ИГРА ВСЛЕПУЮ

*** Форкс так и не удалось поговорить с капитаном до самого момента высадки на Равону. Сид не избегал ее намеренно, но подготовка «Бури» и проверка всего, что он брал с собой, не позволили им встретиться. И даже если бы она смогла отловить капитана, каковы шансы, что он стал бы ее слушать? Он вообще слушал ее нечасто, видел в Форкс исполнителя, и, справедливости ради, был прав. Ее устраивала и занимаемая должность и возложенные обязанности. И если она переставала врать самой себе, ее устраивал даже Сид, с его безумными решениями и дурацкими планами, которые вопреки логике всегда срабатывали. Он капитан. Если не на него полагаться, то на кого вообще? До конца Форкс всегда могла полагаться только на себя. Даже в армии, где беспрекословное подчинение приказам входило в должностные обязанности. И все же, если оглянуться назад, Сид много раз оказывался прав в том, в чем она ошибалась. Но даже если он не был прав, Форкс все равно следовала за ним. Чего стоило ее недоверие, если она поддерживала своего капитана несмотря ни на что? Чего стоили ее убеждения? …я убежден, что доверие — вещь обоюдная. А ведь Сид ей доверял. Может быть, он не доверял ей всей информации, но он доверял самой Форкс. Иногда собственную жизнь. Возможно, им стоило поговорить об этом хотя бы раз. Просто сесть и поговорить. Почему-то только теперь, когда над ними нависла угроза черных, и ситуация была достаточно серьезна, чтобы капитан взял с собой Ламию и ослабил поводок легионера, Форкс очень четко осознала, что второго шанса у нее может и не быть. Она ненавидела разговаривать на личные темы, по крайней мере всерьез, потому что всегда чувствовала себя неловко, неуклюже, пытаясь выразить словами то, что и думать-то себе позволяла нечасто. Так что может быть, дело было не только в том, что время Сида занимала подготовка к высадке на планету. Может быть, дело было еще в том, что теперь Форкс просто не знала, как подойти и начать. Если задуматься, за все годы службы на «Хаосе» она ни разу не заговаривала с Сидом просто так, из желания понять его лучше. Их диалоги всегда больше напоминали игру в тычки, в пикировку репликами. Личных тем они по обоюдному молчаливому согласию не затрагивали, иначе как вскользь. — Капитан, можно вас на минуту? — она нагнала Хаотика, когда тот с легионером уже направлялись к «Буре» — Сид собирался лететь на ней. Он рассмеялся, и обернулся, прищурившись: — Еще приятные сюрпризы? А то я как раз подумал, все идет так гладко, что стало скучновато. Форкс покачала головой: — Ничего такого, просто хотела поговорить с вами до отлета, — она поморщилась и добавила. — Так что рано радуетесь. Никаких сюрпризов, только я. Сид протянул руку и фамильярно взъерошил ее волосы: — Вот так сюрприз, девочка моя. Я весь твой и весь внимание. Форкс знала его достаточно давно, чтобы разглядеть за небрежным фасадом внутреннюю собранность, даже если настолько серьезен Сид бывал редко. — Мы не могли бы поговорить наедине? — Форкс пристально посмотрела на легионера. Разговаривать при нем ей не хотелось совершенно. Она и без того чувствовала себя совершенно неловко. Сид помолчал несколько секунд, потом улыбнулся Слейтеру и сказал: — Леон, похоже я забыл запасной бластер в каюте. Сходи, принеси, будь другом. И не торопись. Обыщи все хорошенько. — Пятнадцати минут будет достаточно? — бесстрастно уточнил легионер, и в его голосе Форкс не заметила даже намека на вызов. Он просто спрашивал, хватит ли этого времени Сиду на разговор. Сид усмехнулся немного криво: — Дай подумать. Плюс по пять минут дойти до каюты. Да, уверен пятнадцать минут — это самое оно. Глядя Слейтеру в спину, Форкс подумала, что в последнее время, похоже, беспрекословно подчиняться капитану могли все, кроме нее. Даже легионер, хотя у него не было ни одной причины доверять Сиду. — Всегда считал, что понятливость и послушание это сексапильно, — капитан усмехнулся Слейтеру вслед. — Тогда понятно, почему вы никогда не считали сексапильной меня, — фыркнула Форкс, а Сид рассмеялся: — Я просто верю, что первые помощники не для того. Не мешает мне дорожить ими, — Сид говорил небрежно, но Форкс давно научилась различать, если он становился серьезным. Если он не знал, что происходит. — Понятно, — прочистив горло ответила она, решая, что сказать дальше. Наверное, дело было в том, что разговор воспринимался как слишком личный, хотя ни о чем личном Форкс еще не заговорила. — Когда планируете вернуться? Вопрос был глупым, она это знала, но все равно спросила. Сид рассмеялся: — Девочка моя, тебя как будто подменили. Ты же знаешь, я никогда не планирую, чтобы не расстраиваться, если что-то сорвется. — Я имею право надеяться, — отозвалась она. — Но поговорить пришла не об этом, — логично заключил он. — Я слишком опекаю вас, сэр? — прямо спросила она, и выражение его лица, почти растерянное, потому что этого вопроса он от нее точно не ожидал, стоило всей пережитой неловкости. Сид неверяще покачал головой, рассмеялся и потянулся за сигаретами: — Знаешь, уже второй раз за суточный цикл, я чувствую себя выбитым из колеи. Еще немного и решу, что вы с Леоном сговорились. — Вы не ответили на вопрос, сэр, — Форкс не сводила внимательного взгляда с его лица, и почему-то ловила себя на мысли, что читать Сида сейчас оказалось не так уж сложно. То ли он в кои-то веки не играл, то ли, она просто никогда не удосуживалась присмотреться раньше. Он перестал улыбаться, прикурил и ответил только, выдохнув дым: — Нет. Ты просто опекаешь меня не в том. Я неплохо научился выживать. Всегда был из тех крыс, которые безошибочно находят сыр и маршрут в лабиринте. Ты права в том, что считаешь меня психопатом. Не права, если считаешь идиотом. Тем более не права, если думаешь, что мне все равно, кто из вас умрет и как. Откровенность капитана была как удар под дых — безусловная, жестокая и совершенно неожиданная. — Раньше вы никогда не переживали, если вдруг парой членов экипажа станет меньше, — глухо заметила она. — По Курту или тому же Робби я и сейчас плакать не стану, — равнодушно пожал плечами он. — Более того, уверен, что это взаимно. Но ты не Курт и не Робби. — Почему вы никогда не говорили мне этого? — Все надеялся, что и без слов понятно. Риск, девочка моя, всегда меня развлекал, но только пока это мой риск. Игры близкими мне людьми на развлечение не тянут. — Но вы все равно нами играете, — горько усмехнулась Форкс. — И с нами вы играете вслепую. Единственная крыса, которая видит проход в этом лабиринте — это вы. А мы вынуждены просто следовать и надеяться, что он есть. — Потому, девочка моя, — спокойно ответил он. — Что некоторые лабиринты можно пройти только вслепую. Некоторые вещи не случатся, если люди от которых они зависят, будут их ждать. — Вы так уверены, что все за всех знаете лучше, что не можете совершить ошибку? Сид рассмеялся, и в этом смехе не было ничего веселого: — У вас все равно нет другого проводника. И ты, девочка моя, именно ты, как бы ты ни сомневалась, всегда шла за мной, — он стряхнул пепел на пол и фыркнул. — Хотя, должно быть, это вовсе не делает тебя счастливой. Форкс помолчала немного и неохотно признала: — Несчастной не делает тоже. Просто… вы такой мудак. Совершенно непредсказуемый и психованный, и в девяноста случаях из ста я понятия не имею, что вы выкинете в следующий момент. Не так-то легко вам доверять. Сид фыркнул, и его усмешка больше не казалась пропитанной горечью. Обычная, кривоватая, чуть хищная усмешка. Хоть что-то обычное в этом странном разговоре. — Если бы доверять было просто, девочка моя, доверие бы никто не ценил. А ведь его даже украсть нельзя. — Почему вы не рассказали мне, что Ламия эмпат? — Кто знает? — Сид небрежно описал знак вопроса сигаретой. — Может быть, потому что он мне о тебе не рассказывал, чтобы он о тебе ни узнал. Может быть, потому что я вообще неохотно расстаюсь с секретами. Со своими, а с чужими тем более. — Про свою идею с дуэлью тоже поэтому не рассказали? — Девочка моя, сколько Уоррен тебя знает? Пять лет? Ты или переоцениваешь свои