Трилогия "Виктор"

Д—43. 2072 год от создания Империи. Я вышел из портала, на часах было 14:42. Я, как обычно, рано. Ничего, подожду. Вокруг было пусто. Серый смог все время окутывал эту планету, но дышать было легко. Я сел рядом с порталом, прямо на землю. Некоторое время сидел и ждал. Потом, чтобы не думать, погрузился в медитацию, на поверхности оставив лишь что-то вроде шестого чувства. Просто не хочу думать. Не хочу… Очнулся, почуяв постороннее присутствие. Ко мне приближался корабль, воздушный. Он был просто великолепен. Огромен, красив, искусно сделан и обработан лучшими мастерами. Я даже засмотрелся. Обычно корабли в Империи более обшарпанные… Корабль приземлился и сбоку открылся люк. Оттуда выехал на инвалидном кресле человек. Даже издалека я заметил, что у него нет обеих ног, что-то или кто-то оторвало их выше колена. Когда человек приблизился ко мне, я в удивлении узнал Джеймса. Несколько минут мы молчали… Джеймс смотрел на меня, я на него. Мой разум отказывался принимать то, что видели мои глаза. Я не мог признать в этом изможденном умирающем инвалиде Джеймса. Человека, с которым я когда-то спал. Да, судьба странная штука, и кто знает, во что превращусь я? — Еще раз здравствуй, Виктор, — произнес он. Я лишь кивнул, продолжая смотреть на него. — Удивлен? — спросил Джеймс. Немного подумав, я снова кивнул. — В жизни всякое бывает, вот и у меня неприятности… Впрочем, давай пройдем ко мне в дом. Точнее, пролетим, там и поговорим. Это не займет много времени, — договорил он, будто убеждая меня идти с ним. Я кивнул, соглашаясь. — Ты, как обычно, молчалив. По-прежнему не любишь разговаривать? — спросил Джеймс. Я снова кивнул. Он улыбнулся и, развернув коляску, направился к кораблю. Я молча пошел следом. Мы сели на корабль и полетели. Я молчал, Джеймс тоже. Я почти физически чувствовал, как ему тяжело. Тяжело смотреть на меня, тяжело переносить свою инвалидность, тяжело начать разговор… Поэтому он ничего не говорил, а я его и не торопил. Если он не успеет, то… то я просто уеду через шесть часов, даже меньше. — Дик, — неожиданно обратился Джеймс, кажется, к пилоту, — прибавь-ка ходу, а то песчаники опять бушуют. Я чуть вздрогнул. Джеймс, заметив это, сказал: — Прости, Неразлучник, я должен был разузнать обстановку в пустыне, прежде чем посылать вас к порталу. Я промолчал. Должен, не должен… теперь-то какая разница? — Неразлучник? — позвал меня Джеймс. — Ты меня вообще слышишь?! Почему ты все время молчишь? Я посмотрел на него. А что мне говорить, Джеймс? Что? Можно, конечно, убить тебя. Но ты и так умираешь, сам же сказал… А что еще? Мне тебе нечего сказать. Все, что хотел, уже сказал давно… Вот и все… — Неразлучник, неужели ты стал совсем бесчувственным? Ну хотя бы наори на меня. Ведь по сути это я виноват в смерти Дэниэла Варта! Я молча смотрел на это существо. Он очень сильно изменился… Очень. — Скажи что-нибудь, Неразлучник. Меня разозлило то, что он назвал меня в очередной раз Неразлучником… И я со злостью сказал, надеясь пресечь его дальнейшие излияния: — Прекрати меня так называть. Если бы я был Неразлучником, то умер бы вместе с ним! — я закипел. — А я, черт возьми, все еще жив! И еще, виноват ты или нет — сейчас мне плевать. Его уже не вернешь. Так что все. Хватит разговоров о Дэниэле! — Потом я перевел дыхание и добавил: — Говори, зачем меня вызвал. Теперь Джеймс молчал. Тем временем мы уже долетели до его дома. Он оказался небольшим. Где-то два этажа, может, еще был цокольный. Мы зашли в него, по периметру его дома тут же рассредоточилась охрана. Изнутри дом выглядел очень уютно и совсем не по-имперски. — Присаживайся, — сказал мне Джеймс, указывая на одно из кресел. Я сел и стал смотреть на него. — Вина? Сигар? — предложил он. Я подумал и согласился на вино. Оно у него отменное. — Ты не куришь? — чуть удивленно спросил Джеймс, наливая вино. — Иногда, — сухо ответил я, — и принципиально сигареты. — Травишь свой организм? — Зачем ты меня позвал? — перевел я тему, беря бокал у Джеймса и поудобней устраиваясь в кресле. — У меня большие проблемы, — начал он, — я перешел дорогу планетарным мафиози. Я чуть приподнял голову. Это ж надо умудриться… Джеймс скосил взгляд себе на ноги. На то, что от них осталось… — Это предупреждение от них. Я