Приманка для вампира

Что ты скажешь о нас, родной? Что решишь, что увидишь про нас? Улыбнешься иль вспомнишь про боль, Что тебе причинял я не раз? Будешь ждать меня или уйдешь? Будешь песни слагать иль молчать? Ты - хороший, меня не поймешь. Так не стоит всего тебе знать. Я и тот, я и вроде другой. Я и молод, но вроде бы стар. Тьма и месяц над головой, А во взгляде рассветный пожар. Не гони меня, друг, не гони. И не мучай, где "нет", а где "да"! По следам мои рыщут они - Злые люди, а с ними БЕДА... Я и в лес, я и в глушь - там они! Я и в поле, и в ночь - не спастись... Не зови ты рассвет, не зови, А возьми и за НАС помолись... (02.10.2014) POV Адама Когда я оказываюсь в черноте ночи под пронизывающим морским ветром у дома главы охотников, среди низеньких причудливых деревьев сада, только мысли о Томми, о его гладком белом теле под моими пальцами, о его глазах, горящих обожанием и доверием, о его губах, целующих меня без разбора в шею, подбородок, скулы - только эти образы не дают мне запаниковать и, вызвав крылья, сорваться в небо. Оказывается, я по-прежнему недостаточно черств и хладнокровен. Стараюсь дышать глубже, хватая в грудь холодный ночной воздух, но руки все равно мелко дрожат. Оглядываюсь по сторонам, а потом оборачиваюсь назад. Там, в кустах, лежат наши рюкзаки с куртками для полета, а еще там оружие. Ниманн взял пистолеты для быстроты расправы, но потом в момент прибытия получил короткое указание от Давида - не использовать револьверы, а постараться все сделать голыми руками. Для устрашения, для показательной казни. Чтобы боялись. Чтобы упали духом. Тем более, как ожидается, наша атака должна состояться молниеносно, и охотники в доме не должны успеть добраться до своего оружия. Даже если оно у них в кобуре под рукой. Но конечно, все выйдет не так - не по плану Давида и Ниманна! Виктор давно предупредил общину Сайруса, и те составили план. Главари общины действительно будут в назначенное время совещаться, но едва мы ворвемся, следом ворвутся подготовленные к нашему появлению охотники. Они, кстати, тоже где-то неподалеку, в кустах, притаились в засаде. Никто из вампиров не должен уйти живым. Кроме меня. Мне этот план кажется недоделанным, с кучей огрехов и непозволительного риска. Хотя бы потому, что вампиры, ворвавшись, могут успеть причинить кому-то из людей вред. Я снова говорил об этом Виктору, но он остался непреклонен со своим мнением о "неизбежности жертв в войне". И тогда я решил, что это мое дело - при проникновении в дом сделать так, чтобы вампиры не убили ни одного человека. Сделать это непросто. Но сделать это необходимо, иначе я не вижу смысла в "такой" войне. В войне, где за проклятую душу вампира я могу пожертвовать чистым ребенком или женщиной-матерью. Это не по мне! И в помощь мне будет оружие Ниманна. Именно с этой целью я сейчас бесшумно крадусь к нашим рюкзакам. Где-то правее Кайл. Через пару десятков метров от него - Шерридан. Ниманн и Рейден на крыше. Мы начнем атаку через пару минут, поэтому я должен спешить. Крадусь к рюкзаку, путаясь тяжелыми сапогами в траве, то и дело натыкаясь на ветки вредного кустарника. Оглядываюсь, как вор, но вроде все спокойно. Опускаюсь на землю, дергаю узел походной тары, ныряю в нее рукой и тут же натыкаюсь на гладкий холодный корпус револьвера. Ну, здравствуй, мой смертоносный союзник. То, что происходит несколько минут спустя, я никогда в своей жизни не забуду. Это как клеймо на всю жизнь - прямо на сердце. Выжжено, не свести. И с чего я решил, что измарав свои руки в крови Элдеста, я смогу спокойно убивать и смотреть на смерть? Я - наивный глупец. Мальчишка. Едва мы вышибаем с Шерри дверь, Кайл выбивает окно, осыпав все вокруг крошкой стекла. Ниманн с Рейденом, появившись точно из воздуха, сваливаются в прямом смысле слова охотникам на головы - они пробрались через чердачную