актерские способности, или не подумала о том, что твое спокойствие могло его насторожить. Форкс устало провела ладонями по лицу: — Извините за тот раз, сэр. Слишком много сюрпризов подряд. А вы еще и поводок своего легионера ослабили. Мне… сложно это принять. Сид рассмеялся: — Леон на самом деле не такое чудовище, каким кажется тебе со стороны. Знаешь, иногда он настолько мил, что мне хочется срочно запихнуть его в какую-нибудь котячью корзинку. Форкс чуть улыбнулась в ответ: — Он не влезет. Уверена, это единственное, что вас останавливает. — Бинго, девочка моя. Ты знаешь меня слишком хорошо. — Иногда мне кажется, что я не знаю вас вовсе. Он положил руку ей на плечо, сжал, словно успокаивая и обещая что-то одновременно, и улыбнулся, непривычно честно: — Это иллюзия, девочка моя. На самом деле, за всей моей показухой, я именно тот, кем ты меня считаешь. Форкс вздохнула, неловко потянула его на себя, обнимая и тихо выдохнула: — Это значит, что вы мудак, сэр. Только попробуйте не вернуться. Я вас из-под земли достану. Сид фыркнул, погладил ее по волосам, совсем легко, словно не был уверен, как она это воспримет и ответил: — Куда я от тебя денусь? — он отстранился и снова сжал ее плечо. — Береги мой «Хаос». Форкс отступила на шаг и отсалютовала, коротко, по-военному: — Есть, сэр. Час спустя, когда Сид с легионером скрылись в чреве «Бури», Форкс смотрела им вслед, и думала, что впервые чувствует странную уверенность. Капитан вернется. Ей просто нужно было его дождаться. *** Почти все время до отлета на Равону Слейтер потратил на изучение планировки главного города, культурных особенностей планеты и всего того, что Сид вывалил на него ворохом проекций с маркировкой «любопытные файлы». Слейтер сидел за терминалом в его каюте, положив гладиус на колени и время от времени касаясь рукояти пальцами. Просто не мог заставить себя остановиться. Что-то отзывалось у него внутри на привычную тяжесть оружия, словно отголосок той всеобъемлющей благодарности, которую Слейтер испытал, когда Сид вернул ему клинок. Это была благодарность даже не за само оружие, больше за понимание, за внимательность. За мелочь, которая ничего Сиду не стоила, но для Леона значила очень много. Ему было легко. Комфортно в этой каюте, за терминалом, с гладиусом на коленях, изучая информацию, которая в той, прошлой жизни во Дворце никогда не попала бы к нему в руки. Выйти в сеть он не пытался, довольствуясь теми данными, которые ему предоставили. Благо, их было немало. На Фивоне Слейтер знал общественное устройство и культурные особенности если и не досконально, то на достаточном уровне. Равона воспринималась, как абсолютно новый, едва ли не фантастический мир. Это будоражило, как и осознание, что он будет первым легионером, попавшим на другую планету. Так же как он был первым легионером на космическом корабле или вообще за пределами столицы. Единственным. Слейтер был недостаточно наивен, чтобы ожидать, что на Равоне ему будет легко или комфортно, и все же некая его часть, та самая, что на Фивоне постоянно испытывала информационный голод, не могла не отзываться радостью. Словно бы Слейтер был отточенным инструментом, долгие годы пылившимся в коробке, и его наконец-то достали, чтобы использовать. «Буря» — корабль на котором Сид планировал высаживаться на планету — вблизи оказалась намного больше, чем Слейтер мог ожидать. Находясь внутри, ему сложно было представить реальные размеры «Хаоса» и только теперь, сопоставив их с размерами «Бури», легко умещавшейся в одном из трюмов, Слейтер осознал насколько на самом деле велик эсминец. Они с Сидом прошли в салон управления, и Слейтер осмотрелся по сторонам, изучая помещение. Уоррен и Ламия уже были внутри. Церковник не стал менять свою стандартную красную рясу на что-то более практичное, и от того в сером механизированном салоне казался существом из другого мира. В помещении на первый взгляд не было ничего особенного, снаружи и внутри «Буря» производила намного более обыденное впечатление, чем «Хаос», и одновременно с тем, более обжитое, почти уютное. Слейтер полагал, что дело было в мелочах — голографическом постере с полуобнаженной женщиной на стене, небольшой игрушке, имитирующей какое-то незнакомое ему животное, висящей в воздухе перед иллюминатором, на манер того, как иногда вешали сувениры в такси. Системы модуляции пространства на «Буре» тоже, насколько Слейтер мог судить, не было, но, в отличие от «Хаоса», это не превратило корабль в ощетинившийся деталями часовой механизм. Уоррен сидел в кресле перед огромным иллюминатором, окружив себя десятком проекций и сверялся с приборами, на Сида и Слейтера он не обратил никакого внимания, разве что усмехнулся кривовато: — Занимайте место в первом ряду, сэр. Мы почти готовы к вылету. Сид фыркнул, плюхнулся в кресло рядом с ним, и подтянул к себе одну из ближайших проекций: — Именно то, что я хочу от тебя слышать, друг мой. Уоррен хлопнул его по руке, возвращая проекцию к остальным: — Настройки не сбивайте. Я их не для того ставил. Сид рассмеялся, откидываясь в кресле и закидывая ноги на пульт управления: — Иногда я начинаю сомневаться, кто из нас на самом деле капитан. Уоррен хмыкнул: — Да, я тоже. Особенно, когда вы ложите ноги на модуль управления оружием. — «Кладете», — высокомерно улыбнувшись, поправил его Ламия, подходя ближе и активизируя проекцию мебельного модуля. Из отсека на дальней стене выплыло еще два кресла, в добавок к тем двум, что уже находились в салоне. Слейтер переместил свое кресло ближе к Сиду и тоже сел. Ему не приходилось пользоваться антигравитационной мебелью раньше, но в целом большой разницы с обычной он не заметил. — «Кладет» наш друг Уоррен скорее на правильное употребление слов, — фыркнул Сид, не убирая ноги. — Не только, сэр, — Уоррен хмыкнул и развернул к Сиду одну из схем. — На чужое мнение я кладу тоже. С высоты. — Всегда любил, как работает твоя мысль, — Сид подтянул схему поближе, изучая линии. — Жаль, что она делает это так редко. — Потом он повернулся к Слейтеру и усмехнулся. — Никаких вопросов, Леон? Еще немного и я подумаю, что тебе не понравилась «Буря». — Мне сложно оценить функциональность космического корабля, — Слейтер снова бесстрастно оглянулся, задержал взгляд на изображении с полуобнаженной блондинкой, и позволил себе едва заметно улыбнуться. — Единственное, что приходит мне в голову — постер ты выбирал сам. Уоррен автоматически обернулся к блондинке и расхохотался: — Кажется, вас сделали, сэр. Сид фыркнул: — Немного мимо, Леон. Постер купил друг Уоррен. В тот раз он успел раньше. Все еще посмеиваясь, Уоррен вызвал проекцию управления корабля и принялся активировать системы одну за другой: — Выбрать его вы успели. Не успели только в магазин. — Удивительный образчик дурного вкуса, — высокомерно улыбнулся Ламия. — Никогда не поверю, что голые сиськи оскорбляют твое чувство прекрасного, душа моя, — в тон ему ответил Сид. — Эти голые сиськи оскорбляют во мне генетика. Приглядываясь к блондинке поближе, Слейтер тоже обратил внимание, что некоторые ее достоинства были явно преувеличены. — Мы готовы к вылету, — вмешался Уоррен. — Я скорректировал маршрут, минут тридцать лета, плюс еще от пяти до пятнадцати на посадку. И маленькая бесконечность пока они проверят все документы. — До дна за это, — Сид отсалютовал невидимой рюмкой. — Почему ты так уверен, что Малкеста не будет ждать тебя уже в космопорте? — спросил Слейтер. — Я ни в чем не уверен, Леон, — Сид задумчиво улыбнулся. — Но у Равоны нет своих вооруженных сил, и если бы сюда стекались корабли Империи, я бы знал. Ему будет просто нечего противопоставить «Буре». — Если только он не пригнал свой собственный корабль, — мрачно откликнулся Уоррен. — В главный космопорт планеты? Сильно сомневаюсь, друг мой. — На орбите он тоже ждать не может, — добавил Ламия. — Об этом тоже слишком быстро стало бы известно. — Значит мы встретимся с ним или уже на Равоне, или несколько позже, — подытожил Сид, потянувшись за сигаретами. Ламия подался вперед и хлопнул его по руке: — Нет. — Как