Трилогия "Виктор"

Планета вне классификаций. 2072 год от создания Империи. Очнулся я у себя в палатке, лежа на полу, на спине. Левую ладонь успокаивающе покалывали острые грани креста. Мне удалось его заполучить… Чудом удалось… Одежда на мне была та же, что и на «Вечной ночи». Я с трудом поднялся. Голова сильно кружилась, и сердце по-прежнему болело. Боль постепенно нарастала. Вот теперь точно надо к Игорю. Подойдя к столу, я положил крест и, шатаясь, побрел к выходу из палатки. Обо всем буду думать потом. Вначале, раз уж не дали умереть, надо выжить. Аккуратно прощупав способности, я с безграничным облегчением обнаружил, что могу ими пользоваться. Остановившись, мысленно попытался связаться с Игорем. Но смог лишь произнести его имя, потом связь оборвалась. Я осел на пол перед выходом из палатки. Сил не осталось. Через полминуты в палатку бегом ворвался Игорь. — Виктор Александрович! — его голос показался мне таким родным, что я, лежа у его ног, улыбнулся. Боги, неужели я вернулся?! Игорь опустился рядом со мной на колени и, приподняв мою голову, начал быстрый осмотр. Что не мешало ему отчитывать меня как маленького ребенка. — Виктор Александрович, сейчас мне помогут, и вы отправитесь на принудительное лечение. Именно на принудительное! Если понадобится, то я, плюнув на субординацию, свяжу вас, и… — он замолчал. Я снова улыбнулся. И что ты сделаешь? Боль больше не усиливалась. Стало так хорошо, что глаза от облегчения закрывались сами собой. Как же хочется спать. Игорь истолковал это по-своему и, положив руку мне на сонную артерию, торопливо, сбивчиво, заговорил. На секунду мне даже показалось, что он сейчас заплачет. — Не смейте. Слышите?! Не смейте мне тут умирать! Только не при моей жизни! Я с огромным усилием приоткрыл глаза. Хотя очень не хотелось. В палатку вошли еще люди, подняли меня, положили на грави-носилки и отправили в мед. часть. Я вдруг понял, что улыбаюсь, широко и бездумно. Все закончилось. По крайней мере, пока. Всю дорогу Игорь продолжал ворчать что-то по поводу моего отношения к себе. Я же просто наслаждался этим знакомым голосом, в котором звучало искреннее беспокойство. Но когда меня завезли в палатку, я совершенно неожиданно почувствовал, что куда-то проваливаюсь! Легкий вздох. Глаза закрылись. В голове зазвенело от возникшей там пустоты. Сердце снова сдавила резкая боль. Я рефлекторно дернулся. — Черт! Быстро обезболивающие, адреналин, и на стол его, на стол! — закричал Игорь. И что он кричит? Все будет хорошо, вот и боль постепенно затихает, оставляя мое измученное сердце в покое. Я расслабился, наслаждаясь вновь обретенным покоем. Сознание понемногу растворялось, и обрывки слов, которые до него долетали, начинали сплетаться в причудливые узоры. — Быстрее! — снова раздался крик Игоря. — Собрался он тут умирать! У меня на руках! Ну уж нет. Извините за хамство, но хер вам, а не смерть! Я… — его голос стал затихать в моем сознании. А потом мне стало легко… *** Я снова пришел в себя. Сколько можно? Так неохота, но все равно умереть не дают. Заставляют жить. Я скрипнул зубами от злости. Тут же мне на лоб легла чья-то рука. — Очнулся, — раздался голос Игоря. — Если вы еще раз доведете себя до такого состояния… я вас сам убью. Я открыл глаза. Передо мной стоял Игорь, проверяя показания датчиков, прикрепленных ко мне. Шнуры от них тянулись куда-то под лечебную капсулу. — А ты не забыл, что за такие слова я тебя могу убить? — хрипло спросил я. Игорь улыбнулся. Чисто, открыто, дружелюбно. И сказал: — Нет, не забыл. Но мне, уважаемый Виктор Александрович, глубоко плевать на это. Я, надеюсь, ясно выразился? Можете убить меня, вот только я сначала долечу вас, и все. Делайте со мной, что хотите. Хорошо? — он снова улыбнулся, глядя на меня. Глаза Игоря лучились теплом и заботой. Такой взгляд обычно присущ только докторам от богов. Я улыбнулся ему в ответ. Конечно, я не буду его убивать за то, что он говорит и делает. Хотя надо бы как-то наказать. Хотя бы палок сорок всыпать. Но я не хочу. Мне нравится Игорь. Я благодарен ему за то, что он есть. И за эти его нравоучения тоже очень благодарен. Игорь отложил анамнез и, подойдя ко мне, расстегнул мою рубашку. Мой взгляд тут же уперся в свежий шрам на левой стороне моей груди. Игорь тут же объяснил: — Вы умерли. И я делал вам прямой массаж сердца. Так как оно, послав вас в пешее эротическое путешествие, отказалось работать. В отпуск уехало. Но потом все же вернулось. И теперь вы снова живы. — Угу, — грустно сказал я. Игорь тут же вспылил. — Что значит угу? Вы не рады?.. Да даже если и не рады. Мне плевать, я вам не дам умереть… — он как-то резко затих, и голос упал почти до