Приманка для вампира

Я чувствую тебя на расстоянии — Шаги твои, твой пульс, твоё дыхание, И даже перепады настроения… С мной ты рядом каждое мгновение. За сотни вёрст, через моря с пустынями Протянуты невидимые линии От сердца — к сердцу, от тебя — ко мне. Со мною наяву ты и во сне… (Отрывок из стих-я А. Забавиной) POV Томми Дом у Элдеста большой и совершенно безвкусный - старая невзрачная мебель, поцарапанные столы, пыльные окна. Видно, что хозяин относится к дому, как к недолговременному пристанищу, к месту ночевки. Я почему-то представлял его дом совсем другим - с тяжелой деревянной мебелью и шкурами на полу. Словно читая мои мысли Древнейший вампир произнес: - Я здесь обосновался максимум на полгода, поэтому и не стал напрягаться с обустройством - у меня все просто и непритязательно, чтобы в любой момент сорваться и без сожаления бросить. К тому же, больше, чем полгода, я здесь не протяну! Скука смертная, да и с жертвами надо быть осторожным. Слишком немногочисленное население в городке, и все друг друга знают. Да чего я тебе рассказываю, ты и сам в похожей ситуации. Небось, помирал с тоски, как и я? Он сидит напротив в кресле и потягивает местное пиво. Надо же, наверное забыл за сотни лет, что всегда нос воротил от "напитка англичан", предпочитая французские вина. Или в этом городке их элементарно не достать? Отвечаю с неохотой: - Нет, мне все нравилось. Я долго искал подобное место. Подальше от мегаполисов, от вонючих машин, от охотников, от... - Вампиров? Элдест с хитрецой в глазах смотрит на меня: - Ты решил отшельничать, Томми? С чего вдруг? Уж ни я ли тому виной? Издевается. Я изо всех сил держу себя в руках, чтобы не послать его куда подальше. Он не должен знать, что я все помню и все еще не понимаю, за что он так со мной жестоко обошелся. Он смеется, он шутит, а значит считает то, что сделал, лишь забавной проделкой, не более. Тогда чего об этом говорить? Лишь унижаться, обнажая свою рану. Я с непроницаемым лицом отвечаю: - Нет, ты тут совершенно ни причем. Просто в какой-то момент я понял, что в мегаполисе наши все время будут пытаться перетянуть меня в какой-нибудь из кланов. А я хочу быть сам по себе. - Но в городе так проще и безопаснее - и питаться, и сражаться с охотниками. - Да? Может быть. Они тоже все так говорили. Но убивали людей частенько просто для того, чтобы позабавиться. А еще заставляли участвовать в травле охотников и их семей. Это вовсе оказалось не по мне. Элдест внезапно отставляет бутылку с пивом, придвигается вместе с креслом ближе. Слишком близко. Смотрит зелеными глазами на изуродованном лице. Смотрит пристально, изучающе так, что мне становится не по себе, и я малодушно опускаю длинные ресницы. Он не имеет права так на меня смотреть! Так жадно исследуя взглядом мои губы, скулы, глаза... Он потерял на это право давным давно, когда разбил мне сердце. Спрашивает вдруг: - То есть тебе не хотелось убивать просто так? Ясно. А с этим твоим милашкой Адамом как? Ты убил его не для себя, мой дорогой? Это точно пощечина. Жестокая, наотмашь. Такая, что даже дыхание сбивается. Я вскидываю на него глаза - он слегка улыбается и все также изучает. Мне хочется оттолкнуть его, уйти отсюда, не оглядываясь, но он опять предугадывает и нависает надо мной, уперевшись в подлокотники моего же кресла и не давая двинуться с места. - Молчишь? Ну что же не говоришь, что влюбился? Что убил его для себя! Надоело быть одному, компания понадобилась? Мой маленький эгоист... Как же я от тебя такого завожусь. Лишь за секунду до свершившегося я понимаю, что он собирается сделать. Хватает мою голову, зажимает в руках, примыкает с жадным, грубым поцелуем. Тут же лезет языком глубоко в рот, ранит мне губы жесткой