***
После того, как длинноволосая в какой-то степени поддержала сестру, она отправилась в свою комнату, решая написать Феликсу о ранней встрече. Ещё после похода в кино, про которое Бриджит так и не успела рассказать, ей удалось получить его контакты, так что связаться с ним не было особо трудной задачей. Он, увидев её сообщения, недоумевал из-за чего ему придется встать раньше обычного и примчаться в колледж, однако не отказал, так как чувствовал, что дело важное. И следующим утром они встретились у входа в колледж, сопровождая друг друга весьма сонными взглядами. До звонка оставалось сорок минут, и Феликс явно был раздражен и разозлится ещё больше, если главной темой этого разговора окажется ерунда. Кажется, именно тогда, когда Бриджит сонная, она не шибко-то нервничает в присутствии возлюбленного, потому и разговаривает с ним сейчас весьма со спокойной интонацией, и перешла сразу к делу, так как поняла, что слова «доброе утро» могут оказаться для неё последними, потому что оно нефига не доброе. — Ну, и о чем ты хотела поговорить? — Феликс зевнул, после чего слегка свел брови у переносицы. Бриджит старалась освежить память, выбираясь из нитей Морфея, и спросила у него напрямую. — Это правда, что Адриан — Кот Нуар? Блондин быстро выпрямился, слегка взбадриваясь после услышанного, и удивленно уставился на собеседницу, которая, увидев такую реакцию, и сама немного оживилась. — Правда, — отвечает он, не видя смысла скрывать. Он лишь был обеими руками «за» за то, чтобы Маринетт, наконец, раскрыли глаза. Но широко раскрытыми оказались сейчас глаза её сестры после того, как та услышала о еще одном неопровержимом доказательстве: это подтвердил его родной брат. Похоже, что в курсе почти все, кроме Адриана на тот счет, что раскрытие давно произошло, и скрывать больше не от кого, кроме как от обыкновенных жителей Парижа. — Но тебе не кажется, что это их дело? — поинтересовался Феликс, что завело Бридж в тупик. Действительно… Она влезала не в своё дело, однако продолжала переживать за сестру и всячески хотела помочь ей. — Дай мальчишке время на переосмысление. — Сколько ещё он будет думать и обманывать её? — она нахмурилась, сложив руки на груди. — Маринетт уже в курсе и очень волнуется, боится начинать с ним разговор. — Так она уже знает? — немного удивился Феликс, хотя на лице искажал лишь безразличие. — Она мне рассказала, — Бриджит стянула с плеч рюкзак и, немного копошась с ним, вынула оттуда куртку Адриана, которую прихватила с собой в то время пока Маринетт спала, и протянула её Агресту старшему. Тот взял её в руку, сходу замечая этикетку, одновременно вместе с тем осознавая, как его брата разоблачили. И это вызвало с его уст мрачный смешок. — Ступил немного братец, — ухмыльнулся тот, — с кем не бывает… — Ты должен понять меня, Феликс! Я так переживаю за Мари! — она вновь закинула рюкзак на плечи, а потом схватилась обеими руками за голову, слегка взлохмачивая волосы. — Она не может понять, что происходит; не может решить, как будет правильнее относится к Адриану теперь, боится ходить в колледж, зная, что за углом может появиться он и… И ещё… — она растерянно забегала глазами, а затем оказалась в объятиях парня, который засмеялся в этот момент. Он искренне выразил свои эмоции, что Бриджит, позабыв о чем до этого говорила, изрядно удивилась. Его рука примостилась на её голове, аккуратно выравнивая волосы, которые она немного потрепала, и вновь издал смешок вместе со вздохом. — Порой людям нужно самим решать, как поступить, — чуть тише сказал он, расплываясь теперь в улыбке, — и мы им не помощники, Бриджит, а лишь те, кто может натолкнуть на неправильный путь. Она вдруг поняла смысл его слов, догадываясь, что и Феликс беспокоиться за брата, переживает за его альтер-эго и жизнь; ему тоже хочется вмешаться, дать совет, помочь, однако он убедил себя, что это неправильно, и пытается теперь убедить и её. Дюпен-Чен закрыла глаза и вдохнула запах его одеколона, после чего обернула руки вокруг него. Вдруг снова захотелось спать, прямо в таких вот объятиях. Но это прекратилось так же быстро, как и началось, потому что начали прибывать ученики, и до звонка осталось всего пятнадцать минут. Это они смогли понять по настенным часам на главной площадке колледжа. Огромные стрелки указывали на без пятнадцати девять, и Бриджит горечно вздохнула, поняв, что время пролетело очень быстро, а ведь казалось, что они только-только начали разговор.***
