Мафия в Хогвартсе

Париж – город любви и надежд, как гласит множество книг и фильмов, но так ли это?  Цветущая сказка под лучами зимнего солнца, венец которой – Эйфелева башня – символ города. Шагая по заметенным улицам, Варя Стругацкая бежала впереди всех, ступая по меховому белому ковру бульварного снега, еще не протоптанному людьми.  Девушка весело ловила ртом падающие снежинки и заливалась смехом.  — И почему мы только не поехали с остальными? — в который раз возмутился Мастер, жуя свой бургер, купленный по дороге. — Охота вам в такую погоду в темное время суток пешком до вокзала?  — Перестань ныть и наслаждайся вечером, — Мориарти младшая пихнула его в бок и ухмыльнулась.  — Париж – город всех влюбленных, — заметил Амаймон, доселе тихо бредущий за ребятами.  — Да уж, — хмыкнул Саксон. — Романтика.  — А тебе что-то не нравится? — Варя обернулась к другу, коварно улыбнувшись. Наверное, именно сейчас эта девушка была по-настоящему счастлива: улыбка ее светилась, глаза горели нескрываемым восторгом, и она бы, наверное, сейчас пела какую-нибудь песню во весь голос, если бы умела петь... — Может, сядем на автобус? — предложил Амаймон, засовывая в рот леденец.  — Ладно, — нехотя отозвалась Варя. — Но сначала я куплю себе круассан. Вперед. Компания завернула за угол, шмыгнув за дверь под вывеской на французском, что в переводе гласила «Булочная».  Никто и не заметил, как время вдруг стало чуточку другим. Шесть потерянных секунд. Что мы знаем о времени и пространстве, в котором живем?  Все мы плывем в океане времени, что течет своим чередом, меняя события, искажая их, играя с реальностью.  Провалившись во временном вихре, вы когда-нибудь задумывались, что случится?  В небольшом, но уютном магазинчике пахло свежевыпечнным хлебом и травяным чаем. Запах окутал все помещение, создавая неповторимую атмосферу. Такое спокойное светлое место буквально затягивало, оставляя желание остаться здесь, сбежав от внешнего шумного мира, затеряться среди нитей из запаха корицы и свежесваренного кофе.  Стругацкая подошла к большой витрине, глаза разбегались – выбор большой.  Варя пробежала глазами по булочным изделиям, внимательно рассматривая каждое из них. Выбор ее остановился на круассане с шоколадом. Он был хорошо поджарен и внушал доверие.  — Мадам, — обратилась она к продавщице, привлекая внимание.  — Да-да, милочка, что ты хотела? — тут же отозвалась женщина – пухленькая, в смешном чепчике, средних лет француженка.  Стругацкая указала на выбранное угощение, затем вынула из рюкзачка свой кошелек и расплатилась.  Друзья вышли из магазина и зашагали в сторону ближайшей остановки, быстро шагая по снегу. Варя уплетала свой круассан, Мастер слушал музыку, тихонько напевая слова из заученной наизусть песни, Амаймон хрустел леденцом, слушал щебетание Мориарти, что-то увлеченно рассказывавшей другу. — На тот автобус, — скомандовала Стругацкая. Друзья кинулись за девушкой.  — Но это не наш... — вовремя заметил младший из четы Фель.  — Какая разница? — тут же отмахнулась Мориарти. — Все равно мы доедем на нем до вокзала.  Ребята согласились и на ходу запрыгнули в подъехавший транспорт. Еще шесть потерянных секунд мелькнули за спиной, утопая в реке времени, идя глубоко на дно, исчезая.  Событие за событием, что никак не входили в план, меняя течение самой загадочной реки. Десять мелочей, абсолютно спонтанных. И каждый раз ровно шесть секунд тонули бесследно.  Когда отсчитается минута – наступит тишина. Наконец, они доехали до Кингс-Кросс. Выпрыгнув из автобуса, ребята пустились в главное здание вокзала. Они свернули не в ту дверь, что обычно, и завернули не за ту колонну, что и всегда. Протикали шесть последних секунд и белой полыньей затянуло пространство, воруя виновников времени. Цепочка рушилась, стараясь вовремя заделать бреши и парадоксы.  Джим Мориарти перестал носить статус Мориарти Старшего и стал единственным. Мефисто и Артем стали дуэтом братьев Фель. У Брэдбери осталась лишь одна лучшая подруга, и Доктор вдруг забыл, за кем это он должен приглядеть. Все стали другим, уже не так, как прежде.

