Трилогия "Виктор"

А-1. Империя. 1716 год от создания Империи. У кровати Дэниэла стоял Император и его приближенные. Я тоже там стоял или, скорее, часть меня, потому что сознание отказывалось верить в реальность происходящего. Целители его, с огромным трудом, но вернули к жизни. Я знал, что ненадолго. Дэниэл дышал тяжело, с хрипом, но в глазах светилось счастье. — Что я могу для вас сделать? — спросил Император. — Выполните мое завещание. Не нарушая его, — прохрипел Варт. Император, чуть подумав, кивнул. — Но, Ваше Императорское Величество, это слишком опрометчиво… — раздался голос сзади. Император, даже не обернувшись, бросил: — Этот… это существо спасло мне жизнь, и я выполню любое его желание. Всё. Вы все свидетели. — А теперь, пожалуйста, оставьте меня наедине с Виктором, — шепотом попросил Варт. Все послушно вышли. Я тут же упал на колени рядом с его кроватью. — Я не смог тебя спасти, — срывающимся голосом сказал я. Дэниэл положил руку мне на голову и тихо погладил по волосам. — Послушай меня внимательно, Виктор, — начал он. Я кивнул, хотя мне было сложно сохранять спокойствие. Хотелось орать от ужаса, разрушить что-нибудь, заставить кого-нибудь его спасти. — Я умираю, и мне осталось совсем чуть-чуть… — Нет! — вырвалось у меня. — Не перебивай, — попросил он, — у меня к тебе просьба. Выполни ее. — Какая? — я попытался взять себя в руки. — Найди себе цель жизни и живи. Не стремись ко мне. Раньше времени не пустят… — он закашлялся. — Я не хочу жить без тебя. Не хочу… — прошептал я. — Послушай меня, — снова начал Дэниэл. — Пожалуйста, живи. Ты молод, и впереди неизведанные дали. Путешествуй, учись, люби, воюй. Живи! Я свое отжил и… знаешь, что? — Что? — В последнее время я жил не ради мести… а ради тебя. Я встал с колен и присел на край кровати, поближе к нему. В голове эхом отдались его последние слова. Ради меня… — Месть, она помогает найти силы, чтобы жить. Но когда ты находишь нечто большее, — он провел рукой мне по лицу, я перехватил его руку своей и поцеловал, — тогда месть исчезает. Исчезает, и все. Я хочу, чтобы и ты нашел свое счастье. Мое — это ты, — он опустил руку с моего лица на мое сердце. — Я хочу, чтобы это сердце билось и любило. Я хочу, чтобы ты был счастлив. — Так дай мне умереть!!! — крикнул я в отчаянии. — Нет. Потом. Когда придет твое время, ты тоже умрешь. — Это ни хрена не радует. Я хочу сейчас, с тобой! — Нет, Вик. Обещай мне жить. — Не могу. Без тебя не могу. Дэниэл вздохнул. — Хорошо. В моем завещании я дам тебе подсказку. — Какую еще подсказку? — Что он вообще несет? Я хочу уйти с ним, а он в загадки играет. — Я знаю, что может стать твоим шансом на счастливую жизнь, — терпеливо сказал Дэниэл. — Мне это никогда не было нужно, хотя я мог бы это взять. Но тебе это поможет. Так возьми его, и, может, мы еще увидимся. — Ты про что, Дэниэл? — против воли я заинтересовался. — Читай письмо в завещании… Он закрыл глаза. Потом вздрогнул всем телом и снова их открыл, но теперь я видел в них смерть. — Помни, — прошептал он, — я тебя всегда лю… На датчиках, которые регистрировали сердцебиение, пошла прямая линия. Я стоял в шоке, по-прежнему сжимая его обмякшую руку. А потом до сознания дошла суть происходящего, и я закричал, так громко, как только смог. Потом упал на колени, не отпуская его руки, и кричал, кричал, кричал. Горло саднило от напряжения, воздух в легких заканчивался, но я не мог остановиться. От жесткой боли, что рвала мою душу на части, заболело сердце. Я почти не обратил на это внимания. В комнату вбежали целители и спешно занялись попытками вернуть его к жизни. А я, неожиданно перестав кричать, поднялся и, как робот, пошел в коридор. Ноги словно сами несли меня к окну. Всего 112-ый этаж. Я никого не видел и почти ничего не слышал. По дороге меня увидел Император. — Ты куда собрался, Виктор? Я ничего не ответил, лишь схватился за раму, распахивая окно. — Держите его! — отдал приказ Император. Меня тут же схватили и оттащили от окна. Я даже не сопротивлялся. Тупо смотрел на удаляющееся окно спасения. В груди нестерпимо болело. Что это? Сердце? Душа? Почему