Приманка для вампира

Как тяжело, — Борись! Не думай, — Отвлекись… Крепись. — Держись, Вставай! — Борись! Прорвись. И будет жизнь! POV Адама. Мне видится странное - это что-то вроде сна, но одновременно и явь... Я в лесу. Вокруг темно и почти ничего не видно. Но мне вовсе не страшно - я чувствую свою безграничную силу. Я чувствую себя бессмертным, безвременным существом. Иду среди деревьев, легко ступая по ковру из мха - я снова босиком, но идти мне не больно, я будто знаю куда надо поставить ногу, чтобы не пораниться. Ветви деревьев гладят мои плечи, а над головой шумит ветер - я вспоминаю, что мне нужно торопиться. Вспоминаю, что у меня есть цель. Я иду к своему возлюбленному. Вечному, прекрасному, как луна, нежному и сильному одновременно. Я иду к нему после мной же инициированной разлуки. Я жутко соскучился и, лишь подумав о предстоящей встрече, весь сгораю от нетерпения. Он ждет меня? Он примет меня? Да, мне необходимо в это верить. И я верю. Верю, что он томится в ожидании меня! А я тут брожу, точно на прогулке. Я вспоминаю его глаза - темно-карие, сочные, теплые. Любящие и грустные. Его худощавое тело - бледное, гибкое. Его руки, такие сильные, когда хватались за мои запястья, когда вплетались в мои волосы, когда удерживали в пике наслаждения. Он весь для меня. А я - для него. И нам нельзя расставаться. Когда я думаю об этом, о том, что у нас впереди вечность, то за спиной моей пытаются раскрыться кожистые крылья. Нет, нельзя. Я же не взлечу здесь - запутаюсь в ветвях. Надо поторопиться и выйти на открытое пространство. И я теряю бдительность. Несусь задыхаясь туда, где, как я знаю, "проплешина" леса. Там я частенько валялся будучи человеком - загорал, подставляя нежную, не созданную для солнца, кожу обжигающим лучам. Я бегу туда. Бегу, чтобы взлететь. Мне надо торопиться! Сначала даже не понимаю, что происходит. Перед глазами мелькает яркая и белая, точно молния, вспышка. Я, остановленный на полном ходу, с размаха бьюсь об землю. Лежу, пару секунд не видя ничего перед собой. Оборачиваюсь, пытаясь понять, обо что так спотнулся. И кричу от злости и ярости... Капкан. Я попался, как зверь, в капкан. Не сразу чувствуя боль, хватаюсь остервенело за острые зубья, удерживающие мою ногу в плену. Дергаю, чуть разжимаю. Еще немного... - Какая удача! Вот ты мне и попался, малыш. Вскидываю голову на фигуру, шагнувшую из темноты. Руки соскальзывают с зубьев капкана и те с жадностью голодного зверя повторно впиваются мне в ногу. Смотрю на него. Ненавистного. Врага. Вот теперь я и вправду в ловушке. - Пап... Папа, мне больно. Сними их... Я очнулся от странного засасывающего сна - его обрывки яркими пятнами еще витают перед глазами, а чистый воздух из того леса еще в моих легких. Почти сразу не выдерживаю и глупо, униженно мычу беспомощные слова своим заклеенным ртом. Задираю голову - ржавые края наручников глубоко врезались в кожу. Руки все в крови, а колени, на которых стою, нещадно сбиты в синяки. Я почти не чувствую своих ног и мне по-настоящему страшно. Сквозь прилипшие к лицу влажные пряди смотрю на замершего в углу Эбера. Он сидит без движения, даже непонятно, дышит ли. Он так сидит уже два часа, опустив голову, чтобы не видеть, как я мучаюсь... Неожиданно он поднимает медленно голову с белым осунувшимся лицом. Глядит на меня некоторое время и шепчет: - Боль можно уменьшить, если встать на ноги... Сможешь? Я не знаю. Во всем теле страшная непонятная слабость, и еще я периодически ничего не вижу. Наверное, теряю сознание... Но пытаюсь последовать его совету. Беспомощно дергаюсь - мне для того, чтобы встать, надо сильно подтянуться на руках. Я знаю, что будет больно, поэтому заранее зажмуриваюсь. Сокращаются мышцы, и у меня даже получается подтянуться, хоть боль в запястьях такая, точно их режут ножом. Вишу, а ноги безвольными палками. Онемели совсем и не