Приманка для вампира

Предаюсь мечтам своим несбыточным, Словно призрак наших прошлых дней - свободным появлением излиться хочется! Быть может, ты увидишь, что скрывают мои тени, и что скрывается во тьме моей души? Быть может, ты спасешь меня… (Автор: Степан Миляков) POV Адама. Сижу, внимательно слушаю Ниманна и запоминаю сказанное до мельчайших подробностей. Эти подробности помогут спасти дюжину человеческих жизней, а может так выйти, что и мою. Ниманн сосредоточен. Сидит, выпрямив могучую спину и положив большие крепкие руки перед собой. Пока говорит о деталях налета на стан охотников, переводит острый взгляд с моего лица на лицо Рейдена, потом Кайла, потом Шерридана, и возвращается взглядом на меня. Имена участников налета назвал сам Давид, выбирая лучших убийц клана, а мое имя прозвучало с одной целью - похоже, просто решили побыстрее испытать. Теперь я сижу в окружении свирепых и жестоких хищников, на руках которых кровь без малого нескольких сотен человек - они воины в прошлом, принимавшие участие в обеих Мировых войнах, а еще в нескольких локальных по всему миру. Правда, с недавних пор Давид держит их около себя, и одна из моих задач, озвученных мне Виктором, это узнать, для чего Давид их всех вызвал с разных концов света. Слушаю Ниманна, стараясь игнорировать периодические косые взгляды вампиров-головорезов. Ну да, я рядом с ними смотрюсь как фиалка в пустынных колючках. Сейчас моя смазливость мне как никогда мешает - черт, надо было бороду что ли отпустить... До пупа. - ... Эта охотничья община - одна из старейших по дате образования и одна из самых многочисленных. Руководит Сайрус Гиллем. Он уже достаточно стар, но у него сильные и умные приемники. Многие из их людей прошли войну и пришли в общину с одной целью - убивать. Убивать вампиров, то есть наш народ! Давида давно беспокоит это гнойное сборище под самым нашем боком и, к тому же, они в последнее время стали очень активны и наглы. Они усовершенствовали методы поимки вампиров, они улучшили охрану мирных жителей в ночное время. И наши братья вынуждены уходить из города и приближенных деревень, так как не могут охотиться, не раскрывая себя. В общем, план таков... Я концентрируюсь взглядом на своих руках и весь обращаюсь в слух. - ... Завтра, по нашим данным, у них собрание. Будет глава общины и его два приемника - Пирс Вайн и Вильям Соммерсби. Будут так же семья Сайруса и четыре начальника помельче. У них, как выяснилось, день собрания из месяца в месяц один и тот же. Ха, зря они так... Сами создали соблазн для нас, сами и поплатятся! Мы вырежем всех и таким образом лишим общину их "головы". Пока они придут в себя да выберут новых начальников, мы еще успеем "прорядить" их людей. Имена есть, их места жительства в городе тоже известны. Так что осталось за малым - распределить, кто кого завтра возьмет на себя. Мы все молчим. Я все еще прокручиваю его слова в голове, запоминая. И пытаюсь не думать о том, что мы сейчас говорим о реальных людях и их жизни. Ниманн же распределяет: - Рейден, ты возьмешь на себя Пирса. Он тебе как раз по зубам. Кайл, ты Вильямом займешься, тем более вы с ним уже однажды дрались. Шерри, ты парочку их начальников помельче... Шерридан недовольно кривится и шипит что-то похожее на "Опять мне старье убивать! Скучно!" А я между тем замираю с глухо стучащим медленным моим сердцем. Скоро Ниманн назовет мое имя. - Я возьму на себя парочку оставшихся начальников и, собственно, самого главу общины, Сайруса! Ну а ты, Адам... Тебе сегодня повезло! Самое легкое задание. Я уже догадываюсь, что он скажет, но совершенно не в силах это слышать. - Тебе всего лишь надо перерезать семейку Сайруса! Итак, выступаем завтра за пару часов до их встречи. В девять вечера. Прошу, напейтесь крови перед вылетом - вы должны быть в отличной форме! Там мы не будем "питаться", там только месть. Наше мини-собрание заканчивается, и все участники по одному возвращаются в холл замка, к