Приманка для вампира

Явный мир перемешался с бредом... Как подушка, эта ночь влажна: полня мир своим холодным светом, ярко испаряется луна. А на сердце знойно, как в пустыне, и, забывшись, я иду туда, где перед окном призывно стынет зеркала глубокая вода. Говорят, что в эту ночь возможно в нем судьбу узреть наверняка: в зеркало, как в пропасть, осторожно загляну, увижу старика... (Стихи Ю.Шестакова) POV Tомми Я уже и забыл, когда с таким нетерпением ждал Элдеста. Когда вообще с подобным нетерпением кого-то ждал. Сижу, забившись в угол полуразрушенного дома-сарая, и жду. Жду и страшусь двух вещей. Первое, что он передумает и не будет искать Адама, и второе, что он просто не найдет мятежного брюнета. В обоих случаях я буду уничтожен - месть Адама свершится в полной мере и я просто сдохну от тоски. Дождь за окном превращается в настоящий ливень - шумный, непокорный и надоедливый. Он злит меня, ведь своим шумом он поглощает все звуки и, кажется, даже мои мысли - я боюсь, что не услышу возвращения Элдеста с моим пленником, что не "увижу" за километры их приближение, не почувствую. Мне кажется, я больше ничего никогда не захочу чувствовать, кроме рук Адама на моем теле. Крепких, сильных, настойчивых рук, что держали мое тело, управляли им. Что доставили боль и восторг, что принудили, подчинили, заставили раскрыться, а потом брезгливо отшвырнули от себя... Отшвырнули, сначала подарив наслаждение, граничащее с экстазом. Отшвырнули, как презренную, ничтожную, бездушную вещь. Боже, неужели со мной всегда будет происходить одно и то же? Меня берут, а потом бросают, забывают. Что со мной не так? Ах, да. Я же слабый! И красивый. И не способен оказать достойного сопротивления! Я же создан для того, чтобы сильные вытирали об меня ноги! Я больше не могу так. Я больше не в силах... Я не могу позволить снова оставить себя в дураках! Не могу позволить Адаму уйти! Люблю. Хочу его. Не знаю, сколько минут, часов, я вот так сижу, сжавшись в комок и "слушая" ночь за окном. Я "ищу" их, метаясь мыслью и волей над лесом, "ищу" под свинцовыми облаками, даже "шарю" по земле. И, наконец, "нахожу". Их хлещет ледяной дождь и швыряет ветер. Они высоко в небе, с трудом борятся с ураганными порывами. А еще я вдруг понимаю, что с Адамом что-то не то... Я чувствую его измученную душу, его усталость и злость, но... он словно другой. Не могу даже разобрать, что с ним не так. Но мое нетерпение и желание его видеть перекрывает все - и подозрительность, и печаль, что его мысли совсем не обо мне сейчас. Пусть не обо мне. Мне теперь все равно! Мне надоело быть жертвой, надоело лить слезы. Надоело страдать в одиночестве и прятаться. Все! Я хочу получить то, что хочу! И если надо, то получу это силой! Я заставлю его. Я укрощу и привяжу его к себе. Он должен быть моим! Он создан был для меня! Только не в то время, не в том веке, далеко от моего родного города, и именно поэтому мы с ним теперь бессмертные. Мы слишком долго шли друг к другу. Мы просто должны были встретиться вне времени! Он - судьба моя! Я вдруг вспоминаю, что когда-то так думал об Элдесте. Когда он, красивый и влюбленный, спас меня от смерти, сделав вечным вампиром. Я помню, как он забрал меня в свой роскошный, богато убранный дом с прислугой и огромным садом под окнами. Как он баловал меня красивой одеждой из дорогих тканей, расшитой каменьями и серебром, дарил украшения, тяжелые и сверкающие всеми цветами радуги. Все это стоило целое состояние, и мне казалось, что это самое верное доказательство его любви ко мне. Любви безрассудной, щедрой. И я старался отдать ему то, что у меня было. А был лишь я. Мое тело. Моя душа... Мне стыдно даже сейчас вспоминать, что я позволял вытворять со своим телом! Подобного не каждая шлюха позволит, а я позволял. А еще позволял ему умалчивать о подробностях частых ночных гуляний со своими вульгарными приятелями. Делал вид, что не замечаю его заинтересованных взглядов, скользящих по упругим задницам других парней. Я думал, он - моя судьба. А судьбу не стоит испытывать. Судьба... Странно, что теперь я упорно думаю, что это Адам. Ведь пока у нас все наперекосяк! Даже не так. Пока "нас" нет! Есть я и он. Враги. Которые однажды сошли с ума и переспали. Я так увлекаюсь раздумьями о прошлом и настоящем, что теряю нить того, что происходит с Элдестом и Адамом. А происходит что-то невероятное! В дверь вваливается Старейший, насквозь промокший и злой. Шипит себе под нос что-то про "неугомонную кусачую тварь" и швыряется в меня странным мокрым комком. Я непроизвольно хватаю это темное нечто, ловлю его руками и... Вскрикиваю от неожиданности, когда этот самый комок не только живой, крылатый и юркий, но и с очень даже острыми зубами, которые тут же оказываются смачно вогнанными мне в запястье. Шиплю от боли и хватаюсь за существо, пытаюсь отодрать от своей руки и неожиданно узнаю его... Адам. В виде летучего мыша. Маленького, черненького. Кусачего. Кусает так, что у меня глаза на лоб вылазят! Вот она. Моя судьба, твою мать, нашлась! Пока я вожусь с мышом, пытаясь его удержать в руках, Элдест размашистым шагом входит в комнату и зажигает тусклую лампу у дряхлого дивана. Швыряет на диван мокрый плащ, шляпу и жилетку, не заботясь о том, что вся влага эта сейчас впитается в ткань мебели, и идет куда-то в угол. Громыхает там посудой - видимо, здесь есть что-то похожее на кухню - и оттуда сквозь зубы ворчит: - Черт, я думал, мы не долетим - там какой-то всемирный потоп начался! Наверное, около часа висел на одном месте - такой силы был встречный ветер! Он замолкает, видимо ожидая от меня слов беспокойства и благодарности. Но я молчу - сосредоточенно борюсь с лохматым существом в руках, пытаясь сложить ему крылья, чтобы не дать вырваться в воздух. Элдест подходит чуть ближе и продолжает: - В какой-то момент я даже перестал тебя чувствовать! Такого со мной давно не было - наверное, от усталости. Но потом ты нас стал искать, что было очень вовремя - я уже сбился с пути в этом грозовом аду и летел, оказывается, в другую сторону. Да еще эта тварь мне все руки изгрызла! Хотел ему шею свернуть, да вспомнил твою неразумную просьбу. Краем глаза вижу, что Элдест наливает себе горячий чай и пьет - разумеется, не ощущает вкуса, а видимо, просто греется. Подходит ко мне. Похоже, он не в силах терпеть мое молчание и полное невнимание к его персоне. Смотрит некоторое время сверху вниз на меня, склонившегося к мокрому, отчаянно трепыхающемуся мышу. Спрашивает: - Я сделал, как ты велел. Я притащил тебе твоего Адама. Ты обещал поговорить о нас, помнишь? Я помню, конечно. Пытаюсь сцепить крылья Адама одной рукой, а другой удерживать в покое пушистое тельце. Он бьется в моих руках, выворачивается, все время норовит больнее цапнуть, а я смотрю и не верю глазам - знаю, что это он, чувствую его, а поверить в такое не могу. Гляжу, как завороженный, в его ярко-голубые бусинки глаз и отчаянно пытаюсь понять - он, мой Адам, здесь? В этой крохе? Похоже, да. Такая знакомая ненависть... Даже не знаю - плакать ли мне, или смеяться? И спросить Элдеста, почему Адам в таком виде, у меня нет никаких душевных сил. А еще не хватает храбрости, ведь если Элдест, который все на свете знает, скажет, что Адам теперь таким останется навсегда, то... Голова вдруг сильно кружится, и я, как издалека, слышу настойчивое от Старейшего вампира: - Судьба свела нас вместе, Томми, после стольких лет! Это непросто так... Ничего не бывает просто так! Я когда-то поступил с тобой некрасиво, но это дела минувших дней. Ты не должен держать на меня зла, а если держишь, то я сделаю все, чтобы загладить вину перед тобой! Я сейчас, если ты не заметил, выполняю все твои прихоти. Слушаюсь тебя! Элдест опять прерывается, ожидая реакции от меня. А я не могу сейчас все это слышать! Мне не до этого. Я, словно во сне, разглядываю летучего зверька - его аккуратные кожаные крылышки, его симпатичную ушастую мордочку, его пушистую грудку и забавный недохвост. Слишком увлекаюсь, а потом