***
Фра понятия не имел, как всех подбодрить. В последнее время он твердо решил для себя, что не будет унывать в эти тяжелые времена. Вообще, Фрайер всегда был оптимистом в Мафии и верил в лучшее, хоть и не всегда это показывал. Сейчас, как и в компании, в его жизни творятся совсем нелегкие времена: несчастные случаи, расставание с Гермионой, которое прошло очень болезненно для парня, проблемы по учебе, начавшиеся после всего этого. И Джон твердо для себя решил не сдаваться, хотя еще не знал, что делать с разбитым сердцем. В комнате было так тихо и так пыльно, иногда Фра казалось, будто кто-то безмолвно следит за ним, когда он остается в одиночестве, какой-то призрак из прошлого, до боли знакомый силуэт, все это время охраняющий его. Гриффиндорца посещают мысли о том, кто это может быть, но он старается не думать. Ведь связь с загробным миром – миром теней - невозможна. — Эй, Фра! Выползай из конуры! — раздался задорный голос, и через секунду на пороге появился Лоран – улыбка до ушей, волосы растрепаны, чем-то весь измазанный уже: все губы в шоколаде. — Привет, сладкоежка, — улыбнулся Индиго. — Чего тебе? — Гулять пошли! — повторяет Джек. — Погода отпадая. Тигра и Ада с нами. И твоя ненаглядная Брэдбери, наконец отошедшая от дел. — Какая из двух? — уточнил Джон. — Ну старшая, конечно, — хмыкнул Лоран. — Когда у нас младшая свободна бывает? Опять ее носит черт знает где. — Может, вы без меня? — сделал попытку Фра, смотря на парнишку. — Нет уж, Джон Фрайер, ничего не знаю, к черту твою депрессию, ты идешь гулять! — и недолго думая, Лоран стащил друга с кровати за ноги. Благо, парень приземлился на подушки, заливаясь смехом. — Пять минут, чтобы одеться тебе, — Джек уже почти вышел за дверь. — И еще, Фра, — затормозил он, Джон посмотрел на Когтевранца, — не расстраивайся насчет Гермионы, в твоей жизни есть куда более роскошная девушка, хотя, я думаю, ты и сам об этом думал, — он коварно улыбнулся и исчез в дверном проеме. А Фра улыбнулся. Да, его действительно посещали подобные мысли.***
Запись от 31 ноября 2014 года. Сегодня последний день осени, даже не верится, время летит так быстро, когда ты чем-то увлечен. Все больше убеждаюсь, что это мой самый импульсивный год. Такой необычный, быстрый, яркий, наполненный внезапными встречами и случайными событиями. Могу сказать однозначно, что встреча со Стайлзом изменила мою жизнь, как-то немного, почти незаметно, но все же. Куда-то исчезло мое привычное убеждение о свободе и ее составляющем, он показал мне целый мир, свой мир; мир одиночества, в котором ты никогда не бываешь одинок. Сколько я себя знаю, сколько бы друзей у меня не было, какой бы важной я для них не была, в душе я всегда одинока. Это не видно, но я это чувствую, с каждым годом все острее, одиночество – это часть меня. Больная часть, спрятанная так глубоко от чужих глаз, а этот мальчик разглядел всю мою суть за какие-то десять дней нашего знакомства, он второй, кому я позволила заглянуть ко мне в душу. Первому, кто сделал это, я отдала свои мысли, а ему – свое сердце. Помните, мы говорили о любви? О ее премудростях и свойствах. Я думала, что ничего не знаю об этом чувстве. Так вот, и тут Стилински смог меня переубедить. Пока я еще не могу объяснить это чувство, так как не могу признать, что влюбилась за неделю в незнакомца. Опять же, Незнакомец. Спорный случай. По времени мы знакомы около 10 дней, а будто целую вечность. Я будто нашла себя в потустороннем мире, заглянула за завесу, и встретила его. Случайности не случайны. Вселенная в редких случаях ленива.***