комнату, и их появление невероятно стремительно. Я и шага не успеваю сделать, как Ниманн с остервенением хватает главу общины седовласого Сайруса за шею и с хрустом, слышимым на всю комнату, переламывает ему позвонки. Невероятно... Это немыслимо! Ни предупрежденные о нападении приемники главы Пирс и Вильям, ни сам Сайрус, ни я - никто не успел защитить главу клана от убийцы-вампира! И охотники, что сейчас бегут из засады, тоже опаздали. Какого хрена Сайрус не подумал о своей безопасности, а сидел тут как на курорте? Надеялся, что его люди будут так же сверхбыстры, как Ниманн и Рейден? Глупость какая! Вампиры быстрее в разы и... Черт, что будет теперь? Все эти мысли проносятся в моей голове, пока я отстраненно, несколько автоматически, реагирую на Кайла рядом, который сбил одного из охотников с ног и собирается прикончить. Перехватываю Кайла сзади за грудь, сдергиваю его с окровавленного парня, уже прилично разодранного зубами вампира. Напрягаюсь и изо всех сил пихаю от себя вырывающегося вампира так, что он летит пару метров и приземляется, сшибая собой стол. Шепчу охотнику - "Ты в порядке?" Но тот, с трудом вздохнув, теряет сознание. Оборачиваюсь. Окидываю взглядом то, что происходит в доме - на это доли секунды. Слава богу, нет семьи Сайруса - жены и подростков-детей. Вижу Кайла, что ошарашенно пытается подняться из угла, куда я его зашвырнул. Вижу Рейдена, заломившего руку и сдавившего горло грузного охотника. Бросаюсь к ним. Рейден только успевает раскрыть клыкастую пасть для смертоносного укуса, когда я впиваюсь ему в горло увеличившимися клыками и перекусываю артерию. Он шарахается от меня и выкатывает бешенные глаза. Выкидывает вперед руку, схожую по ширине с бревном, и хватает меня за шею. Притягивает ближе, недобро щерится: - Ах ты, сука... Ты что удумал? Когтями впивается так глубоко в кожу, что у меня на глазах невольно выступают слезы. Но это не мешает мне вытащить револьвер. Не мешает мне приставить оружие к его груди и выстрелить три раза. Он дергается, перекашивается от боли и выпускает меня. Оседает на пол, где и остается. Пули эти для него не смертельны, они обычные и предназначались охотникам, но вот обездвижить его на несколько минут они могут, также как и принести невыносимую боль. Слышу, как он шипит мне что-то вслед. Но у меня дело посерьезнее. В дверях, окнах, появляются охотники. Их десяток, не больше, но Виктор сказал, что это лучшие бойцы. Но, какими бы "лучшими" они не были, как быстро не неслись сюда, вампиры за эти десять секунд все же успели сделать свое главное кровавое дело. Несусь мимо тела Сайруса к Ниманну, что поймал высокого статного мужчину и, несколько раз приложив его головой о стену, собирается убить. Одновременно вижу, как прибывшие охотники открывают огонь по Шерридану и Кайлу. На секунду в низу живота становится до противного холодно - я тоже с легкостью могу словить пулю, а она наверняка серебрянная. Но все мысли разом выветриваются из головы, едва я вижу как Ниманн, убив противника, оказывается перед лицом еще троих. Охотники почему-то не спешат стрелять в него, а просто держат на прицеле. И я бегу, забыв обо всем, к ним и Ниманну - бегу и сам не знаю, то ли для того, чтобы помочь им его убить, то ли для того, чтобы спасти его. Но не добегаю, замираю посреди комнаты, вдруг осознав, что мне не следует им мешать. Что я уже когда-то сделал свой выбор, и теперь я должен предать Ниманна, как и собирался... Замираю, кстати, я зря, ибо меня тут же сбивает с ног темноволосый рослый парень с длинными волосами. Очень сильный и очень тяжелый. Прикладывает меня с лету о пол так, что пару секунд я перед глазами вижу только темноту. Прихожу я в себя почти сразу, кричу ему: - Я связной Виктора, не мешай мне! Но неожиданно вместо свободы получаю прикладом ружья по голове. Не знаю, сколько проходит времени