остальным гостям. Пиршество продлится еще пару дней - мы же завтра незаметно отлучимся и вернемся лишь с рассветом... Когда Ниманн наклоняется ко мне и обнимает за плечи, я едва сдерживаюсь, чтобы не задрожать. В последнее время со мной такое постоянно - как представлю, сколько крови он смыл с этих своих толстых пальцев, так меня начинает мутить. А ведь он гладил и ласкал меня этими самыми пальцами. Он засовывал мне их в рот. Он заставлял меня их лизать... И каждый раз мне хочется заорать и впиться в его горло клыками, но останавливает более важная цель. Теперь я не просто бессмертный кусок дерьма, умеющий убивать невинных людей с целью нажраться. Теперь в моих силах сделать так, чтобы этих жестоких, летучих, мертвых тварей стало меньше! Конечно, мне не достать их всех - это невозможно! Но я могу доносить Виктору о готовящихся нападениях и этим спасать десятки человеческих жизней! И мне этого достаточно. Достаточно для смысла существования. Было достаточно до того, как я вновь встретил Томми... Ниманн ласково прикасается губами к моей голой шее, ведет языком до самого уха и засасывает мою мочку. А я, закрыв глаза, вижу перед собой расслабленно отдыхающего на постели Томми. Его белую спину. Его руки, худые и жилистые, уютно притянувшие подушку. Его белокурую голову с черной челкой- моей отметиной на нем - и закрытые прекрасные глаза. Его длинные ресницы, едва трепещущие в ожидании любимого. Любимого... Не меня. Не моих ласк. Не моих поцелуев. Не моих жадных глаз. Как так вышло, что лишь спустя полгода, однажды проснувшись от страшного сна и поспешно отодвинувшись от зашевелившегося Ниманна, я вдруг безумно, болезненно заскучал по Томми? Это нашлась моя заблудившаяся любовь? Где она была? В лесу потерялась, в капкан угодила или в небе парила, забыв о земном? Где? Откуда взялись эти мучительно-сладкие сны, от которых я просыпался в поту и в возбуждении? И даже был не в силах оттолкнуть вечно жаждущего моего тела Ниманна, его грубые настойчивые ласки? Дрожал под ним, выгибался как шлюха и пытался представить, что я с Томми... - Ты о чем задумался, сладкий? Пойдем к гостям! Ты так красив сегодня - мне хочется снова и снова хвастать тобой перед ними всеми. Или ты переполошился из-за своего Томми? Я могу побеседовать с ним и разъяснить, чтобы он не лез к тебе по старой памяти! Расскажи мне, что с тобой, мой хороший! Целует в висок и гладит по голове, как маленького. Хорошо, что он не догадывается о том, что моя ненависть к Томми ушла, переродилась в странную, болезненную привязанность, в сладкую и будоражащую тоску. В то, что люди обычно называют красивым словом "любовь". Запрокидываю голову, старательно изображая удовольствие от его ласки. Подставляю губы под его жадный большой рот, терплю, когда он шарит по моему языку своим. Терплю, когда второй рукой по-свойски лапает меня сквозь джинсы за член, когда нетерпеливой рукой дергает молнию. И лишь ощущая, как голова идет кругом от нежелания ему отдаваться - здесь и сейчас, после того, как мы обговорили убийство дюжины человек, среди которых есть женщины и дети - я отворачиваюсь от поцелуя и горячо шепчу лживыми опухшими губами: - Милый, давай оставим горяченькое на ночь! Я не хочу вот так, в спешке, когда нас могут в любой момент прервать! Завтра у нас пол дня на отсыпание, так что ночью можно будет как следует поразвлечься! Я тебе разрешу делать все, что захочешь. Все можно будет перед завтрашним нашим делом! Его рука мнет и тянет мое достоинство, и я поневоле начинаю возбуждаться. Есть соблазн закрыть глаза и получить долгожданную разрядку, представив при этом Томми. Но у меня есть одно дело, которое требует внимания, а еще нахождения в одиночестве - я должен связаться с Виктором и предупредить через него общину Сайруса о готовящейся резне! И желательно побыстрее. И мне везет. Ниманн с сожалением выпускает мой член, толком так и не поднявшийся. Склоняется надо мной и ловит мой