двигаются. Я опять срываюсь на колени и тихо мычу от отчаянья. А он успокаивает: - Ничего... Потерпи немного. Он скорее всего явится вечером - испугается лезть на рожон днем. Вот тут мы с тобой его и сцапаем! Он снова замолкает. Рассматривает старинное резное ружье в руке - оно и вправду красиво, но я его уже ненавижу всей душой. Оно выстрелит в моего белокурого вампира. А потом и в меня скорее всего... Голова страшно кружится и очень хочется пить. Я пытаюсь стряхнуть челку с глаз, но у меня не выходит. Тогда отец поднимается с места и подходит. Садится на пол передо мной и ласково убирает черные пряди. Его глаза точно у слепого - белые. От боли, от горя. Я тыкаюсь в его руку, как беспомощный щенок, и он слабо улыбается. - Ты вырос таким красивым. И смелым. Ты не испугаешься того, что увидишь! Эта тварь сильная - я за ним охочусь долгие семнадцать лет. Стал охотником год спустя после похищения Нила. После твоего рождения... Я смотрю на него, не мигая. Я хочу знать больше. И он продолжает: - Он - один из древнейших порождений тьмы. Он просто залез в детскую и унес твоего маленького брата. Я видел его - пришел в этот момент проведать Нила. Мой мальчик плохо засыпал один, и мы с матерью по-очереди его убаюкивали. Дежурили... - Замолкает на секунду, потом с усилием продолжает. - Эта тварь сиганула с ним в окно. Я не смог его остановить, даже если бы захотел! Он быстрый, сильный и летает. Самое интересное, что он скорее всего не насытился младенцем - так, позабавился. Перекусил. Я слушаю его внимательно, пытаясь представить своего белокурого вампира утаскивающим моего собственного брата. И не могу. Не могу и все! Глаза отчего-то щиплет - может оттого, что отец, уже не сдерживаясь плачет, а может оттого, что я не хочу всего этого... Я не хочу так! Он продолжает: - С того дня наша с матерью жизнь изменилась. Возможно, мы и не влезли бы во всю эту грязь, войну, смерть, если бы знали, что она тогда уже носила тебя под сердцем. Но узнали о тебе лишь спустя три месяца, когда я уже связался с организацией охотников в том округе, где мы жили. И вот теперь, лишь спустя столько лет, моя месть, наконец, свершится! Ведь я ловил его уже два раза и оба раза ему удавалось уйти. Израненным, изувеченным. Но уйти... Я дергаюсь в своих оковах и вскидываю голову. Израненным, изувеченным? Но мой белокурый вампир прекрасен, как ангел! У него нет увечий! Отец не понимает моего волнения, смотрит в мои расширенные глаза и кивает. Встает и идет к двери: - Да, прости. Ты, наверное, хочешь пить? Сейчас принесу. Он уходит, а замираю, уставившись в окно. Там солнце. Там тревожащий свет. Там моя любовь. Возможно ли, что отец говорил не о моем вампире? Нет, вряд ли... Я смотрю на закрывшуюся дверь - у меня появился шанс? Подтягиваюсь опять на руках - из запястий струится кровь, а ноги едва слушаются, но я достигаю цели. Стою на ногах, шатаюсь из стороны в сторону. Жду, когда прекратится головокружение. Что теперь? Смотрю на свои руки, пленение которых удерживает меня здесь. Разглядываю кольца наручников и вдруг понимаю, что если постараться, то мои узкие запястья, вдобавок смазанные кровью, смогут выскользнуть. Радость, ослепляющая, заставившая трястись от предвкушения свободы, на секунду ослепляет меня. Надо собраться. У меня нет времени! Отец вернется в любую секунду. И я дергаюсь в своих путах. Тащу руки, сдирая кожу и заливаясь слезами от боли. А еще трясусь от страха, что не успею. Я должен! Я не хочу умереть тут, как жертвенная безмолвная овца. Я родился не для этого! Я знаю, что не для этого... Руки вдруг разом выскальзывают, и я лечу на пол, не сумев устоять на ослабших ногах. Падаю и замираю - отец мог услышать! Сдираю скотч с губ, шипя от боли. Вскакиваю, бегу к двери. О, счастье! Он ее не запер! Выглядываю за дверь. На лестнице никого, и я, крадучась, спускаюсь. Иду по дому, озираясь