прежде, чем ко мне возвращается сознание. То, что оно возвращается, я не сразу понимаю, поскольку перед глазами абсолютная тьма. Некоторое время я ничего не понимаю, ничего не ощущаю. Я точно где-то в недостижимой высоте неба - черной, беззвездной и холодной. Но постепенно чувства возвращаются. Первым ощущением становится ледяной холод под спиной и неприятная твердость под кожей. Становится ясно, что я лежу. Лежу, раскинув ноги и руки, на холодной земле. Потом глаза улавливают тонкие лучи света, что проникают сверху. Похоже, проникают через дверь? В потолке? Медленно приподнимаюсь на локтях, неосознанно тянусь к этому самому свету и, наконец, прорезается слух. Голоса. Надо мной и чуть в стороне. Я в подвале? Пытаюсь вспомнить, как я тут оказался, но кроме ухмылки крепкого длинноволосого парня и мелькнувшего навстречу приклада ружья, я больше ничего не помню. Ощупываю лицо. Скула, похоже, разбита в кровь, но начала уже подживать. Зачем они меня сюда кинули? Может, таким образом решили меня не подставлять? Сбить с толку Ниманна? Других? Ударить меня и убрать из комнаты, чтобы не пристрелить ненароком? Да нет, не будут они так со мной возиться. Но продолжить размышления мне не дает громкий голос, что звучит прямо над моей головой: - Последний раз я предлагаю тебе эту сделку! Слышишь, Ниманн? Поверь, мне не очень нравится идея, что именно тебя было велено привлечь, но... Мое дело - выполнить приказ. Приказ Сайруса, что был озвучен нам накануне. А еще есть момент - если ты все же откажешься, будем искать другие источники информации. И найдем. Твоя смерть в таких мучениях будет напрасной. Итак, я последний раз спрашиваю - ты будешь с нами работать? Зависаю на этом вопросе - "работать"? Как это понимать? Ниманн, советник и приближенный Давида, и работать на охотников? Это вещи несовместимые... Несовместимые с жизнью. Оглушительный выстрел из освещенного ружья, и на пол валится тяжелое тело, подтверждая мою догадку о том, что Ниманн их пошлет. Эти звуки смерти заставляют неволько сжаться, обхватить себя руками и сунуть нос в согнутые колени. Откуда-то изнутри, точно из самого сердца, приходит дрожь. Крупная, нервная, бьющая. Меня прямо подкидывает на месте и почему-то хочется кричать. Странно, неужели я успел привязаться к Ниманну? Нет, не может быть... Но и тут мне не дают перерыва. Дверь над моей головой вдруг распахивается, щелкает что-то, и яркий свет лампы заставляет крепко зажмуриться. Некоторое время я сижу и силюсь открыть глаза, а краем уха слышу топот тяжелых сапог по ступенькам. Несколько человек. Спускаются ко мне в подвал и окружают со всех сторон. Мне бы встать на ноги, подняться во весь рост, но отчего-то сил совсем нет, да и особого желания тоже. Едва открываю глаза, как тут же получаю приказ: - Встань. Говорит грузный мужчина лет сорока, тот самый, которого я спас от Кайла. Смотрит на меня, сидящего на полу, холодными голубыми глазами и вскидывает ружье. И я словно в каком-то полусне поднимаюсь. Встаю, отряхиваю джинсы от пыли подвала и оглядываюсь. Их шестеро человек. Значит, еще столько же или погибли или наверху на случай новых налетов. Эти шестеро обступили меня, у каждого из них пистолет или ружье. Все также в каком-то полутрансе отвечаю: - Не обязательно в меня целиться. Я не собираюсь убегать. Я - связной Виктора, Иниго. - Да, мы знаем. Твое второе имя Адам. Это тоже нам Виктор сообщил. Отвечает этот же мужчина, полный, и со вскинутым ружьем. Ружье и не думает опускать. Едва от договаривает, как меня вдруг больно цапают за плечо и с силой разворачивают в другую сторону. Теперь в меня впиваются темные, почти черные, глаза худого бородатого мужчины. Вцепился худыми пальцами и, издевательски кривя губы, орет: - А еще Виктор нам сказал, что ты, Иниго, нам поможешь! Вот только, мать твою, я не увидел от тебя никакой помощи! Где ты