так сильно? — Выходят через дверь, а не через окно, — долетел до меня спокойный голос Императора. — Тебя разве не учили? Я посмотрел на него рассеянным взглядом. В груди болело сильнее и сильнее. В глазах помутнело. Я пошатнулся. Больно. Как же больно. — Что с ним? — кажется, это опять Император. — Не знаю, нужно в мед. часть. Вниз на… Я не дослушал. В груди словно что-то лопнуло, и сознание погасло. *** — Инфаркт, — долетел до меня чей-то женский голос, — в столь юном возрасте. — Да уж. Я бы прописал психологическое лечение, но Император запретил. Я открыл глаза. Мед. блок. — Он очнулся, — сказал кто-то из медиков. — Как самочувствие? Я промолчал. Я не хотел говорить. Я ничего не хотел. В душе было пусто, как будто я все-таки умер. Надеюсь, это ощущение сохранится на всю мою оставшуюся жизнь. — Не хотите отвечать? Хорошо, не надо. Я сама все проверю, — сказала доктор и забегала пальцами по панели диагностики. Запищали приборы, и через три минуты в руки к ней выполз листок с результатами обследования. — Ну что ж, — начала она, глядя то на листок, то на меня, — все показатели в норме. Завтра мы вас выпишем. Но все же нервничайте меньше. Еще парочка таких вот случаев, и вас ни один целитель не вытащит. Я смотрел в потолок пустым взглядом. До меня с трудом доходил смысл слов, сказанных доктором. Я себя-то с трудом осознавал. Больше всего хотелось просто закрыть глаза и никогда больше их не открывать. Когда мне предложили поесть, я отказался. Потому что не хотел. Тогда доктор, покачав головой, поставила мне капельницу с питательным раствором. *** Через день я с таким же отсутствующим лицом стоял перед печью крематория и смотрел, как туда уплывает гроб с Дэниэлом. Самое дорогое в моей жизни сейчас сгорит при температуре тысяча градусов. В душе по-прежнему было пусто и словно выжжено. Наверное, какая-то часть меня и вправду сгорела вместе с Дэниэлом в той печи. По крайней мере, я очень надеялся на это. Потом, вечером, нотариус вскрывал завещание. Я сидел с отсутствующим взглядом и смотрел на муху, которая важно расхаживала по столу. Наверное, ищет, что поесть или просто гадит. За моей спиной сидели еще люди, все те, кого Дэниэл указал в завещании. Они были чем-то возмущены и раздражающе шумно все это обсуждали. Мне не нравился этот гомон, и хотелось уже окончить эту ненужную никому церемонию озвучивания завещания. Почему нельзя было просто каждому сообщить на ЛК, что ему полагается? — Как такое может быть? — говорили они. — А вроде бы разумное создание, — твердили другие, — и тут такое!.. Их шепот прервал Император. — Я обещал ему выполнить то, что написано в завещании и, клянусь честью Империи, я сдержу свое обещание! Разговоры сразу стихли. Император забрал зачитанное завещание и, протянув его мне, сказал: — Теперь ты являешься начальником Императорской охраны, а также можешь поступить в Академию. Больше никто не станет тебе препятствовать. В твое распоряжение поступает триста человек, то есть существ, которые раньше подчинялись Дэниэлу Варту. Завещание также переходит в твои руки. Все пункты, написанные в нем, я не буду зачитывать. Всё. Все свободны. Собравшиеся, все еще недовольно перешептываясь, разошлись. А я сидел в кресле, в растерянности, с завещанием в руках. Когда все ушли окончательно, Император присел рядом с креслом и заглянул мне в глаза. А я по-прежнему смотрел на муху. — Виктор, — окликнул он меня, — посмотри на меня. Я послушно поднял на него глаза и столкнулся с жестко-холодным взглядом. На секунду мне захотелось поежиться. — Не опозорь его, — строго сказал он. — Дэниэл гордился тобой, не опозорь его имя. Не урони его честь. Император встал, и я проследил за ним все еще растерянным взглядом. — Что же мне делать? — этот почти детский вопрос вырвался сам собой. Взгляд Императора чуть смягчился. — Варт дал тебе в руки власть и очистил дорогу в Академию. Теперь перед тобой открыты все дороги. Живи. Он ведь этого хотел. Он положил руку мне на плечо и добавил, как бы заканчивая наш разговор. — Похороны через один месяц на Б-13, сектор А. Сказав это, Император вышел, а