щетиной, держит. Не дает отстраниться, не дает вздохнуть. Я вцепляюсь в его большие руки, впиваюсь ногтями, и пытаюсь разорвать неприятный захват. Не хочу этого! Не хочу, чтобы он меня так целовал... Так, словно он хозяин, так, словно он ненадолго уходил куда-то и вернулся, быстро соскучившись по моему телу. Не хочу его. Не люблю его больше... Он нависает надо мной. Отрывается от моих измученных губ, тяжело и прерывисто дышит. Я тут же пытаюсь встать, но он с силой толкает меня обратно, дергает мою рубашку, вырывая пуговицы из петель и обнажая мне грудь. Я сопротивляюсь и снова пытаюсь встать. Он теряет терпение и больно хватает меня за волосы, пригвождая к спинке кресла, а вторую руку тут же кладет на грудь. Похотливо блестит глазами и гладит мое тело. Задевает соски, щиплет их, а я дрожу от злости и унижения и поневоле причиняю себе боль, вырываясь. - Остановись, Элдест! Я не хочу этого! Перестань! Но он как сошел с ума - ничего не слышит. Вздергивает меня с кресла, прижимает к себе, срывает с плеч рубашку, царапая до крови мои плечи. Я вырываюсь изо всех сил, пытаюсь его ударить, но он скручивает меня без особого труда - держит мои руки прижатыми в моему собственному телу, а сам покрывает беспорядочными поцелуями-укусами шею, ключицы, скулы. Стоит и делает со мной, что хочет. Это, оказывается, страшно, и меня потихоньку начинает бить дрожь - он не собирается останавливаться! Он собирается взять меня силой. Положит вот сейчас на пол, сдерет одежду, скрутит мощными руками и изнасилует. Мне с ним не справиться... Он слишком сильный и большой. Словно в подтверждение моих страхов он ненадолго ослабляет хватку, а потом тащит меня за собой на пол. Оседает на колени первым, обхватив мои бедра в кольцо рук. Сжимает до боли ягодицы - у меня аж слезы на глазах выступают. Накрывает одной рукой мой пах, трогает по-хозяйски сквозь джинсы. Я выгибаюсь в его руках от одновременного унижения и возбуждения, я почти плачу - он сейчас насилует не только мое тело, но и мою проклятую несчастную душу. В отчаянии кричу, вцепляясь ему в короткие волосы и запрокидывая ему голову: - Ты совсем сдурел тут в одиночестве? Пусти меня! Я не буду твоим, слышишь? Я ненавижу тебя за то, что ты со мной сделал и делаешь сейчас. Если ты возьмешь меня силой, я убью тебя, слышишь? Найду и убью, понял? Он щериться и издевательски хмыкает, замерев в моих руках. Выплевывает зло: - Ненавидишь? А ведь раньше любил. Неужто теперь любишь это охотничье отродье? Ждешь, когда он придет и возьмет тебя силой? Или ты думаешь, что он будет нежен, что сможешь успеть убедить его в своей любви? И это после того, что ты сделал с ним? После того, как равнодушно смотрел на смерть его семьи? Да он тебя голыми руками разорвет и слушать не станет! Я дергаю его голову сильнее и Элдест от боли прикрывает глаза. Но зато в отместку он неожиданно и нагло сует руку мне прямо в трусы и хватает за член. Блестит вызывающе на меня глазами, а рукой водит по моему паху, лаская и поглаживая головку. С моих губ срывается откровенный стон - я дрожу и чувствую, как медленно, но верно, набухает достоинство от его чертовых умелых ласк. Не выдерживаю этого измывательства над моими нервами и телом. Бью его по лицу наотмашь так сильно, что его отшвыривает на пару метров. Кричу, рискуя сорвать голос: - Ты не имеешь права меня осуждать! Ты тварь и убийца, а еще ты предатель! Я не помог его родителям потому как знал, что мне ни за что не справиться с тобой! Ты вырубил бы меня с легкостью, а потом убил бы охотников, а потом и Адама! И я... Элдест не успевает подняться, как я еще раз бью его. Теперь он влетает в стену и, ударившись спиной, на секунду теряется в пространстве. За минуту приходит в себя, встряхивая