ИГРА ВСЛЕПУЮ

*** Слейтер поднялся по стеклянной лестнице на один из верхних ярусов, с трудом заставляя себя не перескакивать через ступеньки, прошел по подвисному переходу, не обращая внимания на одного из людей Мины, едва поспевающего за ним. Отодвинул мерцающую голографическую занавеску и вошел в ложу Кайссера, чувствуя, как от чего-то бешено заколотилось сердце. Сид был там, стоял в полоборота к нему, улыбался, зажав сигарету в уголке рта, и смотрел так, как, кажется, никогда не смотрел раньше. За один этот взгляд Слейтер вернулся бы на Арену и разломал бы еще с десяток боевых роботов. - Знаешь, Леон, я скажу тебе, что это было о-хре-нен-но. И от этой простой фразы, от того как было произнесено это "охрененно" - с восхищением, с затаенной благодарностью, внутри разливалось тепло. Слейтер почувствовал, как губы словно сами собой растягиваются в улыбку - не такую, какую он позволял себе иногда, не сдержанную и едва заметную, а настоящую, широкую, должно быть совершенно неприлично счастливую улыбку, и ответил: - Это было легко. Сид рассмеялся и протянул ему ножны с гладиусом: - Мы с ним тебя ждали. Слейтер принял оружие, и это было естественно и совсем не неловко. Правильно. - Должен признать, зрелище действительно оказалось впечатляющим, - сухо заметил Кайссер, и Слейтер повернул к нему голову. Впрочем, особенно расстроенным человек не выглядел. - Ты приобрел себе занятную вещицу. - "Вещицу"? - Сид усмехнулся, чуть снисходительно, и ответил. - Леон оказался намного больше, чем просто полезный предмет. Как благословен я, получивший кого-то столь ценного, правда? - Кого-то, кто чуть не стоил тебе руки, - напомнил Кайссер небрежно. - Тем не менее, эту игру не запишут на мой счет. Ты получишь информацию о Малкесте, как только мои поставщики что-нибудь раскопают. - С тобой приятно иметь дело, господин Кайссер, - Сид шутливо поклонился. - Открой мою коробочку, тебе понравится то, что внутри. Кайссер вопросительно посмотрел на Мину, и та коротко кивнула, передавая ему мини-кейс. Тихо щелкнули застежки. Слейтеру было не видно, что внутри, зато было видно лицо человека - почти удивление, потом показной небрежный интерес, с затаенной почти настороженностью: - Сколько ты хочешь? Сид рассмеялся: - Нисколько, Хозяин. Это всего лишь благодарность за простой, хорошее обращение и мягкие кровати. А теперь, прости нас, мы вернемся в номер. Надо бы мне замотать руку. Помереть от потери крови из пальца было бы весело, но бесславно. *** Как только за ними закрылись тяжелые двойные двери, ведущие к зоне Арены, Сид устало прикрыл глаза на несколько секунд, повернул голову к Ламии и почти попросил: - Только не сейчас, душа моя. Ламия небрежно взял его под здоровую руку и пошел по коридору. В тот момент эта фамильярность не вызвала у Слейтера внутреннего протеста, не после всего, что случилось. - Ты же не ждешь, что я стану отчитывать тебя за какой-то палец? - Ламия снисходительно улыбнулся. - Просто, пока твой легионер развлекался на Арене, я пролистнул каталог механических частей и некоторые из них тебе бы понравились. Сид обессилено рассмеялся: - Циничная, циничная душа. - Просто практичность, - отозвался Ламия. - Я думал ты будешь в ярости, - буркнул Уоррен, словно бы невзначай придвигаясь к ним ближе. Внутренне, Слейтер разделял эту логику. - На то, что меня использовали, как статиста? Это было неприятно, но не так уж важно. - На то, что я разбрасываюсь частями тела и заключаю рисковые пари, - пояснил Сид, устало усмехаясь. - Не все понимают равнодушие священников к физической боли. - Твое пари оказалось выигрышным, а потеря пальца не кажется мне такой уж важной. К