ты жестока, душа моя, — Сид неохотно убрал руку от кармана. Фамильярность жеста от Слейтера не укрылась, и, судя по тому, как на секунду едва заметно напрягся Уоррен, от него тоже. Ламия пересел к навигатору чуть ближе. Было в этом движении, что-то, что привлекло внимание Слейтера, но он не был уверен что. Просто сделал мысленную заметку проанализировать свои впечатления после. Уоррен связался с Форкс, чтобы она открыла шлюз, и меньше чем через минуту «Буря» уже удалялась от «Хаоса» по направлению к Равоне. — Кстати, душа моя, — обернулся к Ламии Сид. — Ты ведь тестировал Леона сегодня. Он прошел ПБС? Уоррен заметно оживился: — ПБС? Такие как он его тоже проходят? — Его все проходят, — снисходительно усмехнувшись ответил Ламия. — И ответ на вопрос — нет. На «Хаосе» нет оборудования для ПБС ему подобных. Перед отлетом церковник действительно осмотрел Слейтера, взял у него образцы крови и сделал несколько инъекций, но о тесте ПБС легионер слышал впервые. Реакция Сида ему не понравилась. Ответ, впрочем, не понравился еще больше: — Паршиво. Это очень важный тест, — пояснил он на вопросительный взгляд Слейтера. — Когда я говорю важный, я имею ввиду, что ты можешь произвольно мутировать при входе в чуждую атмосферу. С модификантами это происходит довольно часто. — Я один раз видел, как чувака разнесло впятеро, а потом он просто взорвался, — мрачно поддакнул Уоррен. — Есть возможность удостовериться, что мутация не произойдет? — заставляя себя сохранять спокойное выражение лица, уточнил Слейтер. — Ну, вообще есть крем вроде солнцезащитного, наносится на все тело перед входом в воздушное пространство, — пожал плечами Уоррен. — У нас его нет, — напомнил Ламия. — Есть две банки шоколадного желе в холодильнике, — после небольшой паузы, серьезно глядя Слейтеру в глаза, добавил Сид. — Загуститель в шоколадном желе — то же самое вещество, что и стабилизатор в ПБС-креме. Слейтер почувствовал подвох и уточнил: — Ты предлагаешь мне с ног до головы намазаться шоколадным желе? — Разве что ты готов к возможности отрастить лишнюю руку или ногу в неожиданном месте, — небрежно пожал плечами Сид, вставая и направляясь к стенному отсеку. Бросил Слейтеру две банки одну за другой, которые тот легко поймал. Действительно шоколадное желе. Ситуация казалась абсурдной до невозможности. — Они просрочены, — сухо заметил Слейтер. — Это неважно, — отмахнулся Сид. — У стабилизаторов сроки годности больше, чем ты живешь. Намазаться можешь в коридоре, потом возвращайся, я помогу тебе со спиной. — Только одежду не надевай, — вмешался Уоррен. — Желе не крем, если где-нибудь смажется — пиши пропало. — Удели внимание труднодоступным местам, — спокойно добавил Ламия. — Это важно. Слейтер не мог поверить, что это происходит на самом деле: — На Равоне мне тоже придется ходить голым в шоколадном желе? — ПБС единовременный феномен, а не радиация постоянного действия, — ответил Ламия. — Одного применения желе, — на этих словах он усмехнулся. — Должно быть достаточно. — Не затягивай, Леон, — добродушно посоветовал Сид. — Тебя много, а времени мало. Никто не позволит нам болтаться на орбите дольше, чем выделили для посадки. Слейтер коротко кивнул и направился в коридор из салона управления. Во Дворце никто и никогда не заботился психологическим комфортом легионеров, поэтому Слейтер мог вспомнить ни один и ни два раза, когда необходимые процедуры казались ему унизительными. Начиная с ежемесячных медицинских осмотров, заканчивая тестом на эстетическое соответствие. Тем не менее, размазывая по себе шоколадное желе, он думал, что в жизни своей не делал ничего унизительнее или глупее. Ему казалось, что он что-то упустил, но понять, что именно не удавалось. Возвращаться в таком виде в салон управления, естественно, ему не хотелось тоже, но выбора не было — нанести желе на спину он не мог. По возвращении в салон его ждало совсем не то, чего он ожидал. Сид бросил на него один взгляд, и согнулся в приступе дикого, гомерического хохота. Ламия и Уоррен от него не отстали. В голову Слейтера начали закрадываться нехорошие подозрения. — Могу я узнать причину веселья? — ледяным тоном поинтересовался он. Сид, удивительно, но факт, скрутило сильнее. — Он… он спрашивает… — со всхлипом выдохнул Уоррен и снова расхохотался. — А я… еще не верил… Ой, мамочки…сэр, вы были правы… никогда не думал, что кто-то купится…ваша победа… — Леон… удивительный, правда? — сквозь смех выдавил Сид, принимая из трясущейся руки Уоррена типовую денежную карту. Понятно. Эти… люди его разыграли. С концепцией розыгрыша Слейтер был знаком, хотя ему никогда не приходило в голову, что найдется идиот способный разыграть легионера. Ему стоило сразу подумать о Сиде. — Это не настолько смешно, — холодно заметил Слейтер. — Я так понимаю, никакая мутация мне не грозит. Сид, только успокоившийся было, расхохотался снова. Уоррен и Ламия тоже. Даже Ламия. Слейтер стоял напротив них голый, с ног до головы в шоколадном желе, и чувствовал себя… обиженным. Пожалуй, это было самым подходящим словом. — Вы… вы видели его лицо?.. — Уоррен всхлипывал от смеха, Ламия вытирал невольно выступившие на глазах слезы. — Жаль камеры не было. Слейтеру несколько раз приходила в голову мысль, что люди — уроды. Видимо, эти конкретные люди решили подтвердить его догадку. Все еще немного посмеиваясь, Сид поднялся с кресла и подошел к нему: — Тебе… — тут он фыркнул, улыбаясь, и сияя как новая световая вывеска. — Очень идет, Леон. Шоколадный… твой цвет. — В данный момент я предпочел бы красный. Видимо, в данной ситуации, чтобы Слейтер ни сказал, это вызывало у них новые припадки смеха. — Есть… есть еще джем… — задыхаясь от хохота ответил Сид. — Мне… интересно, что вы скажете… Форкс, — выдавил Уоррен, безуспешно борясь с очередным приступом. — Когда она спросит, где ее шоколадное желе. Сид рассмеялся: — Что Леон разделся и намазал его на себя. Ламию и Уоррена опять скрутило. Клоуны. — ПБС? — холодно спросил Слейтер. Раздражение. И обида. Это действительно были именно они. — Подколи Ближнего Своего, — утирая слезы, и все еще посмеиваясь, расшифровал Сид. — Ты ангел, Леон. Чистый ангел. Ну или не совсем чистый. Шоколадный ангел. — Это действительно было необходимо? — О да, детка, как воздух, — томно выдохнул Сид и снова расхохотался. — Идем, мой коварный план сработал, и я заполучу тебя всего в душе. Разве я не гений? Больше всего Слейтеру хотелось, чтобы Сид заставил заткнуться двух своих… подчиненных на заднем плане. Помыться — во вторую. Так как получить первое он не мог, Слейтер решил согласиться на второе. Что-нибудь в качестве мести он придумает позже. Даже если отвечать на розыгрыш было глупо, Слейтер в тот момент, склонялся к мысли, что разум во вселенной не ценился. Душевой отсек на «Буре» практически ничем не отличался от того, что был в каюте Сида на «Хаосе», разве что он был немного меньше. Сид на ходу сбросил куртку, стянул футболку, небрежно оставив их валяться на полу, и подался вперед, оттесняя Слейтера в душ. На несколько секунд Слейтер замер на месте, молчаливо напоминая, что эта игра в послушание — просто игра. И если он не станет в нее подыгрывать, Сид сможет в лучшем случае побиться об него, как об стену. Жест был детским и глупым, но Слейтеру в тот момент, когда к нему прижалось человеческое тело, было все равно. Осознание собственной силы пьянило. Наполняло каким-то странным торжеством. Если Сид и заметил этот молчаливый протест, он не подал виду, хотя рассуждая логически, мог бы использовать кандалы. И все же Слейтер чувствовал себя в безопасности. Был внутренне уверен, что без необходимости, Сид не станет причинять ему боль. Это чувство безопасности прожило недолго, ровно до того момента, как Сид скользнул руками по его груди, легко прихватил соски — коротко, дразняще, и напомнил непринужденно и безусловно, что у него есть методы и помимо боли, чтобы управлять Слейтером. Тело отозвалось на прикосновение жаром, невольной дрожью вдоль позвоночника, и злость отошла на задний план. Сид сделал шаг вперед, и Слейтер