шепота. Я снова улыбнулся и лукаво посмотрел на Игоря. Он что, смущается? Я приподнял бровь и решил съехать с темы моего здоровья. — Не кричи, Игорь, а то можно подумать, что ты и не имперец вовсе. Игорь выдохнул и, помолчав немного, сказал: — Между прочим, кое-кто очень ждал, пока вы придете в себя. — И кто это? — я даже удивился. А Игорь издевательски сообщил, что-то чиркнув в моей истории болезни: — Вечером придет, узнаете. Все, я ушел, а то, судя по звукам, ко мне привезли нового пациента. Он кивнул мне и вышел в смежную палатку, где обычно принимал пациентов. Я вздохнул. Ну вот. Опять меня заставляют думать. Не легче ли просто сразу сказать, кто ко мне приходил, пока я был без сознания. Конечно же, нет. Надо помучить мой бедный мозг. Как будто мне больше не о чем думать. А мне ведь есть над чем поразмыслить. Например, что это за голос был, там, на «Вечной ночи» и почему я вернулся живым. Оно меня оживило? Или все это было просто плодом умирающего сознания, и я всего-навсего каким-то образом вывалился обратно, сюда? Почему я видел Сельвано? Ведь он умер? Или это был вовсе не Сельвано, а кто-то другой? Но тогда кто? От этих мыслей у меня разболелась голова. Я по привычке прощупал свои способности. Они были, и это радовало, но их уровень можно было оценить процентов в десять от ста. Это немного пугало. Я сейчас беззащитен. Если кому-то вздумается меня убить, я даже пикнуть не успею. Думая об этом, я не заметил, как задремал. Из блаженного состояния полусна меня вырвал чей-то крик. Даже вопль. Полный чего-то такого, отчего у меня волосы дыбом встали. В этом крике был ужас, животный, неописуемый. Я так боялся только один раз в жизни. Когда падал со скалы на Б-16… Крик повторился, на этот раз более приглушенный, видимо, кто-то пытался заткнуть ему орущему рот. Я тихо встал и, застегнув рубашку (после Игоря она так и осталась расстегнутой), вышел в смежную палатку, откуда и доносились крики. Сделав пару шагов, я понял, что не только беззащитен в смысле способностей, но еще и слаб, как котенок. Дойдя до источника шума, я уже запыхался, как будто пробежал километров десять. Когда я, откинув полог палатки, вошел внутрь, на меня тут же набросился какой-то парень. При этом он кричал: — Нет! Нет, не надо! — он вцепился в меня обеими руками и продолжал орать: — Помогите! Я не хотел! Я не специально! АААААА! Не надо, пожалуйста! Я молча смотрел в глаза обезумевшему по какой-то причине парню. Не мог его вспомнить, хотя точно знал, что он из моего лагеря. Его глаза лихорадочно бегали, губы дрожали, лицо исказилось в гримасе ужаса. Казалось, еще чуть-чуть, и он просто умрет от страха. Хотя, возможно, так оно и было. Надо отвести его к Игорю. Не знаю, что с ним произошло, но ему нужна помощь. Взяв его за плечи, я, глядя ему в глаза, сказал: — Все хорошо. Ты в безопасности. На что парень лишь сильнее вцепился в меня и забормотал: — Нет, нет, нет. Они меня найдут! Я в этом уверен. Я их вижу. Они здесь, они хотят мстить… Тут в палатку с другого входа вбежал Игорь с какой-то инъекцией в руках. — Держи его! — крикнул он. Я машинально крепче сжал парня. Тот, в свою очередь, забился в моих руках, пытаясь вырваться и крича: — Нееет! Отпустите! Они идут! Я должен бежать! Должен. Вы не понимаете… — Держи этого психа! — это опять крикнул Игорь, подбегая к нам. — Держи, — он выдохнул и обратился теперь уже к парню, — я сейчас сделаю тебе укол, и твои призраки отстанут от тебя. Ясно? Парень затряс головой в знак отрицания: — Нет, не отстанут! Они меня убьют! Доктор, вы меня не понимаете! Игорь, меланхолично кивнув, всадил ему укол, от которого парень сразу обмяк и повис у меня на руках. Игорь забрал его у меня и куда-то понес, а парень в бреду повторял лишь: — Помогите, помогите… Игорь же, неся его, спокойно отвечал: — Поможем, поможем. Я задумчиво посмотрел Игорю вслед. А потом пошел за ними. Мне нужно узнать, что с этим парнем. Когда я, наконец, дошел до них, Игорь уже успел уложить парня в лечебную капсулу и погрузить его в сон. Увидев меня, он выругался: — Вот ведь! Еще один недобиток ползает. Вы что, все сговорились сегодня? — Игорь, а ты не обнаглел? Такими словами со мной разговаривать? — тихо и спокойно спросил я. Я на него ни грамма не злился. Но все же ему стоило помнить о том, кто я. Неожиданно для меня, как и для себя, я думаю, Игорь смутился и покраснел: — Простите, Виктор Александрович, просто я немного устал за сегодня. Вначале угрозы, потом вас еле вытащил, еще и психа буйного привезли. Для нашего лагеря это много. — Угрозы? — спросил я. — Кто и зачем тебе угрожал? Игорь молча смотрел в пол, держа в руках анамнез парня. На мой вопрос он не