головой с растрепанными короткими волосами и манит меня пальцем. Стоит, прижавшись к стене и смотрит, как я приближаюсь. Ни капли не волнуется и не боится. Я с вызовом продолжаю, глядя на него, сжимая до боли разбитые кулаки: - Я не мог позволить тебе убить его. И я предпочел не сражаться за его родителей - не сражаться, чтобы спасти хотя бы его... Древнейший поднимает голову. Улыбается разбитыми губами: - Да, ты поступил хитро и по-умному - я так и сделал бы, как ты говоришь. Я и сейчас все еще хочу убить этого Адама. Но теперь, зная твою к нему привязанность, в разы сильнее. И я сделаю это! Потому что не хочу, чтобы он нашел тебя и причинил боль. А он все равно найдет, рано или поздно! Я подхожу к нему ближе. Даже начинаю заикаться от злости: - Ты не тронешь его! Я запрещаю! Он тебе ничего не сделал, оставь его в покое. Элдест неспеша отстраняется от стены и делает ко мне шаг. Я с трудом заставляю себя остаться на месте. Неожиданно понимаю, что стою перед ним почти обнаженный - с голым торсом, с расстегнутыми штанами, с полувозбужденным, выглядывающим из трусов, членом. Щеки моментально вспыхивают румянцем, а он явно наслаждается моим внешним видом и смущением: - Ты такой соблазнительный, Томми. Видел бы ты себя сейчас! Я заново теряю от тебя голову. Это правда. Я так хочу тебя, малыш... Мне становится вдруг смешно от его слов. Я криво улыбаюсь и кладу руку на свое достоинство, убираю в трусы и застегиваю джинсы. Смотрю на него, не понимая, не представляя куда делся тот Элдест, благородный, красивый, утонченный, чуть высокомерный? Тот великолепный мужчина, которого я любил. Этот нынешний Элдест - пошлый, озлобленный, изуродованный, похотливый - словно неудачная карикатура на того, моего бывшего возлюбленного. Этого Элдеста я боюсь и не выношу. Он словно зверь - одни инстинкты и жажда победить слабого. Видимо, в моих глазах отражается черезчур много эмоций, и Древнейший вампир перестает улыбаться. Я прямо вижу, как пошлая кривая улыбка сползает с его губ, как он с удивлением читает мои эмоции, как учащенно дышит и обиженно блестит красивыми глазами. Шаг его ко мне. Я отступаю. - Ты так смотришь... Не смей так на меня смотреть, Томми! Не смей! Я подобного презрения и брезгливости не прощаю! Конечно, мне теперь тяжело соперничать с твоим красавчиком Адамом во внешности, но я все тот же - чувственный, умелый и чуткий любовник в постели. А еще я воин, и если захочу, то возьму тебя силой. Никто мне не помешает! Слышишь? За тысячи лет я пережил невероятное количество схваток и покушений на себя и, как видишь, все еще здоров и почти цел! Я могу дать тебе желанный покой и безопасность. Я сделаю так, что тебе даже охотиться не придется - я буду сам приводить к тебе жертв. Я построю нам дом и обставлю роскошью - деньги и связи у меня все в целости и сохранности в мегаполисе. Я буду твоим слугой и рабом, а если захочешь то властным и щедрым хозяином. Только... Подари мне ласку! Подари снова свое тело. Свое драгоценное сердце... Снова шаг. И снова я отступаю. Что он несет? Что за бред? Он не в своем уме? Я не люблю его больше! - Элдест... Слишком поздно. Еще шаг. - Почему же, Томми? Отступаю. - Просто поздно и все. Я не люблю тебя больше. - Полюбишь заново. Шаг. - Не полюблю. Потому что люблю другого. Шаг. - Это охотничье отродье не достоин ног твоих касаться! Ты столетний вампир - сильный и мудрый, красивый и чувственный. Ты - совершенство! Достаточно просто посмотреть на тебя. А он - грязь. Вампир, которого таким сделали насильно, который ничего не знает о нас, о нашем могуществе и величии. Который, как собака, идет по твоему следу, капая слюной и слезами, и лишь мечтает уничтожить такое совершенство, как ты. Отступаю. Стукаюсь