Приманка для вампира

Дождь. Кривых ЗЕРКАЛ Смех. Ложь – осенних снов Мех. Что ж… В ладони горсть Лет. Дрожь… Намёк на твой Свет. Рас-творился в нём Дом, Весь излился дож- дём. Сто зеркальных дней Льёт. Что смягчит руки Лёд? День… Что значу я Тут? Тень… Ночной звезды Спрут. Блик. Прозрачна плоть Крыш. Миг. Сырой мираж.. Тишь.. (Автор Генриетта СОЛТАНОВА) POV Томми. Два года спустя... Когда открывается тяжелая кованая дверь, я прячу огромный букет из кремовых калл за спиной, и нервно тереблю челку. Знаю, что сейчас как следует получу по мозгам за часовое опоздание и поэтому одеваю на лицо как можно более очаровательную улыбку. Мило хлопаю ресницами, когда на пороге возникает во всем великолепии Карла. В кроваво-красном длинном платье, с сильно оголенным бюстом, с тщательно уложенной каштановой копной волос она по-настоящему прекрасна, и мне лишь остается присвистнуть от восхищения и улыбнуться теперь уже более искренне. Вампирша упирает руки в бока и преувеличенно сердито отчитывает меня за опоздание. Конечно, я знал, что празднование ее дня рождения начнется в одиннадцать вечера. Конечно, я помню, как она не любит, когда опаздывают. И конечно, я слышал, что она просила "приодеться". Нет, ну а что? Я и так из-за того, что пытался "приодеться", прилично опоздал, что собственно ее во мне не устраивает? Ругает мой слишком скромный прикид - грязно-серые джинсы в обтяжку и темно-зеленую майку с накинутой поверх кожаной жилеткой. Нет, ну а если не люблю я все эти рубашки отглаженные и брюки отутюженные! Ну, не мое это! Мне больше джинсы да футболки по душе, и почему я не могу явиться на стопятидесятый день рождения недавно преобретенной подруги в том, в чем мне удобно? Она, наконец, прекращает меня отчитывать и вдруг по-девчачьи фыркает в ладошку. Я почему-то сразу опускаю глаза на свою ширинку - может, ржет над моей рассеяностью? Нет, вроде все окей. Тогда, чего... Оказывается, подарок, каллы, стройные и длинные, торчат у меня из-за спины причудливым павлиньим хвостом! Она хихикает, а я целую ее в щеку и нашептываю пожелания. А потом задаю главный свой вопрос - так же тихо, так же ей на ушко. Пришел Патрик? Она улыбается и кивает. И, я не в силах больше ждать, врываюсь в холл большого дома. Знаю, что надо сдерживаться. Знаю, что нельзя так откровенно ему показывать, что я по нему скучал. Знаю, что не факт, что мне подфартит, и он в итоге выберет меня. На него ведь каждый второй вешается! Но не могу терпеть - так хочется его увидеть, поговорить, остаться, быть может, наедине... Рыскаю глазами по небольшим группкам, распределившимся по холлу. Иду стремительно, глядя по сторонам, и едва не натыкаюсь на фуршетный столик. Очень кстати! Я уже дней пять, как не ел, поэтому с удовольствием выпиваю "Кровавую Мэри". Водка приятно греет внутренности, а кровь наполняет пустой желудок. Мне становится просто замечательно, и откуда у Карлы такое количество крови, я стараюсь не думать. Наконец, вижу его. С трудом заставляю себя не бежать, а неторопливо вышагивать навстречу моему высокому брюнету. Для пущей убедительности даже хватаю второй бокал с "Мэри" и пью, бросая игривые взгляды по сторонам. Пусть не думает, что об этой нашей встрече я думал пару недель кряду, как раз с тех пор, как у нас случилась жаркая ночь. После мы оба повели себя странно. Он сообщил, что некоторое время его не будет в Лондоне, что уезжает по делам отца. При этом больше ни разу не позвонил, будто в мире снова не существует мобильной связи. А я... Я зачем-то сказал, что люблю свободные отношения и мы после ночи любви ничего друг другу не должны. Зачем я тогда такую ахинею нес? Жутко ругал себя потом, ведь Патрик мог подумать обо мне черт знает что! Что я шляюсь из постели в