вздрагиваю всем телом и закусываю от боли губу, когда Адаму удается извернуть свою маленькую голову и цапнуть меня со всей силы за итак уже изодранную в кровь руку. Элдест с нетерпением продолжает: - Ты же понимаешь, что тебе нужен сильный, заботливый, опытный партнер, который защитит тебя от кого угодно, будь то охотник или враждебный вампир! Ты красивый и слабый, соблазнительный до потери контроля - тебе нельзя быть одному! С тобою должен быть вампир, уважаемый другими и готовый на многое ради твоей безопасности. Тогда можно и кланам будет показаться. Элдест горячится и говорит все быстрее - даже запинается иногда. Я же не смотрю на него, а с извращенным наслаждением позволяю Адаму грызть мою руку. Я, в буквальном смысле слова, кожей ощущаю его ненависть - он, удерживаемый мною, яростно полосует мою кожу, впиваясь острыми, как лезвия, зубками. Он даже чавкает от наслаждения, поглощая крошечным ртом мою кровь. Его тельце, зажатое в моих пальцах, аж трясет от нетерпения и возбуждения. А Элдест все говорит о своих чувствах и желаниях, но в какой-то момент его терпение иссякает. И он взрывается. Чертыхается себе под нос и порывисто склоняется ко мне. Одним махом выдирает Адама из моих рук и вскидывает высоко над головой. Адам тут же истошно верещит и бьет Элдеста по руке свободным крылом, покуда я, пугаясь до полусмерти, почти повисаю на могучем вампире, отчаянно тяну руку к моему мышу. Даже не понимаю, что шепчу полузадушенно: - Отдай... Отдай его мне. Отдай... Но Элдест сильно выше и у меня нет шансов дотянуться. Меня бьет дрожь, а он орет: - Мое терпение на исходе, Том! Я тебе тут в любви признаюсь, а ты... Ты обещал, что разберешься с ним, и мы поговорим о нас! Я тебе многое сказал, но ты не отвечаешь! Может, мне убить эту тварь, и ты обратишь на меня свое внимание? Я, задыхаясь, висну всем телом на широких плечах мужчины, с мольбой всматриваюсь в горящее гневом лицо. Уродливое, больше не любимое. А потом с мукой смотрю на мыша, который больше не трепыхается в руке Элдеста, а из последних сил кусает его пальцы, хрипя от удушающей хватки. И тут словно что-то щелкает в моей голове. Точно, какой рычажок переключают. Меня принуждают силой. Элдест давит так, что мне не отвертеться. Мне не сбежать от него, не спастись. Я лишь могу тянуть время... Время. Оно мой друг и вечный спутник теперь. Успокаиваюсь. Цепляю на себя маску невозмутимости и отстраненности. Даже голова кружится от сдерживаемых эмоций и страхов, но я креплюсь. Мне удается обмануть Элдеста сразу же, едва я равнодушно начинаю говорить: - Я обещал поговорить? Ах, да, обещал. Ну, правда, я не думал, что это так срочно. Если ты торопишься, то конечно поговорим. Только, прошу, выпусти Адама. Ты его сейчас раздавишь, а у меня был отличный план мести. Я расстроюсь, если не воплощу его в жизнь. Что ж, я, пожалуй, начну, если ты не против? Я, из последних сил сохраняя спокойствие и не показывая своего страха за Адама, неторопливо направляюсь к креслу, слегка перекосившемуся, но выглядящему вполне способным выдержать мой небольшой вес. Сажусь. Переплетаю длинные пальцы и через них пристально смотрю на Элдеста. Древнейший вампир пару секунд не двигается с места. С недоверием косится на меня. Потом опускает руку с зажатым в ней мышом и... неожиданно резким и мощным движением швыряет его через всю комнату в угол. Адам, полузадушенный, даже крылья не успевает раскрыть. Отчаянно пищит, врезаясь в стену, и бесформенным комком падает на пол. Остается неподвижно лежать. А дальше случается то, что Элдест меньше всего ожидает. Я, распахнув рыже-серебристые крылья, ураганом налетаю на Старейшего и со страшной силой впечатываю в стену. Шарахаю головой так, что Элдест, почти потеряв сознание, сползает по стеночке на пол. Так и остается сидеть, слушая мой полный ярости и презрения голос: - Ты не имеешь права трогать его! Он - мой! Враг ли, не враг, но он принадлежит мне! Я так сказал! И вообще, знаешь, что? Я тут краем уха слушал твои признания