Вечер переливался в ночь под игру скрипки, на которой так умело кто-то играл. Смычок плавно двигался по нотам, и каждое его движение вызывало потоки музыки, что разливалась по комнате и охватывала ее океаном нот, холодных нот, таких чистых и мелодичных. Девушка плотно закрыла глаза, погрузившись с головой в свою любимое дело, она утонула в Своей стихии, отдавшись миру музыки, исчезнув из этого мира. Времени у Амелины сегодня было полно. Все уроки были давно сделаны, Тони был на отработке за очередную выходку, так что вечерняя прогулка с лучшим другом отменяется, а Курт освободится только вечером. Пока Феля младшего нет, Хаммел полностью посветил себя учебе, ну а Милин ушла в музыку, воспользовавшись моментом. Ей никогда не надоест открывать новые ноты, она живет этим. Музыка – ее воздух, глоток свободы. Смычок ускоряется, и ритм ускоряется за ним, перетекая во что-то более острое, агрессивное. Хиддлстон понимает, что не может управлять своим инструментом, он все быстрее и быстрее. Девушка пытается разнять онемевшие пальцы, но они намертво приросли к скрипке, что все быстрее и быстрее, струны рвутся, издавая лязгающий звук, холодной сталью бьют по ее рукам, мгновенно повреждая кожу: кровь льется ручьем по рукам, капая на белоснежные брюки, на пол. А музыка все не стихает. Амелина не шевелится, а кровь течет. Последний аккорд, Хидллстон падает на землю, теряя сознание. Порванная скрипка, бледная девушка, кровавый мрамор.***
Настя ни на секунду не могла прекратить думать, мысли в ее голове крутились, как слаженный механизм, сплетающий все полученные данные в одно целое. Ей нужна была абсолютная тишина, посему все, кто находился в комнате, молчали. Гробовую тишину заглушало лишь тиканье часов и чьи-то рваные вздохи, клочьями трепещущие в тишине. Девушка была на взводе. — Ни звука! — приказала она друзьям. — Я думаю. Все тут же притихли, стараясь даже не дышать. Фра и Тигра сидели рядом, изредка переглядываясь меж собой. Варя крепко держала за руку побледневшего Локи, что в свою очередь успокаивал не менее бледного Старка. У Курта, кажется, вот-вот начнется истерика. Даша просто смотрела в одну точку, не желая поднимать усталые глаза и смотреть куда-то еще. Рядом с ней сидели Сэм и Молли, такие же, как и все, напуганные. Ада разместилась в углу и даже отлипла от своего телефона, прекратив строчить Артуру коротенькие сообщения. Джек Лоран, что тоже находился в комнате с ребятами, был не менее напуган, на лице ни следа привычной улыбки, и страх в глазах, страх за подругу. Прямо у Настиных ног сидят Дин и Кас, первый сосредоточенно смотрит в пол, о чем-то напряженно думая, а взгляд Голубоглазого Ангела устремлен на лучшую подругу, он будто думает в месте с ней, переваривая механизмы. Нету только Брэдбери, что не может не удивлять. Кудрявая бунтарка никогда не пропускает собраний, тем более по такому поводу. — Абаддон, — медленно произносит Холмс. Мысли в ее голове замедлили ход, прекратив летать с огромной скоростью, девушка покинула свои «Чертоги Разума». — Это дело рук Хаффман. Варя поднимает глаза, девушки встречаются взглядом, в мыслях одно и то же: отомстить.***