ответил. — Игорь, кто тебе угрожал? — снова спросил я, но на этот раз с легким нажимом. Игорь опять промолчал. Кажется, он пожалел о своей оговорке. Ну что, мне его пытать теперь, что ли? — Игорь. Ответь, или я сам все узнаю. Просто мне бы не хотелось так поступать с тобой… — сказал я устало. Игорь вздрогнул. Он знал, что я могу просто взломать ему мозг и узнать все сам. Но эта процедура болезненная и с последствиями. Хоть сейчас у меня и не было на это сил, но память у меня хорошая, я могу сделать это чуть позже. — Ну так как, Игорь Александрович, давайте по-хорошему? — в очередной раз предложил я ему. Он же, не поднимая головы, пробормотал: — Сэллеверина кир Лан. Ваша жена. Я удивленно заморгал. — Сэлл? И зачем она тебе угрожала? — После того, как я вас еле откачал, вы впали в кому из-за истощения сил, то есть жизненной энергии. Как раз в это время пришла Сэлл… И, угрожая мне смертью, заставила сделать одну вещь… — он замолчал. — Какую? — с нажимом спросил я. Мне не нравилось, когда Игорь молчал. Тот в ответ молча протянул мне левую ладонь. Там красовался свежий рубец. — Твою… ж… — выругался я. Сэлл что, совсем рехнулась?! Потом, сжав зубы, спросил у Игоря: — А ты чем думал? Ты же теперь будешь жить намного меньше! Игорь меланхолично сказал: — Почему, ненамного. Я же не всю энергию вам отдал, а только часть. Да молод я еще, время пожить есть. Я зарычал от злобы. — А что вы хотели? Только так можно было вытащить из полусмерти существо, которое не хочет жить. Я, в отличие от вас, жить хочу, поэтому так и сделал, — голос Игоря был таким же бесцветным. То, что он сделал, мне кажется ужасным. Он отдал мне часть своей жизни. Пусть даже под угрозами Сэлл. Я не верю в то, что она бы его убила. Теперь он будет жить лет на пятьдесят меньше, чем должен был. А я больше. Зачем?.. К счастью, чтобы так сделать, нужна определенная способность, и она есть далеко не у всех… Я просто подошел и обнял Игоря. Крепко. Так меня обнимал Дэниэл, когда не мог выразить мысли словами… Игорь вначале напрягся, а потом обнял меня в ответ. Так мы стояли довольно долго. Наконец, отпустив Игоря, я спросил: — Что с этим парнем? — Он сошел с ума. По роковому стечению обстоятельств он убил десять невинных людей, и теперь ему кажется, что их призраки преследуют его и хотят убить. — Потом спросил меня: — А вас такие видения не беспокоят? — Нет, — ответил я. Если это и была попытка поддеть меня, то она не удалась. — Это хорошо. — Игорь снова посмотрел на парня. — Я думаю, что со временем смогу его вылечить, — сказал он, потом опять внимательно посмотрел на меня и добавил: — А вам для восстановления нужно проваляться в кровати под моим наблюдением еще недельки две. И я вам это говорю, как ваш лечащий врач. И даже не думайте мне перечить. Я улыбнулся: — Ладно, ладно. Думаю, недели две отдыху я заслужил. — Да, кстати. Ваша жена придет где-то через час, — сказал Игорь. — А сейчас прошу вас покинуть отделение интенсивной терапии и отправиться в свою палату. Хмыкнув, я вышел. Добрел до своей «палаты», хотя это скорее просто комната, отделенная хрупкими «стенами» палатки. Сев на койку, я задумался, а почему мне стало так интересно, что произошло с тем парнем. Наверное, потому что я тоже убивал невинных, и меня тоже мучили. Конечно, не призраки, а так, кошмары. Я прикрыл глаза. Да, я убийца. Может, Империя права?.. В голове всплыли воспоминания… В—25. 1715г. от создания Империи. Я не понимал, что делаю здесь. Среди этих людей. Не понимал, зачем мне дали пистолет, и чей-то ласковый голос шептал мне на ухо: — Убей их. Очисти этот мир от скверны. Я обернулся. Вот та, из-за которой я здесь. Красивая бортпроводница, живущая на этой же планете. Мы познакомились на одном из ее рейсов. У меня был отпуск, а на В-25 был прекрасный санаторий. Вот по дороге в него я с ней и познакомился. Наверное, это была страсть с первого взгляда. Не любовь, а именно страсть. Первый раз я овладел ею прямо в самолете. А потом мы начали встречаться и на твердой поверхности. Мне она нравилась тем, что не лезла мне в душу, не строила планов. А я ей нравился, в принципе, тем же, только плюс еще я был для нее отличным любовником. Все было прекрасно. Бурный роман, потом обмен контактами, и мы разлетелись кто куда. Но три месяца назад она нашла меня и сказала, что беременна. Для меня это был шок. Поэтому я, ни слова не сказав никому, взял отгулы и улетел к ней на В-25. Встретила она меня в самолете, по-прежнему красивая и страстная. Я слегка засомневался в том, что ребенок мой. И, приземлившись, мы решили провести генетическую экспертизу. Результат был положительным. Ребенок мой. Но что дальше делать, я не знал. Жениться в мои планы пока не входило, но и бросать ее с ребенком я тоже не собирался. Я быстренько купил нам домик и улетел обратно на А1, к Дэниэлу. Продолжал работать по-прежнему, просто теперь чаще брал отпуска и выходные. Никто ничего по-прежнему не знал. Примерно через месяц я узнал, что она состоит в какой-то странной нелегальной группе «Очисти мир от скверны». Чушь какая-то. Один раз она уговорила и меня сходить к ним. Их главный был симпатичным мужчиной средних лет. А проповедовал он убийство нечестивых, то есть убийц, насильников и т.