вопросу о протезах, - он раскрыл ворох проекций, а Сид застонал: - Я же просил не сейчас. - Хорошо, я перешлю тебе файлы, - легко согласился Ламия. - Если это все, мы с Уорреном вернемся к тому, на чем нас прервали. - Я считал, что ты врач, - сухо заметил Слейтер. - Разве в подобных случаях ты не обязан дать раненому человеку обезболивающее и осмотреть его руку? Ламия посмотрел на него, как на безумного: - Это всего-лишь палец. Сид рассмеялся, потянувшись к сигаретам, выбил одну из пачки и сунул в рот: - Клевый у меня врач, да? А потом, через несколько минут, они были у дверей номера, и Слейтер как-то отчетливо вдруг осознал, что через несколько секунд они с Сидом останутся наедине. Почему-то это казалось важным. Ламия и Уоррен ушли, Сид активировал проекцию ключа, прошел в открывшуюся дверь, не включая освещения, а Слейтер вдруг заметил жесткую линию между светом и тенью у порога, такую же, как лежала у входа в карцер на "Хаосе". Это была просто линия, и в общем-то она ничего не значила. Просто граница между комнатой и коридором. Перешагнуть ее было легко. *** Сид неловко стянул с себя куртку, оставил валяться на полу, только достал сигарету из пачки, и Слейтер обратил внимание, что фильтр у нее был с красным ободком. Должно быть к табаку был примешан стимулятор, или наркотик. Сид замер, сунув сигарету в рот, опустив голову, словно ожидая чего-то, и так и не прикурил. Слейтер подошел к нему вплотную, обнял руками за талию, прижал к себе. Вовсе не был уверен, что Сид хотел именно этого, просто не мог удержаться. Теперь было можно. Тело Сида казалось напряженным, тонким и хрупким. Невесомым. А потом он расслабился, как-то почти обмяк, запрокинув голову к потолку, прикрыл глаза и выдохнул: - Черт. Больно. Слейтер помолчал, просто наслаждаясь ощущением его присутствия и странной внутренней уверенностью, которую дарило тепло чужого тела, потом тихо ответил: - Прости. Сид фыркнул, потерся затылком о его плечо: - За то, что я оттяпал себе палец? Это будет сложно, но я постараюсь. Все-таки ты настоящее чудовище, раз заставил меня это сделать. Слейтер замер, и только потом понял, что Сид не всерьез. - Нужно осмотреть рану. - Тоже мне рана, - Сид положил здоровую ладонь поверх его рук. - Но вообще ванна, аптечка и обезболивающее были бы очень кстати. Силы, чтобы дойти тоже. Но увы-увы, нельзя получить все сразу. Слейтер подхватил его на руки, игнорируя то, как немедленно отозвались болью ребра, испытывая затаенное удовлетворение от того, каким легким казался ему Сид. Должно быть, нечто подобное мог бы чувствовать человек, держа ребенка - удовольствие от собственной силы, чужой хрупкости и чужого доверия. Сид рассмеялся, уткнувшись лбом ему в плечо и уронил незажженную сигарету на ковер: - Леон, этот фокус выглядит круто только с принцессами. Совсем не так стильно, когда на руках у тебя окровавленный взрослый мужик - психованный и с дурным характером. - В лучшем случае ты тянешь на парня, - разочаровал его Слейтер, направляясь в ванную. - И нас все равно никто не видит. Мы одни. Одни. Это не должно было значить так много. Но значило. Наверное, Слейтеру стоило бы задавать вопросы. С десяток "почему", вертевшихся в сознании. Спрашивать не хотелось. Хотелось быть рядом. Прикасаться. Целовать. Чувствовать. Себя. Живым. В ванной Слейтер разделся, помог раздеться Сиду - осторожные прикосновения, аккуратные, затаенные украденные ласки. Теперь было можно. Все что угодно. Сид обработал рану, залил медицинским гелем. Помог Слейтеру смыть кровь, и прикосновения его ладоней, внимательные, осторожные, оставались на коже, даже, когда он убирал руки. В ванной было темно, только