и думал. Может, действительно, попробовать с тобой еще раз? Может, ты прав, и я не справлюсь в одиночку, потому что слаб? Потому что не выживу один? Но... ты мне лжешь! Лжешь, Элдест! Говоришь про силу и защиту, но используешь эту силу против меня! Приволок насильно в эту дыру посреди леса, да и сейчас... Принуждаешь меня! А я хочу говорить о нас тогда, когда я захочу, а не когда приспичит тебе. Тебе ясно? Если тебя не устраивает ждать, то проваливай. Если тебе не нравится помогать с местью моим врагам - проваливай. Если ты еще раз силой к чему-нибудь меня принудишь, то лучше проваливай сейчас, ибо в следующий раз я за это... убью тебя! Когда Элдест с трудом поднимает глаза, то видит напротив мое бледное, горящее непримиримой злобой лицо. Я сейчас ненавижу все вокруг - этот сарай, эту сырую тоскливую ночь, себя, заварившего всю эту "кашу", Элдеста, жестокого и назойливого. И ненавижу Адама. Покинувшего меня. Принявшего вид крылатой твари и лишившего меня этим... жизни. Лишившего меня шанса видеть его, касаться, говорить с ним. Слышу искаженный болью и обидой голос Старейшего: - Если я тебя силой заставлю, то лучше мне убраться, говоришь? То-то я смотрю, твой Адам тебя взял силой, осквернил, унизил, а ты не торопишься ему мстить! Он ведь в любой момент может перекинуться обратно в человека, ты знаешь? И тебе тогда с ним не справиться, Томми! Что тогда делать будешь, а? Элдеста звать? И не надо мне угрожать смертью. Тебе со мной никогда не справиться! И то, что я тебя тут слушаю - это просто потому, что хочу тебя вернуть! А ты больше заботишься об этом уродце, который лишь об одном мечтает - разорвать тебя на куски! Как ты думаешь он в мыша перекинулся? Знаешь как? Ударился оземь! И оборотился. А теперь подумай, чего бы ему башкой об землю стучаться - неужто он так радость от вашего секса выражал? Или, может, он о тебе вспоминал и из-за вашей с ним близости от счастья по земле катался? Подумай над этим, Томми. Он никогда не станет твоим. Он тебя ненавидит! Я же хочу быть с тобой. Элдест замолкает и устало прикрывает глаза. Договаривает тихо: - Малыш, сделай правильный выбор. Смотрит на меня. Ждет. Мне не хватает воздуха... Как тяжело дышать! Точно ребра сдавили прутьями, заодно загнав их в мое проклятое сердце. Бился оземь... Как в старинных легендах. Бился, ненавидя себя за близость со мной. Вот как было. Он всегда будет так ненавидеть? Всегда? На что я надеялся, заставляя Элдеста его поймать? Он в зверя предпочел превратиться, только чтобы забыть, что между нами было. Какой я глупец! Романтик и клинический идиот. Так мне и надо! Медленно бреду в угол, где так же неподвижно лежит черная летучая мышь. Смотрю на Адама сверху и чувствую, как замерзаю изнутри. Не слышу больше шума дождя за окном, ни завываний ветра, ни стука ветвей в запыленные окна. Вдруг ощущаю себя очень старым - без права на желания, без возможности начать все заново. Старый и вечно юный мальчик. Вампир. Проклятое создание. Ничего не будет хорошего впереди - я этого не заслуживаю! Гляжу на оглушенного зверька у моих ног, а потом бреду в спальную комнату, бросая Элдесту: - Ты прав, я лелеял несбыточные надежды. Это глупо для моих-то немалых лет. Привяжи его покрепче, чтобы не смог вырваться. Я разберусь с ним завтра. И завтра же дам тебе ответ! Камнем падаю на скрипучую, но приятно мягкую постель. Смотрю из-под увлажнившихся ресниц, как Элдест сгребает Адама в охапку, выуживает откуда-то короткую веревку и ловко связывает лапки зверька. Свободный конец веревки накрепко приматывает к ржавому неисправному обогревателю, что тут же в углу. Оставляет мыша на полу, а сам, тихонько ступая, приближается ко мне. Думает, я сплю, и разглядывает мое лицо. Даже тянется пальцами, намереваясь коснуться моих белокурых растрепанных волос, но не осмеливается. Замирает, как-то странно смотрит, а потом убирает руку. И ложится на пол, у моих ног. Любовь. Любовь моя. Одна - покорная, у моих ног. Другая - удерживаемая крепкой веревкой.