д. Идея хорошая, но способы мне не очень нравились. Хотя Империя делает более худшие вещи, и даже не во имя веры. Поэтому я не стал возражать против того, чтобы она ходила туда. Раз в неделю и сам тоже заглядывал. И не заметил, как втянулся. В Империю больше не возвращался, на звонки Дэниэла не отвечал. Мне было хорошо здесь, где на первом месте вера, а не деньги и политические интриги. И вот однажды, когда моему еще не рожденному ребенку было восемь месяцев, меня вечером привели сюда. Большой ангар далеко в пустыне, где никто ничего не услышит. Ангар забит всякими коробками и прочими вещами. В центре, далеко от выхода, пустое пространство. Судя по всему, обычно пустое. Но сейчас там стояли до смерти напуганные люди. Мужчины, женщины, подростки. Грешные. Наш глава вложил мне в руки пистолет и сказал: — Убей их, ибо они грешны. Я ничего не понимал. Они стояли передо мной, испуганные и беззащитные. Я их не знал. Ни одного. В своей жизни я убивал много раз, и женщин, и детей. Но я был уверен в том, что все они заслужили смерть. А здесь… Я не был уверен, и даже когда она, тихо подойдя сзади, прошептала: "Убей их, очисти мир от скверны" — я все равно не был уверен. Но тут кто-то из грешных совершил роковую для себя и других ошибку. Воспользовавшись нашей заминкой, он бросился на меня. За меня все сделали вбитые в голову рефлексы. Выстрел, и его тело с дырой в животе рухнуло на пол. Толпа вскрикнула, какая-то женщина бросилась к мертвому и принялась рыдать, при этом громко проклиная меня. Я снова услышал голос над ухом. Опять ее. Нежный, ласковый, расслабляющий и убеждающий. — Отправь ее к мужу, пусть их души освободятся от греха и воссоединятся на небе. Помоги ей. Помоги всем им. Будь милосерден. Им тяжело жить во грехе. Отпусти их. Дай свободу. Я молчал. В голове постепенно становилось пусто. Я слышал только проклятия несчастной женщины, мужа которой я только что застрелил. Может, ей и вправду лучше отправится за ним. Прервав мои мысли, она, видимо обезумев от горя, тоже кинулась на меня. И так же упала с разнесенной на мелкие кусочки головой. Куски ее черепа разлетелись по полу, ошметки мозгов и кровь запачкали тело ее мужа. В толпе раздался чей-то рев, и на меня бросилось уже несколько людей. А я стрелял. Толпа пришла в движение, на меня бежали люди. Кто-то бежал сам, кого-то толкали, кем-то прикрывались. Мне было без разницы, я стрелял. Тела падали. Позади меня слышался тихий, довольный женский смех. А потом, когда один из толпы все-таки добежал до меня, ему тоже разнесли голову. Но уже не я. Я увидел Ее с плазменным пистолетом в руках. Она смеялась. Ее платье запачкала чья-то кровь. Она отвернулась от меня и убила еще одного бегущего, потом еще и еще. По-своему она выглядела просто великолепно. Красивая, с длинными распущенными волосами и большим животом, добивающая выстрелом в голову очередного человека. Чем-то она походила на богиню. Жестокую, беспощадную, прекрасную. Сзади меня тоже стреляли. А люди все не кончались и не кончались. Я стрелял, теперь я уже не мог остановиться, меня бы просто разорвали, и поэтому я убивал всех, кто пытался на меня наброситься. Сколько времени длилось это «отпущение грехов», я не помню. Но, в конце концов, в ангаре наступила тишина. И только легкий смех матери моего ребенка нарушал ее. Потом она вытерла свои окровавленные руки об одежду какого-то трупа и сказала: — Хорошо повеселились. Правда? Все поддержали ее одобрительными возгласами, кроме меня. Я недоуменно посмотрел на нее. О чем она? Повеселились? Мы только что расстреляли несколько десятков людей, которые, скорее всего, этого не заслужили. А она говорит — повеселились. Это слишком. Даже для такого, как я. — А ты, Виктор, почему не рад? — спросила она. — Ведь мы только что хоть ненамного, но сделали мир чище. Я посмотрел на нее. В глазах у нее плясали искорки веселья. Да она просто чокнутая. Как и все они. Господи, что же я сделал?! — Вы психи, — произнес я, крепко сжимая пистолет. — Мы? Нет, Виктор, мы не психи. Мы несущие добро, — с улыбкой сказал главный, у которого с рук капала чья-то кровь, а на