точно вор. Надо что-то решить - либо попробовать прорваться к входной двери, либо затаиться в одной из комнат. Случай все решает за меня. В коридоре появляется мать, и я едва успеваю влететь в комнату Эбера. Не двигаясь стою за дверью - что я, черт возьми, буду делать, если она надумает пойти сюда? Ударить, схватить? Я не смогу... И снова буду посажен на цепь. Ее шаги приближаются, а я отступаю вглубь комнаты. Озираюсь по сторонам и бесшумно залетаю в гардеробную. Тяжело дышу и никак не могу расслышать, ушла она или нет. Несколько минут ничего не происходит и я успокаиваюсь. Она прошла мимо. Опускаюсь на пол, сижу, уперев руки в пол. Долго я здесь не смогу прятаться - отец обнаружит мой побег и бросится на поиски. Возможно, его собственная комната это последнее место, где он будет меня искать. А это значит, у меня есть шанс. Сижу, прислушиваюсь. Тишина такая, что слышу, как за окном шумит сад под налетевшим ветром. Как стучит ветвями в закрытое окно. Как же хочется оказаться там, на воле! Надо лишь сбежать... А потом начинается страшное. Слышу отчаянный громкий вопль отца. Видимо, обнаружил мое исчезновение. Он словно воет - еще бы, упустил приманку для своего врага. Носится по дому - я слышу тяжелый грохот его ботинок, слышу тонкий крик мамы, пытающейся его успокоить. Слышу, как хлопает входная дверь, а дальше... Мама испуганно вскрикивает: - Эбер! Эбер, стреляй! Раздается оглушительный выстрел - я зажимаю уши, а потом белею, как мел. В кого он стреляет? Черт... Нет! Нет, пожалуйста.... Выскакиваю из своего убежища, спотыкаясь, бегу к окну. Снова выстрелы... Распахиваю ставни. Первое, что вижу - это отец, выдирающий ружье из... лап жуткого черного существа. Оно хлопает огромными кожистыми крыльями и дергает ружье из отцовских рук на себя. Я забываю дышать от ужаса. Кто это? Что за тварь? На ум приходит сравнение - летучая мышь, только невероятных размеров. Тварь выдирает все же ружье из рук Эбера и бьет его со всего размаха прикладом по лицу. Я дергаюсь, как будто ударили меня, и выпрыгиваю в окно, бегу по тропинке сада на помощь отцу. Одновременно слышу пронзительный, болезненный крик мамы - она, судя по звуку, бежит обратно в дом, и я не хочу думать зачем. Я несусь на помощь отцу, подлетаю, чтобы успеть поймать оседающее тело. Конечно, не могу удержать и рухаю вместе с ним на землю. Обхватываю его, залитого кровью, вскидываю голову на чудовище, уже опустившееся на землю, и узнаю в нем моего преследователя из леса. Так он... Он враг папы? Тот самый вампир? Он возвышается над нами, сжавшимися в один окровавленный комок, и насмешливо произносит: - Каков у тебя защитник, Эбер! Без минуты сам пища вампира, а еще есть силы и желание тебя защищать! А ты, безжалостная дрянь, из него приманку хотел сделать. Что, убежал он от тебя? Ну от нас не убежит. И ты теперь не убежишь. И жена твоя. Отец, приходя в сознание в моих руках, смотрит на вампира, у которого на наших глазах куда-то делись крылья и уродливое лицо которого искажает безобразная торжествующая улыбка. Он наслаждается беспомощностью моего отца, победой над ним. А я смотрю с замирающим сердцем вампиру за спину... Там стоит мой белокурый возлюбленный. Мой белокурый хозяин. Тот, за жизнь которого я так боялся. Тот, кого я так ждал. Он медленно приближается к нам - прекрасный, настороженный, с бледной в утреннем освещении кожей. И смотрит пристально. Смотрит мне в глаза... На секунду я даже забываю, где нахожусь и что творится вокруг меня. Секунду я просто наслаждаюсь его красотой и изяществом, его темными глазами, что жадно смотрят на меня. На секунду есть только я и он. Я, он... Высокий черный вампир, кажется, что-то говорит, нависая надо мной. И тут же цапает безвольную руку отца, тащит на себя. Я упрямо прижимаю полубессознательного Эбера к себе и смотрю, как суживаются зеленые холодные глаза страшного