спиной. Стена. - Он... Он станет одним из нас со временем. - Он должен умереть! Бешенных собак пристреливают, чтобы они не причинили вреда ни себе, ни окружающим. И он никогда не смирится, пойми. Ты сам сотворил из него безродное чудовище - он не хочет быть одним из нас, и человеком быть не может. Над ним надо сжалиться и просто убить, чтобы не мучался. - Нет! Я запрещаю! - Да. Я сделаю это для твоего же блага. - Я люблю его! Боже, что я наделал... Он обхватывает мои плечи, еще больше вдавливая в стену. Вытирает бережно мои слезы, которые неожиданным нежеланным потоком струятся по лицу. Целует меня едва касаясь губами кожи. Гладит по спутанным волосам, перебирает их пальцами и жмурится от удовольствия. А я плачу. Открыто, не скрываясь. Я не знаю, что мне делать - я такое сотворил... А ведь всего лишь влюбился. По-настоящему страстно, по-настоящему крепко. Во второй раз в своей дерьмовой жизни! Я уже не слушаю, что там нашептывает мне Элдест. Я вдруг чувствую, как на секунду мне становится дико холодно, словно меня ледяной водой окатили. А потом сразу же очень жарко - даже испарина выступает на коже. Знаю это чувство. Это он. Адам. Нашел меня. Он где-то рядом, но не близко, и он думает обо мне. Он идет ко мне... Вот только не затем, зачем мне хотелось бы каждой частичкой моей души и моего горящего тела. Элдест тоже его чувствует: - А вот и твой бешеный пес. Нашел-таки... Как он через перевал-то перебрался? Сам летать научился? Смелый. Хотя нет, он просто так сильно ненавидит. И Элдест издевательски цепляет мой подбородок пальцами, поднимает мне голову и с садисткой радостью разглядывает слезы в моих глазах. Шепчет мне в губы, а у меня нет ни сил, ни желания шевелиться и вырываться: - Он ненавидит тебя, малыш! Представляешь, как он, наверное, мучается и злится сейчас - перерожденный, дикий, никому ненужный, наверняка голодный. И все эти эмоции для тебя, Томми! А ты, дурак, о его любви мечтаешь! Да он тебя на куски разорвет, а потом еще облизываться будет от радости. Бешеный твой пес. - Пусти. Пусти, я сказал! Я словно прихожу в себя. Ведь по большому счету Элдест прав. Во всем. Мне нелегко и больно сейчас, но и Адам страдает не меньше. А даже больше! Я должен ему помочь! Я должен с ним поговорить. И пусть ценой своей жизни, но... Пусть так будет. Не могу его оставить одного в таком состоянии, не могу бежать от него и его ненависти. Он ненавидит, а я... Люблю, как ненормальный. Он мечтает меня жестоко убить, а я мечтаю уложить его на траву и ласкать его белое красивое тело. Он мечтает умереть, а я мечтаю вечно жить. С ним рядом. Я слишком опрометчиво уношусь в свои мысли и намерения, и лишь отвлекаюсь от них, когда рука вампира слишком крепко сжимает мое горло. Вскидываю глаза и успеваю лишь услышать: - Хорошо. Тогда я спасу тебя против твоей воли! И мою голову нещадно прикладывают к стене. От боли перед глазами все вспыхивает белым и, кажется, я даже вскрикиваю. Снова ударяет. В ушах закладывает точно ватой. И снова удар... Последнее, что я чувствую перед тем, как потерять сознание, это то, что мои руки крепко связывают за моей спиной. Хриплый голос бывшего возлюбленного звучит глухо, точно за стеной: - Что ж, полетаем, Томми? А твоя бездомная собака пусть мучается, ищет. Может охотников найдет, тогда все его мучения закончатся! И мы с тобой заживем спокойно. Как же я хочу тебя, Томми... Так сильно хочу! Темнота. И ветер в лицо. Теплый, с ароматом трав и хвои. А потом зеленый простор подо мной, позолоченный солнцем. Все плывет и крутится перед глазами. Я лечу. Вниз? Верх? Может сплю? И во сне этом так чудесно - тепло и мягкая темнота перед глазами, а потом зелень деревьев и светло-синее небо. Лазурное. Цвета его глаз...