отступил, потом еще и еще, пока холод перегородки не обжег чувствительную спину. Следы от стека уже почти не доставляли неудобств, и все же Слейтер непроизвольно вздрогнул. Сид наклонился вперед, коснулся губами его ключицы, слизывая шоколад и рассмеялся: — Как сладко, Леон. Как упоительно, — потом он лукаво улыбнулся и подмигнул. — Блондинка в шоколаде. Мечта любого мужчины. — Он просрочен, — холодно напомнил Слейтер. — Если честно, он и свежий-то был так себе. — Зачем ты это сделал? — Это весело, — Сид прижался к нему вплотную, скользнул ладонями по его рукам вверх к плечам. — Ты был такой серьезный, такой суровый. Ты же понимаешь, удержаться невозможно. — Не понимаю, — холодно ответил Слейтер. — Никогда не испытывал тяги к подобным шуткам. Сид рассмеялся, собирая пальцем желе и слизывая так же естественно и легко, как будто взял его из банки: — Зато ты словно создан, чтобы быть их объектом. К тому же, кто я такой, чтобы нарушать традицию? Или лишать себя десерта. — Я все же считаю, что без шоколадного желе можно было бы обойтись, — злость почти полностью исчезла, и Слейтер, недовольно хмурясь оперся на перегородку душевого отсека. Рассуждая логически, если бы это произошло не с ним, он мог бы счесть ситуацию даже забавной. — И лишить нас такого развлечения? ПБС — один из священных обрядов в пиратской среде, — Сид поцеловал его в шею, коротким и жгучим прикосновением губ, потом еще и еще, и Слейтер прикрыл глаза, наслаждаясь: — Над тобой его тоже проводили? — спокойно поинтересовался он. Впрочем, сильно сомневаясь, что кто-то вроде Сида мог купиться на историю со спонтанной мутацией. — Ты обижаешь меня, Леон. Разве я не пират? Правда, моя версия ПБС была смешнее твоей. И не такая гуманная. — Уверен, дело в том, что жертвой в тот раз был ты, — сухо откликнулся Слейтер. — Да нет, — Сид фыркнул. — Мне добавили аллергена в еду, и на следующий день я щеголял занятной пятнистой расцветкой и очень много чесался. Добрый доктор на корабле прописал мне свечи, с перцем, как позднее выяснилось. Можешь представить красоту моей походки в ближайшие несколько дней и каким нервным подростком я тогда был. Правда потом что-то в этих свечах вступило в реакцию с аллергеном, и я загремел в лазарет уже всерьез. Это были веселые две недели. Слейтер помолчал, переваривая информацию: — Я склоняюсь к мысли, что люди — моральные уроды и тупиковая ветвь эволюции. Сид расхохотался: — Леон, ты прекрасен! Я склоняюсь к мысли, что не целовал тебя слишком долго, — он притянул Слейтера к себе, поцеловал жадно, так, что не ответить даже не пришло Леону в голову, у поцелуя был легкий шоколадный привкус. — Все еще обижен? — шепнул Сид после, прижимаясь к нему вплотную. Даже если бы Слейтер не видел его, он понял бы, что Сид улыбается просто по голосу. — Нет. Но логика подобного поведения мне чужда, — Слейтер не пытался отстраниться. Абсурдно, но в тот момент, на пиратском корабле, в компании разыскиваемого преступника, его все устраивало. Кроме желе. — Брось, это было весело, — Сид снова скользнул ладонями по его телу, пачкаясь окончательно и шепнул. — И сексапильно. — Мне сложно оценить сексапильность просроченного шоколадного желе, — мрачно ответил Слейтер. — И я полагал, мы пришли сюда мыться. Сид рассмеялся, и легко прикусил его плечо. Приятно. — Кто сказал тебе такую глупость, Леон? Мы пришли сюда, чтобы я мог заполучить тебя в душе. И я планирую сделать именно это. Правда, не только это. — Ты перепачкаешься. — Ммм, продолжай. Меня заводит констатация очевидного, — судя по тому, с каким удовольствием он собирал шоколад губами, Сида вовсе не волновало, что желе просрочено. Слейтера в тот момент это не волновало тоже. — Времени мало, а меня много, — позволив себе усмехнуться одними уголками губ, ответил он. И тут же выгнулся навстречу, когда Сид прикусил его сосок, легко и дразняще. Сид рассмеялся, и они со Слейтером стояли достаточно близко, чтобы Леон мог чувствовать этот смех телом. — Люди, которые говорят «нет» и делают «да» меня заводят тоже, Леон. В космопорте корабль простоит на внешнем осмотре и обработке от часа до двух, нужно же убедиться, что мы не протащили из Великой Пустоты какого-нибудь ужасного вируса. На это время я весь твой. Я весь твой. На секунду Слейтеру пришло в голову, каково было бы услышать это сказанным всерьез. — Знаешь, — шепнул Сид, подаваясь бедрами вперед. — Ты так отреагировал на собственный гладиус, что мне захотелось сделать тебе подарок. — Что именно? — Слейтер прикрыл глаза, подхватил его движение, отзываясь с удовольствием, позволяя себе и Сиду, все, что он захочет. — Нечто прекрасное и болезненное. Прикосновение металла к соску заставило его вздрогнуть и посмотреть вниз. Маленькое серебряное колечко, очень похожее на то, что было у Сида. — Хочешь, Леон? Сначала он собирался отказаться. Никогда не одобрял подобные вещи, тем более, не представлял ничего подобного на самом себе. Сиду шел его пирсинг, так же как ему шла татуировка и его дурацкие перья. Слейтер способен был представить себя со стороны, с кольцом в соске он сам мог бы выглядеть только глупо. Сид рассмеялся, покачав головой: — Даже не думал, что задал такой сложный вопрос. Он чуть переместил руку, и на его пальце блеснуло массивное резное кольцо венеры. Слейтер перехватил его запястье, неосознанно сжал слишком сильно, и кандалы немедленно напомнили о себе легким разрядом боли: — Я согласен. Он произнес это подчеркнуто бесстрастно, чтобы не выдать себя, хотя сам ответ уже выдал его с головой. Пусть скрытая, о чем никто кроме них не будет знать, пусть не кольцо венеры, но у него тоже будет некая связь с Сидом. Сид фыркнул: — Я и синяки у меня на запястье очень за тебя рады. — Извини. — Забей, под татуировкой все равно не видно. Или спишем на ролевые игры, — он потерся носом о плечо Слейтера, и пообещал. — Будет больно. Это обещание прозвучало так, словно он говорил об удовольствии. Слейтер кивнул: — Я готов. — Закрой глаза. — В этом нет нужды. Боль меня не пугает. Сид улыбнулся: — Просто предлагал тебе расслабиться и прочувствовать. Он раскрыл сережку и одна часть кольца вытянулась в иглу, видимо была сделана из трансформирующегося металла. — Я не наслаждаюсь болью, — ответил Слейтер. — Напрасно, — Сид оттянул его сосок, легко кольнул иголкой, еще не протыкая. — Наслаждаться — это лучшее, что можно с ней делать. На счет пять. Раз, два, пять. Слейтер с шумом втянул в себя воздух, прикусил губу, чтобы не застонать. Когда Сид сказал, что будет больно, он не преувеличил. — Тебе идет, Леон, но тебе идет почти все, — Сид наклонился, слизнул выступившую капельку крови. А потом в воздухе возникла проекция загрузочного экрана, и Слейтер почувствовал себя глупо. Кольцо не было украшением. Это был персональный компьютер. Должно быть что-то отразилось у Слейтера на лице, потому что пару секунд Сид просто удивленно смотрел на него, а потом расхохотался в голос: — Леон… ты… Обалдеть можно! Ты думал это просто сережка? Слейтер молчал и хотел провалиться на месте. Легионерам не полагалась личного компьютера, но он знал, что их часто делали в форме ювелирных украшений. Ему просто не приходило в голову, что и в такой форме тоже. С другой стороны, это имело смысл, разумнее было носить подобную вещь под одеждой — Многое объясняет в твоей реакции, — отсмеявшись Сид фыркнул и придвинулся ближе. — И все же ты согласился. Готов поспорить, если я спрошу почему — увижу, как легионеры умеют краснеть. Слейтер выпрямился, холодно посмотрел на него сверху-вниз и ответил: — Я хотел, чтобы у меня было что-то твое. Из сентиментальной привязанности и желания быть ближе. И я вполне способен констатировать факты, не краснея. Сид усмехнулся почти добродушно: — Сильный, суровый легионер. Тебе не нужны безделушки, чтобы быть со мной связанным. Я первый, кто тебя трахнул. Первый, кто тебя наказал. Для тебя я просто первый. В чем-то даже единственный. — Что насчет меня? — бесстрастно спросил Слейтер. — Я первый для тебя хоть в чем-либо? Сид улыбнулся до странности мягко: — Зачем ты