был, когда убивали нашего старейшину Сайруса? Где ты был, чертово вампирское отродье? Специально не торопился? Ты мог остановить своего Ниманна! Он орет, трясется и вдруг замахивается для удара. Я шарахаюсь, но мгновенно получаю прикладом под колени от кого-то другого. Рухаю на землю, как подкошенный, но удара по лицу так и не следует. Окрик полноватого охотника, и бородатый, дрожа, отступает от меня: - Не трогай его, Рассел! Пока не трогай! - Черт, Вильям, он позволил этой суке дохлой, что наверху, убить Сайруса! Виктор сказал, что этот Иниго нам поможет, но, по-моему, он - двусторонний предатель... - Погоди ты, Рассел! Ты слишком много болтаешь и злишься не по делу. Иниго, что ты скажешь на это обвинение? Во второй раз поднимаюсь с колен. Злость неожиданно накатывает такая, что мой голос даже звенит: - Я позволил убить Сайруса? У меня не было приказа от Виктора защищать Сайруса. Виктор сказал, что вы будете готовы, что успеете среагировать. Но мы вполне могли вырезать здесь всех, пока вы, ребята, бежали из своих укрытий. Так что лучше вы мне ответьте - как так вышло, что вы позволили убить Сайруса? Обвожу их лица взглядом. Молчат, глаза отводят. И лишь этот Вильям, похоже тот самый приемник Сайруса, нехотя отвечает: - Сайрус сам приказал ждать момента, когда вы нападете. Он был уверен, что сможет защититься... Что справится сам. Замолкает. Опускает, наконец, ружье. Внимательно рассматривает мое лицо. Говорит: - А ты совсем молоденький. Сколько тебе лет? Неожиданный вопрос сбивает с толку. Какая им разница? Или выгляжу недостаточно свирепо? Но они ждут ответа, так и продолжая стоять вокруг меня кольцом. - Мне было восемнадцать, когда меня укусили. Так что сейчас должно быть девятнадцать. Кто-то позади фыркает: - Господи, мы доверились ребенку. Да еще и вампиру! Чем Виктор думал? Снова злюсь. Какое они имеют право так говорить? Они даже не видели, что здесь происходило первые секунды нападения. Закусываю губу, чтобы не сказать грубость. Смотрю прямо в глаза Вильяму - его я вообще спас, а он стоит и молчит. Но тут Вильям заговаривает: - Значит, слушай сюда, наш смертоносный юный союзник. Допустим, я поверю, что ты просто-напросто не успел остановить Ниманна. Допустим, я видел, в отличие от ребят, тебя в деле и остался доволен. Допустим, я не хочу разрывать нашего союза. Но сейчас я должен сказать тебе следующее... Он кивает охотникам, и они отходят от меня чуть дальше. Вскидывают ружья. Твою мать! Что...? - Все твои вампиры мертвы. Последним сдох Ниманн, но нам пришлось с ним немного повозиться. Хотели подвязать его на одно дело, однако он предпочел терпеть боль, а потом умереть. Думаю, поскольку ты мальчик молодой и мало поживший на этом свете, ты изберешь другой путь. От недоброго предчувствия у меня внутри холодеет. А когда он продолжает, то разом начинает кружиться голова: - Ты же понимаешь - мы не можем оставить смерть Сайруса безнаказанной? И ты нам поможешь с местью. Ты подберешься к Давиду, найдешь к нему подход. Будешь предупреждать нас о всех его перемещениях, о всех его делах и планах. И однажды приведешь его к нам на смерть. Я смеюсь. Громко и с издевкой. Хотя хочется кричать. Вижу, как крепче они хватаются за свои ружья, точно я сейчас кинусь их кусать. Бросаю с вызовом Вильяму: - Ты издеваешься? Я по вашему на волшебника похож? Я только вчера был представлен клану! С чего бы вдруг Давид подпустил меня к себе? К тому же, я вернусь один из сегодняшней вылазки, а это очень подозрительно... Но охотник не дает договорить. Вскидывает руку и берет слово: - Ничего страшного. Вернешься, как миленький, и скажешь, что на вас напала охрана Сайруса. Скажешь, что нас было много, что Ниманна убили первым, и вы потеряли командира. А вот об остальном... Он неожиданно шагает ближе. Протягивает руку и кладет ее мне на плечо. Смотрит жестокими