я еще долго смотрел на закрывшуюся за ним дверь. Я думал. Куда теперь мне деться? Своего дома не было, а в дом Варта я в ближайшее время не смогу зайти. Друзей у меня тоже не было. Было только завещание, по которому все, что было у Дэниэла, переходило ко мне. И еще кое-что. Поступление в Академию. Такое желанное для Варта, мне оно было совершенно безразлично и даже вызывало раздражение. К черту ее, эту Академию. Подумав, я решил отправиться в лагерь, где расположились теперь уже мои подчиненные. Раз я их начальник, то они не посмеют что-либо мне сказать. Да и посмотреть надо, кто это… Планета вне классификаций. 2072 год от создания Империи. Я проснулся от ласкового, чуть грустного шепота Сэлл. — Я тебя люблю. Слышишь? — она тяжело вздохнула — Вряд ли ты меня слышишь. Наверное, опять в своих воспоминаниях. Кровать скрипнула. Это Сэлл собиралась уйти. Я поймал ее за руку и, притянув к себе, сказал: — Я тебя тоже люблю. Она смотрела на меня своими удивительными ярко-зелеными глазами, в которых все еще плескались отголоски боли. — Сэлл, прости, — еще раз попросил прощения я. — Я действительно хочу жить здесь и с вами. — Что-то сомнительно, — проворчала она. — Но это правда, — я глубоко вздохнул и добавил: — Давай попробуем еще раз начать все сначала. Она вдруг лукаво посмотрела на меня. — А ты исправишься? Я улыбнулся. — Очень постараюсь. — Тогда ладно. В очередной раз поверю тебе. Сэлл поцеловала меня. А потом, отстранившись, сказала: — Тебя тут, пока ты спал, искало одно очаровательное юное создание. Я аж приревновала, и еще один симпатичный типчик тоже интересовался, когда ты придешь к нему на экзекуцию. — Первая, я думаю, Кэт. Сэлл кивнула. — А второй — Игорь? — Какой ты у меня догадливый, — съязвила Сэлл. — Иди, а то Игорь точно убьет тебя. Я кивнул, встал и, потянувшись, начал собираться к Игорю. Сэлл обещала дождаться меня. *** «Нет. Он точно хочет меня убить! Это ясно как божий день». Игорь сделал очередное движение руками, и у меня опять хрустнул позвоночник. Я застонал. — Терпите, — чуть издевательски сказал Игорь и опять подналег на мою многострадальную спину. — Может, хватит? — спросил я. — Еще нет, — опять хруст. — Еще… — хруст, — пара, — хруст, — позвонков. Игорь снова где-то надавил, и у меня в голове вспыхнула боль. —Игорь! — взвыл я. — Ты меня убить решил? — Нет. Просто нужно чаще ко мне ходить, чтобы потом не было так больно. С этими словами Игорь отошел от меня и бросил через плечо: — Все. Я закончил. Можешь одеваться, — в голосе явно была издевка. Фраза прозвучала просто обалденно. Я улыбнулся, надевая рубашку. А что, если я его поцелую? Посмотрю я тогда на его лицо. Я снова улыбнулся. Эх, Игорь, не кидайся такими словами в мой адрес. Это очень опрометчиво… Я встал и, улыбаясь, подошел к Игорю сзади. Тихо ходить я умел. — Что у нас дальше? — я никогда раньше с ним не разговаривал таким голосом — вкрадчивым, интимным. Он вздрогнул и резко обернулся, почти столкнувшись со мной. Я отступил на шаг назад. Игорь проморгался и сказал: — Во-первых, не пугайте меня больше, во… — Я тебя еще не пугаю… — тем же тоном перебил его я. — Это угроза? — довольно жестко спросил Игорь. — Пока не знаю, — ответил с улыбкой я, — все равно я могу сделать с тобой, что угодно, — я его провоцировал. Он давно и сильно обижен на меня. Пусть лучше выговорится. Тем более, я это заслужил. Да и… настроение у меня сегодня какое-то… игривое. Я снова улыбнулся. Игорь же, покраснев от злости, молчал. Нееет, милый, не выйдет. Я хочу, чтобы ты выпустил пар. И к черту, временно, конечно, субординацию. — И ты даже не скажешь ничего против? Какой ты у меня послушный, — последние слова я протянул нараспев. Игорь швырнул мой анамнез на стоящую рядом тумбочку и зло сказал: — Я не знаю, что с вами, но попросил бы вас прекратить подобные издевательства, — голос его дрожал от едва сдерживаемой злобы. Так. Отлично! Еще чуть-чуть. Мое счастье, что ты такой легковозбудимый. Мне это начинает нравиться. — Ну, смотря как просить будешь… — с явным подтекстом ответил я. — Лично я могу предложить тебе много способов… Игорь