задаешь вопросы на которые не хочешь слышать ответы? — Я уже знаю ответ, — спокойно сказал Слейтер глядя поверх его плеча в стену. — Нет. Нет, я не первый для тебя. Ни в чем. Внезапно показалось, что Сид стоит слишком близко, но отодвинуться Слейтер не мог — за спиной была стена. — Леон, посмотри на меня, — приказал Сид и ничего мягкого в его голосе не было. Слейтер посмотрел в серые глаза, и почувствовал, что не может отвести взгляд. — Ты первый, кто стал иметь для меня значение так быстро. Первый, кто отказался меня убивать, несмотря на выгоду. — Тут он усмехнулся. — Первый встреченный мною лично легионер. Первый, кому мне так нравится делать подарки. Это немного, но как есть. Ах да, еще ты мой первый телохранитель. Раньше никому никогда не приходило в голову меня защищать. После шутки с желе, думаю, ты и сам уже понял почему. Слейтер повернул голову к все еще горящей проекции, приложил ладонь, подтверждая свой статус владельца: — Ты устроил этот розыгрыш только чтобы отдать мне компьютер без ведома своих подчиненных. — Бинго. Ну, или почти. Ламия знает, потому что он же настраивал игрушку под тебя. А вот Уоррену это может не понравиться. — Доступ к межгалактической сети? — Разумеется, неограниченный. В отличие от Ее Величества, я не сторонник полумер, так что теперь тебе доступны все прелести и искушения сети — порнография, порнография и порнография, — Сид рассмеялся. — Я рекомендую тебе порнографию. — Тебе не приходило в голову, что давать мне доступ к сети неразумно? Я смогу оповестить Империю о том, где ты. — И отправиться на Арену? Не думаю. Если бы ты был самоубийцей, то не стоял бы сейчас здесь вместе со мной, весь такой красивый в шоколадном желе. Слейтер кивнул, признавая разумность доводов: — И ты готов обманывать члена своей команды, чтобы у меня был личный компьютер? — Уоррен верит в меня, но он не идиот, чтобы верить мне, потому обмануть его довольно проблематично. Все-таки я никогда не обещал ему честности. А компьютер — очень полезная игрушка, и она может тебе понадобиться. — Ты рискуешь, отдавая мне нечто подобное, — осознавать это было неожиданно приятно. Словно в конце концов, подарок Сида все же был обещанием. — Я за обоюдное доверие, если помнишь. Просто сохрани наш секрет от Уоррена и все будет в порядке. Слейтер кивнул, придвинулся вплотную, не решаясь обнять, потому просто прижался к Сиду всем телом, уткнулся носом в спутанные черные волосы: — Я благодарен за подарок. Сид положил руки ему на бедра, усмехнулся почти игриво: — Знаешь, еще будучи подростком я мечтал, чтобы меня заморозили и разморозили, когда в Империи станет принято благодарить минетом. Но в крио-центре мне сказали, что я дебил, и что такого никогда не будет. Слейтер замер на несколько секунд, потом позволил себе провести руками по спине Сида, представляя линии татуировки под своими пальцами, шепнул тихо, не доверяя собственному голосу: — Я готов, если ты хочешь. — Точно? — Сид хитро прищурился. Идея действительно больше не вызывала у него отторжения: — Да, — просто ответил он. — Я все же сомневаюсь, — преувеличенно серьезно нахмурился Сид. — Может быть, мне стоит дать тебе больше времени. Позволить нашим отношениям окрепнуть и развиться. Сид совершенно очевидно издевался, но в тот момент это не было обидным. Слейтер наклонился и поцеловал его, совсем легко, потому что все еще не был уверен, что это то, чего от него хотят. Сид ответил на поцелуй, перехватил инициативу, делая поцелуй глубже, жестче. А потом чуть отстранился улыбаясь, и скользнул на колени у ног Слейтера: — Я рад, что ты уверен, — невинно протянул он, подмигивая. — Но все же, если тебе не понравится, обязательно останови меня. Слейтер почувствовал, что сердце словно пропустило удар: — Ты… — Лучшее, что с тобой случалось? — хитро подсказал Сид, легко прикусывая кожу у него на бедре. — Бог секса? Воплощенная мечта? Да, я такой, — потом его взгляд изменился, стал жестче, опаснее. — Еще я человек, которому интересно, как громко ты можешь кричать. Давай проверим. Когда Слейтер почувствовал первое уверенное прикосновение языка, он застонал и зажмурился. В тот момент ни капли не сомневаясь, что Сид действительно способен заставить его закричать. *** Все время, что они проходили контроль перед выходом в здание космопорта, Слейтер был напряжен. Какая-то его часть, вопреки всему, была уверена, что генетический сканер немедленно выдаст в нем легионера, но Сид подошел к охраннику у аппарата, пошептался с ним пару минут, сунул типовую расчетную карту, и сканер, приветливо мигнув зеленым, признал в Слейтере стопроцентного человека. В файлах, которые он успел изучить были планы космопорта, так же как и несколько снимков самого здания изнутри, и все же, следуя за Сидом, привычно проглядывая пространство на предмет потенциальной опасности, Слейтер поймал себя на том, что ему стоило труда заставить себя не задерживаться на незначительных деталях. Здание космопорта — блестящее и отражающее свет прозрачными панелями строительного пластика и хромированных перил не должно было казаться ему чем-то заслуживающим внимания, тем более, что он всю жизнь прожил во Дворце, с его излишеством в декоре. Но завораживало уже само осознание, что это космопорт на другой планете, даже в другой галактике. Это отвлекало. Сид шел через толпу уверенно и целеустремленно, как человек, для которого происходящее давно стало рутиной. Ламия держал его под руку, и Слейтер обратил внимание, как сильно церковник сжимал пальцы, должно быть, оставляя синяки. Если Сиду это и докучало, он не подавал виду. Слейтер бросил короткий взгляд на Уоррена, оценивая его реакцию, и увидел, что тот старается не смотреть на Сида, целенаправленно идет вперед, не обращая внимания. По мнению Слейтера, именно такое поведение выдавало его с головой. Впрочем, эмоциональные реакции Уоррена его не касались. В отличие от церковника. Что-то в поведении Ламии было странным, что-то за что Слейтер никак не мог зацепиться, словно кусочки мозаики, которых было недостаточно чтобы угадать целую картину или даже состыковать имеющееся друг с другом. В космопорте было слишком много отвлекающих факторов, и Слейтер сделал мысленную заметку, проанализировать происходящее позже. Пока никакой угрозы он не предчувствовал, и люди, которых он видел так или иначе не представляли для них опасности. — Я не смогу спать в городе, — неожиданно нарушил молчание Ламия. — Не волнуйся, душа моя, — легко улыбнулся Сид, словно фраза была чем-то абсолютно обыденным. — Наши апартаменты будут достаточно высоко, чтобы твой сон ничто не тревожило. — Просто высотного здания будет недостаточно, — резко ответил церковник. После того, как Слейтер с Сидом вернулись из душевого отсека, Ламия казался мрачнее тучи, и Леон в любое другое время списал бы это на ревность, но интуиция настойчиво подсказывала, что дело в чем-то другом. — Я снял нам номера в «Крылатой Марии», — вмешался Уоррен, довольно хмуро. — Это гостиница на летающей платформе, курсирует над главным городом Равоны. — Как высоко? — немедленно уточнил Ламия. — Пара тысяч метров, душа моя. Тебе хватит, — фыркнул Сид. — «Крылатая Мария» — особое место, где всегда рады рисковым парням вроде нас. — Пиратское заведение? — бесстрастно спросил Слейтер. — Скажем так, — Сид лукаво усмехнулся. — Приют для злых, жестоких и обездоленных. Видишь ли, Леон, технически являясь частью Империи, Равона как и многие другие удаленные колонии тем не менее живет по собственному кодексу законов. А они действуют на поверхности планеты. Если ты понимаешь о чем я. — Происходящее на платформе не должно им соответствовать, — спокойно заключил Слейтер. — Бинго и кофеварка. — Я выигрывал ее уже множество раз. И пока даже не видел, — равнодушно заметил он. Уоррен фыркнул: — Встань в очередь. Эта кофеварка обещана всем на корабле, пока мы слышим только отговорки, что она сломана. — Она не варит кофе, друг мой Уоррен, если ты об этом. А я не могу ее починить, потому что тогда мне придется выбрать между вами единственного счастливого обладателя. — Можешь