кивнул. Ясно. — И при чем здесь я? — спросил я, делая глоток вина и жмурясь от удовольствия. — Я хочу, чтобы ты мне помог. — Чем? С мафией я разбираться не буду. У меня свои дела, и мне нельзя светиться. — Я знаю. И именно потому, что ты очень хорошо прячешься, я и обращаюсь к тебе. — Это тут при чем? Джеймс помолчал. Потом сказал: — У меня есть дочь. Я слегка удивился, ну есть и есть… Могу поздравить. — И именно она нужна тем, кому я перешел дорогу… Уже интереснее… и, черт, кажется, я стал догадываться, что ему от меня надо… — Иии…? Джеймс вздохнул. — Я хочу, чтобы ты ее забрал. Я только рот открыл, чтобы отказать, как Джеймс буквально затараторил: — Подожди, подожди, подожди. Выслушай меня, а потом откажи, если захочешь. Подумав, я кивнул. Боги, зачем мне это?! — Пятьдесят лет назад я познакомился с девушкой. Она была рабыней одного из мафиози. Я ее выкупил… Мы любили друг друга, и вскоре поженились… — он замолчал, а я просто слушал. — Жили спокойно, недавно, семь лет назад, у нас родилась дочь, Кэтти, — он улыбнулся. — Но потом тот мафиози решил забрать мою жену обратно себе, для опытов. Мы начали воевать с ним. Ее убили пять лет назад, и тогда он потребовал мою дочь вместо жены. Я отказался. С тех пор мы где только не прятались, а сейчас, после стольких лет, я снова решил вернуться на эту планету. Наступило молчание… Потом я спросил: — Почему он захотел взять на опыты именно твою жену или дочь? — Моя Кэтти полукровка, она наполовину принадлежит к Звездному народу. Я растерянно заморгал. То, что она, хоть частично, но принадлежит к расе Дэниэла, объясняет, почему за ней охотятся. Но… — Но Звездный народ ушел в добровольную резервацию, почти сразу после смерти Дэниэла, — сказал я. — Не все. Кто-то, как Мэг, моя жена, не смог. Кто-то не захотел. Но их ничтожно мало. Некоторые любители отлавливают их для опытов. Я хочу… нет, я прошу: забери Кэт. Я все равно умираю. У меня рак мозга, а он и сейчас толком не лечится. Да и нет у меня времени на лечение. Они скоро доберутся до меня. Я не смогу ее спрятать. — А с чего ты взял, что я смогу? — спросил я. Захотелось курить. — Почему ты думаешь, что у меня ей будет безопасно? — А у кого еще? Никто даже не знает, что мы знакомы, а даже если и знает, то им вряд ли придет в голову, что я мог обратиться, фактически, к своему врагу. — У тебя есть сигареты? — спросил я. Боги! Я ведь не курил уже пять лет. Джеймс кивнул и притянул телекинезом с полки пачку сигарет. Я взял одну и прикурил от пальца, в прямом смысле слова. Стало чуть легче. Я думал, а Джеймс ждал. Вдруг дверь в нашу комнату открылась и в нее вошла девочка. Кэтти, как я сразу понял, по цвету ее глаз. Ночное безоблачное небо. Черт! Я сделал очередную глубокую затяжку. — Папа, мне страшно, — девочка обошла Джеймса и обняла его. Он поднял ее и посадил на коляску. — Не бойся, Кэтти… Кстати, познакомься с нашим гостем. Это Виктор. Девочка перевела взгляд своих глаз на меня. Я сделал очередную затяжку. У меня возникло ощущение, что на меня сквозь время смотрит Дэниэл. Черт! Еще затяжка. — Здравствуйте, дядя Виктор, — сказала девочка. Я молча кивнул. Девочка, потеряв ко мне интерес, снова обернулась к папе. — Пап, они найдут меня, — в ее голосе звучал страх. — Я это чувствую. — Не найдут. Все будет хорошо, — ответил ей Джеймс, аккуратно поглаживая ее по спине. Девочка дрожала… Я со злостью потушил окурок и сказал: — Хорошо! Я идиот! Не знаю, специально ли он позвал девочку или нет, но все равно его взяла. Я заберу ее с собой! Хотя потом, наверное, пожалею, и не раз… Джеймс улыбнулся и сказал: — Кэт, собирайся. — Куда? — удивленно спросила она. — Ты поедешь с дядей Виктором. С ним ты будешь в безопасности. — А как же ты? Ты ведь не останешься здесь? Джеймс замялся, а потом с улыбкой солгал: — Я приеду к вам чуть позже. Папе надо закончить кое-какие дела. Девочка кивнула, спрыгнула с коляски, еще раз посмотрела на меня и умчалась. Как только она вышла, я не выдержал: — Ну ты и сволочь! — Я хочу, чтобы она жила, — спокойно ответил он. На этом разговор и закончился. Я закурил еще одну сигарету. Минут через пять, когда я докурил уже четвертую сигарету, Джеймс снова нарушил тишину: — Я посажу вас на маленький планер, и вы быстро долетите до портала. — А