от возмущения даже приоткрыл рот, на что тут же получил мой язвительный комментарий: — Молодец, направление правильное, только можно чуть шире, а то не влезет. Что Игорь и сделал. Правда, от еще одного прилива возмущения. Я, не выдержав, рассмеялся. — Что вы смеетесь? — зло спросил Игорь. — Меня забавляет твоя реакция. Игорь на мгновение отвернулся от меня и, что-то пробормотав, снова повернулся и сделал пару шагов в мою сторону. Я по-прежнему улыбался. А потом сказал: — Знаешь, а команды «ко мне» не было. Игорь что-то прорычал и… дальнейшего я от него точно не ожидал. Он поцеловал меня! Довольно жестко и даже немного грубо. Я от неожиданности чуть прогнулся назад. Потом его поцелуй чуть смягчился. Вот тебе и своеобразная сублимация*! Ну, я сам нарвался. Хотел, чтобы он выпустил пар, вот он его и выпускает. Ладно, хорошо. Я расслабился, отвечая. Игорь обнял меня и одну руку запустил мне в волосы. Я слегка застонал и сам обхватил рукой его затылок. Теперь он застонал. Потом его рука принялась расстегивать мою рубашку. Я не сопротивлялся. Мой мозг куда-то делся. Надо бы спросить: «Ты что делаешь?!», но я не хотел. Потом подумаю… возможно. Поцелуй по-прежнему не прекращался. Даже наоборот, стал более страстным с обеих сторон. Рука Игоря прошлась по моей обнаженной груди. Я чуть выгнулся к нему навстречу. Мое тело с радостью реагировало на его прикосновения. Он подтолкнул меня к кушетке, с которой я недавно встал. Я, прекратив поцелуй, укусил его в шею. С тихим стоном он вцепился мне в плечи. Потом посмотрел на меня, и я по его взгляду понял, что мы хотим одного и того же. Друг друга. У обоих прерывистое дыхание, расширенные зрачки… А… к черту! Я потянул Игоря к себе с намерением продолжить. И тут по громкоговорителю раздался голос: — Игорь Александрович, срочно пройдите в хирургию. Повторяю: Игорь Александрович, срочно пройдите в хирургию. Игорь отпрыгнул от меня, метра на два сразу. Потом, не глядя на меня, схватил какие-то бумаги и вылетел из комнаты. Ну воот… Таак… В душ. Холодный… и вообще, что это было?! *** Я вышел из душа и направился в свою комнату, к Сэлл. Душ находился на корабле, как и комната, в которой я обитал, пока проходил лечение. Когда дошел, то увидел, что она играет с Кэтти. Обе выглядели такими счастливыми, что я невольно залюбовался, прислонившись плечом к косяку и скрестив руки на груди. На дверь падала тень, и они меня еще не заметили. Кэт воодушевленно рассказывала Сэлл, как она в детстве упала с лестницы, разбила коленку и долго плакала. Сейчас бы она не стала плакать, она же уже взрослая. А взрослые не плачут. Ну конечно. Не плачут, никогда… — Тетя Сэлл, а почему дядя Виктор всегда такой задумчивый и грустный? — вдруг спросила Кэт. Я замер, прислушиваясь. Мне самому был интересен ответ. — Потому что Боги дали ему силу, а вот про мозг забыли, — съязвила Сэлл. Да, я тебя тоже люблю… — А если серьезно, то наоборот, он слишком много думает… — Ааааа… — протянула Кэт. — Мой папа тоже постоянно думает. Я вышел из тени. — Дядя Виктор! — весело крикнула мне Кэт. — А мы тут играли! — Правда? — деланно удивился я. — А во что? Кэт начала объяснять, во что они играли. Я слушал, но краем уха. А сам смотрел на Сэлл, она на меня. Мы оба хотели детей. Но из-за моей жизни она теперь не могла выносить их. Хотя у меня уже появилась одна идея по этому поводу. Я вспомнил хорошего врача и собирался уговорить Сэлл лечь к нему на лечение. Врач, как и я, против Империи, но это и к лучшему, меньше будет болтать. Я свяжусь с ним после того, как наступит Новый год, а он будет совсем скоро. Завтра последний день моих мучений у Игоря. Хотя… захочет ли он меня вообще видеть после сегодняшнего. Не знаю. Но очень надеюсь, что он не будет творить глупостей… — Виктор, уже вечер, давай-ка уложим Кэт спать, — прервала мои мысли Сэлл. Я посмотрел на Кэт, та и вправду уже зевала и терла руками глаза. — Ну что, Кэт, спать пойдешь? — я улыбнулся. — Угу. — Ну, пошли. Сэлл, веди нас в ее комнату. Сэлл кивнула, и мы пошли на корабль, в одну из кают, которая стала временным пристанищем для