взгляд. Некоторое время молчит и просто смотрит, пока я из последних сил удерживаю вид разомлевшей похотливой сучки. С ним всегда надо быть начеку. Он поразительно внимательный и проницательный, а еще не любит, когда я лгу ему или что-либо скрываю. Вытащив меня, полудохлого от голода, из того вонючего сарая, он решил, что моя жизнь рядом с ним должна быть как раскрытая книга. Страшно бесился, когда думал, что я чего-то не договариваю или утаиваю. Начинал орать, а иногда и громить мебель. Слава богу, ни разу меня не ударил. Но иногда, после таких вспышек ярости, мне казалось, он старается сделать мне больно в постели. И сейчас его взгляд мрачнеет: - Ты думаешь о нем, да? Об этой белобрысой крысе, что испортила тебе жизнь? Ты правильно отомстил ему тогда - изнасиловал и бросил! Он не заслуживает другого. Он разбередил твои воспоминания, да? Я понимаю... Родители, кровь, голод, одиночество и бесконечное насилие! Как ты не одолел тогда Элдеста, что он тебя приволок обратно к этому Томми? Как дал себя связать? Он злится. Его вопрос не сколько из любопытства, а сколько от бессилия и недоумения - как я не оказал достойного сопротивления? Разумеется, я не говорил ему о том, что был в тот момент в виде маленького, хрупкого, летучего зверька. После откровения Элдеста о ценности моего дара я тщательно скрываю эту свою способность. Ото всех. И это непросто. Особенно сложно перекидываться, сосать кровь коров или оленей, или волков, а потом незаметно и в правильное время возвращаться домой к Ниманну. В виде мыши я иногда увлекался своей звериной природой и терял счет времени - охотился за городом, перекидывался подальше от дома Ниманна обратно, шел пешком по пустынным кварталам, а потом получал нагоняй за долгое отсутствие и охоту в одиночку. Ниманн прямо-таки мечтал ловить людей в паре со мной, но я каждый раз отказывался, объясняя тем, что еще не свыкся со своей жестокостью и что хочу быть в этот момент один на один с жертвой. И конечно, умалчивал, что в виде жертвы у меня была, например вчера, дряхлая кобыла. Отвечаю, ласково ему улыбаясь: - Не волнуйся ты так, хороший мой! Да, я многое почувствовал, когда его увидел. Но у него сейчас своя жизнь, у меня - своя! Мы более не интересны друг другу, поэтому все хорошо! А Элдест... он крутой был, сильный очень. А я ничего тогда не умел. Проходит несколько долгих секунд, и суровое лицо вампира светлеет. Улыбается мне в ответ, поблескивая глазами: - То есть сейчас ты бы справился с ним, так думаешь? Не успеваю и глазом моргнуть, как лечу со стула на пол, больно ударяясь позвоночником. А он задорно хохочет, встав надо мной. Играем, значит? Вспыхиваю от злости в одно мгновение. Ступней поддеваю его колено, а второй ногой делаю "подсечку" - все это очень быстро и очень резко. Ниманн не успевает сгруппироваться и валится прямо на меня. Я вижу это, и подобравшись, в доли секунды перекатываюсь в сторону. Он же перед приземлением все же успевает собраться и приземляется в удобную для прыжка позу. В ту же секунду он пружинит от пола и прыгает на меня - черт, если навалится сверху всем своим весом, я уже не выкручусь из его стальной хватки. Надо менять уязвимую позицию. Нет, не успею... Поджимаю ноги под себя и, когда он оказывается в паре сантиметров, выпрямляю их, точно сжатые пружины, и бью ему в грудную клетку. А потом с тихим смехом смотрю, как он ворчит и кряхтит - вылазит из угла, куда я его зашвырнул, выкапывается из обломков разнесенного его же спиной шкафа. Он ворчит, но я вижу, как горят гордостью и радостью его глаза. И на секунду мне становится стыдно, что все его секреты, все дары мастерства, которые он щедро сложил к моим ногам - все это я однажды использую против него. Мысль эта появляется, но я гоню ее прочь - нет, с ним я, наверное, никогда не смогу драться. Не стану. Что бы он не сотворил! - Ладно, пойдем, виртуоз мой Иниго! Мог бы и поласковее с учителем! Моей спиной шкаф? Ну-ну... Ночью я тебе