глазами и сообщает: - Тебе не надо становиться правой рукой Давида или сближаться с ним. Под словом "подберешься" я имел в виду другое, Иниго! Ты вотрешься в доверие к другому человеку. Я думаю, ты догадываешься, о ком я сейчас. Он так же как и ты был представлен вчера клану. А еще он любовник некоего Патрика. А Патрик очень удачно является сыном нашего главного врага, Давида. Улавливаешь, к чему я клоню? Твой "объект" - Томми Джо Рэтлифф и, сблизившись с ним, ты сможешь получать информацию о Давиде и его клане. Все просто! Поработай своими чудесными ножками, губками, ручками, и Томми станет, как шелковый! Твоей послушной марионеткой! Будет с радостью приносить информацию о Патрике за то, чтобы ты по ночам засаживал ему в постели. Замолкает. Отпускает мое плечо, смотрит. Меня мутит так, что кажется, сейчас вырвет. Я в поисках опоры невольно шагаю к стене и приваливаюсь, вдавливаюсь плечами. Ноги трясутся от страха и вспыхнувшей ненависти к этому человеку. К ним всем! К "людям", которым я так хотел помочь. Едва выдавливаю ответ. Слова комками грязи застревают в горле, вырываются с хрипом, но я не могу не спросить: - Откуда... Откуда вам известно? Про Томми и... меня? Усмехается. - О том, что он тот самый вампир, обративший тебя? Ну, мы не имеем дел с непроверенными людьми. Хотя, какой ты человек? В общем, мы хотели подробностей о новом связном, и Виктор нам рассказал. Немного, но основные моменты. Кто ты, откуда, кем обращен, где провел последний год. А про церемонию принятия новых вампиров мы узнали неделю назад. Имена тех, кого представляют Давиду, тоже Виктор нам достал - мы всегда отслеживаем новых "посвященных". У Виктора вообще хорошо организована сеть информирования, есть чему поучиться. Среди этих имен было и имя твоего Томми. Он обратил тебя - значит, любил, а это хорошо для нашей задумки. Ты сможешь восстановить вашу связь, ты должен постараться! Последние фразы я не слышу - в ушах стучит, и я все еще не в силах поверить в происходящее. Все еще не могу осознать, в какое дерьмо я влез и, кажется, утащил с собой Томми. Я мечтал о другом! Я верил в другое. Верил в то, что буду спасать людей, их невинные жизни. А не прыгать на побегушках у охотников, залезая в чужие постели, в чужие семьи. И пусть я знаю, что у Томми с Патриком все кончено, все равно сам факт, что охотники мне это предлагают... Я думал, что смогу сделать все ради достижения своей цели, но оказывается, не все. Оказывается, моя цель - иллюзия, придумка моего неопытного порывистого ума. Это болезненный удар. Сокрушающий, вдавливающий в землю. Оглядываю их лица поочереди. Кто-то смотрит неприязненно, кто-то отводит глаза, кто-то ухмыляется, наслаждаясь моей растерянностью. Они ненавидят меня и боятся! Они никогда не станут полностью доверять мне. Как и я им после всего, что сейчас произошло. И это конец. Все, финал. Я пришел... Я узнал цену своей идее, как и хотел. Ноль - ее цена. Вскидываю голову, скрещиваю руки на груди, шагаю к ним и даже умудряюсь ухмыльнуться. Отвечаю, глядя в глаза Вильяму: - Ваш план прост и гениален. Но боюсь, я не приму вашего предложения. Я шел сюда драться, я учился воинскому делу, а не ублажению в постели и интригам. Мой ответ - нет. Вот теперь точно все. Любезное выражение слетает с лица Вильяма. На скулах ходят желваки. Он презрительно оттопыривает верхнюю губу и цедит: - Значит, перед Ниманном раздвигал ноги, а перед Томми не хочешь? Как странно. Но ты меня не понял, парень! Я тебя не спрашивал, не интересовался твоим мнением. Я сказал то, что ты должен исполнить. И ты исполнишь, хочешь ты этого или нет. Ты теперь повязан с нами, и деваться тебе некуда, мальчик. Чувствую, как они все напрягаются вокруг меня. Следят за каждым моим движением, буквально за каждым вздохом. Отвечаю, упрямо мотнув головой: - Да, я уже понял, что вы пытали Ниманна перед