ты? — вдруг спросил я, доставая пятую сигарету. — Я? Я останусь здесь и буду делать вид, что Кэтти никуда не уезжала, — как-то криво усмехнулся он. — А потом, где-то через двое суток, в канун Нового года, сожгу дом и застрелюсь. Вам этого времени хватит? Я кивнул. Хватит. Вполне. Больше мы не разговаривали. Через полчаса он прощался с Кэт. У той за спиной висел лишь небольшой рюкзачок. — Кэт, слушайся Виктора, а я скоро к вам приеду, — с улыбкой врал Джеймс. — Угу, — как-то неуверенно сказала девочка. Да, Звездных нелегко обмануть. — Ну все, иди, — Джеймс подтолкнул Кэтти к планеру. — Иди, иди. Мы сели в планер. Кэт помахала папе ручкой, а потом начала с интересом осматриваться. Я же смотрел на Джеймса и понимал, что вижу его в последний раз. Но никак не мог определиться, что же испытываю? Не знаю, что, но радости не было точно. Когда планер поднимался в воздух, я просто положил руку на стекло. Джеймс в ответ поднял руку вверх и улыбнулся. По его губам я смог прочитать: — Спасибо. Пожалуйста, пожалуйста… Вскоре Кэт заснула. Мы летели в другой телепорт, на другом конце планеты, поэтому она вполне могла выспаться. А я, глядя вниз на пустыню и ангары, вспоминал… Теперь уже сознательно. Д—43. 1716 год от создания Империи. Наутро он отпустил нас. Вот только Дэниэл стал совсем плох. Его еле привели в сознание. Затем нас посадили в планер, и мы начали долгий путь к телепорту. Я всю дорогу держал руку на пульсе Дэниэла, тот был слабый. Иногда мне казалось, что он уже умер, и тогда я начинал немилосердно трясти его до тех пор, пока он не открывал глаза. Он стал таким легким, что у меня возникало ощущение, будто он тает на глазах. Я дико боялся. Что не успеем долететь. Что Дэниэл умрет у меня на руках… Так сильно, как тогда, я больше никогда не боялся, и, скорее всего, не буду. От этого липкого, почти панического ужаса его потерять, я постоянно плакал. Просто не мог остановиться… Наверное, мужчине должно быть стыдно… Мы летели совсем невысоко, метров десять, не больше, и, как мне казалось, очень медленно. Внизу под нами лениво менялся пейзаж. Ангары — пустыня, пустыня — ангары, изредка виднелись люди. Мы летели. Вдруг я заметил внизу, возле одного из ангаров, слабую вспышку. Похоже на… Прежде чем мой мозг успел обработать полученную информацию, нас тряхнуло. Да так, что я головой ударился о потолок. В глазах потемнело. Слух уловил сигнал тревоги. Это сработала система оповещения планера. Вот блин! А то сами не догадались! Потом все завертелось и закружилось. Единственное, что я успел сделать, так это прикрыть Дэниэла собой. Мне в ногу что-то воткнулось. Я попытался посмотреть, что, и тут мне сверху по голове прилетело аптечкой… Я бы посмеялся, но не мог. Сознание погасло. *** Пришел в себя я от запаха дыма. Он въедался в нос, раздражая слизистую. Я чихнул, голова взорвалась болью, по шее потекло что-то липкое. Наверное, моя кровь. Я попробовал пошевелиться и застонал. Ногу пригвоздило к полу. Взгляд никак не хотел фокусироваться. Я лежал на Дэниэле, и поэтому большая часть ударов от кусков обшивки и разных предметов пришлась на меня. К огромному моему же счастью. Я точно мазохист. Ну и плевать. К своей радости, я чувствовал дыхание Варта на своей щеке. Жив… Хоть и без сознания. Сейчас это даже лучше. Интересно, где пилоты? — Эй! — крикнул я. — Есть еще кто живой? Молчание. Ясно. Либо мертвы, либо без сознания. Разберусь потом. Сейчас главное выбраться отсюда, а то меня начинает беспокоить этот дым. Надо освободить ногу. Я повернулся, насколько смог, и снова застонал. В моей ноге торчал штырь, видимо, какая-то из частей корабля. Я осторожно осмотрел рану. Кажется, кость не была задета, штырь проткнул бедро, ближе к паху. К счастью, артерии тоже не были повреждены. Я схватился за штырь и рванул его на себя. Мой крик, наверное, слышала вся планета, но сознание я не потерял. Скатился с Дэниэла, посмотрел на ногу. Вся штанина была пропитана кровью, и она продолжала идти. Плохо. Мутнеющим взглядом я поискал аптечку. Дотянулся до нее рукой. Жгут. Затянул. Теперь надо выбираться отсюда, дыма все больше… Я подполз к окну. Оно было разбито, только остатки стекла торчали из рамы. Той же аптечкой я выбил их. И начал вытаскивать Дэниэла из планера… Мы упали где-то в