Кэт. Здесь она будет жить, пока мы не подберем ей палатку в лагере. В каюте девочка сразу ушла за ширму переодеваться в сорочку. Игорь уже успел купить ей одежду. Когда она вышла, мы уложили ее в кровать и укрыли одеялом. Тут Кэт попросила: — Дядя Виктор, расскажи сказку. Сказку?! Я был в легком шоке. Я и сказки — это две совершенно разные вещи. Да я их даже и не знаю ни одной… Я оглянулся на Сэлл. Она улыбалась и явно не собиралась мне помогать. Но Кэтти смотрела на меня с такой надеждой… И тут мне в голову пришла идея. — Ты не против грустных сказок? — спросил я. — Нет, они тоже интересные, — ответила Кэт и уселась поудобнее, приготовившись слушать. — Ну, тогда слушай, — начал я. — В одном далеком мире жил маленький мальчик. Жил он счастливо с мамой, папой и сестрой, — я на секунду замолчал, вспоминая, что там было дальше. — Но недолго продлилось его счастливое детство. В один день пришли злые люди и убили маму и папу… — А почему они их убили? — спросила Кэт. — Они считали маму мальчика ведьмой. И поэтому, опасаясь ее, они решили убить всю ее семью. Но мальчик с сестрой сбежали. А за ними началась погоня. — Их догнали? — с беспокойством спросила Кэт. — Да. Их загнали на вершину холма, и бежать больше было некуда, — я моргнул. В моей памяти опять всплыли горящие факела, крики и злоба… — Внизу под ними был лишь обрыв, и мальчик, отодвинув сестру за спину, взялся за меч. Но злые люди накинулись толпой и отобрали у него сестру, а его скинули вниз. Кэт вздрогнула и, подавшись чуть вперед, спросила: — Он умер? — Нет, — я покачал головой, — он не умер. Его выкинуло в другой мир, и там его забрал к себе один странный человек. Хотя и не человек он был вовсе. Сэлл уселась рядом со мной и обняла. Я поцеловал ее в волосы. — А кто он был, если не человек? Оборотень? Призрак? Вампир? — засыпала меня вопросами Кэт. Я улыбнулся. — Нет, это была почти неизвестная раса, но они были мудры и сильны. Так вот, этот странный мужчина подобрал мальчика и обучил его всему, что знал сам. Ну, или почти всему… Мальчик рос и учился, учился и рос. А потом, когда вырос, поступил на работу к этому же мужчине. Работа была опасная, но он не жаловался. Однажды мужчину, который спас мальчика, похитили, и мальчик бросился на его поиски. Он нашел его и вернул. Но мужчина разозлился на мальчика и сказал, чтобы тот больше так не делал. Мальчик не послушался, и потом спасал его еще не раз. Он вырос и превратился в юношу. Жизнь у него была тяжелая, работа грязная, но необходимая. Жил он по-прежнему с тем, кто его спас. Больше было негде, да и не хотел он жить где-то еще. Юноша очень привязался к своему спасителю и не мог без него жить. С каждым днем он осознавал это и привязывался к тому мужчине еще сильнее. Он стал для юноши смыслом жизни… — А потом человек, то есть то существо, что спасло мальчика, пожертвовало собой ради их короля и умерло. Да? — затараторила Кэт. Я кивнул: — Как догадалась? Кэт улыбнулась и ответила: — Это же сказка про Неразлучников. Мне ее папа рассказывал. Только без начала про погоню. Он его не помнил… Я мысленно застонал. Боги! Он про меня еще и сказки своему ребенку рассказывал. Язык ему вырвать мало… Да только поздно. — А потом юноша снова спас умирающего мужчину и отвел его в безопасное место. Но тот все равно умер. Юноша до конца своих дней помнил своего любимого и горевал по нему. Так ведь в сказке? — спросила Кэт, широко зевая. — В сказке — да, — коротко ответил я ей, поправляя одеяло. Но жизнь не сказка, и в ней приходится следовать ее правилам. Я не могу себе позволить весь остаток жизни посвятить скорби по Дэниэлу, я нужен еще и другим. — Вот видите, я ее знаю. Но все-таки мне нравится ее слушать снова и снова. Она такая интересная и необычная. Мне бы хотелось переписать ее концовку. — На какую? — заинтересовался я. — На хорошую, — уверенно ответила Кэт. Она снова зевнула. Я поправил ее одеяло и сказал: — Все, спи. Увидимся завтра. Она улыбнулась и закрыла глаза. Мы с Сэлл тихо вышли и пошли ко мне. Позже, сидя в моей комнате и наблюдая, как я разбираю скопившуюся документацию, Сэлл сказала: — Твой враг многое о тебе знал. — На то он и враг, — пожал я плечами. — Знаешь, а я о тебе знаю довольно мало, — сказала Сэлл, подходя и обнимая меня за плечи. — Ты — мало?! — искренне удивился я, оторвавшись от документов и поворачиваясь к ней лицом. Сэлл знала обо мне больше, чем кто-либо из живущих. — Если ты мало, тогда кто много? — Не знаю… — протянула она, прикасаясь губами к моей щеке. — Может, враги? Иногда мне кажется, что ты их любишь больше, чем близких людей. Я поцеловал ее. — Ты говоришь глупости. Да, я люблю своих врагов. Без них я бы не выжил. Но я люблю их по-другому, нежели вас. — Угу, — вяло отозвалась Сэлл. Кажется, она тоже засыпала. Я взял ее на руки и отнес на кровать. Потом раздел и укрыл одеялом, сам тоже устроился рядом. Уже засыпая, Сэлл пробормотала: — А завтра Новый год. — Уже?! — Угу. Как обычно, ночью. С наступающим тебя. — И тебя. Потом она заснула, а в скором времени и я. К моему огромному счастью, мне ничего не снилось. *** Проснулись мы, по старой привычке, в шесть утра. Потом подумали и опять легли спать. В конце концов, сегодня канун Нового Года, и в этот день можно поспать подольше. Второй раз нас разбудил мой ЛК. Сработала напоминалка. Сегодня контрольное обследование всего организма. Я встал и, оставив Сэлл спать дальше, ушел в мед. блок, на ходу соображая, как вести себя с Игорем. Но его на месте не оказалось, и меня приняла его ассистентка, сообщив, что Игорь занят в хирургии. Почему-то я в этом сомневался. Хотя… кто знает? Проверять не буду. Рэйчел Хоут, так звали эту девушку, довольно быстро провела мне весь осмотр и выдала диагноз. Почти здоров. Все-таки молодец Игорь! Не только с того света вытащил, но и почти все восстановил. После обследования я пошел готовиться к Новому году. Надо будет еще для Сэлл найти подарок… По дороге к себе я услышал смех Кэт. Заглянув в ее комнату, я увидел, что они вместе с Сэлл смотрят передачу для детей. Они выглядели так трогательно и мило, что я опять остановился, засмотревшись. Обе улыбающиеся, светловолосые, они сейчас так походили на мать и дочь. Внезапно показ передачи прекратился срочным сообщением новостей. — Мы временно прерываем показ телепередач для экстренного выпуска новостей. На тюремной планете Д-43 сгорел особняк одного из влиятельнейших глав планеты. В остатках дома было обнаружено два тела. Одно, судя по размеру, принадлежало маленькому ребенку, второе хозяину особняка. Тело ребенка не удалось идентифицировать. Череп же, найденный неподалеку от ребенка, был прострелен и принадлежал Джеймсу Рональдсону… Я вздрогнул. Кэт… Она даже не пошевелилась, как будто бы не поняла. —…а тело маленького ребенка, вероятнее всего, принадлежало его дочери, Кэттарине Рональдсон. Генетическая экспертиза невозможна. Похороны пройдут через неделю на Б-13 в секторе Б. На этом я завершаю наш экстренный выпуск новостей, — закончила девушка с типично имперским «каменным» выражением лица. Экран новостей погас и снова продолжилась прерванная детская передача. В комнате царило гробовое молчание. Потом Кэт встала и подошла ко мне. В глазах ее сверкала злоба. Обычно она вела себя, как ребенок, но сейчас, посмотрев ей в глаза, я понял, что на меня смотрит взрослая злая женщина. — Вы знали. Да? — почти прошипела Кэт. — Вы знали, что он умрет? Я кивнул. Не вижу смысла отрицать очевидное. — И ничего мне не сказали! — крикнула она. Я молчал. — Вы думаете, я маленькая, чтобы знать такие вещи заранее? Ошибаетесь! Лучше правда, чем ложь. Я бы все равно уехала, если бы отец сказал! — Кэт, я… — Помолчите, пожалуйста! Будь я постарше, я бы вас ударила. А пока не допрыгну! — у нее заблестели глаза. — А я ведь начала вам доверять! И вам, тетя Сэлл, — она повернулась к Сэлл, — но вас я не виню. Вы могли и не знать. Но он, — она, не оборачиваясь, ткнула в меня пальцем, — должен был сказать мне об этом заранее! Она снова повернулась ко мне и почти что в приказном тоне сказала: — Пропустите меня! — руки ее сжались в кулаки, губы чуть дрогнули. Но сама она по-прежнему держалась стойко. Как настоящий воин. — И куда ты пойдешь? — спросила