хорошенько за это отомщу, чтобы не зазнавался от того, что побил собственного учителя! Ну, надо же... Свалил меня в угол, как старое негодное тряпье! Посмотрим, как ты завтра себя покажешь! Я тут же словно замерзаю изнутри, когда вспоминаю, что мне предстоит. Кривлюсь, поднимаясь с пола, и цежу презрительно: - Как покажу себя? Наверное, круто! Убивая беспомощную женщину, ее мать и их детей? Это сучий бред! И пугаюсь, когда Ниманн вдруг выростает точно из-под земли в паре сантиметров от меня. Его когтистая рука занесена для удара. Жмурюсь, понимая, что ничего не успею сделать, но, к счастью, удара так и нет. Учитель лишь зло выговаривает: - Глава клана не может поручить "сучий бред"! Не смей никогда не то, что говорить, даже думать так! Все имеет свои цели и свои последствия, Адам! И смерть беззащитных и малых по годам как ничто лишает присутствия духа даже самых проженных и смелых охотников! Если все пройдет хорошо, то ты будешь принят в нашу команду - станешь пятым. Отходит от меня, явно взволнованный и злой, и я решаю, что именно это подходящий момент развести его на откровенность. Делаю совершенно простодушный вид и спрашиваю: - Кстати, да... Все хотел спросить! А чего это Давид вызвал всех вас - тебя, Кайла, Шерри и Рейдена? Почему самых умелых и авторитетных? Что такого в этой охотничьей общине особенного? Ее можно было ликвидировать и с помощью любого из более-менее сильного вампира. Несмотря на мои опасения, Ниманн с готовностью посвящает меня в тайну и даже, кажется, доволен моей прозорливостью: - Ты умненький малыш! У Давида тут родился план... Это насчет ростущей силы охотничьих общин и умения самих охотников. Сегодня на собрании он поделился своими соображения с главами нескольких особо дружественных нам общин - с Румынской, Болгарской и Немецкой. Все одобрили его план, и теперь предложение Давида будет вынесено на мировой совет. Едва сдерживаюсь, чтобы не ляпнуть - что же это, твою мать, за предложение? Но снова прикидываюсь ласковой и любопытной куклой - подхожу к Ниманну и, хлопая глазами, начинаю приводить юморные предположения: - Предложение Давида? Интересно, в чем оно заключается? Ммм... перекусать всех охотников и таким образом перетянуть их на нашу сторону? Или... переворовать их жен и детей и шантажом заставить сложить оружие? Или устроить одну мегаглобальную резню и выяснить, наконец, "кто в грязи, а кто в князи"? Или... Ниманн открыто хохочет надо мной. Обвивает мою талию и притягивает ближе к себе. Чмокает в губы и заговорщически сообщает: - У тебя отличное воображение, сладкий! Но ты не угадал. Хотя один раз "прошел" очень рядом. Не могу тебе сказать, не имею права. Тем более, что мировое решение кланов еще не принято! Ладно, приводи себя в порядок. Пойдем выпьем и развлечемся напоследок. Уходит. Оставляет меня! Не верю своей удаче. Мгновенно выскальзываю в коридор и спешу в наши с Ниманном комнаты. Нам выделили двухкомнатные апартаменты, но сегодня ночью вряд ли мне предоставится шанс остаться в одиночестве, поэтому тороплюсь туда сейчас. Добегаю до нашей двери, проскальзываю внутрь. Роюсь в вещах в поисках телефона. Нахожу и ищу номер Виктора. Это его телефон. Он дал мне его в ту ночь, когда оставил меня в живых. Когда предложил мне обмен - он мне жизнь, а я соглашаюсь на нелицеприятную работу шпиона в любом из вампирских кланов. Он даже дал мне время подумать, при этом предупредив, что в округе рыскает Ниманн и что, скорее всего, он напал на след Элдеста, а значит, вскоре найдет и меня. Виктор отпустил меня в ту ночь, дав свой телефон и сообщив, что будет ждать моего решения. Я вернулся к дому, где ждал Томми. Я разбил ему сердце, потому что мое собственное было разбито и истекало кровью - меня гнало в лес, в темноту, к одиночеству. Ушел, а потом еще долго видел перед собой побелевшие от горя и тоски глаза моего белокурого вампира. Не обернулся, не пожалел, не думал о нем - я сам был словно живой мертвец, без