пустыне. Что, в общем, не странно. Я оттащил Дэниэла метров на сто. А потом наконец потерял сознание. *** Солнце. Вот от чего я пришел в себя в следующий раз. Оно жгло нещадно, наверное, полдень. А если полдень, то мы должны были почти долететь. Наверное, километров пять осталось, не больше. Я нащупал аптечку и вколол себе львиную дозу энергетика. В голове сразу прояснилось. Посмотрев на Дэниэла, я и ему вколол энергетик. Попил воды из фляжки, благо, есть привычка всегда носить ее с собой. С трудом привел Дэниэла в сознание и дал попить и ему. Сделав несколько глотков, он закрыл глаза, засыпая. Я накрыл его лицо белой марлей, чтобы солнце не так сильно жарило. Нога. Снял жгут. Кровь остановилась, в рану залил медицинский клей. Встал. Шатает, но ходить могу. Ощупал затылок. Пустяковая рана. Надо добраться до телепорта, потому что ограничители способностей можно снять только там. Я попытался снова растолкать Дэниэла. Получилось плохо. Но он хотя бы смог встать и опереться на меня. Мы сделали шаг, затем еще и еще… Но через сто метров Дэниэл упал, уронив и меня. Я упал лицом в песок и тот тут же услужливо набился мне в волосы, нос, рот и даже в глаза попал. Я приподнялся на руках, и посмотрел на Дэниэла. Тот был без сознания. Я сел и перевернул его, затем решил нащупать пульс и, к своему ужасу, не обнаружил его. — Дэниэл? — позвал я его. Мелькнуло ощущение затаенного страха. Варт никак не отреагировал. — Дэниэл! — на этот раз громче позвал я. И снова никакой реакции. Дыхание тоже отсутствовало. Сердце не билось. Я почувствовал, что меня накрывает паника. Стоп! Аптечка. В аптечке было все, кроме того, что мне нужно — адреналина. Его не было! — Дэниэл, очнись! — я потряс его. Глупо, но больше я ничего не мог. — Дэниэл, не смей умирать! — я понял, что злюсь на него. За то, что он, изуродовав мою жизнь, решил умереть. Я снова потряс его, сильнее, чем прежде. Его голова безвольно моталась. — Нееет! — взвыл я, прижимая его к себе . — Дэниэл, не смей умирать! Ты, тварь! После всего, что ты со мной сделал, ты еще собираешься оставить меня здесь одного?! Не смей этого делать! Не смей! Я снова встряхнул его. Никакой реакции. Он был мертв. Во мне что-то словно сломалось, с тихим щелчком. Я встал и, запрокинув голову к солнцу, — заорал. Во всю мощь своих легких. Солнце жгло глаза, но я насильно заставлял себя держать их открытыми. Пусть оно выжжет мне глаза! Пусть! Не хочу видеть этот чертов мир! Пусть он весь рассыплется прахом, и я вместе с ним! Ненавижу его! Ненавижу!!! Я со злобы, неожиданно для себя, пнул Дэниэла. Со всего размаху… Дэниэл дернулся и застонал. — Дэниэл?! Я тут же упал на колени и припал ухом к его груди. Сердце билось. — Ты жив, — из глаз хлынули слезы. — Угу, — простонал Варт, — но еще пара таких пинков, и моя душа точно отойдет к праотцам раньше времени. Эта маленькая речь истощила его, и он замолчал. Я же улыбался, плакал и слушал его сердцебиение. Потом оторвался от него и спросил: — Идти сможешь? Он, подумав, кивнул. Я помог ему встать, и он, опершись на меня, пошел. К вечеру мы добрались до телепорта. По дороге он несколько раз терял сознание, но пульс был. Мы дошли, и я тут же открыл портал на А1 в центр Императорской охраны… Д-43. 2072 год от создания Империи. — Прибыли, — обратился ко мне пилот. Я выглянул в окно. Планер уже приземлился, как и положено, метрах в пятидесяти от телепорта. Я разбудил Кэт, и мы вышли из корабля. Бесконечный песок вокруг, вдали виднеются громады ангаров, впереди низкая бетонная площадка телепорта. Я здесь уже был. Много лет назад. Только ничего хорошего из этого не вышло… Кэтти с интересом оглядывалась по сторонам, при этом крепко держа меня за руку, чтобы не упасть. Я же шел и тоже озирался. Вспоминая. Будь проклята моя память! Иногда я себе кажусь такой ужасной размазней, чтоб убить хочется. Великий! Ха! Да я даже свои воспоминания и мысли не могу контролировать. Мы дошли до телепорта, и я остановился. Опять захотелось курить. Свободной рукой я достал взятую у Джеймса пачку сигарет и закурил. Потом посмотрел на телепорт… «Вот здесь Дэниэл в очередной раз упал…» Я глубоко затянулся. И задержал дыхание. Воспоминания всплывали, как утопленники из-под воды. Неожиданно и пугающе. «Здесь упал уже я. Рана в ноге