На часах три ночи, Дин Винчестер не спит. Он ходит по гостиной Львиного факультета, стараясь сгрести мысли в одну кучу и хоть немножко успокоиться. Никогда в жизни еще она не пропадала без его ведома, он всегда знал, что с Его Младшей Сестренкой, в порядке ли она. А сейчас что-то в ней изменилось. Это была не та Брэдбери, что он знал всю свою жизнь. Она была чужой, увлеченной незнакомцем. Дин знал, какими девушки бывают легкомысленными, но всегда верил в Дарю. Конечно, ее тяга к приключениям на одно место всегда оборачивалась им очередной отработкой или отпуском в Лазарете, но они были вместе. Сотканная из проделок, шуток, ярких красок и дурного характера, она всегда была родной, а теперь – загадка. В прихожей раздался топот, и уже через секунду на пороге появилась та, о ком Винчестер думал последние 6 часов. Даря Брэдбери: все те же кудряшки, все те же веснушки и та же броская одежда, ничего с виду не изменилось. — Дин, привет! — почти закричала девушка, но вспомнила, что уже все спят, а они в гостиной Гриффиндора. — Где тебя лешие носили? — бросается к лучшей подруге парень. — Я гуляла, — беспечно отвечает девушка. — Со Стайлзом. Представляешь, он столько мне новых мест показал, — она свалилась на диван. — О, такой шикарный день, такой насыщенный, о, и знаешь, как мы... — Брэдбери замолчала под пристальным взглядом Винчестера. — Что не так? — Ты веришь ему? — вдруг спросил Дин. — Ну конечно, — твердо, не задумываясь, ответила Даря, смотря в родные зеленые глаза. — Верю. — Кто он? — продолжал Винчестер. — Дин, ты чего? — девушка, казалось, немного испугалась странного поведения лучшего друга. — Кто он? — повторил свой вопрос Гриффиндорец. А Даря молчала, она впервые не знала, что отвечать на вопрос. — Я поверю ему только тогда, когда ты четко скажешь – кто он. Пока что Стайлз – просто незнакомец из леса. Незнакомцы опасны. А моя задача – защищать тебя. Помни об этом, — он наклонился, невесомо поцеловав ее в висок, прошептал «Спокойной ночи» и удалился, Брэдбери долго смотрела ему вслед. Защищать. Старший Брат. Он никогда ее не оставит.***
Все, что происходило в последние недели никак не дает младшей из Холмсов покоя. Да еще и тот случай прошедшей ночи. Сегодня с утра вся Мафия и Ко собрались у Милин, девушка так и не пришла в себя. Такая красивая, такая бледная, такая холодная. Порезы на ее коже похожи на дорожки рубина на мраморе из серебра. Что странно – линии такие безупречные, такие аккуратные, ювелирная работа. Кому в голову пришла такая идея? Тень. Ведь точно такие же шрамы были на теле Феля в Тот-Самый-День, когда разорвалась серебряная ткань, и все началось. Тогда – когти, сейчас – струны. Кто-то очень умен и обладает странным чувством юмора. Настя всегда подозревала, что Рыжая Бестия как-то связана с Тенью и что-то знает о ней, а теперь напрашивался вывод – они заодно. Сейчас выпал тот единственный шанс все доказать, но нашей юной Мисс Детектив нужен план...***
С самого начала я считала этот план ужасной идеей. Но первое правило Мафии: не спорь с Настей, целее будешь; так что мне придется отвлекать Абаддон, Броуди и Рика, пока они с Варей проберутся в комнату Рыжей и обыщут ее на предмет зацепок. Green Trio – как мы себя втроем называем – снова в деле. Этап первый: отвлекай. Гостиная Слизерина, как известно, в самом подземелье нашего замка. Проникнуть туда не составляло труда, так как наша Стругацкая принадлежит к змеиному факультету. Мне ничего не оставалось, как ждать Троицу, возглавляющую шайку наших врагов. Минут пятнадцать прошли в тишине, никого на горизонте, я уже почти заскучала, как появился Броуди. Как всегда шикарно разодетый, дорогим парфюмом несет за версту. Он