воли, мыслей, чувств. Предупреждение Виктора оказалось верным - вскоре меня нашел Ниманн. И я, совершенно потерянный и голодный, не смог долго терпеть его измывательств и выложил все, как было. Показал ему, где мы с Виктором закопали тело, соврал, что собственноручно застрелил охотника, чтобы у Ниманна и мысли не возникло, что это не Элдест вел меня на смерть, а я вел его. Потом Ниманн просто ушел... А я вдруг понял - вот он, мой шанс влиться в клан! Мой шанс обрести смысл существования. Мой шанс мстить! И я разыскал Ниманна - молил его взять с собой, но он только ржал. Безжалостно прогнал меня, назвав чокнутым. Вот тогда-то я чуть и не сдох с голода, не в силах охотиться больше, не в силах вернуться к дому охотника. А потом... Неожиданно появился вампир и забрал меня с собой. Забрал в город. В свой дом. В клан. У меня все получилось. Набираю номер. Связь ужасно плохая, и я нервничаю, что не смогу сообщить о завтрашнем нападении. Гудок. Один, и еще один. Оборачиваюсь на дверь. Черт, Ниманн может меня хватиться! Сбрасываю звонок, набираю по новой. Наконец, слышу тихий, словно сквозь вату, голос Виктора: - Да, Адам. Что там? Начинаю раздельно и тихо выкладывать информацию. Когда заканчиваю, прямо-таки чувствую, как ненависть и злость Виктора бурлят и сочатся через километры, через дешевенький старый телефон ко мне в ухо. Снова смотрю на дверь, вслушиваясь в суровый голос охотника: - Хорошо, я все понял, Адам. Когда вы все появитесь, они будут готовы! Я аж делаю шаг к окну, отворачиваясь от двери. Может, я ослышался? Переспрашиваю, нервно сжимая пальцами телефон: - Подожди! Ты хочешь сказать, встреча охотников не будет отменена? Но... быть может безопаснее... - Адам, если встреча не состоится, вампиры заподозрят неладное. Начнут волноваться, что кто-то их выдал. Ты же не хочешь, чтобы на первом же деле тебя раскрыли? Я передам Сайрусу твою информацию, и они с ребятами подготовятся к вашему появлению. Единственно... тебе придется быть осторожным - там будет настоящая резня и, хоть охотники и будут знать, что среди вас есть их союзник, но в пылу драки всякое может произойти. Так что, ты сам за себя - гляди в оба и не лезь впереди всех. Останешься здоровеньким и целеньким. Ты понял? Я отстраненно киваю. Мне совсем это не нравится. Похоже, Виктор слишком уверен в силах общины Сайруса. Но они все люди! Они в любом случае слабее нас, вампиров! Вглядываюсь воспаленными глазами в занимающийся рассвет. Шепчу в трубку: - Виктор, Давид послал на это дело самых крутых головорезов! Ты уверен, что люди Сайруса смогут совладать с такими Древнейшими? Они реально воины и... - Смогут. Возьмем количеством! - Но многие из людей могут пострадать! - Да! Скорее всего так и будет. Борьбы без невинных жертв не бывает, Адам! Придется кем-то жертвовать для общего дела и... Он говорит еще что-то, но я ничего не слышу. Я точно оглох. Опять "жертвовать"? Опять "невинные жертвы"? А без этого никак? Что такое? Не помню, как заканчиваю разговор. Не помню, как выхожу из апартаментов. Бреду по предрассветным коридорам, натыкаясь на бледных и "утомленных весельем" гостей. Мне снова жутко холодно и страшно одиноко. И даже обмануться нельзя - я действительно одинок. Мне некуда идти и даже некому поплакаться. Глаза сами собой, независимо от моего желания и мыслей, ищут среди немногочисленных оставшихся в залах гостей Томми. И находят почти сразу. Он сидит в глубоком роскошном кресле с неизменным бокалом "Мэри", бледный и утонченный, словно вырезанный из камня талантливым скульптором. Он смотрит на меня, но тут же отводит взгляд и слегка кривит красивые губы. Я ему неприятен. Теперь он разглядывает своего Патрика, что с Ниманном. Они о чем-то оживленно беседуют в дальнем затемненном углу. Они так увлечены разговором, что вообще не смотрят по сторонам. И я этим пользуюсь. Иду через зал. Проскальзываю, опустив глаза в пол, мимо высокородных вампиров. Бесшумной тенью останавливаюсь