давала о себе знать. Было больно. Снова пошла кровь…» Я выдохнул. Дым заклубился, растворяясь и уходя к нещадно палящему солнцу. Я проследил его исчезновение, и мне захотелось последовать его примеру. Просто рассеяться, как дым. Чтобы никто меня даже и не вспомнил. «Я встал и помог Дэниэлу подняться. Надо идти. Всего каких-то три шага, и я смогу спасти нас. Смогу. Кровь течет, оставляя красный след на песке…» Я снова затянулся. Когда прекратятся эти воспоминания? Неужели я вправду такая тряпка, что не могу прекратить в них копаться?! Я крепко сжал кулаки. Злоба. — Ай! Дядя Виктор! — укоризненно пропищал чей-то детский голос снизу. Кэт. Видимо, я сильно сжал ее ладошку. — Прости, — я не смотрел на нее. Боялся. Боялся встретить ее взгляд, так невыносимо напоминающий мне о нем. Я испепелил сигарету в воздухе. Пора идти. Время на исходе. — Вам больно, да? — неожиданно спросила Кэт. Я не выдержал и посмотрел на нее. Золотистые кудряшки до плеч, худенькое лицо с недетской серьезностью… и его глаза… Вздохнув, я попытался взять себя в руки. Он давно мертв, а эта девочка даже не его дочь. — Почему ты так думаешь? — Папа всегда, когда ему больно, что-нибудь сильно сжимает. Он говорит, что это вместо криков и ругани. Подумав, я кивнул. — Твой папа прав. Я посмотрел на небо. И тут Кэт опять задала вопрос: — Дядя Виктор, а если они меня найдут? Я не хочу на опыты, — голос ее звучал жалобно. Я ободряюще улыбнулся ей: — Я не дам тебя в обиду. Никто тебя не найдет. — Обещаешь? — Обещаю. Они тебя не найдут, — заверил я ее. Хотя не был в этом уверен. — Пойдем, нам пора. Я потянул ее за руку, и мы вошли в телепорт. Планер улетел обратно, а я набрал координаты на панели управления. Планета вне классификаций. 2072 год от создания Империи. Мы телепортировались ко мне в палатку. Я мысленно связался с Игорем. Тот тут же, без промедления, зашел ко мне. Увидев девочку, он мысленно спросил меня: «Кто это?» Я так же мысленно ответил: «Дочь одного моего знакомого. За ней охотятся, и он попросил ее спрятать». «Ясно. Я отведу ее в столовую, а все разговоры отложу на потом». «Никаких разговоров. Я дал тебе всю необходимую для тебя информацию. Все. Займись ею». Мои нервы на взводе, а ему информацию подавай… Игорь обиделся, я это почувствовал. Но виду он не подал. Лишь демонстративно отдал мне честь и улыбнулся Кэт. Та все это время молчала и по-прежнему держала меня за руку. — Кэт, — обратился я к ней. Она внимательно на меня посмотрела. Я проморгался, чтобы опять не уплыть в воспоминания от ее взгляда. — Кэт, это Игорь Александрович. Он мой… — я задумался, — друг. Иди пока с ним. Тебя никто здесь не обидит. Ты ведь хочешь есть? Кэт кивнула. Впрочем, я и не сомневался. — Вот иди покушай. — А мы потом еще встретимся? — Конечно. Иди, иди. У нас много вкусного есть. Девочка улыбнулась и подошла к Игорю. Тот в свою очередь предложил ей руку. Но она отказалась. — Я уже большая, — проворчала она, — и не боюсь ходить одна. Игорь улыбнулся и кивнул. — Хорошо. Тогда пойдем. А то дяде Виктору, — он выразительно посмотрел на меня, — нужно о многом подумать. В последнее время он этим занимается редко… Они вышли. Я в задумчивости сел на стул. И над чем мне надо подумать? Над тем, что я привел сюда Кэт? Ну да, это глупость. И, наверное, большая. Но она слишком похожа на Дэниэла… глазами. Ну не мог я ее там оставить! Минут через тридцать в палатку вошла Сэлл. Почему-то она выглядела хмуро и подавленно. Она молча обошла меня и села на кровать. — Сэлл? С тобой все в порядке? — с беспокойством спросил я. Она кивнула. А вот мне что-то не верилось. — Точно? Опять кивок. Все такое же хмурое выражение лица. Нет, с ней явно не все в порядке. Я подошел и присел рядом с ней. — Что случилось? Она отвернулась от меня. Да что происходит?! Я попытался обнять ее. Она вся напряглась. — Сэлл, я очень тебя люблю. Скажи, что случилось. Она встала, отошла и, резко обернувшись, спросила: — Чей это ребенок? — голос ее звенел, кажется, она была на взводе. — Кого ты сюда привел? Я глубоко вздохнул. Что это с ней? — Это дочь моего старого врага. И все. Я не мог ее там оставить. За ней охотятся. Сэлл неожиданно рассмеялась, громко, почти истерично. С ней явно что-то не так. — Не мог он ее там оставить! Вик, не