Сэлл. — Не знаю. Все равно, — бросила девочка. Я отошел. Пусть идет. Ей нужно подумать. Телепортироваться без посторонней помощи еще не сможет. За пределы лагеря тоже не пройдет, везде стоят защитные поля. Так что пусть идет. Кэт, проходя мимо меня, сказала: — Знаете, я вас сейчас почти ненавижу! Странная эмоция для девочки семи лет?! Сказав это, она вышла. Вскоре я услышал ее бег. Хорошо, что бежит. Это тоже выплеск эмоций. — Ты и правда знал? — спросила Сэлл, подходя ко мне. — Да, — я крепко обнял ее, — и иногда я кажусь себе самым жестоким созданием вселенной. — Возможно. Но я тебя все равно люблю. Я поцеловал ее, и прошептал в губы: — Спасибо… *** Вечером, перед речью, которую я должен был произносить на центральном помосте, я осматривал себя в зеркало. Терпимо. — Он не мучился? — неожиданно раздался голос из-за моей спины. Я обернулся. Передо мной стояла Кэт. — Нет, — ответил я. — Он поджег дом, и потом застрелился. Кэт кивнула. А потом неожиданно бросилась ко мне и обняла. — Хоть вы меня не бросайте, — говорила она и плакала. Я поднял ее на руки и, вытерев ей слезы, сказал: — Постараюсь. Я очень постараюсь. Но если что, есть еще Сэлл. Кэт посмотрела на меня и кивнула. — Дядя Виктор, почему так? Почему я все время остаюсь одна? Мама ушла, папа тоже. Друзей у меня нет. Ну почему все так?! — она снова заплакала, уткнувшись лицом мне в рубашку. Я гладил ее по голове, успокаивая. Потом сказал: — Ты не одна. Меня тоже многие бросали, а от других я уходил сам. Но это не повод грустить. Мы, к счастью, все смертны, и какая бы ни была жизнь, заканчивается она одинаково. Кэт, перестав плакать, посмотрела на меня. — Как вы думаете, а где сейчас мой папа? — Не знаю, но ему там явно лучше, чем здесь. Возможно, с твоей мамой. — Я тоже на это надеюсь… — Разрешите войти? — раздался голос снаружи палатки. — Разрешаю, — сухо ответил я. В палатку вошел парень из моего лагеря, один из старших лейтенантов. — Сэр, пора. Все собрались и ждут вас, — сказал он, отдав честь и вытянувшись по стойке смирно. — Вольно. Идите к остальным. Сейчас выйду. Парень еще раз отдал честь и вышел. Я посмотрел на Кэт. — Ну, пойдем? Мне надо выступать. — Хорошо, только я к тете Сэлл. Не люблю, когда на меня смотрят люди. Я хмыкнул: — Они и так будут смотреть на тебя. Ты же единственный ребенок лагере… Ладно, пойдем, — я опустил ее на пол и взял за руку. Потом мы с ней вышли из палатки. В лагере стоял легкий гул. Люди и нелюди переговаривались. Все-таки через полчаса наступит новый 2073 год. Наверное, у каждого из них есть свои планы на жизнь… Взглядом я нашел Сэлл и подвел к ней Кэт. Та тут же схватила Сэлл за руку. Сэлл выглядела, по-моему, просто восхитительно. Длинное, в пол, платье с рукавами, которые спускались колокольчиком до кончиков пальцев. Ее волосы были распущены и ниспадали на спину почти до пояса, они чуть мерцали под отсветами светильников. Глаза тоже светились легкой загадочностью… — Эй! Вик, закрой рот и иди на помост. На меня еще насмотришься, — с улыбкой привела меня в себя Сэлл. Я моргнул, улыбнулся и пошел на помост. Как только я взошел на него, все сразу замолчали и внимательно на меня смотрели. — Вы все со мной давно, — начал я. Никогда не планировал то, что буду говорить, всегда полагался на, так сказать, импровизацию. — Кто-то чуть дольше, а кто-то и имени моего еще не запомнил. Некоторые заулыбались, но все по-прежнему молчали, и мой голос разносился далеко за пределы лагеря. — Я вас собирал и даже выбирал лично. Практически все вы прошли жесткий отбор, вы лучшие умы и силы Империи, что оттолкнула вас своей жестокостью и беспринципностью. Это одна из ее больших ошибок, потому что даже сейчас, спустя много лет, я вижу, что не ошибся ни в одном из вас. Все вы идете за мной без вопросов и возражений, что особо ценно. И при этом не являетесь безвольными созданиями, подобными тем, кого Император набирает в свои ряды. Многие погибли в нашей неравной борьбе за право полноценно жить. Мир праху их. Но поверьте мне, они будут отмщены. Империя падет! — Я сделал паузу, подбирая слова. — До нашей