по правую руку Томми, замираю. Томми же некоторое время со смесью удивления и неприязни оглядывает меня, задрав со своего кресла голову. Потом равнодушно отворачивается. Молчит пару минут. Но, конечно, не сдерживается: - Какого хрена ты тут нарисовался? Я же все тебе сказал! Мне неприятно и больно тебя видеть. Не лезь, Адам! Не зли меня и не нарывайся! Крутит в длинных пальцах пустой бокал. Я быстро склоняюсь и ловко выхватываю пустую тару из его руки. Вставляю взамен свой бокал, наполненный почти до краев. Мило улыбаюсь тому, как у Томми отпадает от возмущения изящная челюсть, и сообщаю: - Такая туса, а ты сидишь и грустишь! С пустым бокалом в добавок. Или ты скучаешь? Патрик тебя частенько оставляет в одиночестве? Он зыркает на меня темными глазами. Нехотя отвечает: - Патрик сюда не только развлекаться приехал, но и обязанности выполнять. Он - один из помощников Давида. Не считая того факта, что он еще и его сын. Задумываюсь над этим, решаю спросить "в лоб": - Ты тоже будешь приближенным Давида? Помощником, правой рукой? Он все же делает глоток из моего бокала, и я пытаюсь не показать своей радости от этой маленькой победы. Тихо отвечает: - Нет. Я... Патрик просил о представлении клану, поскольку хотел, чтобы Давид... Черт, какого хрена я тебе рассказываю? Это не твое дело! Взрывается, не договорив. Сует мне с силой бокал и, разумеется, проливает половину "Мэри" мне на брюки. Моя ляжка теперь красного цвета, что на фиолетовых джинсах смотрится весьма эффектно. Мокро правда. Зато я понимаю еще одну немаловажную про Томми вещь: - Так значит, это Патрик тебя заставил вступить в клан? Что, без этого его папаша не позволил бы вам встречаться? Не думал, что тебе Патрик милее свободы. Ты изменился, Томми! Он зло стискивает тонкими пальцами ручки кресла. Шипит, как заправский уж: - Закрой свой рот! Не смей говорить о моих отношениях с Патриком! Ты ничего не знаешь о нас. Не имеешь права его или меня осуждать. Ты тоже изменился Адам! Ты - Иниго теперь, да? Наглая, циничная, бессовестная, дешевая сучка! Ты сам-то с какой целью лег под Ниманна? Нет, я помню твой душещипательный рассказ про "потерю себя" и одиночество. Мило, что ты нашел себя в его постели! Выпаливаю прежде, чем соображаю, что несу: - Может и нашел, а может и нет... А ты вот чего-то грустный совсем. Ты сам себя нигде не терял? Выпей "Мэри" еще и, быть может, ночь с Патриком не покажется тебе такой тоскливой! Он поднимает голову. Я аж губу закусываю от его пылающего ненавистью взгляда. Стою перед ним с полупустым бокалом в руке, с мокрым пятном на штанах и чувствую себя круглым идиотом. Он медленно выговаривает: - Уйди! Исчезни, я прошу. Ненавижу тебя всей душой! Внутри что-то колет, но я остаюсь рядышком с ним - отворачиваюсь, делаю вид, что разглядываю картины на бесконечно высоких стенах холла. - Прости. Это была глупая и злая шутка. Я действительно ничего не знаю о ваших отношениях. Вообще, я стал забывать, что это такое - нормальные отношения! Ты прости меня, Томми, за то, что тут я наговорил. Глупо, но я так сильно ревную... Можно, я просто постою тут рядом? Рядом с тобой? Слушаю некоторое время тишину. А потом такое ожидаемое: - Нет. Иду по коридору. Слушаю свои шаги, звук от которых эхом несется впереди меня, и позади, отскакивает от стен. Было бы интересно что-нибудь крикнуть - тут волшебное эхо. Многоголосое и певучее. Не знаю, правда, что крикнуть... Свое имя? А какое из них теперь мое настоящее? Позвать Томми? Но он не придет... Неосознанно веду пальцем по стене, такой бесконечной, пустой и очень холодной. Какие три интересных определения - бесконечный, пустой, холодный. Их вполне уже можно применить и ко мне. * * * п.с.: Захотелось просто сказать моим верным и постоянным читателям спасибо. За ваши переживания и теплые слова, за размышления и ваше доверие - читать столько писанины про каких-то там мифических вампиров не всякий осмелится. Вы самые мои смелые!