смеши. Ты сотнями убивал людей, а ее не смог оставить! — она снова рассмеялась. Да что с ней такое?! — Сэлл, она ребенок. Дети не виноваты в преступлениях родителей. Она снова рассмеялась, не переставая шагать по комнате. Я подошел и, поймав ее за плечи, встряхнул. — Что происходит? Как старший по званию, приказываю ответить на заданный вопрос, — голос мой звучал жестко, хоть мне самому хотелось обнять ее и успокоить. Но, зная ее характер, я прекрасно понимал, что она этого не позволит. Поэтому воспользовался запрещенным способом. Ведь она младше меня по званию, а субординация у оборотней в крови. Сэлл пронзила меня яростным взглядом и выпалила: — Ты действительно хочешь это знать?! Я кивнул, по-прежнему держа ее за плечи. — Ну, тогда слушай. Что происходит?! Да вот в чем дело! В том, что ты не видишь, что происходит вокруг! — она повысила голос. Я не вижу?! — Ты ни черта не видишь. Все время живешь в мире воспоминаний! Хватит! Сэлл вырвалась и снова стала ходить по комнате. Я не стал ее удерживать. Пусть лучше кричит. Пусть. Так лучше… — Вик, ты приводишь чужих детей с глазами Дэниэла. Ты постоянно в воспоминаниях о нем. Реальной жизни для тебя не существует! Я внимательно слушал, хотя каждое ее слово болью впечатывалось мне в душу. Ведь она была права… — Вик! — она посмотрела на меня. — Хватит! ОН УМЕР! — Нет! Он не умер. Он жив, — я сглотнул и приложил руку к сердцу, — вот тут… — Вик, пожалуйста, — теперь голос Сэлл задрожал. Она осеклась, несколько раз вздохнула и со слезами на глазах продолжила: — Пожалуйста, перестань. Хорошо, пусть он живет в твоей душе, но не надо так яростно стремиться к нему. Ты жив! Понимаешь?! — она всхлипнула. — И я жива, и Крис. Но ты нас не видишь. Для тебя нас нет! Для тебя по-прежнему существует только он. Я почти ненавижу вас! Его — за то, что даже после смерти он занимает все твои мысли. Тебя — за то, что не хочешь жить! — Она заплакала, но когда я попытался обнять ее, она отбежала и зашипела: — Не трогай меня! Я опустил руку. Мне было больно. Очень. Правда всегда ранит. И иногда я тоже ненавидел Дэниэла за то, что постоянно думаю только о нем. Но это не его вина. Проблема во мне. Не знаю, почему, но я не хотел думать о чем-то другом… Сэлл отвернулась от меня и, уткнувшись лицом в руки, плакала. Я все-таки подошел и обнял ее. Она, развернувшись, ударила меня. Я дернулся, но ничего не сказал. Из разбитой губы потекла кровь. А я просто держал Сэлл. Она вырывалась и что-то шипела. В конце концов, она разревелась, уткнувшись лицом мне в рубашку. Я ее просто гладил по голове. Я тварь. Я это знаю. Сэлл подняла голову и сказала то, что меня действительно повергло в шок. — У меня был выкидыш. Я замер. — Что?! — Я же сказала тебе, что ты ничего не видишь вокруг. У тебя в мыслях только Дэниэл, — она вздохнула и утерла слезы. — Это был мальчик. Но срок был маленький. Я молчал. У нее случился выкидыш, а я даже не заметил. Дэниэл, что же ты со мной сделал?! Я как живой мертвец. Но я не мертвый, нет! Я посмотрел на Сэлл. Она больше не плакала. Просто смотрела на меня. Я снова обнял ее, крепко прижав к себе. — Прости, Сэлл, прости… — прошептал я. Она молчала. Я приподнял ее подбородок и поцеловал. Наверное, чтобы доказать себе, что живу. Мне было очень больно от того, что произошло. И я всю боль растворял в этом сладко-соленом поцелуе. Сэлл ответила мне, и некоторое время мы просто целовались. Наверное, я тоже плакал, но мне было без разницы. Пусть. Даже хорошо. Со слезами всегда выходит хотя бы часть боли. Потом я подхватил Сэлл на руки и отнес на кровать. Она молчала. Я тоже. Так мы и лежали, иногда целуясь. Я не могу описать словами то, что творилось у меня в душе. Но я понял, что нужно вылезать из воспоминаний. Я посмотрел на Сэлл. Она спала, свернувшись клубочком и прижавшись ко мне щекой. Я погладил ее по волосам. Я выберусь. Я найду выход. Обещаю тебе, Сэлл. Я поцеловал ее в щеку. Она во сне улыбнулась. Я устроился поудобней и начал вспоминать. Чтобы выйти из лабиринта, нужно дойти до конца. Конечно, если у тебя нет вертолета, а его у меня не было. Да и лабиринт необычный — из памяти. Но я дойду до конца и успокоюсь… Я закрыл глаза и, глубоко вздохнув, расслабился, отдаваясь во власть воспоминаний, которые, в свою очередь, перетекли в сон… А-1. Империя. 