постель, например. Свободная шлюха. В общем, мы тогда лишь скомкано договорились как-нибудь "поболтать" на встрече общих знакомых. И вот, вуаля! Карла закатила ночную тусовку, и распитие "Мэри" - это еще только цветочки! Дальше начнется настоящая развлекуха, и я хочу в тот момент оказаться рядом с Патриком! Подплываю к нему. Сглатываю с трудом кроваво-водочное месиво и пытаюсь не заскулить восторженно от его внешнего вида. Он выглядит просто сногсшибательно! На нем неприменные рубашка и пиджак - говорят, его папаша, девятьсотлетний вампир, не разрешает ему по-другому одеваться. Но они идут ему просто невозможно! Светло-салатовая рубашка выгодно подчеркивает сине-зеленые глаза, а темно-коричневый модный пиджак отлично подходит к слегка растрепанным каштановым волосам. Я любуюсь его свежим и притягательным лицом, его крупным чувственным ртом, острым худым подбородком и милым немного курносеньким носом. Он же улыбается мне, одновременно радушно и сексуально, шутливо упрекает: - Томми, ты просто невероятно жестокий! Мало того, что не приходишь вовремя, когда я тут скучаю, так еще и разгуливаешь в одиночку среди гостей, заставляя меня не на шутку ревновать! Он шутливо качает головой и неожиданно чокается со мной своим бокалом. А потом с бокалом стоящего рядом мужчины. Надо же! Я даже не заметил, что он не один! Черт... Совсем разум теряю. Надо бы взять себя в руки, а то стою тут и растекаюсь патокой от этой его улыбки. Выпиваем. Украдкой из-под своей черной челки смотрю на этого неизвестного мне парня, что рядом с Патриком. Он явно чувствует себя не в своей тарелке, ведь все внимание брюнета теперь полностью переключено на меня. Он видит, как и я, что Патрик изо всех сил пытается не пялиться на мое лицо и оголенную шею и грудь, но у него плоховато выходит. Вспоминаю, что надо бы ответить на "наезд". Пристально и с налетом насмешки смотрю на высокого брюнета из-под густых ресниц: - Скучаешь? Ну что же, надо было позвонить, я бы собирался чуть быстрее! Разве можно в такую роскошную теплую ночь скучать? Скучать, когда под этой черной дырой над нашими головами, которую люди называют небом, можно незабываемо провести время? Моргаю, а потом выдаю невероятно соблазнительный и томный взгляд. Облизываю красные губы и махом допиваю Мэри, на секунду предоставив ему возможность разглядывать мою белокожую нежную шею. Когда я опускаю голову, Патрик все еще стоит, не донеся бокал до губ, а незнакомца рядом уже как ветром сдуло. Брюнет же смотрит так, словно сейчас повалит на пол прямо здесь, скрутит руки и отымеет до кровавых волдырей. Я даже мурашками покрываюсь от его этого голодного взгляда и невольно делаю шаг назад. А он делает шаг ко мне. Касается моего подбородка и шепчет: - Черт... Откуда ты такой соблазнительный взялся? Ты хоть знаешь, что я все эти две недели о тебе непрестанно думал? Вспоминал твои глаза, губы, тело твое нереальное? Тебя в моих руках... Тебя, выгибающегося от наслаждения? Ты мне снился. Ты заставлял меня просыпаться со стояком чуть ли не каждое утро! Околдовал меня просто, чертик мой маленький! Как же я хочу тебя... Он гладит мою шею и прямо-таки дрожит от нетерпения, а я таю от его слов. Неужели, наконец, я нашел того, кто подарит мне долгожданные нежность и тепло? Неужели я так сильно ему понравился? Почему же... Шепчу ему свой вопрос, утыкаясь носом в ласкающую мое лицо руку: - Почему не позвонил? Я был бы рад знать, что ты так по мне скучаешь! Он слегка подталкивает меня к стенке и вжимает свои крепкие бедра в мои, глядит сверху. Я же с интересом смотрю за его спину - на нас косятся, но, разумеется, никто ничего не скажет, даже если мы прямо тут запрыгнем друг на друга. А все потому, что у Патрика папа имеет большой