Весь первый урок ей удавалось избегать его, а он, как назло, пытался в большинстве случаев подловить Мари, однако уже на перемене учитель дал ему задание: отнести учебники по биологии в класс химии. Так как у другого класса стоит замена, их класс вынужден провести свой урок в другом кабинете. Его мысли, как быстро распространяющаяся инфекция, окутали целиком весь разум, заставляя думать только об одном, и инициатор глобальных догадок и предположений появился прямо на горизонте, который, по всей видимости, пока что не замечал его. Он специально свернул с пути, опустив голову, однако ухмылки сдержать не смог, ускоряя шаг. Врезался. Специально хотел сбить её с ног, чтобы поймать на разговоре. Упасть-то она не упала, но учебники с рук парня посыпались, как водопад с каменного склона. Ей стало весьма неловко, поэтому она нагнулась, чтобы собрать их, и Адриан последовал её примеру. Только он хотел заговорить с ней, подняв голову, как они столкнулись лбами. Это было немного больно, потому они оба сейчас потирали больное место. Они посмотрели друг на друга, и губы Маринетт скривились в подобие простой улыбки, и Адриану это понравилось. Создавалось впечатление, будто ничего и не случилось, будто так и должно было быть, как считал он сам, пускай поведение одноклассницы и переменилось в другую сторону за последние пару дней. — Привет, Маринетт, — он широко улыбнулся, искренне радуясь такой близости, где его взору предстают её голубые глаза, что прямо сейчас смотрели на него, но, как ему казалось, с некой отстраненностью. — Привет, — натянуто улыбнулась она, быстро вставая на ноги и разворачиваясь на каблуках, и если бы не учебники в его руках, то он бы определенно остановил её, а пока… ему остается лишь наблюдать за тем, как она уходит, и с грустью недоумевать, что же всё-таки произошло. Пока он нес учебники, то встретил брата, что шел впереди, и подбежал к нему, идя на одном уровне. Ему хотелось с кем-то поговорить насчет этого, и он понял, что кто, как не Феликс может сказать ему что-то умное и стоящее. Тем более, они не чужие друг другу люди, так что в этом нет ничего странного, если он поделится с ним своей проблемой. — Ты сегодня рано ушел, — заметил Адриан, глядя на брата, который после повернул голову и посмотрел на него. — Было неотложное дело, — коротко ответил Феликс, улыбнувшись уголками губ. Какое дело, Адриан, естественно, спрашивать не стал, потому что не хотел забыть о том, о чем хотел с ним поговорить; излить душу, так сказать. — Скажи, а ты в последнее время во мне странного ничего не замечал? — поинтересовался зеленоглазый, с нескрываемым любопытством оскалившись на старшего брата в ожидании ответа. — Это ты об отношении Маринетт к тебе? — открыто предположил Феликс, и Адриан обязан отдать должное: брат сразу попал в точку. Парень вздохнул, но всё же не стал отрицать и просто кивнул. — Быть может, проблема в твоем альтер-эго? — он понял, что пора намекнуть ему на то, что лучше бы раскрыть ей свою тайну, пока всё не усугубилось, потому единственное, что он будет сейчас делать — наталкивать его на правильный путь, хотя совсем недавно вбивал Бриджит то, что делать этого не стоит. Но… Всё-таки Адриан сам начал этот разговор, остальное — не его забота. — А что не так с моим альтер-эго? — Дело не в том, что так с твоим эго или не так, а в том, как много ты разделяешь себя на две части. — В каком смысле? — Ты поделен вдоль, Адриан, — раздраженно ответил Феликс, — ты уже не замечаешь, каким тебя видят днем, а каким ночью. — Ты думаешь, Маринетт сторониться меня потому, что я похож на Кота, хотя так и есть, но характер не тот? — Ты близок к разгадке, но это не то, что я пытаюсь донести до тебя. Эти слова брата заставили страх спиралью пройтись по его телу. Кажется, он, наконец, понял, что пытается сказать ему голубоглазый. — Ты думаешь, что она… — его глаза расширились, показывая немой ужас, и Феликс закончил за него. — Возможно прознала про тебя.***
Возможно. Это же только возможно? Да или нет? Как и почему? И почему сразу не понял этого? Ведь причин было очень мало, и многие из этого меньшинства стремились к нулю вероятности. Прямо сейчас он бежал по крыше на одном уровне с ЛедиБаг, которая бежала по противоположному дому с прямой крышей, и его глаза наполнялись отчаянием. Неужели всё настолько плохо, что она почти даже не разговаривает с ним? Сейчас они направлялись к тому месту, где их должен подобрать вертолет, что прямым ходом перенесет их к административной акумной тюрьме для проведения первого опыта очистки. Нужно было торопиться: не так давно по телевизору объявляли о новой героине, что сможет помочь людям, вольно оторванных от своих семей, и главный враг прознал про это, потому и стал продумывать новый план. Изначально Нуар хотел зайти за Маринетт, но они встретились совершенно случайно на одной из крыш. Видимо, она хотела этой внезапной встречи, раз уж осмелилась сама выйти из дома. Они остановились на одном из домов, где крыша тоже была в виде ровной площадки, и вертолет показался во всей красе. Сверху им была скинута веревочная лестница, по которой они взобрались туда, после чего сели в салон вертолета сзади. Похоже, что всё и вправду плохо. Потому что когда он взобрался повыше и протянул ей руку