***

Ночь забрала свет, уютно укутывая окрестности Норы своим ватным одеялом облаков, проникая в каждую клеточку мироздания. Сегодня необычный вечер. Последний вечер нашего времяпрепровождения здесь – это немного удручает. Шикарные выдались каникулы, ничего не скажешь, давно мы так не веселились.  Я уже говорила, что обожаю Доктора? Так вот, повторю это еще раз – я обожаю его. С ним каждый день становится по-особенному другим, запоминающимся, ярким. Эту поездку в краски раскрасил именно он, своим особым задором, но под конец путешествия всегда становится грустно. Я не хочу обратно в Хогвартс, не хочу. Последнее время мысль о возвращении угнетает меня. Я долго-долго болтала с Катей по телефону, но она так и не поняла моих опасений, лишь заверила, что беспокоиться мне не о чем. Может, она права, и я зря себя накручиваю. Да только тревожные мысли не покидают меня третий день. Такое чувство, будто у меня кого-то отняли. Кого-то очень важного, но вспомнить я не могу. На глазах лишь поступают слезы, когда слышу тихое тиканье часов. Влажные потоки по щекам, что таится за столь привычным звуком?  Звезды дремлют в колыбели неба, не хочу будить их, я просто буду грустить, сидя на промерзших ступеньках.  Сзади раздаются шаги, но я не обращаю никакого внимания; мало ли кто может быть. Теплые ладони накрывают мои глаза, я улыбаюсь краешком губ, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее, качая кровь. Я накрываю Его ладонь своей.  — Привет, милый, — здороваюсь я, и Стайлз опускается рядом.  — Привет, — улыбается он, я ненавязчиво целую его в щеку. — Печалишься, Брэйди? — он смотрит, задавая еще один немой вопрос.  — Мир не такой, как всегда, — пожимаю плечами я. — Я не знаю, но мне плохо. Я чувствую.  — Я не умею утешать людей, — Стайлз выглядел таким опечаленным. — Все будет хорошо; я знаю, это пройдет.  — Ты единственный, в чье «все будет хорошо» я искренне верю.  — На тебя много всего навалилось. Но твои тревоги обоснованы, — Стилински скорее утверждал, нежели спрашивал.  — Тень, — ответила я. — Оно все еще здесь. Я чувствую его холодное дыхание и вижу отражение в аквамариновых глазах Феля. Оно не оставило нас. — Почему ты решила, что это еще не конец? Плохое предчувствие?  — Разве когда-нибудь было, чтобы все просто исправилось, само собой? — я невесело усмехнулась. — Хотя, видимо, для того, чтобы мне стало спокойнее, просто не хватало тебя. — Но я не сверхчеловек, — вздохнул Сталински, опустив глаза. — У меня нет никаких супер-пупер сил. — Стайлз, — я взяла его за подбородок и, подняв голову, заглянула в его глаза. — Ты мой супергерой. 

