Приманка для вампира

...Еще ты дремлешь на невинном ложе, Еще не знаешь участи своей - Твой сильный стан с тончайшей, нежной кожей, Вкусить готов Вампир-прелюбодей! К тебе не раз я приходил во снах... Тебя не раз предупреждал о встрече... Тебя не раз ночами мучил страх... Но срок настал! и скоро станет легче... Тебя, я, жду! на свой кровавый бал! Мой хищный яд от человечности излечит... Прекрасные стихи pandoralove (с ее разрешения!) POV Томми Перед тем, как подняться к Адаму на второй этаж, я некоторое время сижу на нижней ступеньке лестницы. Все переменилось. И не будет так, как я себе там по глупости напланировал. Вот что значит долгое отшельничество - в то время как вампиры и их вечные враги, охотники, частенько знают имена друг друга и лица, я, выбравший жизнь в одиночестве, случайно избрал в жертвы, а потом и вовсе влюбился в сына охотника. В сына врага, не мне лично, конечно, а моему виду. И что, черт возьми, теперь? Я потратил последние силы, чтобы перенести нас в мой дом. Адам всю дорогу пытался вырваться, наплевав на то, что он разобьется, если я его не удержу. И я держал крепко, пока он бил, хлестал меня по лицу, по плечам, раздирал мои скулы, рвал волосы. Мне было больно - хоть я и не принадлежу больше к простым смертным, боль я ощущаю по-прежнему в той же мере. Плюс в том, что раны заживают в разы быстрее и без следа. Ну кроме ран от святых предметов. Но больнее всего мне было от его страданий. Он плакал в голос, когда я уносил его от умирающего отца, он кричал и кусал губы в кровь, не в силах ничего изменить. Он орал о ненависти, глядя мне в лицо своими почерневшими глазами, обещал мучительную смерть. Это было страшно больно для меня. А еще больнее становилось от того, что я не знал, как теперь все это изменить... Я влетел вместе с ним прямо на второй этаж моего дома. Разбил окно, царапаясь о стекла - я торопился, ибо мои силы были на исходе и нужна была его кровь. Едва мы оказались в комнате, как он кинулся на меня, сбивая с ног, не дав даже закрыть крылья. Придавил меня к полу, ударил со всего размаха по лицу. А потом еще раз. Его глаза горели ненавистью - видимо, мой дурман совсем ушел из его крови. Он стал сильным от своей злости, а вот я совсем ослабел. И когда он в очередной раз ударил меня наотмашь, я собрал последние силы и перехватил его руки. Дернул на себя, заставляя упасть на меня сверху, и обхватил со спины, одной рукой прижимая его голову к себе. Он рванулся изо всех сил, и тут я вонзил клыки в его шею. Господи, какой же он... У меня голова закружилась от чистой светлой энергии, что потекла в меня с его кровью. Такая сила! Такая мощь! Я даже застонал от удовольствия, торопливо, давясь, глотая эту его сладость. Теперь я с легкостью удерживал его. Прижимал к себе его тело, вдыхал запах его волос, что упали на мое лицо, слушал его участившееся дыхание - его ребра упирались в мои, и мне нравилось ощущать на себе его тяжесть. Он потерял сознание, продержавшись еще пару минут. Затих на мне, уткнувшись носом мне в плечо. А я лежал и дрожал от заполнившей меня бушующей жизни. Мое тело точно зазвенело, натянулось, как струна. Мое достоинство от его близости налилось кровью, в висках застучало от ощущения тепла его кожи. Я перевернулся с ним, уложил его рядом. Сидел некоторое время, разглядывая совершенное лицо, теперь совсем белое на контрасте с угольно-черными волосами. Мои раны от его ударов потихоньку затягивались, а вот его израненные руки, наоборот, выглядели воспаленными. Вскочил, перенес его на постель и бросился в ванную. Нужно было обработать его запястья, чтобы не загноились. И вот спустя час я сижу внизу и раздумываю, как мне себя вести теперь. Я хочу его безумно. Хочу сделать его своим, таким же, как я. Хочу, чтобы он стал моим спутником в моей бессмертной жизни. Стоит мне лишь подумать о нем, как кровь быстрее бежит по венам, как в паху сладко сводит, как в пальцах покалывает от желания коснуться его кожи, гладить ее, целовать. И я знаю, что сейчас он мне это позволит. Я укусил его во второй раз, но не испил до конца, это только предстоит мне сделать. И вот