авторитет в вампирском мире, хоть я до сих пор и не узнал подробностей. Гладит мою обнаженную грудь и надавливает на возбужденно торчащие сквозь майку соски. Совсем придавливает к стене и слегка запрокидывает мне голову. Смотрит блестящими сине-зелеными глазами и отвечает, заставляя задохнуться от нежности: - Почему не звонил? Ну... Ты сказал, что за свободные отношения и все такое. И я решил, что если буду навязываться, то ты разом потеряешь ко мне интерес. Ну, ты просто такой... сексуальный и роковой, независимый и таинственный, что только похожий мужчина сможет удержать тебя рядом. Такой же загадочный и вольный, как ветер. Такие разве звонят и колются, что соскучились? Вот я и терпел. Но честно - больше терпеть не в силах! Я даже не могу дождаться того момента, когда он закончит. Нежность и страсть просто захлестывают с головой, и я целую его жарко, жадно, похотливо и благодарно. И тащу в коридор... Через двадцать минут, лежа на полу одной из роскошных спален Карлы, я кончаю под Патриком с криками и слезами. Он так старался быть на высоте сегодня, так хотел быть нежным и внимательным, что мне в какой-то момент пришлось его попросить быть поактивнее и пожесче. Разумеется, я был тактичен, и он нисколько не обиделся. И теперь мы полулежали на полу, у самой кровати, обнявшись и тяжело дыша после сладостной разрядки. Его рука перехватывала мою грудь и удерживала прижатым к его мускулистому красивому телу. Он мягко выцеловывал мою шею, пока я балдел, практически лежа на нем. А балдел я несказанно! Наконец, мой мир был наполнен лаской и любовью, запахом интересного мне мужчины, и его плотью, его вниманием. Как же хорошо! Как же крышесносно и до ужаса не хочется расставаться. Но нас никто не торопит, и даже искать не будут, ведь все видели, что мы ушли вместе, а у Патрика папа... Открываю глаза и тут же задаю интересующий вопрос: - Слушай, ты прости меня, невежу. Я слишком долго прожил... вдали от города. Да и в Лондоне я был последний раз в прошлом столетии. Патрик, а кто твой отец? Я слышал, он влиятельный и почитаемый вампир? Запрокидываю голову ему на плечо и вижу веселый глаз любимого, что недоверчиво косится на меня сверху. Он больше не целует меня и мне неожиданно остро этого не достает. Господи, как же быстро мы все привыкаем к хорошему! - Том, ты и в самом деле, видимо, давно не был в Лондоне. Папаня заправляет тут с 1913 года. Хотя сейчас у него впервые крупные проблемы... В прекрасных синих глазах появляется печаль, и я спешу как можно нежнее поцеловать его в щеку. Прижимаюсь крепче к нему спиной, давая почувствовать поддержку, но его обеспокоенный тон не исчезает: - Кстати, хорошо, что ты спросил об отце. Это... Во время очень. Но сначала ответь мне на встречный вопрос. Том, скажи, а почему ты не присоединяешься к нашему клану? Вопрос застает меня врасплох. Я даже чуть отстраняюсь в сторону от брюнета и, глядя в прекрасные глаза, собираюсь отшутиться. Но он замечает что-то в моих глазах и просит: - Том, только я хочу услышать не твою уже ни раз звучавшую фразу о свободе, а все-таки какую-то причину. Просто... Ну, все наши друзья и я в том числе состою в Лондонской семье. Это наша защита от охотников, наша организация против людей и помощь, в случае неудачной охоты, в случае вмешательства полиции. Ну, там алиби сделать, деньгами откупиться, заставить свидетелей замолчать и прочее. Мне, даже учитываю мою осторожность, все равно приходилось пару раз за помощью обращаться в семью. А как ты живешь? Без поддержки, без участия в общем деле? Это так странно... Я таких одиночек встречал лишь пару раз в жизни и они были очень странными. Ты же вроде вполне вменяем, активен и умен! Почему не участвуешь в семье? Чем больше он говорит, тем