вычеркнуть меня из списка, — как-то выхолощено откликнулся Ламия. Сид немедленно наклонился к нему, коротко прижался губами к его виску, игнорируя, как напрягся Уоррен, и то, что его действие привлекло внимание окружающих. Ламия немедленно расслабился, благодарно улыбнулся одними уголками губ: — Твоя забота бессмысленна, раз уж именно ты притащил меня сюда. — Всегда любил бессмысленные вещи, — легко отозвался Сид. — Друг мой Уоррен, что с нашим шаттлом? Уоррен вызвал проекцию связи с базой космопорта, быстро проглядел ровные списки кораблей, явно используя это как возможность отвлечься: — Еще тридцать процентов обработки. Будет готов минут через двадцать. — Тогда предлагаю завалиться в какое-нибудь тихое местечко, и накормить Леона. Уверен, это будет очень занимательно. — Лучше бы вы его переодели, сэр, — хмыкнул Уоррен. — Модификант в военной форме Империи привлечет к нам слишком много внимания. — Пока я не заметил необычного в реакциях окружающих, — бесстрастно заметил Слейтер. Да на него смотрели, но не больше, чем в столице или на «Хаосе», в основном, это было мимолетное внимание, ничего, что можно было интерпретировать, как опасное. — А ты не путай космопорт и улицы, — посоветовал Уоррен. — Здесь всем пофиг даже если ты вдруг отрастишь перепонки и полетишь на них. А вот в городе все иначе. — Боюсь, друг Уоррен прав, — Сид смерил Слейтера задумчивым взглядом. — Как бы я ни считал, что военная форма — это твое, придется отложить ее для ролевых игр. — Он повернулся к Ламии. — Душа моя, как ты смотришь на то, чтобы прогуляться до ближайшего магазина одежды? — А у меня есть выбор? — холодно спросил тот. — А он тебе нужен? Слейтер заметил как на секунду конвульсивно дернулись пальцы церковника, а потом он коротко мотнул головой: — Пока нет. Идем. Они вышли из космопорта, и Слейтер позволил себе оглянуться, изучая окружающую обстановку. Главный город Равоны располагался в огромном ущелье, и в отличие от столицы, где было принято перекраивать ландшафт под здания, здесь помещения вырезались в скалах, на манер пещер, и только после этого адаптировались для жилья. Из файлов Слейтер знал, что большая часть города находится в туннелях. Он никогда не считал себя впечатлительным, но все же нависающие над ними каменные стены ущелья, по которым стремительным потоком проносились аэрокары, заставило его остановиться и замереть. Отчетливо почувствовать насколько же он привык к контролируемой и неизменной среде Дворца. Слейтер понимал, что им нужно идти, помнил даже о том, что они могут привлечь внимание и все же несколько секунд просто не мог сдвинуться с места. В себя его привел Сид, с присущей ему бесцеремонностью. Он подошел, как ни в чем ни бывало положил руку Слейтеру на задницу и утешающе погладил: — Скажи, если тебе нужно время, чтобы адаптироваться, Леон. Я все понимаю. Жест вызвал раздражение и заставил это странное оцепенение отступить. Слейтер сделал несколько подчеркнуто четких шагов назад и холодно заметил: — Я предпочел бы, чтобы ты не трогал меня на людях. Сид фыркнул: — А я предпочел бы, чтобы мой телохранитель не щелкал клювом в новом городе. Жаль, что совершенство недостижимо, да? — Я прошу прощения, — после секундной паузы Слейтер коротко склонил голову. — Больше не повторится. — Забей, — отмахнулся Сид. — Это просто я веду себя как мудак. У тебя классная задница, я снова это заметил вот и полез полапать. — Ты просто свинья, — высокомерно усмехнувшись, ответил Ламия. — Ты просто злишься, что мой друг Уоррен недостаточно смел, чтобы мацать тебя на людях, — отпарировал Сид, доставая сигарету и прикуривая. Ламия наградил его снисходительной улыбкой: — Поверь, Уоррен уделяет мне достаточно внимания, когда мы одни, чтобы я не страдал на людях. — А все, что не успел уделить я, компенсируете вы, — угрюмо отозвался Уоррен. — Завязывай, друг мой, — посоветовал ему Сид. — Что именно, сэр? — Сам знаешь. Я дал тебе трахать мою душу, лишь бы ты перестал уже наконец трахать нам всем мозги. Еще один неконтролируемый припадок ревности, и я начну задумываться правильно ли поступил. — Довольно, — резко вмешался Ламия. Посмотрел на Уоррена и добавил тихо и бесстрастно. — Ты нужен мне. Без тебя я не справлюсь. Но если ты будешь злиться, я не справлюсь тоже. Уоррен смотрел на него хмурясь, словно собирался возразить, потом выдохнул и словно бы какое-то подспудное напряжение внутри него исчезло: — Цитируя капитана, забей. Я просто веду себя, как мудак. Ты же меня знаешь, я не всерьез. — Вот и отлично, — подытожил Сид, выдыхая дым. — Раз пятиминутка разговора про чувства закончилась, предлагаю все-таки дойти вон до того милого магазинчика и переодеть Леона. И может быть еще и покормить после. Они направились к бегущей бесконечным потоком автоматической лестнице, и Слейтер тщательно следил за окружением. Он знал принцип действия личной охраны на улице, но действовал так впервые. — Обо всех своих телохранителях ты отзываешься, как о домашних животных? — отстраненно спросил он. — Ты мой первый и единственный телохранитель, — напомнил Сид. — И можешь расслабиться, Леон. Если нам будет грозить опасность, Ламия предупредит нас заранее. — Я сомневаюсь, что он способен выявлять потенциальную опасность лучше меня, — ответил Слейтер. Сомнение в его компетентности в данном случае не было даже обидным. Просто нелепым, и Сид сам должен был это понимать. — Кто знает — кто знает? — невинно улыбнулся Сид. — Будет рациональнее сказать ему, — заметил Ламия. — К тому же, правду и так знают слишком многие. Слейтер не стал переспрашивать, что они собирались ему рассказать. Просто молча посмотрел на Сида, ожидая продолжения. — Не смотри так, Леон. Это не мой секрет, а я не разбрасываюсь чужими тайнами. — Я эмпат, — просто сообщил Ламия. Слейтер замер, переваривая информацию: — Иными словами… — Если кто-то пожелает причинить нам вред, я буду знать, — закончил за него церковник. — Нападающие могут использовать роботов, — напомнил Слейтер бесстрастно. — Об этом буду знать уже я, — вмешался Сид. — Боевые механизмы имеют совершенно определенную частоту управляющей платы, отследить ее нетрудно. — Только, если механизмы активны, — принцип действия боевых роботов Слейтер знал. — Остаточный заряд сохраняется довольно долго, Леон, просто немного меняется. Достаточно добавить его параметры в список фильтрации частот и все будет хорошо. Это известный факт, который не любят упоминать компании-производители. — Ага, разве что модели будут новые, — буркнул Уоррен. — Их все равно тестируют на заводе, друг мой, и при покупке. Никто не выдаст робота, не проверив, что он способен как минимум ходить. Оспаривать дальше Слейтеру не хотелось. Что ж, если Ламия был эмпат, это многое объясняло. И странное доверие Сида тоже. Это не было желанием доверять, Сид просто знал благодаря церковнику, что Слейтер не собирается его предать. Что из того, что я вижу, настоящее? Про гладиус он узнал так же или сам догадался? Раньше Слейтер никогда не позволял себе эмоционального дискомфорта на работе, заступая на дежурство в Главном Зале просто откладывал все переживания до окончания смены, и зачастую, после они уже не имели значения. С другой стороны, а что он чувствовал во Дворце? Какие раздражители у него были, кроме недовольства от неудачного спарринга или невозможности получить нужную информацию? Никаких. Теперь он впервые столкнулся с тем, что восприятие может меняться просто от того, как он себя чувствовал. Блекло. Выхолощено, хотя у него не было ни одной причины чувствовать усталость. Чужаком. — Все же нам не стоит задерживаться на улице надолго, — бесстрастно сказал Слейтер.