ногах мелкими крапинками был разбрызган чей-то мозг. Я с горечью и ужасом вдруг понял, что должен их убить. Если все оставить так, то они будут продолжать «Дарить свет» и «Приносить облегчение». Опустив пистолет, я тихо подошел к главному. — Ну вот, — сказал он, выбрасывая пистолет и протягивая ко мне руки, — ну, вот ты и прошел крещение «правдой». Давай я обниму тебя. Я улыбнулся, кивнул и, подойдя к нему, быстрым движением нырнул ему под руки. Оказавшись за его спиной, упер ствол ему в затылок. — Руки подними, — приказал я. — Виктор, что ты делаешь? — спросила Она. — Руки! — еще раз повторил я для главы. Тот послушно поднял руки. — Все вы! Бросить оружие, и подальше от себя. Вон в ту гору трупов! — голос звучал спокойно, но меня самого трясло от гнева. — Иначе я «отпущу грехи» вашему пастору. Они послушно бросили оружие. — Виктор, — подал голос мой заложник, — ты поступаешь неправильно. Ты просто перенервничал, успокойся. Я промолчал. Сознание лихорадочно строило варианты развития события. Вызвать «охранную службу»? На этой планете они жутко неторопливы. А несколько часов до их появления я вряд ли смогу продержаться… И тут я придумал. Дэниэл. Он приедет быстро, а там и охрану можно вызвать. Свободной рукой я набрал на ЛК его данные. Мысленно связываться отсюда долго, и нужен покой, которого здесь нет. Дэниэл ответил сразу: — Да, — лицо его выражало беспокойство. — Вик? Ты где был?! — Варт, мне нужна ваша помощь, — сказал я, не отводя глаз от остальных. — Не сомневаюсь, — он хмыкнул. — А то ты бы не стал мне звонить. И почему так официально? — Дэниэл, как можно скорее отправляйтесь на В-25 и прихватите с собой пару ваших ребят. Он молча слушал. Варт всегда очень быстро соображал, и сейчас понял, что перебивать вопросами не стоит. — За основным городом есть пустыня. В ее центре ангар. Я буду ждать там. Поторопитесь. Объяснения получите на месте. Прибыв на В-25, вызовите охранную службу и прямиком ко мне в ангар. — Через тридцать минут буду, — ответил Дэниэл и отключился. Наступила тишина. Потом глава спросил: — Ты ведь на самом деле хочешь нас убить? — голос его звучал ласково и вкрадчиво. — Хочешь, я это чувствую, — в его голосе прозвучало издевательство. И ведь эта тварь права. Я действительно хочу их убить, но нельзя. Тем более что одна из этих «несущих свет» носила под сердцем моего ребенка. — Ну так поддайся своему желанию, — вновь заговорил глава. Я вздрогнул. Желание перебить их всех стало почти нестерпимым. Черт! Что он делает со мной?! Никакого вмешательства в свою голову я не чувствовал. Или просто не заметил? — Виктор, ты же понимаешь, что мы не пойдем под суд. Да и смерть нас не пугает. Так что придется тебе нам помочь еще раз. Ты и так хорошо нам помог. Такой маленький и глупый. Я растерянно заморгал. Но ничего не спросил. Хотя хотелось. Вместо вопросов я просто поплотнее прижал дуло к его затылку. Глава хмыкнул: — Ну, Виктор, давай, убей. И начни с нее, — он кивнул в сторону моей любовницы. — Милая, ты ведь хочешь умереть? — Да, — ответила она, улыбаясь и делая шаг вперед. — Стой! — приказал я, но она не послушалась и сделала еще шаг вперед. — Ну, теперь твоя очередь, — обратился ко мне глава, — переведи пистолет на нее… Я с диким ужасом обнаружил, что именно так и делаю. Моя рука с пистолетом медленно отодвинулась от его затылка и повернулась в ее сторону. И я не мог остановиться! Я весь дрожал, и по лицу уже стекал пот от напряжения, но движение собственной руки не мог контролировать. Где-то в глубине сознания часть меня в восторге крикнула: «Вот это способности!!!», и даже зааплодировала. Но мне было не до радости. — Молодец, — сказал глава, отходя от меня и разворачиваясь. — А теперь целься ей в живот и спускай курок, — его голос был переполнен радостью. Моя рука медленно поползла вниз, целясь в выпирающий живот женщины. А она спокойно стояла, широко раскинув руки, и улыбалась. Я же собирался убить своего ребенка. — Вот так. Хорошо… — говорил глава, явно издеваясь надо мной. — Теперь стреляй. Мой палец лег на спусковой крючок. В глазах стояли слезы. Я не любил эту сумасшедшую женщину. Но в ней мой ребенок! Я не хочу его убивать. Не хочу! Раздался легкий щелчок, и ее тело отлетело назад, потом несколько раз конвульсивно дернулось и замерло. А я даже пистолет не опустил. Команды не было… Сознание отказывалось верить в реальность происходящего… — Ну, вот и умничка, — ласковым голосом произнес главный. — А теперь иди, попрощайся с ней, и не забудь убить себя. Мои ноги двинулись вперед, а потом… я, на свое счастье, поскользнулся на чьих-то внутренностях и упал, хорошо приложившись затылком об пол. В глазах заплясали