шире моя улыбка. Боже, он такой милый, когда хмурит темные бровки и поджимает губы. Он так становится похож на... Смеюсь громче, чем хотел, и снова чмокаю его в щечку. Отвечаю торопливо: - Патрик, милый, ты так принимаешь это близко к сердцу? Я же просто привык быть одиночкой. Мне нравится, что я не от кого не завишу - тогда и не схлопочу предательства, понимаешь? Он кивает поспешно, но смотрит все также серьезно. И вдруг сообщает: - Просто, понимаешь... Это к вопросу об отце. У нас с ним очень близкие отношения, и он уже знает, что в моем сердце поселился человек. Ты, Том! Нет, я не говорил о тебе - он сам догадался. Сказал, что я весь свечусь, как звездочка. Так вот... Том, мой отец - глава Лондонской семьи, и он низачто не позволит мне встречаться с, как он вас называет, проблемными. Он просто частенько попадал в неприятности с такими одиночками, как ты. Вы наследите в городе, убьете или покажетесь случайно кому, а нам потом выясняй отношения с местной организацией охотников. Он говорит и выглядит очень расстроенным. А я... Мягко говоря, очень удивлен. Так он сын главы местной шайки вампиров? Вот по каким делам он так часто пропадает. Вот на какие сборища уходит. Сижу и молчу некоторое время. Он нерешительно гладит мою спину, потом легонько касается губами шеи. Тихо и просяще шепчет на ухо, заставляя меня всего покрывыться мурашками: - Он не позволит, я знаю. Скажет, что ты бродяжка и пустышка, раз не участвуешь в жизни своего народа. Скажет, что ты поиграешься и бросишь, ведь такие бродяжки не способны на серьезные отношения. Я и сам так думал и всегда презирал подобных одиночек до того момента, как не встретил тебя. Теперь я знаю, что все это бред, ерунда, но... Папа... В общем, я хочу предложить тебе одну вещь. Это ради нас! Ради того, чтобы мы могли быть вместе. А я вижу, как ты этого хочешь! Я и сам хочу этого не меньше. Выслушаешь? Я поднимаюсь с пола, уже догадываясь о том, что он попросит. Смотрю на него, замершего у кровати и умоляюще вскинувшего глаза, и понимаю, что, черт возьми, кажется меня загнали в ловушку. Говорю: - Я тебя слушаю. Он набирает воздуха и выпаливает в точности то, что ожидалось мною: - Через пару дней будет большое празднество! На севере. В старом замке, на холмах, где собирутся развлечься несколько семей - наша, потом Венская и еще Румынская. Разумеется, только из древних родов и самые влиятельные. Там к тому же будет проходить принятие в семью. Это ежегодная традиция и она очень важна! Ведь вампиры умирают - в схватках, в ссорах, а кто и сходит с ума, принуждая к ликвидации. И новые руки всегда нужны. Так вот, я прошу, поехали со мной! Пройдешь смотр и будешь принят в семью, и ничто не помешает нам быть вместе! Последние слова он произносит почти восторженно. Подползает на коленях и обнимает мои ноги. Держит крепко и ждет, а я почти физически ощущаю, как опутывают мое тело невидимые сети. Опутывают крепко и надежно, в точности как он обвил мои бедра, и мне хочется вырваться и убежать без оглядки. Но я остаюсь. Глажу его по темным волосам и ощущаю прилив желания и нежности. Ну, что я в самом деле столько лет упрямлюсь? Что мне стоит вступить в эту чертову семью? Может, я слишком долго был один, и пора открыться? Тем более, если рядом будет Патрик! Боже, мы сможем быть целыми днями бок о бок! Мы сможем со временем выбрать дом и... На секунду у меня голова идет кругом. Вот оно, мое счастье! В руках. Точнее, сидит у ног! Так какого хрена я сомневаюсь? Чего опасаюсь? Почему еще не отвечаю "да"? Пошло все лесом! Я лишь хочу быть с ним... Отвечаю тихо, нежно проведя по его щеке: - Хорошо. Так и быть. Я сделаю, как ты хочешь, потому что мне не терпится быть вместе с тобой! Через пару минут я с вещами