вампира, слышу его угрожающее: - Отпусти его. Он проиграл свою борьбу. Иди к своему хозяину, он уже, бедняга, чуть живой от голода. А с твоим папой у нас свои счеты. Эбер, слышишь меня? Ты ведь мечтал меня поймать долгие годы. Вот он я, перед тобой! А ты оплошал. Потерял свою прелестную приманку и теперь сдохнешь от моей руки. И твоя жена, сука, тоже сдохнет. И твой сын. Вовсе не я его укусил, представляешь, какая ирония? Хоть и жаль, что не я... Такой он у тебя сладкий вырос да красивый, так бы и съел. Томми! Забирай, свою пищу. А я тут развлекусь! И он снова дергает отца из моих рук. Я кричу, безысходно и отчаянно, изо всех сил вцепляюсь в отцовские плечи, вызывая грозный рык: - Я тебе сказал, пусти его, а иначе я тебя голыми руками разорву! - Не трогай его. Голос блондина звучит холодно и резко. Рослый вампир чуть удивленно поднимает брови и оборачивается. Произносит, полыхая багровым взглядом: - Брось, Томми, я лишь хотел с ним немного позабавиться. Слушай, а давай все же устроим кровавую казнь! Раз уж так вышло, что мы в итоге оба здесь, нарушив наш план с ночным нападением и разделением. Эбер, хочешь увидеть, как умрет твой сын? Это было бы замечательной точкой в наших с тобой непростых отношениях! Позволь представить тебе, Эбер, вампира, который убьет твоего второго сына. Это Томми Джо Ретлифф, обращенный мною в вампира в далеком 1886 году. И мой возлюбленный. Я вздрагиваю, как от удара, и перевожу глаза на своего Томми. Тот почему-то злится и толкает от меня этого черного... Так его зовут Томми и он заодно с этим чудовищем? Это что, была всего лишь ловушка для моего отца? Месть? Казнь, как выразился этот высокий? Нет... Не верю. Нет. Такое прекрасное создание, как Томми, не может оказаться такой же жестокой тварью. Я едва дышу от слабости и потери крови. Отец в моих руках периодически теряет сознание - его лицо разбито и он, похоже, уже ничего не видит и не понимает. Я держу его крепко, утыкаюсь носом в его плечо и боюсь отпустить - тогда я останусь один на один с этими двумя. - Эй, ты чего молчишь Томми? Давай, выпей его! Пусть папаша увидит, пока не загнулся. Тон высокого вампира повелительный и властный. Он обращается к моему блондину, и я поневоле прижимаюсь к отцу еще ближе - сейчас меня оторвут от него и убьют. Высосут кровь и бросят здесь умирать, в своем собственном дворе, рядом с собственными родителями. Как же я ненавижу этих тварей крылатых. Они убили мою семью... Слышу холодное от Томми: - Я выпью его тогда, когда захочу. Я забираю его с собой, как мы договаривались изначально! Не мешай мне, Элдест! А дальше меня хватают сильные руки. Конечно, я вырываюсь, кричу, мучительно надрывая горло, но руки Томми сжимают мою грудь точно железными обручами, а за его спиной я, задыхаясь, вижу огромные крылья. Слышу издевательский крик этого Элдеста: - А почему же не здесь, Томми? Ты меня стесняешься? Или ты хочешь быть с ним наедине? Ну да, я сразу заметил, что ты неровно дышишь к этому охотничьему отродью! Трясешься из-за его безопасности. Томми, ты меня удивляешь! Но позабавься, я не против. Увидимся еще, моя любовь! Мы отрываемся от земли. Вижу, как Элдест хватает отца за горло, шепчет что-то ему в окровавленное лицо. Я снова кричу, вырываюсь, бью блондинистого вампира по плечам, хватаю за волосы, раздираю его кожу ногтями до крови, но он терпит и взлетает вместе со мной. Я плачу от бессилия, ору ему в лицо, что убью его, изувечу. А он огромными печальными глазами глядит на мое заплаканное лицо и уносит меня... Уносит от моего дома, от моих умирающих родителей - сомнений нет, Элдест доберется и до мамы тоже. Уносит меня от моего прошлого. От моей беспечной светлой жизни. От меня, невинного и доброго. От солнца. От тепла. Уносит во тьму. Вечную, холодную, ветренную. В которой я уже буду не я. В которой, наверное, будем мы. Вдвоем. Пусть и недолго...