это неизбежно. Что я и сделал. И… уснул! Проснулся я от поцелуев… хм… в самом интересном месте. Это, конечно, хороший способ пробуждения, однако я предпочитаю, чтобы такие вещи делали, когда я в сознании. Но все же это было очень приятно, и я тихо застонал. Джеймс оторвался от своего увлекательного занятия и, поднявшись, поцеловал меня в губы. На этот раз я ответил. — Проснулся? — Как видишь, — ответил я чуть хриплым шепотом. — Ты всех пленных так будишь? — не удержался от язвительного вопроса я. Джеймс улыбнулся, и в его глазах заплясали чертики. Его рука опустилась туда, где были недавно губы. Пара мягких, нежных движений, и мое тело выгнулось дугой. «Немного же тебе надо», — шепнул мне язвительный голос в подсознании. Я закусил губу и что-то прошипел сквозь зубы. Джеймс издевательски сказал: — Нет, только пятерых. А тебе не нравится? Еще пара движений. Я заскрежетал зубами, но промолчал. — Ответь, — Джеймс снова сделал несколько незамысловатых движений. Я закрыл глаза. Его рука обхватила мой затылок и чуть сжала мои волосы. Вот теперь я застонал. Голова всегда была моим слабым местом. «Оно по тебе и видно», — сообщил мне все тот же голос. Я мысленно хмыкнул, отметая его в сторону. — Ответь. — вновь сказал Джеймс. Бывают такие создания, которым нравится разговаривать во время занятий сексом. Я лично предпочитал молчать. Но сегодня он мой хозяин. Поэтому я прошипел, сдерживая стоны: — Да, мне это нравится. Доволен? — Да. А… Он хотел спросить еще что-то, но я заткнул ему рот поцелуем. Все-таки не люблю, когда много болтают. Утро наступило быстро… Планета вне классификаций. 2072 год от создания Империи. Я проснулся от будильника. И понял, что сон был слишком реален. Точнее, почувствовал это. Надо в душ. Желательно, в холодный. На полпути к душу у меня зазвонил ЛК. Увидев, кто звонит, я в удивлении заморгал и даже споткнулся, но все-таки нажал на кнопку принятия вызова. И, с трудом сохраняя видимость спокойствия, произнес: — Здравствуй, Джеймс… — Здравствуй, Виктор, — ответил мне Джеймс Рональдсон. Живой призрак моего прошлого. Вот к чему он мне сегодня снился. Хотя это было, скорее, воспоминание, а не просто сон. Так что вспоминался. Наступило молчание. Он смотрел на меня с экрана ЛК, а я на него. Зачем он звонит? Через триста пятьдесят шесть лет после нашей единственной встречи. Зачем?! Чтобы сделать больно? Вряд ли. Что им движет? Что ему надо? — Я хочу встретиться с тобой, Неразлучник… — сказал Джеймс. Я поморщился. Неразлучник. Так меня называл только он… Меня и Дэниэла. Неразлучники. Только вот Варт ушел, а я все еще здесь. Тогда какой же я Неразлучник?! Во мне проснулась волна гнева. На себя. Хотя в чем я виноват — сам не знаю. С трудом подавив гнев, я спросил: — Зачем? — мой голос автоматически стал ледяным. Джеймс задумался, видимо, подбирая ответ. Он изменился. Все мы меняемся со временем. Сейчас он был дико измотан, много нервничал, мало спал. Наверное, у него проблемы. Но при чем тут я? Его ответ подтвердил мои подозрения. — Я умираю… — он замолчал. А я не стал переспрашивать. По его виду можно догадаться. И все же, при чем здесь я? — И у меня к тебе просьба. Вот так да! А с чего он решил, что я буду выполнять просьбы человека, который стал причиной смерти моего… Я по-прежнему не мог произнести это слово и даже полноценно подумать о нем. Поэтому мысли пресеклись. Мне всегда казалось, что легче терять друзей, а не любимых. Друзей мне терять приходилось, и не раз. Но Дэниэл не был мне другом, все же он был лю… — Виктор? — прервал мои мысли Джеймс. Вот за это спасибо. Прошло триста пятьдесят шесть лет. Хватит. Пора уже забыть… Хотя кому я вру? Его я никогда не забуду. Не хочу. Наверное, потому что я прожженный мазохист. И опять тебе, Дэниэл, спасибо. Я криво усмехнулся. — Так ты можешь со мной встретиться? — Да, — неожиданно ответил я. — Но это не значит, что я буду выполнять твою просьбу. — Хорошо. Просто выслушаешь ее и, если не захочешь мне помогать, то спокойно уйдешь. Мое сердце почуяло неладное. Но отказываться было поздно. Я снова кивнул и сказал: — Координаты. Время. Место. — Д-43… Я поморщился. Д-43, а что я еще ждал. Ведь Джеймс там жил. — Сегодня в 15.00 у телепорта. Я тебя встречу. — Ясно. Отбой. Я отключился. Ну почему моей заднице не сидится на месте? Вечно даже в относительно спокойное