1716 год от создания Империи. Мы вывалились из телепорта, расположенного в кабинете для совещаний. Дэниэл безвольно повис на мне, я же обвел взглядом генералов, так кстати собравшихся здесь. Те, в свою очередь, молча смотрели на нас. Что, удивились, суки?! Думали, Дэниэл умер? Хер вам, он жив! И будет жить. Я бережно уложил Дэниэла на пол, а сам, встав по стойке смирно, с издевательской улыбкой на губах, отдал им честь. — Доброго времени суток, господа генералы. Дэниэл Варт вернулся с задания с победой! — я тихонько рассмеялся. По кабинету пронесся шепот недовольства. Потом один из генералов встал и жестким голосом спросил: — Где вы отсутствовали почти три недели? Три недели?! Так много? Казалось, меньше… — Я все вам объясню. Только в начале отправьте, пожалуйста, Дэниэла Варта в мед. блок. Он находится на грани смерти, — сказал я. Лицо генерала посуровело: — Вы никуда, кроме карцера, не отправитесь, пока я не узнаю, где вы были. Я задохнулся от злости и сделал шаг к генералу. Точнее, попытался. Из-за продырявленной ноги я упал. Ко мне тут же бросилась охрана, но явно не с намерением помочь. Меня схватили за руки и подняли. Кажется, меня уже тащат в карцер. Надо все-таки объяснить ситуацию. — Господин генерал, — торопливо выкрикнул я, — мы выполняли операцию по спасению Императора… — меня уже куда-то тащили, но я заметил, как генерал нахмурился и сказал: — Император ничего нам не говорил… — потом добавил: — В карцер… обоих. До выяснения обстоятельств. — Нет! — я закричал. — Господин генерал, посадите меня одного. Дэниэл там умрет!!! — я рванулся, но лишь причинил себе лишнюю боль. — Держите себя в руках! — рявкнул генерал. — Не позорьте Империю. Я не могу ничего предпринять, пока не получу на то приказа. Я рассмеялся. Громко, и почти захлебываясь. Потом снова прокричал. — К чертям приказы! Самый лучший гражданин Империи умирает на ваших глазах. А вы, как тупой идиот, твердите про приказы!.. — Вы не в себе, — проговорил генерал. — Я как раз в себе! А вы все сумасшедшие, — я снова рассмеялся, — все! Потом я снова рванулся и тут же почувствовал попытку проникновения в мое сознание. Ага! Хрен вам всем! Ни черта не выйдет. Я со злостью ответил ментальным ударом. Один из генералов, сидящих за столом, со стоном упал со стула. Защита у него была слабовата… для генерала. Мои губы снова исказила злобная усмешка. Как же я их ненавижу, этих черствых тварей! Мне дико захотелось их убить. Всех! Но тут я заметил кивок говорившего со мной генерала и тут же почувствовал удар по голове. Правильно, чем спорить, проще вырубить… Вот только я не потерял сознание. На тренировках с Дэниэлом я получал и не так. Я вновь рванулся и почувствовал, как вывихнул себе плечо. Упс! Перестарался. Боль, как обычно, услужливо поселилась в сознании, и я уже не заметил второго удара по голове. Наконец темнота. *** Очнулся я в темной камере на полу. И тут же взглядом нашел Дэниэла. Он лежал рядом. Без сознания. Я дотянулся до его запястья и проверил пульс. Он был, но слабый. Дэниэл лежал на спине, и поэтому я мог видеть его лицо. Оно выражало безмятежность. Такое ощущение, что он спит. Просто спит… Я тихо подполз к нему и лег рядом, положив одну руку ему на сердце, а второй нащупав пульс на запястье. Так и уснул. Снова проснулся я, когда в камеру принесли еду. Я есть не хотел, а вот Дэниэлу нужно поесть хотя бы немного. Но как я его не будил, он не просыпался. Это повергло меня в отчаяние. Он же может умереть, а эти ублюдки!.. Я подполз к двери и долго колотил в нее, кричал, срывая голос… Но никто так и не обратил внимания. Сколько времени мы провели там, я не знаю. Здесь словно не было дня и ночи, а ЛК не работал из-за защитного экрана, окружавшего камеру. Нас не трогали, не били, не допрашивали. И это навело меня на мысль, что этот генерал все-таки обратился к Императору. Но пока его обращение дойдет до Императора и пока тот что-нибудь предпримет… Сколько времени пройдет? Главное, чтобы Дэниэл выжил… Он должен выжить! Именно в те дни, в карцере, я начал ненавидеть Империю, так запросто разрушающую жизни людей, убивающую их души в зародыше. Со временем ненависть чуть угасла, превратившись в твердое осознание того, что она, такая, какая есть, не должна