***

Рано утром в доме Малфоев раздался дикий крик, а через секунду из главного входа выбежали трое подростков. Девушка заливалась смехом, а блондинистый парень молился, чтобы их не догнали. Третий же просто плелся за ними, ругая двоих на чем свет стоит.  — И что ты сделала на этот раз? Люциус просто взбешён, — Малфой спросил на ходу, пытаясь отдышаться, Мерлин хотел ответить, но Катя прервала его.  — Ничего, — с покерфэйсом ответила Пендрагон. — Просто меня опять взбесил ваш дворецкий. Он будит слишком рано! Ну, а пока мы бежали, я случайно уронила пару картин и какую-то вазу. Кстати, прости, что я не смогла взять твой подарок на Рождество, ты же знаешь, что я не люблю украшения. — О, Мерлин, — обречённо выдохнул Малфой. — Я куплю тебе другое! — Вы ненормальные, — заключил Коллинз младший. — Определенно.  — Драко! Сейчас же остановись! — завопил Люциус, выбегая из поместья. Подростки переглянулись и, рассмеявшись, трансгрессировали. Ох, лучше бы Малфою больше никогда домой не возвращаться. Ну, а пока что у него есть несколько месяцев свободы в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс.

***

Туман окутывал стрелки огромных часов на самой знаменитой башне Британии, пытаясь пробить Ту Самую Минуту, но время отказывалось течь, оно обиделось, держало четырех ребят, не выпуская из цепких лап, пряча минуту обратно, в самые недры своего течения.  Оно злилось, оно кидалось, но таки сжалилась над одной потерянной минутой.  Время – странная, дикая штука. Провалившись в него, сами того не подозревая, вы можете выпасть из реальности, а вот попасть туда - задача не из легких.  Время бывает милосердно, в редких случаях, поэтому мы вновь можем видеть пропавшую четверку в спальне Мориарти. Ребята глядят удивленными, нет, пораженными глазами. Варя только было открыла рот, но тут же закрыла, не придумав, что сказать. Мастер ощупывал свои руки, ноги, лицо, проверяя, все ли на месте. Даже Амаймон сменил свое обычное выражение лица и взволнованно смотрел на Дашу.  — Что? — спросила она тревожно.  — С тобой все хорошо?  — Волнуешься? — сообразила Мориарти, улыбнувшись. Фель, смутившись, кивнул. — Твою мать, — наконец, изрекла Варя. — И что это за нафиг был?  — Хороший вопрос, — заметил Саксон. — Мы вроде как умерли, но снова живы, как это возможно?!  — Мы умерли, — эхом отозвалась Даша. — Представляете? Интересно, нас искали? Кто-то волновался за нас?  Все встало на свои места, и пропажу друзей, само собой, заметили. Время опять пошутило, спрятав друзей на три дня. Представляете, какой переполох подняли? Варя читала гневные смски от лучшей подруги, потом мольбы ответить от нее же. Что-то от Локи, 20 пропущенных от мамы, от каждого из Мафии по смс. Девушка улыбнулась – они переживали за нее. Она посмотрела на Гарольда, а он смотрел на нее – глаза в глаза. Они поняли друг друга без слов, и Стругацкая широко улыбнулась. — Идем, — Даша выволокла Амаймона за рукав, скорее покинув друзей. Что уж там скрывалось за загадочной улыбкой Вари узнать им не дано. Мориарти и Фель брели по коридорам, в этот раз парнишка был чем-то очень озадачен, и Дарья это видела. — Что такое? — спросила она.  — Я хотел тебе сказать кое-что, — начал Фель. — Важное, — добавил он до пущей убедительности. Даша запустила руку в карман, услышав звонок своего телефона.  — Это Грелль, — удивилась она, уже было хотела ответить, но Амаймон смотрел так печально. — Говори быстро и коротко. Что важное?  — Ты прекрасна, — выпалил юноша и покраснел. Да-да, девушка была готова поклясться в этом. Она смотрела, широко распахнув глаза, забыв про настойчивый звонок.  — Спасибо, — неуверенно ответила Мориарти. — Чего это ты?  Амай не ответил, он наклонился вперед, так бережно и аккуратно целуя девушку в чуть приоткрытые губы, она затаила дыхание, положив руки ему на грудь. А телефон Даши все звонил и звонил. На экране светилось «Любимый», но мы-то точно знаем, кому принадлежит этот титул.