- Мне подойдет любая неприметная одежда моего размера. — «Любая» не то слово, которое безопасно произносить в моем присутствии, — фыркнул Сид. — Поэтому я добавил «неприметная». — Неприметность зависит от среды, — наставительно пояснил Сид, потушив сигарету и кинув в ближайший утилизатор. — Где-то быть незаметным можно только в кожаных стрингах. А где-то вообще без них. — Оставь свои фантазии, — усмехнувшись посоветовал Ламия и кивнул, указывая на одну из витрин в проходе, к которому они подошли. — Здесь есть одежда с Теоса. Их мода единственная во всей обитаемой Вселенной напоминает Дворцовую. К тому же на Теосе полно модификантов, будет выглядеть почти естественно. Почему Ламия вмешался? Потому что почувствовал, что Слейтер задыхается в этом огромном чуждом городе, и собственных мыслях? Или ему действительно просто надоело стоять на улице. Слейтер первым прошел внутрь, оглядывая затемненное помещение прежде, чем осмотреть ассортимент товаров. Одежда действительно во много напоминала униформу легионеров. По крайней мере, он заметил такие же непрактичные приталенные длиннополые пиджаки, с бесконечным рядом застежек сбоку, какие проклинал в начале своей легионерской карьеры. Он замер у прилавка, оставляя выбор одежды на Сида, хотя мысль о собственной беспомощности в таком простом деле была неприятна. Сид, впрочем, просто схватил его за запястье и сразу потащил в кабинку для переодевания, бросив через плечо небрежное: — Душа моя, разберись с продавцом, будь любезен. — Эй! — успел возмущенно воскликнуть Уоррен, а потом Сид задернул перегородку, отгораживая их от остального мира. Слейтер мог представить зачем Сид его притащил и почему не взял одежду. Он потянулся к застежкам пиджака, и вздрогнул скорее от неожиданности, когда кандалы отозвались легким разрядом. Не болезненным, но ощутимым. — Мимо, Леон, — улыбаясь прищурился Сид. — Сейчас у меня просто припадок желания поговорить. Поэтому говори. — Если это у тебя припадок, то говорить следует не мне, — бесстрастно заметил Слейтер. Еще один легкий разряд, скорее раздражающий, чем действительно способный сойти за наказание: — Еще одно мимо. Чужая планета и потенциальная угроза действительно не те условия, в которых стоит играть в молчанку, если тебя что-то беспокоит. Беспокоило ли его что-либо? Мне не нравится, что твой эмпат следил за мной. Мне не нравится думать, что я мог ошибаться в тебе. Говорить об этом было еще глупее, чем чувствовать. — Мое эмоциональное состояние в пределах нормы, — ровно ответил он. — О да, — передразнил Сид. — Ты только что узнал, что один из моих ближайших подчиненных эмпат и был рядом в твои самые уязвимые моменты. Конечно, ты в порядке. Странно, почему я мог подумать иначе? — В издевках нет нужды. Присутствие эмпата полезно тебе, так же как и его способности. Я вполне способен понять это. Сид криво усмехнулся: — Ты не договорил «но», Леон. Слейтер помолчал потом отстраненно кивнул: — Но я не знаю, как много из того, что ты говоришь, ты говоришь потому что эмпат подсказал тебе мое состояние. Как много из того, что ты показываешь мне, настоящее? Сид покачал головой: — Вы с моей девочкой в чем-то похожи. Вы оба уверены, что претендуете на межгалактическую кинонаграду. Мне жаль разочаровывать, Леон, но, во-первых, тебя и без эмпатии не так сложно читать. Во-вторых, если Ламия страхует некоторые мои решения, не значит, что я автоматически становлюсь великим манипулятором. Слейтер молчал. Сид вздохнул и добавил: — Ладно, рано или поздно нам все равно придется расставить точки над буквами. Итак, — пафосно провозгласил он. — Ты абсолютно прав. Я монстр, который втихаря влияет на все твои решения, ужасный кукловод с неведомыми планами. Чудовище в волчьей шкуре. Пытаюсь привязать тебя к себе, чтобы тобой было легче управлять. Конечно, ведь других рычагов воздействия на тебя у меня нет, — теперь он издевался над Слейтером уже в отрытую. — Кстати, все свои оргазмы я симулировал. Последнее заставило Слейтера против воли фыркнуть от смеха, и неприятное опустошенное чувство отступило. Сид улыбнулся, придвигаясь ближе: — Так-то лучше. Тебе идет улыбаться. Больше, чем додумывать чужие хитрые планы. Брось, Леон. Я могу играться с твоими нервами, но не стал бы играться с твоими чувствами. Я другого рода мудак. Слейтер чуть улыбнулся в ответ и вздернул бровь: — Ты будешь утаскивать меня поговорить всегда, когда заподозришь, что я начал в чем-то сомневаться? Сид притянул его к себе, скользнул ладонями по спине вверх под волосами: — Мне просто нравится тебя утаскивать. Мм, белый, большой и красивый, мой любимый вариант. Знаешь, однажды я спер парковую скамейку. — Почему-то меня это не удивляет. — Она была клевая, теперь стоит на «Хаосе» в игровом отсеке рядом с входом. Знаешь, ты единственный, кто еще не успел о нее споткнуться, — Сид скользнул ладонями вниз, и голос у него стал непривычно серьезным. — Ты додумываешь вместо того, чтобы спросить, Леон. И ладно бы ты додумывался до правды, но тебе приходит в голову всякая фигня. Расслабься, иногда банан — это просто банан. — Ты уделяешь слишком много внимания моему эмоциональному состоянию. Это не обязательно, — Слейтер на пробу положил ладони Сиду на плечи. Поза оказалась достаточно удобной, и он замер так. Сид рассмеялся, и его дыхание пощекотало шею Слейтера: — Заботиться о физическом состоянии было бы еще глупее, Леон. В конечном итоге тело — это просто тело. Оно может болеть, предавать или умереть. Довольно предсказуемо. А вот чувства порой подкидывают весьма своеобразные сюрпризы. Особенно тем, кто к ним не привык. — Мне сложно представить, что чужие чувства имеют для тебя такое значение. — Просто в этом безумном и пустом мире, где звезды сталкиваются и разлетаются в пылевые облака, что еще мне ценить? — Сид потерся лбом о его плечо. — Правда, никто не говорил о чужих чувствах. Только о моих, твоих и еще нескольких счастливчиков. — Это мне тоже сложно представить. — Чертов имидж злодея. Я думаю, это он во всем виноват, — Сид отстранился и эффектным жестом встрепал волосы. — На самом деле я добрый и пушистый. Готов в качестве компенсации за стресс купить тебе любую одежду, какую захочешь, пока Ламия не решил, что мертвыми мы нравимся ему больше. Даже без эмпатии и сквозь занавеску я чувствую его ненависть. Слейтер собирался сказать, что это необязательно, но вспомнил эпизод с желе и позволил себе улыбнуться одними уголками губ. — Благодарю, — Сид подал ему отличную идею. *** Первые полчаса Уоррен даже подумывал, что это в чем-то… если не мило, то хотя бы подкупает. В конце концов, вполне понятно, если легионер, не способный выбирать для себя даже какой бумагой подтираться, получив возможность решать, что ему надеть, ухватится за эту возможность насмерть. — Я хотел бы узнать состав этой ткани. Час спустя это уже не подкупало. — Это слишком стесняет движения. Покупать подобную модель одежды нецелесообразно. Ламия стоял рядом с Уорреном, бесстрастный, но непривычно бледный и молчал. — Цвет слишком броский. Я буду привлекать слишком много внимания. Сид безмятежно улыбался и пока терпел. Насколько Уоррен его знал, если он становился таким добрым это означало скорые массовые убийства. — Ты неожиданно привередлив, Леон. Я мог бы стоять и смотреть как ты переодеваешься весь день, но предпочту этого не делать. Слейтер отвернулся от него за очередным костюмом, и Уоррен готов был поклясться, что чертова тварь намеренно держит их в магазине. — Я всего лишь выбираю наиболее оптимальный вариант. — Конечно, — Сид ласково улыбнулся. — Продолжай. На месте легионера, Уоррен схватил бы первую попавшуюся тряпку и немедленно отнес к расчетному терминалу. Но, видимо, у Слейтера отсутствовал инстинкт самосохранения. — Что скажешь насчет этого? — Слишком броско. — Может быть это? — Здесь не предусмотрена перевязь для гладиуса. — Тогда это? — Я предпочел бы иной цвет. — Это? — каждый вопрос Сида звучал все веселее. — Ткань слишком грубая. Возможно раздражение кожи и как следствие рассеивание внимания. Ламия едва слышно фыркнул, и потянул Уоррена за рукав: — Сто единиц на легионера. — Скорее уж тысячу на то, что его снова трахнут в примерочной, — шепнул Уоррен в ответ. Слейтер на секунду помедлил, потянувшись за следующим костюмом. Видимо, услышал. — Я знаю идеальный вариант для тебя, Леон, — улыбнулся Сид. — Шоколадное желе. Оно очень защитного цвета, не вызывает раздражения кожи, имеет замечательный состав и совершенно