существовать. Империя. В те мгновения я готов был убить любого, кто произнесет это слово. Я ничего не ел, ни с кем не разговаривал. Я просто сидел, прислонившись спиной к стене, и полными ненависти глазами смотрел на дверь. Те, кто приносил еду, натыкались на мой взгляд и быстро исчезали, что-то бормоча себе под нос. Я же просто сидел. В моей руке почти всегда была рука Дэниэла. Я постоянно держал руку на его пульсе. Кроме редких моментов хождения в туалет. Через какое-то время рана на ноге загноилась. У меня начался жар, а с ним пришел и бред. Я видел какие-то лица, слышал голоса. Плавал в воспоминаниях и, счастливый, умирал вместе с Дэниэлом… Но однажды дверь открылась, и в камеру вошел Император. С ним был и тот генерал, что отправил нас в карцер. Император подошел ко мне и, присев, заглянул мне в лицо. Я попытался встать, но тут же рухнул обратно. Император взял меня за подбородок и внимательно посмотрел в глаза. Я ответил ему взглядом, полным злобы, но не ненависти. К нему у меня ненависти не было. — Ты смог… — чуть удивленно прошептал Император, вглядываясь в мои глаза, словно пытаясь влезть в душу. Я отвел взгляд, сознание снова начинало меркнуть. За эти дни я уже полюбил это ощущение и лишь мечтательно улыбнулся, ожидая темноты в сознании. Император потряс меня за подбородок: — Посмотри на меня. — Это был приказ, и я с трудом открыл один глаз. — Что за запах? — спросил он. — Гниющего мяса, — с бессмысленной улыбкой ответил я. Император обернулся к генералу. — Что с вами будет, решит трибунал, — в его холодном, спокойном голосе не было ничего, никаких эмоций. — А пока распорядитесь, чтобы их обоих срочно переправили в мед. блок и занялись лечением. И вызовите целителей. Генерал молча кивнул, в камеру вошли люди и, подняв нас на гравии-носилки, отнесли в мед. блок. По дороге я все-таки потерял сознание. *** Прошло пять дней. Ногу мне вылечили и вообще подлатали основательно. Даже Дэниэла умудрились привести в сознание. Но не более, он по-прежнему умирал. Есть не мог, пить тоже. Его кормили через капельницу. Как только я смог ходить, тут же отправился в его палату. Выглядел он просто ужасно и держался на этом свете только за счет целителей, которые раз за разом возвращали его к жизни. Я пришел к нему и нежно провел рукой по его лицу. Он заморгал. Потом я склонился и поцеловал его. Сзади охнула медсестра. Я обернулся к ней и жестко сказал: — Будешь болтать лишнего, убью. Ясно? Она торопливо закивала. — А теперь иди. «Попей чай», и подольше. Медсестра практически выбежала. Наверное, нельзя угрожать людям. Это плохо… Но сейчас я ненавидел всех этих уродов. И еле сдерживался, чтобы не взять автомат и не пойти перестрелять всех. Виновных, невиновных, всех! К черту! — Зачем напугал медсестру? — едва слышно прошептал Дэниэл. Я посмотрел на него и, не выдержав, снова поцеловал. Он ответил. Я долго целовал его запекшиеся губы, потом осыпал поцелуями его лицо и уткнулся носом ему в грудь. Он же гладил меня по голове и успокаивал. — Вик, Вик, Вик. Чудо ты мое. Все хорошо. Все хорошо. Все закончилось. Я понял, что плачу. Всхлипывая, я плотнее вжался в него. — Все, все, все. Тише, Вик, тише, — успокаивал меня Дэниэл, как ребенка. А я плакал. — Ты молодец, Вик. Молодец. Ты нашел выход. Я и не сомневался. Я посмотрел на него, и он стер слезы с моего лица. — Я боялся, что ты умрешь, — прошептал я. — Не надо бояться. Со мной все будет хорошо. — Точно? — совсем по-детски спросил я. — Конечно, — он улыбнулся, — мне уже не больно. — Это-то и страшно. Не страшно, когда больно, страшно, когда уже не больно… Он снова улыбнулся. А потом сказал: — Дай листок с ручкой. — Зачем? — в удивлении спросил я, но послушно телепортировал их и передал Дэниэлу. Тот перевел кровать в более удобное положение и стал что-то писать. Что именно, я не видел. — Что ты пишешь? — Потом узнаешь. Я пытаюсь хоть как-то облегчить тебе жизнь. Не подглядывай. — Ладно. Не буду, — я положил голову ему на колени. Было не очень удобно, но зато рядом с ним. Дописав это, он вызвал медсестру. Войдя, она испуганно посмотрела на меня и, взяв у Дэниэла листок, поспешила снова уйти. А мы еще долго болтали. Потом он пододвинулся, и я лег рядом с ним. Так мы и уснули. Во сне у него остановилось сердце…