остановился и бросил презрительный взгляд на меня, я ответила тем же. — Брэдбери, — произнес он надменно, чем напомнил мне Феля, я хмыкнула. — И что ты забыла у нашей гостиной? — осведомился он, сделав акцент на слове «нашей». — Это свободная страна, — пожала плечами я. — Где хочу, там и нахожусь. Это вовсе не твое дело, индюшок, — я прищурилась, наблюдая, как меняется выражение его лица. — Да как ты смеешь? — недовольно спросил он. — Ну-ну-ну, — проюсюкала я, обходя парня со спины. — Больше презрительности в голосе, молодой человек, не Вы ли общаетесь с Джимом Мориарти? Поучись у него. Взгляд надо холоднее – это к Фелю, все равно к какому, у них у обоих Арктика в глазах: изумруд, аквамарин, твой выбор, — я хихикнула, ситуация забавляла меня. — Главное, не к Амаймону, у него все хорошо с глазами. Подбородок выше. Ну же, бери пример с Лафейсона, — я подняла Броуди за подбородок, видя, с какой ненавистью он смотрит на меня. — Ненормальная, — буквально выплюнул он. — Не зря о тебе так говорят. — Безумцы всех умней, — процитировала я Мориарти младшую, затем улыбнулась улыбкой Чеширского. — Броуди, просто пошли ее к черту, — послышался надменный голос, застававший сразу меня поднять глаза. Всегда опасалась Абаддон и ее познаний в черной магии, в которых я, за неимением времени, еще не была осведомлена. Пожалуй, пора переходить к следующему этапу. Их теперь пятеро, они все всегда мечтали избить меня за мои выходки, в комнате Рыжей Настя и Варя, лучший выход – бежать. Этап второй: Я припустила со всех ног, и компания за мной, швыряясь всякими непотребными заклинаниями. Слава Мерлину, ноги у меня быстрые, бегаю хорошо, правда, палочка слишком далеко, чтобы ее достать, да и куда мне одной против этой шайки? Я, конечно, храбрая, но жизнь мне тоже дорога. Пробежав еще чуть-чуть, я поняла, что в тупике. Меня почти догнали, а тут стена. Мысленно я проклинала этот день за то, что ввязалась в эту авантюру, а еще вспоминала все известные мне заклинания и матерные ругательства, чтобы было, как время скоротать. Вдруг рядом со мной возник незнакомый мне парень. Глаза такие огромные, шоколадные, улыбка до ушей, слегка безумная, я бы сказала, нос ровный, все лицо в веснушках и шикарные каштановые волосы – челка вверх, но никакого лака. Нет, я точно его пару раз видела, кажется, он с шестого курса. — Беги, — коротко и ясно выразился он и схватил меня за руку, пропустив по неизвестно откуда взявшемуся коридору. Никогда не перестану удивляться строению Хогвартса. Сколько еще загадок он таит? — Эй-эй, — пыталась притормозить его я, мы давно оторвались и, кажется, были в другой части замка. — Ты кто такой? — Не узнаешь. Ну, Брэдбери, пораскинь мозгами, — ответил он мне на ходу, улыбка до ушей не сходила с его лица, он так и не отпустил мою руку. — Джонни Смит? Припоминаю, ты с шестого курса. Грифиндорец. Ты учишься с Дином, точно. — Для друзей – просто Доктор, — отозвался он. — Рад знакомству, главный нарушитель порядка. Я бы пожал руку, но мы бежим. — Кстати, об этом, — приметила я. — Может, остановимся? — Не время, — улыбнулся он. Я согласно кивнула. Кто знает, что у него там за план. Скоро мы свернули, и я увидела еще одного знакомо-незнакомого мне парня. Он стоял, прислонившись к стене. — Явился, наконец, — ухмыльнулся он. — Долго ты. — Спешил, как мог, — отозвался Доктор. — Дарьян, можно я буду так тебя назвать? — я неосознанно кивнула. — Знакомься, это мой лучший друг – Джек. — Джек