цели осталось намного меньше того, что мы уже прошли. И в конце пути мы и наши дети сможем безбоязненно любить и смеяться. Наши внуки и правнуки не будут жить под страхом наказания за любовь. Мы уничтожим этот гнилой и бесперспективный режим авторитарного господства Императора. Он падет, это неизбежно. Мы не позволим уродовать наши души и калечить сердца той жестокостью и бесчеловечностью, что царит в Империи. Наш путь тяжел, все вы, здесь находящиеся, знаете, почему мы идем против нее, целой, монолитной системы! Мы хотим чувствовать, нам нужна свобода от оков правил и запретов! Наши сердца устали от страха, и мы больше не будем терпеть! Я поднял руку вверх, и лагерь согласно выкрикнул: «Не будем!» — Продолжайте верить в победу, идите к ней! Со мной или без… идите. Я не хочу, чтобы вы смотрели на меня, как на непобедимое существо. К счастью, это не так… По лагерю пролетел легкий шепот возмущения. Но тут же стих. Сделав еще один глубокий вдох, я продолжил: — Я смертен, и, быть может, не смогу вкусить вместе с вами плоды победы… Я внимательно вгляделся в лица созданий, окружающих меня. Вон моя Сэлл, держит Кэт на руках и улыбается мне. Вон Игорь, в глазах которого злость и что-то еще. Или просто злость, но только на себя. Вон пара людей, которые служили еще Дэниэлу, как и Сэлл. Франц, один из лучших пилотов. Рэйчел, почти такая же талантливая, как и Игорь. И еще многие и многие… Все они здесь и идут за мной. Я их доведу до цели… — Но я даже буду рад этому. Потому что победа и смерть всегда идут рука об руку. Для нас это будет счастье, но скольких мы еще убьем для достижения цели? Я не знаю конкретное число, но одно могу сказать точно: мы убьем всех, кто встанет на нашем пути. Смертей будет столько, сколько понадобится, и я хочу, чтобы ни один из вас никогда не жалел об убитых. Не смотрите на кровь на ваших руках, она прекрасно смывается холодной водой. Не смотрите под ноги, идите по трупам, в основном, они мягкие, все это неважно. Важен лишь результат. Важна лишь цель! Я замолчал, а лагерь просто взорвался ликующими криками. Дождавшись, пока наступит относительная тишина, я продолжил: — Скоро мы в очередной раз перебазируемся и начнем более активные действия. Время сбора информации подходит к концу, и у меня будет к вам много заданий и приказов. Потом я позволил себе улыбнуться. — И хоть сейчас Новый год, слушай мой приказ! На лицах всех присутствующих, в том числе и Сэлл, отразилось разочарование и недоумение. — Всем веселиться! — крикнул я, улыбаясь Лагерь взорвался смехом и началась суета. Кто-то поджигал фейерверки, кто-то тащил музыкальные инструменты, кто-то накрывал гигантский стол. На лицах всех были улыбки. Я вздохнул и спустился с помоста к Сэлл. Она опустила Кэт на землю и посмотрела на меня с нежностью. Тут заиграла музыка. Я поклонился Сэлл и подал ей руку со словами: — Потанцуем? Сэлл присела в реверансе и кивнула. Кэт тем временем увидела Игоря и умчалась к нему. Мы с Сэлл закружились в вальсе. Вокруг нас постепенно тоже образовывались пары. — Ты наконец-то снова нормально улыбаешься? — сказала мне Сэлл. Я улыбнулся еще шире. И вместо ответа сказал: — Как же я вас всех люблю. — С возвращением. Надеюсь, теперь уже навсегда, — улыбнулась Сэлл. Тут танец закончился и через несколько секунд в небо взмыли сотни фейерверков. Наступил 2073 год. — С Новым годом, Империя, — я посмотрел на небо, которое вспыхивало разноцветными огнями, и тихо добавил: — Я вернулся. ——————————- * Сублимация — защитный механизм психики, представляющий собой снятие внутреннего напряжения с помощью перенаправления энергии на достижение социально приемлемых целей, творчество. Впервые описан Фрейдом. На данный момент сублимация обычно понимается шире — как перенаправление неприемлемых импульсов вообще, независимо от их природы. Сублимация принимает самые различные формы. Например: садистские желания можно сублимировать, занимаясь хирургией. Механизм сублимации трансформирует нежелательные, травмирующие и негативные переживания в различные виды конструктивной и востребованной деятельности. ——————————-