не стесняет движения. — Ты обещал купить мне одежду, поэтому я выбираю одежду, — нейтрально откликнулся Слейтер. — Я не обещал, что позволю тебе ее носить, — невинно заметил Сид. — Это шутка? — холодно уточнил Слейтер. — Какой тогда смысл в покупке? — Я точно знал это час тому назад. Как быстро летит время, да, Леон? Шучу. Этот час был бесконечным. Уоррен должен был признать, что наблюдать плевки ядом со стороны было приятнее, чем участвовать. — Я всего лишь делаю то, что ты разрешил. Сида это рассмешило. Уоррен такой его смех знал, и обычно если слышал, старался не попадаться под руку. — Поговорим о разрешениях, Леон? Я разрешаю трахать себя в зад, но не в мозг. Есть у меня такая особенность. — Хорошо, — неожиданно сказал Слейтер. — Я принимаю твое предложение. Из одежды мы возьмем это, это, это и то, — он быстро указал на четыре теоских костюма, действительно напоминавших его легионерскую униформу. — Предложение? — настороженно уточнил Сид, а Уоррен почувствовал, что его разбирает смех. — «Трахнуть» тебя вместо того, чтобы «трахать» твой мозг, — легионер улыбался и делал это весьма самодовольно. У капитана отвисла челюсть, в прямом смысле, он открыл рот от удивления, видимо подыскивая, что сказать, а потом расхохотался: — Леон… ты… знаешь, мог бы просто попросить. — Вместо этого он предпочел вас просто поиметь, — хмыкнул Уоррен. — Фигурально выражаясь, разумеется. Легионер коротко кивнул, едва заметно улыбаясь: — Пока только фигурально. Сид отсмеялся, вытер выступившие на глазах слезы: — Кажется, я создал монстра. По рукам. Еще час примерки меня доконает. Как прибудем на «Крылатую Марию» и разберемся с неотложным, я весь твой. На полу, на столе, у стены или даже в кровати. Готовься, папочка покажет тебе класс, — он подмигнул. Ламия высокомерно улыбнулся Уоррену: — Ты проиграл мне тысячу. *** «Крылатая Мария» вблизи больше напоминала воздушную исследовательскую станцию, нежели гостиницу — многоярусный металлический диск с крутящимся основанием медленно плыл в небе над городом. Размером платформа могла поспорить с одним из районов города. Вокруг нее сновали аэрокары, занимая воздушные причалы, или наоборот покидая стоянки гостиницы. Слейтеру сразу бросилось в глаза как много личного транспорта вмещала платформа. Больше, чем было логично резервировать постояльцам. Шаттл «Бури» превосходил стандартный аэрокар примерно втрое, но док, в котором они причалили, мог принять несколько таких аппаратов, как их. Они вышли в просторное помещение с металлическими стенами без окон, и всего с одним выходом, если не считать закрытых на тот момент ворот дока. Слейтер огляделся по сторонам, прикидывая зачем воздушной гостинице столько погрузочного пространства. — Контрабанда? — уточнил он. — Она самая, — подтвердил Сид. — Душа моя? — Пятеро, направляются к нам. Не враждебны, — коротко прикрыв глаза, сообщил Ламия. — Здесь принято встречать дорогих гостей, — улыбнулся Сид. — Чтобы оценить насколько они дороги и чего стоят. — Насколько велика вероятность, что тебя узнают? — спросил Слейтер. — Существует, — небрежно ответил Сид. — Я вел дела на Равоне и раньше. В «Крылатой Марии» тоже был, правда недолго и… — Сбежали с позором, сэр, — перебил Уоррен. — Тактически отступил. — Очень поспешно, сэр, если я правильно помню. — Это может стать проблемой сейчас? — бесстрастно спросил Слейтер, хотя факт, что Сид не сообщил ему о потенциальной угрозе был неприятен. На секунду ему показалось, что Сид едва не передернулся: — Искренне надеюсь, что нет. Уоррен хмыкнул: — А я слышал, что Мина все еще работает на Кайссера. Так что ваши шансы пересечься довольно высоки. — Мина? — имя определенно было Ламии знакомо. — Та самая Мина? — Та самая, — довольно подтвердил Уоррен. Сид фыркнул: — Твои опасения напрасны, Леон. Мина — это личное. Как правило, от нее страдают только мои нервы. — Ну не знаю, сэр, — Уоррен явно наслаждался ситуацией. — Если мне не изменяет память, отстрелить она вам пыталась не нервы. — То, что она пыталась отстрелить, все еще при мне, друг мой. Очень радует нас с Леоном. Не волнуйся так, — Сид повернулся к Слейтеру и пояснил. — Незабвенная Мина, Леон, которую так любит вспоминать Уоррен, и которая так не любит меня, из повстанцев. Мечтает свергнуть Ее Величество и воцарить мир во вселенной. А так как революция — дело не дешевое, Мина и ее люди сотрудничают с Кайссером — владельцем «Крылатой Марии», нашим радушным хозяином, и по совместительству самым ублюдочным, жестоким отморозком на всей Равоне. — Мина Сайфер — шеф безопасности здесь, — добавил Уоррен. — Ходят слухи, что еще и любовница Кайссера. Его самого видят не так часто, устроить с ним встречу может только она. — А эта встреча была бы нам очень кстати, — улыбнулся Сид. — Если Малкеста здесь, Кайссер об этом знает. И может подсказать, где его искать. — Если ты уговоришь Сайфер устроить вам тет-а-тет, — напомнил Ламия. — Если то, что я о ней знаю правда, это будет не так легко. — Мина профессиональна до мозга костей, — отмахнулся Сид. — Если убедить ее, что встреча в интересах ее хозяина, она не станет возражать. — При условии, что вообще согласиться выслушать, — дверь дальнем конце помещения скользнула вверх, пропуская пятерых человек. Мину Сайфер Слейтер узнал сразу, несмотря на то, что впервые услышал о ней несколько минут назад. Довольно высокая женщина с короткой стрижкой, и вплетенными в рыжие волосы черными перьями. Слейтер моментально отметил как похожа была ее прическа на прическу Сида. По какой-то причине эта деталь показалась ему значимой, и Слейтер сделал мысленную заметку, спросить об этом позже. Первое, что она сделала — наставила на Сида бластер: — Помнишь, что я тебе обещала, когда ты прилетел сюда в прошлый раз? Слейтер напрягся, но Сид легко коснулся его локтя, показывая, что все в порядке, и рассмеялся: — Дай подумать. Сколько прошло с тех пор? Два года? Я верил, что за это время любой может стать профессиональнее, но видимо, у женской обиды нет срока годности. Она мрачно усмехнулась: — Даже если забыть про обиды, у меня полно причин не пускать ублюдка вроде тебя. После того, что ты устроил в столице, помогать Хаотику Сиду опасно. И знаешь что? Мне это нравится, потому что я с самого начала хотела послать тебя подальше. Спасибо, что дал мне повод. — Все для моей Мины, — Сид коротко поклонился. — Но не преувеличиваешь ли ты? Знаешь, из столицы можно захватить много всего интересного. Легионер за моим плечом не единственный тому пример. — Нам ничего от тебя не нужно. — Всегда любил твою принципиальность. Но насколько я помню, Кайссер ее не разделяет. К тому же я уже заплатил за простой. И никому не обязательно знать, что я был здесь. Ты же не станешь нарушать собственные правила? «Крылатая Мария» открыта для всех, кому по карману. — Из всяких правил есть исключения. Особенно для таких, как ты. Сид обезоруживающе улыбнулся: — Наша интрижка значила для тебя так много? Я явно недооценил собственный шарм. Она ответила ему неприязненным взглядом: — Много значило то, что ты убил моих товарищей и выкинул меня в космос в спасательной капсуле моего собственного корабля. — Какой выбор у меня был? Твои товарищи хотели видеть меня мертвым, но к счастью, я успел раньше. Убить тебя просто не поднялась рука. И вот ты здесь, живая здоровая. Не хочешь вернуть долг? — Я уже сохранила тебе жизнь в прошлый раз, — мрачно напомнила она. — По приказу свыше, — отпарировал Сид. — Не все же посторонним оплачивать твои счета, — он улыбнулся. — Все, что я прошу — два номера на несколько дней, которые ты и так обязана нам предоставить. Я даже не ищу неприятностей, просто хочу отдохнуть. После будем считать, что никто из нас ничего другому не должен. — Ты никогда не ищешь неприятностей. Ты создаешь их сам, — она отвернулась. — При малейшем намеке на проблемы, ты и твои люди вылетите отсюда. Без шаттла. Это ясно? — Кристально. У тебя талант объяснять, — Сид поравнялся с ней и обернулся, подмигнув Слейтеру. — Все такие гостеприимные, правда? Готов поспорить, нам здесь понравится.