Харкнесс, — представился парень, так улыбнувшись, что у меня дыхание сбилось еще больше, чем при беге. — Рад знакомству. — Джек, не сейчас, — осуждающе посмотрел на него Смит. Сейчас я как следует его рассмотрела. Странный стиль у него в одежде: никакой школьной формы, коричневый костюм и белые кеды. Необычное, но красивое сочетание. Я вспомнила, что эти двое общаются с седьмым курсом, в особенности, с Пуффендуем. Хотя, их основная компания с Гриффиндора: Донна Ноубл, рыжая девчонка с седьмого, Роуз Тайлер, с шестого, Микки Смит, тоже с шестого, Янто Джонс, понятия не имею с какого курса. Еще Марта, вроде, Джонс, с Когтервана и парнишка – Мастер, так он себя называет, со Слизерина. Сколько лет их всех знаю, никогда не общалась. Только с Розой один раз, мельком, и слышала, что Мориарти старший общается с этим Мастером, больше ничего. — Но я только поздоровался, — тем временем вздохнул Джек. — Ладно, давайте уйдем отсюда. — Так, стоп-стоп-стоп, — притормозила я парней. — Может, сначала объятите, что это все сейчас было? Они переглянулись. — Нет, — хором, чем напомнили близнецов Уизли. — Ладно, — согласилась я. — Тогда, хотя бы проводите до гостиной Гриффиндора. Насколько я знаю, нам по пути. — Ну, это можно устроить, — улыбнулся Доктор и взял меня под руку. Мы зашагали по коридорам.***
Ух, ну и день. Сплошные приключения. Я попрощалась с новыми друзьями, не забыв позвать обоих погулять. Доктор и Джек мне ужасно понравились. Они оба какие-то необычные, не от мира сего, и как я раньше не додумалась начать общаться с ними? В гостиной Грифондора было всего два человека, в свете лампы я смогла разглядеть Тигру и Дашу, причем Мориарти опять была чем-то опечалена, а Коллинз, сидевшая рядом, пыталась ее успокоить. Так, надо срочно поговорить с Греллем – пора с этим кончать. — Добрый вечер, девушки, — поздоровалась я, присаживаясь рядом. — О, блудный сын, — улыбнулась Тигра. — Дарь, привет. — Здравствуй, любовь моя, — хмыкнула я и по традиции обняла подругу. — Мисс Морирати, кто посмел обидеть Вас? — я опустилась рядом с Дашей и тоже ее обняла, девушка уткнулась мне в плечо и всхлипнула. — Ну-ну, будет тебе, я ему алые волосы повыдираю, не волнуйся. Мориарти кивнула и еще раз всхлипнула. — Даря – мощь пришла, — засмеялась Коллинз. — Могем, — тут же подхватила я. Дверь в гостиную резко распахнулась, и на пороге возникли Настя с Варей. Холмс в руках держала конверт. Точь-в-точь тому, что был тогда. Конверт Серебряной Смерти.***
Локи опустился в кресло, что стояло у изголовья больной. Амелина все так же мирно спала, убаюканная снотворными и обезболивающими, потерявшая так много алого составляющего. Но она не стала менее прекрасной – Локи молча любовался ей. Кто-то сыграл на струнах, на струнах Его души, причинив боль этой девушке. Этой Особенной девушке, что так умела опутала его нитями своей мелодии, своей песни. Нарисованная особыми красками, особой музыкой, такая хрупкая, расколотая. Он не оставит ее сегодня. — Амелина, — тихо зовет Локи ее по имени. — Надеюсь, ты слышишь меня, я с тобой. Не бойся засыпать этой ночью, я с тобой. Всегда ты была рядом, а я не замечал красоты тех песен, что ты напевала, Мой Творческий Глоток Воздуха, явившийся из волшебной страны, — Лафейсон не мог говорить громко, он шептал, боясь, что кто-то ненужный может услышать важные слова. Ему не нужно говорить, она без слов всегда все знала. Воздушным шлейфом нотных переливов танцуешь прилив, возвращение себя себе…