звезды, и даже слух на мгновение отключился. Я приподнялся и рефлекторно положил руку на затылок. Меня слушались руки! Эта мысль радостно вспыхнула в пылающей болью голове. Потом вернулся слух. И первое, что я услышал, был голос главного: — Вставай и иди. Я мысленно хмыкнул и встал. Потом без лишних слов вскинул пистолет, который чудом удержал в руках при падении, и одним точным выстрелом вышиб главному мозги. В моем сердце запела злоба. Вот тебе, урод! Вздумал поиграть мной?! Теперь собери-ка свою голову с пола. Тоже очень интересная игра. Остальные застыли в молчании. Я же стоял и улыбался. Все эти суки были у меня перед глазами. Двинутся, пристрелю. А если нет, то пусть дождутся Дэниэла. Он разберется. Но буквально через тридцать секунд один из оставшихся со словами: — Ах ты, ..., — кинулся на меня. Я широко и с удовольствием улыбнулся, а потом, сказав: — Угу, — нажал на курок. Его тело по инерции прошло еще несколько шагов, а потом рухнуло. На меня уже неслись еще двое одновременно. Их я тоже убил. Последнему из всех не повезло. Он оказался сообразителен, и, перед тем, как побежать, причем не ко мне, а к выходу, он кинул в меня чей-то ботинок с торчащим из него куском ноги. Отчего я отвлекся, и выстрел, вместо того, чтобы оторвать ему голову, оторвал руку. Вот к чему приводит излишняя сообразительность. Побежал бы как все, давно бы умер. А так валяется тут сейчас и что есть силы орет, пытаясь отползти от меня. Я подошел, навел на него пистолет и, пристально глядя в эти полные ужаса и боли глаза, сказал: — Прощаю. Спуск. Брызги крови и чего-то еще. Почему-то захотелось слизнуть с губ ошметок этого парня. Попробовать его на вкус. Мммм… ням. Но я сдержался. Вместо этого просто стер эту гадость с лица, встряхнул руку, вытер ее о штаны умершего. Потом встал и, посмотрев на их тела, еще раз улыбнулся. Снова навел дуло пистолета на одного из них и выстрелил. Зачем? Не знаю. Захотелось. Подойдя к телу своей любовницы, я увидел голову ребенка, торчавшую из ее живота, развороченного моим выстрелом. Он так и не родился. И ему, наверное, было страшно умирать. Я склонился над ее телом, потом встал на колени в лужу крови и человеческих останков. Затем взял голову своего нерожденного ребенка и погладил ее. Пальцы скользили по липкой от крови и материнской воды в утробе голове. Но мне было плевать. Я держал ее в руках, совсем еще крошечную и мягкую, и плакал. Слезы смывали с лица часть крови убитых мною, но совсем малую. Остальная часть плотно присохла к коже, а в душу просто въелась. Навсегда… Взглянув на голову ребенка, я заметил, что у него открыты веки. Он смотрел на меня голубыми глазами, такими же голубыми, как у нее. Мне это показалось дико смешным, и я расхохотался. Мой смех эхом разлетелся по ангару. А я все смеялся и смеялся, сидя в луже крови, держа пистолет в одной руке, голову ребенка в другой. Таким меня и увидели Дэниэл и еще три его парня. Здоровые такие, молчаливые. Привыкшие ко всякому… Но, наверное, такое они видели впервые, потому что когда они зашли, то кто-то удивленно спросил, глядя на меня: — Что за …? Дэниэл быстро подошел ко мне, наступая на трупы, и спросил: — Что это за резня, Вик?! Я, глядя на него снизу вверх, прижал к себе голову ребенка и снова рассмеялся. Громко, истерично. Дэниэл молча поднял меня за шиворот и, придерживая так, три раза подряд ударил. Но я стал смеяться только громче. Тогда Дэниэл приказал своим «мальчикам»: — Прочесать все. Выживших… — он посмотрел на меня, а я смотрел в застывшие голубые глаза, и у меня зрела мысль… — добить, — договорил Дэниэл, и потащил меня за шиворот к выходу. Я спотыкался, но брел. Выйдя на относительно чистое место, он толкнул меня к стене и, отойдя от нее, начал ходить взад-вперед, как зверь. Хотя почему как?.. — Кто их убил? — жестко спросил он у меня. — Я, — просто ответил я, по-прежнему держа и пистолет, и голову в руках. — Ясно, — он помолчал. — А это кто? — снова задал вопрос Варт, кивая на голову у меня в руках. Я улыбнулся и, посмотрев на нее с нежностью, сказал: — Мой ребенок. Точнее, его красивая голова. Я его убил, — на лице у меня застыла улыбка. — Ясно, — снова повторил он. — Выкинь ее и пошли. Нам нужно убраться отсюда поскорее, пока не приехала охранная служба. Я ведь вызвал ее, как ты и просил. — Вот и хорошо. Я их дождусь. Я достоин наказания, — меланхолично сказал я, в задумчивости глядя на пистолет. А может, и не стоит никого ждать? Хорошая идея. — Ага, щас. Не будешь ты здесь сидеть. Я этого не позволю. Понял? — зло бросил мне Варт. Я кивнул. Поднимая руку и быстро приставляя пистолет к виску. Дэниэл резко выдохнул. Прям как будто испугался. И даже