этого я больше всего боюсь. Он, умерев и возродившись от моей руки, вспомнит о своей ненависти ко мне. Не сразу, понятно, но вспомнит обязательно, когда окончательно перевоплотится в вампира. Это процесс не ежеминутный - требуется пара дней, чтобы существо, умершее и воскреснувшее в своем же теле, но с сущностью зверя и нежити, восстановилось полностью и стало полноценным вампиром. И когда он полностью восстановится, что он сделает, увидев меня? Возненавидит? Уйдет? Попытается убить? Мысль об этом так мучительна, что я никак не могу решиться и подняться к нему в комнату для последнего умертвляющего укуса. И даже то, что сейчас он снова отравлен дурманом яда из моих клыков и хочет меня - даже это не приносит мне радости. Я его люблю. А он меня ненавидит. Дерьмо. Почему-то в голову лезет Элдест. Не могу себе признаться, но его появление, его равнодушие больно ранили меня. Я чуть не умер, пытаясь жить без него, пытаясь забыть его. А он где-то шлялся, жил в свое удовольствие и даже не вспоминал обо мне. Даже не извинился при встрече, как будто ничего и не произошло, и мы абсолютно чужие друг другу. Что-то никак не складывается у меня с любовью. Один, наплевав, просто исчез, а другой, похоже, станет моим врагом. Черт. Я встаю со ступенек, поднимаюсь медленно на второй этаж. Я запер его в своей комнате, и мысль о том, что он там наверняка уже ждет меня и хочет, сводит меня с ума. Когда-то мысль о том, что меня ждет дома Элдест, заставляла дрожать от нетерпения, от предвкушения его тела на моем. Странно так... Теперь на его месте молоденький черноволосый мальчик. Мой. Еще пока мой. Захожу в комнату. Он сидит на кровати, забившись в угол. Ноги поджаты к груди, перевязанные мной руки сцеплены на коленях, смотрит через черные пряди длинной челки. Сквозь его разодранную футболку проглядывает обнаженная кожа, и я возбуждаюсь только от этого. Когда же я вижу, как в его серых больших глазах загорается желание, как он подается ко мне всем телом и нерешительно мне улыбается, то чувствую, как сумасшедшая страсть охватывает все мое существо. В считанные секунды набухает член и утыкается в жесткие джинсы. Я иду к нему, сажусь рядом. Смотрю из-под длинных ресниц. Облизываю губы. С удовольствием замечаю, как он замирает, не сводя с моего лица взгляда. Провожу по губам пальцем, прикрываю глаза - мне так нравится его реакция. Он сильно возбужден. С минуту терпит и ползет по кровати ко мне. Его одурманенные глаза блестят страстью и похотью, а на щеках горит румянец. Обнимает меня со спины, дышит прерывисто и жарко. Целует нерешительно в шею - я закрываю от удовольствия глаза, ведь его губы такие мягкие и теплые. Он зарывается в мои волосы, перебирает пряди пальцами, кажется, даже нюхает их. А я дрожу. Он такой... Не могу терпеть. Так хочу его. Он обвивает мои плечи руками и, прижавшись со спины, расстегивает пуговицы моей рубашки. Дергает ее, не стерпев, и припадает к моей обнаженной спине, целует, лижет, кусает. Опрокидывает меня на кровать, нависает сверху. Смотрит робко, словно спрашивая, можно ли меня целовать? И я поднимаю руку, обхватываю его шею, притягиваю к себе. Поцелуй. Невероятный. Сладкий и долгий. Он изучает мой рот - я с удивлением замечаю искусную работу его язычка, его далеко не невинную напористость. Через меня прошло много любовников, и мне интересно, каким окажется он. И он меня не разочаровывает. Вжимает мои руки в постель, нетерпеливо приникает к моей груди, Присасывается к моему соску, кусает, следит за моей реакцией. Спускается к моему паху, садится между моих ног - его темперамент берет вверх, и он опять резок. Дергает мой ремень, потом молнию на джинсах, стаскивает их с меня, словно остервенев. Сидит, смотрит, а руку засовывает мне в трусы. Прохладные пальцы хватают мой полувозбужденный член, сдавливают. Я дергаюсь поневоле, с шумом выдыхаю и вцепляюсь руками в одеяло. Он неспеша трогает мою плоть, исследует пальцами, касается чувствительной головки. Я издаю тихий стон, закрываю глаза, растворяясь в его руках - да, он безусловно неплох. Явно не невинный ангел. А дальше "ангел" начинает надо