время мне удавалось найти неприятности на пятую точку. Всегда… Я посмотрел на время. Через час на процедуры. Даа, мне еще предстоит веселая беседа с Игорем. И еще Сэлл, ведь я обещал спокойно лечиться. А до конца лечения осталось еще три дня. Но придется отпроситься у Игоря часов на шесть. Потом нагоним. В душ мне уже не хотелось, но я все-таки сходил. Потом оделся, не в больничную одежду, а в универсальный имперский костюм. Привычным движением убрал волосы и посмотрел на себя в зеркало. Я считал, что у меня самая обычная внешность и идеально отточенное имперское поведение. Но почему-то ко мне всегда тянулись существа разного пола и расы. Я их чем-то притягивал. «Это харизма. Твой дар и проклятие. Так же, как память», — говорил мне Дэниэл. Харизма? Что ж, пусть будет харизма. Я привык, что люди хотят меня. Не все, к огромному моему счастью. Но многие. И я довольно часто даю им то, что они хотят. Это ведь всего лишь тело. Я положил руку на грудь. Это всего лишь тело… и мне плевать, что с ним делают. А если можно при помощи него сделать существо более счастливым… почему бы и нет? Пожалуйста. Мне не жалко. Пользуйтесь. Мужчины, женщины. Разные существа, разные расы. С кем я только не спал. Иногда чувствую себя просто подстилкой, которая ложится под любого, кто ее захочет. Но это всего лишь тело… Я грустно улыбнулся. Душа застонала. Да, дорогая моя, я снова мучаю тебя. Наверное, пытаясь доказать себе, что все еще жив. Жизнь! Будь она неладна. Почти ненавижу… Больно? Да, больно, очень. А в зеркале на лице, да и во всем теле, не дрогнул ни один мускул. Только в глазах, где-то очень, очень далеко, плескалась боль. Поэтому я часто ношу линзы. Такого же цвета, что и мои глаза, вот только не живые. Сейчас я без линз. Не хочу. Мне нравится смотреть на контраст в зеркале. Лицо спокойно, осанка прямая, на губах легкая полуулыбка, которую ничем не смыть. Даже пинками и избиениями. Наоборот, я только сильнее улыбаться буду. Красота! Имперец! Молодец! А в глазах плещется такая боль, что утонуть можно. Жизни сотен людей, убитых мною. Мои дети, погибшие из-за меня. Дорогие мне люди… Все они мертвы. И теперь тянут руки из этой пучины со стонами и криками «Помогите!» Я почти видел в своих зрачках их руки, лица, перекошенные болью. «Тело — это всего лишь тело. Если кто-то любит тебя, то он должен любить душу», — так, кажется, говорил мне Дэниэл. Но, Дэниэл, разве можно любить ТАКУЮ душу?! Я не верю в это и очень надеюсь, что нельзя. Не надо меня любить. Это смертельно. Ненавидьте, бойтесь, презирайте, восхищайтесь, молитесь на меня, но НЕ ЛЮБИТЕ! Дэниэл, зачем ты заставил меня жить, а сам не захотел? Вот этого я тебе никогда не прощу. Я простил тебе все: побои, насилие, издевательства, твое обучение. Все простил. Но не это. За это я тебя почти ненавижу и по сей день. Триста пятьдесят шесть лет спустя. Поэтому, наверное, не могу сказать эти гребаные три слова! — Виктор? — в палату вошел Игорь. Я быстро проморгался, загоняя всю боль поглубже. — Вы куда собрались?! — в голосе его прозвучали стальные нотки. Хороший он все-таки. Приглядеться, что ли? Эта мысль вызвала во мне улыбку. Игорь чуть повысил голос: — Не надо улыбаться. Вы куда собираетесь?! Курс лечения еще не закончен! — Игорь, успокойтесь и послушайте, — я вложил в свой голос весь холод, который нашел. Мне не нужно, чтобы он начал возмущаться. Игорь замолчал на несколько секунд, потом сказал уже спокойнее: — Слушаю. — Мне нужно уйти, часов на шесть, не больше. Ты сможешь потом чуть убыстрить мое лечение? — Да, мы положим вас в лечебную капсулу. Сон в ней поможет сократить немного времени. Сон. Это слово я и люблю и ненавижу. Спать-то я люблю, но именно в снах я возвращаюсь в прошлое. — Хорошо. Тогда я пошел. Буду через шесть часов. Игорь кивнул. Пай-мальчик. Но что-то мне подсказывало, что он как минимум обиделся. — Игорь, — я обратился к нему, — прости. Он удивленно заморгал. Я крайне редко прошу прощения, а у подчиненных тем более. Но мне показалось, что этот человек достоин простого слова «прости». Потом Игорь кивнул. — Вы всегда куда-то спешите, а про здоровье забываете… Я отпускаю вас ровно на шесть часов, — он демонстративно посмотрел на свои часы. Он один из немногих, кто носит ручные часы, большинство предпочитают ЛК. — Время пошло. Я улыбнулся и открыл портал…