руку вперед выставил: — Стой. Ты не в себе, — голос его чуть дрожал. — Дэниэл, я убийца. И должен умереть. — И что? Я тоже убийца! — голос его чуть повысился. — И, поверь мне, на моих руках крови куда больше, чем на твоих. И я останавливаться пока не хочу. — А я хочу. Хочу уйти. Устал, — я прикрыл глаза. И зря. Варт в мгновение ока оказался рядом, выбил пистолет, а меня крепко сжал в объятиях. Я стал вырываться. Голова упала и куда-то укатилась. Я заплакал. Возникло ощущение, что во мне тоже что-то умерло. До сознания долетел голос Дэниэла: — Уйти он хочет. Устал он… А я не хочу, чтобы ты уходил! — внезапно он закричал на меня, при этом безжалостно тряся. — Слышишь, не хочу! Запрещаю тебе умирать! И клянусь всем, что у меня осталось, что если понадобится, я запру тебя дома, свяжу и буду кормить сам. Насильно. Лишь бы ты жил. Понял? Я хочу, чтобы ты жил, — последнее он уже прошептал мне на ухо. От его слов я разревелся еще сильнее и начал вырываться с удвоенной силой. Дэниэл не отпускал. Лишь крепче сжимал, и все. Я дергался, вырывался и орал от боли, что разрывала мою душу на части. Мои крики эхом разносились по огромному ангару, заваленному трупами. Я не мог замолчать, воздух в легких почти закончился, вдохнуть нормально я тоже не мог. Дэниэл прижал меня лицом к себе: — Тише, тише… — расслышал я. От его слов новый приступ рыданий сотряс мое тело. Варт, не переставая крепко прижимать меня к себе, сел на пол. Я продолжал орать, задыхаясь от слез и срывая голос. Потом, от невозможности освободиться, стал бить Дэниэла по спине. Я царапал его и кусался, вырывался как безумный. — Тише, — шептал он мне, — Все прошло, я с тобой… я рядом… Я рыдал довольно долго и никак не мог успокоиться, в глазах начало темнеть от нехватки воздуха, и я стал просто задыхаться. Отчаянно хватая ртом воздух, я схватился руками за горло. Дэниэл, внимательно посмотрел на меня и ударил рукоятью пистолета в висок. Наступила блаженная темнота. А-1. Империя. 1715 год от создания Империи. Пришел в себя я в ванной. Ванна была теплой, но красной от крови. Дэниэл аккуратно, губкой, смывал всю грязь с меня. Взгляд его был направлен в никуда. Но заметив, что я очнулся, он проморгался, посмотрел и провел мокрой губкой мне по лицу. — Очнулся? — спросил он. — Хорошо, а то я уж думал, что слишком сильно приложил тебя. Дэниэл погладил меня по лицу. Я, скорее по привычке, нежели осознанно, ткнулся лицом в его ладонь и, тихо вздохнув, сказал: — Дэниэл, пожалуйста, скажи, что это был сон, — я поднял голову и умоляюще посмотрел на него. — Ну, пожалуйста… Он же, посмотрев мне прямо в глаза, сказал: — Это был НЕ сон, — голос его звучал спокойно и немного жестко. Как у палача. Или у хирурга, который, ампутируя ногу, говорит пациенту, что так будет лучше. Я, застонав, попытался отвернуться, но не смог. Дэниэл взял меня за подбородок и, не переставая смотреть мне в глаза, сказал: — Позволь мне посмотреть, что произошло, открой свое сознание. — Нет, — тихо сказал я. — Позволь. Тебе станет легче. Отдай часть этой боли мне, — попросил он. И впервые я услышал в его голосе мольбу. Я промолчал, постепенно растворяясь в его глазах. Как же хорошо. Вот так бы и остаться навеки, превратившись в статую. Его глаза, руки, лицо… Все его тело. Я так к нему привык. Я понял, что не знаю, что буду делать, если Дэниэла вдруг не станет. Он столько раз спасал меня, заставляя жить. И мне всегда было интересно: зачем ему это? Но я знал, что правду он мне вряд ли расскажет… — Вик? — тихо позвал меня Варт. Я моргнул. — Вик, пожалуйста. Я еще раз посмотрел на него и… расслабился, позволяя Дэниэлу проникнуть в мое сознание. Мир поплыл, теряя свои очертания. *** Когда я очнулся, Дэниэл выглядел хмурым. — Знаешь, Вик, он был очень сильным телепатом и легко захватил контроль над твоим телом. — Я должен был нормально защищаться. — Ты бы не смог. Не твой уровень подготовки. Даже из окончивших Академию далеко не каждый бы смог. — А ты? — спросил я. — А ты бы смог? — Да. — Научи. Чтобы никто и никогда не смог бы проникнуть в мое сознание без моего согласия. — Хорошо. Завтра приступим. Наступила тишина. Пока я «спал», Дэниэл перенес меня на кровать и накрыл пледом. Мягким, уютным. Одевать не стал. Сам сел рядом со мной и рассеянно перебирал мои волосы. Взгляд его был опять устремлен в пространство. — Знаешь… — неожиданно начал я, отведя глаза от Дэниэла. — Что, Вик? — спросил он, не переставая перебирать мои волосы. — Я не хочу, чтобы ты умирал, — быстро, скороговоркой закончил я. Его рука замерла. Потом он убрал ее и, отвернувшись от меня, сказал: — Я умру. Мы все умрем. Это реальность. — А я не хочу, чтобы ты умирал… Я