проскальзываю в ванную. Быстро принимаю душ и вылезаю, обтираясь полотенцем. Перевожу взгляд на большое зеркало - всматриваюсь некоторое время в бледное лицо с лихорадочно блестящими глазами и зацелованными губами. Подмигиваю сам себе и провожу пальцами по выкрашенной в черный цвет челке. Нет, ну а что? За стеной мое счастье, ждет меня для поцелуев и ласк, и я хочу, черт возьми, этому радоваться, как ребенок! Вижу какое-то движение за спиной и, улыбаясь, смотрю в отражение зеркала на темную неосвещенную фигуру, замершую на пороге. Жду, когда Патрик подойдет ближе и... Вскрикиваю от неожиданности, когда он делает шаг ко мне, улыбается чужой, старательно забытой мною улыбкой, а синие глаза вдруг полыхают золотым. Зажмуриваюсь. Пытаюсь дышать и резко разворачиваюсь. Открываю глаза... Нет, это мой Патрик. Стоит, улыбается и смотрит своими сине-зелеными глазами. Никакого золотого. Просто показалось. Черт. Я тут же расслабляюсь и прижимаюсь к нему. Он водит пальцами по моей обнаженной спине, а потом легонько касается моих татуированных рук. Водит внимательно по расписанной цветастой коже и делает комплимент: - Это очень сексуально, знаешь? Или это сексуально, потому что на тебе. Вот эта, где звезда и птица, свившиеся в космический клубок, очень красивая. И вот эта - с картами и демоном. А еще вот этот дом... Такой таинственный и притягательный - здорово сделано. Окошки в нем светятся... Кто ждет там тебя, Томми? Отчего-то мурашки по коже. Взмахиваю челкой, чтобы он не успел увидеть мелькнувшую по моему лицу тень печали. Отвечаю деланно беззаботно: - Не знаю. Хочу просто, чтобы кто-то ждал. Вот и все. - Боже, да ты романтик, Том! Ведет выше, по предплечьям, также расписанным, по чистым от тату плечам. А потом сообщает: - Но больше всех мне нравится вот эта, под грудью. Красивая мышь. И глаза у нее, как капельки дождя. Она чем-то на меня похожа - черненькая и светлоглазая... - Нет! - почти вскрикиваю. Но тут же извиняюще прижимаюсь к его груди. - То есть, я хотел сказать, да. Она чем-то тебя напоминает. Это... мне приятно, Патрик! Он тает от моих слов. Гладит черную мышь и нежно, трепетно, ведет по вытатуированной веревочке, что уходит мне на ребра. Целует щекотно в ухо и запускает пальцы в мою шевелюру. Перебирает блондинистые пряди на макушке, а сам все смотрит на мою грудь с рисунком: - Я так к тебе привязан! Я то уж не оборву веревку, потому как просто не хочу. Ты очень мне нравишься, Том. Очень! Со мной давненько такого не было. Слушаю его слова, и болезненно сжавшееся сердце потихоньку дает дышать. Он же снова отвешивает комплимент: - А еще мне нравится твоя прическа! Папаня прибил бы меня, если бы я заявился выкрашенным подобным образом! Ха, заставил бы побриться наголо, но не разрешил ходить в таком... оригинальном виде. Белокурая голова и черная челка... Это снова знак мне? Это будет наше своеобразное сообщение всем, что ты наполовину принадлежишь мне! А что на самом деле это значит? Господи... Зачем он это спрашивает? Бред какой-то. Молчу пару секунд, пытаясь овладеть собой, но все же голос подрагивает, когда отвечаю: - Это давно уж было, я уж и не помню всего. Я тогда... Окунулся в темноту. Почти с головой. И чуть там, в этой темноте, не сгинул. Он крепче прижимает к себе. Шепчет: - Тогда тебе надо перекраситься! Теперь же все хорошо будет, да? Закрываю глаза, пытаясь улыбнуться. Пытаясь поверить в положительный для нас обоих исход. У меня даже получается произнести твердо и убедительно: - Да, конечно, все будет хорошо! Обнимаю его в ответ, прижимаю к себе, и из последних сил сдерживаюсь, чтобы не оглянуться на зеркало. Мне кажется, оттуда, как живые, на нас смотрят оставшиеся в моем страшном прошлом красивые золотистые глаза.