с улыбкой на лице, она проигнорировала, используя йо-йо, тем самым забираясь быстрее и выше. Железная автоматическая дверь захлопнулась, и те отправились в путь, однако воздух в кабине показался тяжелым, а атмосфера становилась напряженной в этой мертвой тишине. Единственное, что отвлекало, так это огоньки ночного города, виднеющиеся в окне, вот именно поэтому она придвинулась к краю, стараясь как можно внимательнее всматриваться в них. Кот напрягся, понимая, что её отношение как одному, так и другому альтер-эго одинаковое. Догадка может быть верна, по крайней мере, сама вероятность была на высоте. И когда сил молчать больше не хватало, он позвал её по имени, и девушка повернулась. — Скажи, что я сделал не так? — решил спросить он, после чего принялся с самых безобидных примеров, старательно находя истинную причину такой агрессии. — Если это из-за того поцелуя, то… — Нет! — резко ответила брюнетка. — Я… Я просто не в настроении в последнее время… «И поэтому избегаешь меня целый день?! — мысленно вопрозировал он.» — Аргх, да? — возмутился парень. — Пару дней? И именно на мне отрываешься всё это «последнее» время? — Нет, я просто не хотела, чтобы… Он тут же перебил её, не давая закончить. — А я перед этим просто хотел сказать, что люблю тебя! — раздраженно сказал Кот, не в силах скрывать очевидное, и его слова запали ей прямо сердце, заставляя перемениться в лице, но в следующую секунду… — Прибыли! — сообщил пилот, приоткрыв заднее окошко. — Пора… — мрачно произнес блондин, даже не глядя на неё, и автоматическая дверь открылась, выпуская их. Она последовала за ним, однако теперь чувствовала себя самой последней тварью. Он ни в чем не виноват. Она уже поняла, что у него на всё были веские причины, а повод избегать его был лишь из-за неловкости, которую ей не хотелось показывать перед ним. Только и всего! — Будьте осторожны, — добавил мужчина, — выпуск Акум может оказаться опасным. Перед ними раскинулась большая площадка, в асфальте которых встроены фонари, а впереди высокие черные ворота, за которыми стоит огромное черно-белое здание. Они ступили ногами на землю, где их сразу же встретил директор, отвечающий за безопасность. Он и Адриан вежливо поприветствовали друг друга, пожимая руки, а Маринетт лишь представилась и робко улыбнулась. Мужчина, на вид лет сорока, попросил следовать за ним. Они прошли через охрану, пробираясь в чисто белый коридор, ведущий в главный зал, который тоже был выполнен строго в белых тонах. После, они пошли вдоль по белой каменной лестнице, где вышли к определенной точке. Директора и героев ждал администратор у входа туда, и уже через минуту они оказались в огромной комнате, где все пойманные Котом (большинство) и Леди Акумы были заперты в своих ловушках, пытаясь выбраться. И у всех были разные силы, почти все выглядели опасно. Зеленые глаза Кота разбегались в разные стороны, опять-таки наполняясь отчаянием. — Я столько лет потратил, чтобы поймать их… — три года было убито на спасение Парижа, три года он жил лишь одной целью, вознесенной ему с большой честью. И он исполнил долг, как и полагается герою. — Готова? — спросил у неё администратор и, дождавшись её кивка, он нажал на кнопку, после чего в центре появилась дыра, из которой снизу вверх появилась Акума, заточенная в кубическую атмосферу. Сердце Маринетт тарабанило, как ненормальное, колотилось от страха, ведь она и вправду боялась всё испортить. Рука сильной хваткой вцепилась в йо-йо, которое она отцепила от талии и уже держала в обеих руках. Кот достал из-за спины жезл и выставил его вперед, показывая невероятную серьезность на лице, которую Мари видела впервые. Она видела предыдущие злость и серьезность Нуара, но такую, как сейчас — никогда. Директор кивнул, и только после этого была деактивирована защита, выпуская озверевшую Акуму. Ещё до этого, администратор предупредил, что определенные вещицы, в которые вселилась Акума выявлены, поэтому сейчас Коту не составило труда поймать её, а предмет разбить. «Всё получится, — мысленно успокоила она себя.» На вид показалась черная бабочка, и ЛедиБаг со страхом в голубых глазах и дрожью в руках, замахнулась йо-йо, тут же ловя её, после чего орудие оказалось у неё. Она выдохнула и провела указательным пальцем по пятнистому предмету. То разделилось на две части, а потом оттуда вылетела чисто белая бабочка. На лицах мужчин образовались широкие ухмылки, они не могли нарадоваться тому, что только что увидели. Это идеальный первый опыт, который мог бы только быть. На радостях и у самой Дюпен-Чен появилась улыбка, но не настолько счастливая, как у них. Кот же вообще не улыбался, будто бы считал, что всё так и должно было быть. И он прав. По-другому не произошло б. Только все начали радоваться, что вот оно, начало новой счастливой жизни Парижа, как в помещении вдруг резко потухли все источники света…