не знаю, как дальше буду жить, если тебя не станет. Да и не хочу я без тебя жить. Варт резко повернулся ко мне: — Не смей так говорить! — в глазах у него промелькнула злоба. — Жизнь — это дар! И какая бы она ни была, ее нужно ценить! Я усмехнулся. — Варт, я убил уйму людей. Отнимая у них бесценные жизни. И даже невинных убивал! — я рассмеялся. — Ребенка своего я тоже убил. Собственноручно! И ты хочешь, чтобы после всего этого я жил?! Лично я жить не хочу! Дэниэл встряхнул меня за плечи и сказал: — Да, я хочу, чтобы ты жил! — Потом чуть спокойнее добавил: — Мы не провидцы. Мы не можем знать, что там впереди. Поэтому опрометчиво отказываться от жизни не стоит. Вдруг там что-то хорошее. Я пожал плечами. Дэниэл улыбнулся. — Знаешь, ты очень похож на моего сына характером, наверное, поэтому там, на Д, я забрал тебя. Иначе тебя бы просто убили… Мой сын был такой же упрямый, и тоже считал, что в жизни ничего хорошего. — И он оказался прав, — вставил я. Дэниэл пристально посмотрел на меня. — Нет. Он был НЕ прав. Даже в его короткой жизни было много хороших моментов. Потом он склонился совсем близко ко мне и прошептал в губы: — И в моей жизни есть хороший момент. Дэниэл провел пальцами мне по губам и поцеловал. Я уже забыл, как хорошо он целуется, и поэтому сейчас просто растворился в ощущениях. Рука Дэниэла опустилась мне на грудь, а вторая чуть ниже пояса. Поцелуй стал более страстным. Я отвечал ему тем же. Даже большим. Отдал себя всего, без остатка. Пусть делает со мной все, что захочет. Абсолютно все, хоть режет. Мне без разницы. Я растворился в нем без каких-либо сомнений. Так было всегда рядом с ним. На некоторое время я словно исчезал. Не думал ни о чем, кроме него. Был только ОН, и мне это безумно нравилось. А Дэниэл всегда забирал меня. Иногда жадно и торопливо, иногда медленно и не спеша. Мне нравилось и то, и другое. В какой-то миг, почти на пике страсти, я понял, что благодарен — судьбе, Богам или Богу, без разницы. Я благодарен им за то, что у меня в жизни есть Дэниэл. Не будь его, я бы давно умер. Даже если и не физически, то душевно точно. А он заставлял меня чувствовать и жить. Часто насильно, но потихоньку я и сам привыкаю испытывать эмоции, чувствовать. Боль, страх, наслаждение, радость — все это только благодаря ему… Потом, несколько часов спустя, когда я мирно засыпал на груди у Дэниэла, я услышал, как он тихо-тихо прошептал: — Я дико за тебя испугался. Думал, что потерял тебя. Не делай так больше… — Потом, еще тише, добавил: — Мне же больно… В голосе Варта действительно сквозила боль… Я молчал. Потому что знал: этого я слышать не должен был. Чуть зашевелился, устраиваясь поудобней. Дэниэл обнял меня крепче. Так я и уснул — слушая биение его сердца. Этот звук лучше всякой колыбельной. Как ни странно, но Дэниэл разбудил меня ночью. Я сонно зевнул, в недоумении смотря на него. — Одевайся и пойдем со мной. — Зачем? — У меня для тебя подарок. Я удивленно заморгал. Что? Что? — Идем, — повторил Варт. Сам он уже был одет. Я быстро оделся и пошел за Дэниэлом. Мое удивление выросло, когда мы пришли на кухню. Варт усадил меня за стол и из кухонного шкафа достал коробку. Потом положил передо мной и сказал: — Теперь закрой глаза и дай мне руку. Я так и сделал. Мне на ладонь легло что-то маленькое и тяжеловатое. Я открыл глаза. У меня в руке оказалось кольцо необычного цвета: густо-черного цвета, но под бликами света оно отливало то прозрачно-синим, то серебристым. — Второе у меня. Больше таких не существует, — сказал Дэниэл. — Спасибо, — пробормотал я, не зная, что еще сказать. — Не за что, — с этими словами Дэниэл сел на стол, а потом и лег, широко раскинув руки. Такого с ним еще не случалось. — Дэниэл, что с тобой? — спросил я. Он с улыбкой ответил: — Ничего. Просто мне хорошо. Ты кольцо-то надень. Я надел. Оно тут же подогналось мне по размеру. Дэниэл взял своей рукой мою и, посмотрев на наши кольца, сказал: — Посмотри, как красиво. Это очень редкий материал, и кольца сделаны специально на заказ в единственном экземпляре. Я растерянно кивнул. Такого Дэниэла я видел впервые. Он был рад! Даже счастлив! Беспечно валялся на столе, иногда болтая ногами. Меня это слегка шокировало. — А знаешь, — начал он, — пошли-ка, я покажу тебе прекрасное место. — Пошли… И мы телепортировались. Планета та же, просто место другое. Мы оказались на высоком утесе, и как раз во время рассвета. Под ним раскинулся бескрайний лес. Лучи восходящего солнца опаляли своим золотом кроны деревьев. Легкий ветерок доносил до нас щебет давно проснувшихся птиц. Это место походило на сказку. Дэниэл обнял меня сзади, и мы еще долго так стояли, приветствуя солнце.