мной издеваться. Стаскивает трусы, припадает губами к паху, просовывает руки под мою попу, сжимает ягодицы до боли. Вылизывает меня, щекоча кожу паха прядями волос - он очень страстен и жаден, он трясется от желания. Я весь теку. То, что он вытворяет своим язычком, сводит меня с ума, заставляет прогнуть спину, чтобы податься бедрами навстречу. Он берет в рот мое достоинство, и я окончательно слетаю с катушек. Он замирает надо мной, расставив ноги в стороны и нагнувшись, а я вбиваюсь ему в рот, не в силах оторвать взгляда от изгиба его красивых губ, от длинных ресниц и тени их на его пухленьких щеках. Неожиданно он отстраняется, поблескивая глазами. Все также стоя на коленях расстегивает молнию на своих джинсах и вытаскивает свое внушительное достоинство. Я вдруг начинаю дрожать, понимая, что он был все это время без белья. Вот тебе и невинный сельский мальчик! Секс-бомба, твою мать. Он гладит свой полувозбужденный член и смотрит на меня, обнаженного, лежащего перед ним. Смотрит жадно, разглядывая лицо, грудь, мои стройные ноги. Начинает активнее двигать рукой, а мне становится тяжело дышать - он такой сексуальный, развратный сейчас! Соблазнительный невероятно. Но и то, что видит он, возвышаясь надо мной, ему, похоже, нравится не меньше. Смотрит так... И вдруг хватает меня за бедра, рывком переворачивает на живот. Дергает за талию, заставляя меня упереть руки в постель, и прижимается пахом к моей попе. Его горячий член трется между моих ног, пачкая смазкой. Я понимаю, чего он хочет, но я вовсе не ожидал такого. Я хотел быть сам внутри него, хотел до одурения. Хотел... Я вскрикиваю, когда он входит в меня до половины. Зажмуриваю глаза, опускаюсь на локти. А он одной рукой хватается за мою шею, слегка сдавливая ее, а другой держит мои бедра, чтобы не отстранялся. Рывок, и я снова кричу от боли, а он стонет от удовольствия, заполняя меня полностью. Дрожит позади, утыкаясь влажным лбом мне в поясницу, цапает зубами кожу, тянет на себя. И делает еще рывок. Я тихо взвываю и утыкаюсь лицом в одеяло. А он толкается снова и снова, и вскоре я изгибаюсь и кричу под ним без перерыва. Он долбится в меня, стоя позади на коленях, что-то шепчет себе под нос и рвет мои бедра на себя. Боже, да он чертовски хорош! Да и вообще парень непромах - имеет меня довольно жестко, меня, двухсотлетнего вампира, который сам имел на него виды! А он дерет меня, не церемонясь и не скромничая. Мы кончаем друг за другом. Я изливаюсь прямо на постель, падая и сворачиваясь от удовольствия в клубок. Перед глазами серебристые пятнышки, а пальцы рук колет. Я люблю его. Он валится рядом, расслабленно раскидываясь на кровати. Не смотрит на меня - его глаза подняты к потолку, одна рука все еще держится за член, а другая зарылась в черные волосы. Красивый. От кончиков ногтей до пальцев ног. Но... Пора. Время пришло. Нельзя больше ждать. Я быстро налегаю на него сверху, перехватив взметнувшуюся в испуге руку, на секунду вижу страх в больших глазах. Он вскрикивает: - Нет. Нет... Томми! А я кусаю его. В последний раз. Опять дрожь удовольствия от его энергии, дрожь удовольствия от любимого тела подо мной, от нежной его плоти, которой я случайно касаюсь рукой. Он слабо сопротивляется, но у него нет шансов - я выпиваю его за какие-то несколько минут. Почти плачу от прилива силы, но тут он начинает биться подо мной. Пугается, цепляется за мои плечи, смотрит сквозь меня широко распахнутыми глазами. Он умирает. Умирает на моих глазах. Его тело сотрясает предсмертная агония. И я не медлю. Раздираю себе запястье острыми зубами - кровь брызгает во все стороны, попадая даже мне на лицо. Приподнимаю его безвольную голову - он задыхается и уже ничего не видит своими серыми глазами. И я, как беспомощному младенцу, прикладываю руку ко рту, слегка прижимаю. Кровь струится по его подбородку, капает на голую грудь, но он не глотает. Я прижимаю руку сильнее - он должен успеть сделать глоток до того, как... умрет. Его глаза уже неживые - не искрятся, не двигаются... И его красивые губы совсем холодные. Черт... Адам! Глотай уже! Сделай уже этот чертов глоток!