смертью, но ничего не добились. Хотели сделать из него доносчика? Это так смешно. Он никогда бы не согласился - он не просто служил Давиду, он его чтил, как отца. И я вам отвечу что-то похожее на то, что, должно быть, он вам ответил. Идите вы в задницу со своими интригами! Скалюсь, показывая клыки и отступая к сырой стене. Они теперь все передо мной. Больше "не одевают маски" - смотрят с лютой ненавистью и брезгливостью. Бородатый Рассел, прямо-таки капающий слюной от желания меня ударить, делает шаг, замахивается ружьем. Но по вампирским меркам он двигается слишком медленно, поэтому получает от меня шлепок, не успев ничего сделать. Чиркаю его по шее, оставляя глубокие кровяные полосы от коготков, и от силы удара его прямо впечатывает в стену. В этот же момент на меня бросается крепкий кудрявый шатен, что до этого стоял по правую мою руку. Успевает садануть меня по ребрам, но получив хороший пинок, улетает в угол, с силой врезается всем телом в полки с какими емкостями. Еще кто-то мелькает перед глазами, но я ударом в висок укладываю его себе под ноги. А потом сквозь кровавый туман ярости перед глазами слышу вопль Вильяма: - Все! Стоп! Всем остановится! Не трогайте его! Тяжело дышу, руки сами собой сжимаются в кулаки. Отступаю опять к стене, а они сбиваются в небольшую группку за спиной у Вильяма. Целятся из оружия, и я уже почти готов почувствовать жалящие пули, как Вильям выносит вердикт, обращаясь к охотникам: - Почему нам не дать мальчику подумать? Он молод и горяч, несговорчив. Но посидит здесь, в глухом подвале, с недельку без еды и питья, может станет чуть сговорчивее. А вот если не одумается, то почувствует на своей молоденькой шкурке все прелести пытки! А потом запугивает: - Поверь, Иниго, малыш, ты будешь в ногах валяться, только чтобы мы прекратили тебя мучать. Жаль, но пытки основательно подпортят твою милую мордаху, и когда ты все же примешься за Томми, он будет очень опечален этим. Подумай, хочешь ты сам себе усложнять жизнь? Даю тебе неделю. Посиди здесь, поразмысли. Потом я приду и хочу услышать "да". Замолкает. Изучает мое окровавленное лицо с вызывающе выставленным подбородком, а потом кивает своей "своре". - Идем, ребят. Надо закопать тела и прибраться. Сообщить семье Сайруса. Рассел, запри его здесь и свет выруби. В темноте лучше думается. Они уходят по-одному. Поднимаются по лестнице вверх, стуча тяжелыми сапогами. Последним уходит Рассел. Щерится со злорадством. Издевается: - Увидимся, красавчик! Специально напрошусь на твою пытку и ножичек серебрянный принесу! Жди меня, вампирское отродье. И с голода не сдохни! Дергает провода, что идут к выключателю, захлопывает дверь, щелкает замком. Темнота. И тишина. Но тишина только поначалу, а потом... слышу шум леса. Чувствую холодный воздух на лице, свежий, зовущий. Где-то здесь окно? Неужели мне в кои веки повезло? О да. Вон оно. Смотрю на малюсенькое окошко под потолком. Высоко. Да к тому же застеклено. Но я ни минуты не медлю, ни минуты не раздумываю. Хлопаюсь об землю и перекидываюсь в мышь. Некоторое время трепыхаюсь, выползая из-под собственной одежды, а потом взмахиваю крыльями и взлетаю к потолку. Отлетаю подальше и с лету бьюсь грудкой прямо в стекло... Не получилось. Падаю оглушенный вниз. Некоторое время сижу, подобрав крылья, но потом снова взлетаю. Бьюсь еще раз. Падаю. Упрямо взлетаю, бьюсь еще и еще, пока чертово стекло не трескается. Вышибаю его своим тельцем, раня грудь, раздирая крылья, но оказываюсь на воле. Лечу ввысь, выше и выше в черноту неба - лечу, подхваченный услужливым ветром. Пусть несет меня туда, где сейчас единственное дорогое, что осталось мне в этой жизни. Пусть несет туда, где не спит и ждет меня ОН. Пусть ОН высматривает меня в рассветном небе и думает о моих руках. Только так, только думая об этом, я смогу вернуться к нему, как и обещал.