окрашивала струи воды подсветка душа. Слейтер слышал каждую разбивающуюся о каменный пол каплю. Близко. Интимно. Он вжимал Сида в стену своим телом, ловя каждый выдох, пробуя некоторые из них на вкус. Изучая. Смотрел Сиду в лицо, мог различить каждую отдельную ресницу, скользил пальцами по телу, по татуировке, касался черных линий губами. Сид позволял, не торопил его, подавался навстречу его рукам, и хотелось обладать им безраздельно. Стать для него, если не первым, то единственным. Видеть, как он отзывается на прикосновения. Иметь право прикасаться в любой момент. - Хочу быть к тебе ближе. - Ближе, чем сейчас, Леон, только во мне, - насмешливые, сладкие слова. - Хочу быть в тебе. *** - Хочу быть в тебе. И что ответить на это, Леон? "Ты уже"? "Будь"? Еще бы расслышать свои мысли за шумом в ушах. Сид потянулся, чтобы оставить метку, которая пропадет к утру, и ответил: - Взаимно, Леон. В конце концов, это правда. Так быстро. И так точно. Минуя отбитые, психованные мозги, сразу в сердце. Совершенно неопытный. Голодный и любопытный. Внимательный. Ненасытное, не по человечески сильное тело. Светлые волосы намокли и прилипли к плечам. Голубые глаза смотрят так жадно, словно впитывают детали. Так серьезно. Для Леона все впервые и все всерьез. А для Хаотика Сида? Как давно секс перестал быть чем-то важным? Да он никогда и не был. Просто физическое действие. До Леона. Близкие люди так умеют - превращать жизнь в до себя и после, даже если они не совсем люди. А ведь казалось бы, что такого особенного? Слейтер вздернул его вверх, легко бездумно, словно Сид ничего не весил - фокус доступный разве что легионерам, боевым андроидам и роботам, обхватил ладонью член. Настойчиво, немного неловко, и движения его руки - неопытные, на самую капельку поспешнее, чем хотелось, были слаще минета от самой дорогой, самой опытной из лхатских блядей. - Так? Смешной вопрос. Ты еще спроси, хорошо ли мне, Леон. - Да-а. Сказать это ему на выдохе, потому что офигенно, потому что вышибает мозги. Да и к черту их, пусть возьмут отпуск. Настойчивые движения руки, жадный взгляд в глаза, словно бы Леон боялся упустить что-то важное. Нет, не так. Чуть медленнее, чуть жестче. Вот тут можно чуть ускорить темп. Так что, не так. Не так, как ласкают те, кто точно знает, как надо. Для кого ты - всего лишь очередное тело, которое можно заставить орать "еще". Не так, как с теми, кто ничего не значит. С тобой - не так. Как же сладко ты запаздываешь, как сладко ошибаешься - в мелочах. Как заводит эта неопытность. Сказал бы кто. в жизни бы не поверил. Как. Мне. Хорошо. Ох ты ж черт... - Леон! Твою... больно-то как. Тихо, расслабиться. только не сопротивляться и не зажиматься. Давно так не трахался, отвык. Вдохнуть бы. Выдохнуть. Отлично, вроде бы ничего не порвано. И ведь знал, что он забудет про подготовку. Виват догадливости Хаотика Сида. Потом можно будет выдать себе подушку под больную задницу вместо ордена. Леон-Леон, какой же ты голодный. Можно кончить только от того, как ты дышишь, сбивчиво, жадно. - Прости. Ну и как тут не смеяться? Вежливый, блин. А не двигаться уже не может, не умеет сдерживаться, не научился еще. И вот тут накрывает уже всерьез, потому что Леон двигается все настойчивее, и можно только подхватывать его движения - огненные, ненасытные, сильные. Люди так не умеют. Словно трахаться со стихией. Зазеваешься и тебя раздавит, разорвет и выбросит перекореженным... Офигенно до взрыва сверхновой перед глазами. На все уже плевать. На то, что боли в этом не меньше, чем удовольствия, а от удовольствия плавятся мозги. На синяки, которые останутся. На то, что будет потом. Рука сама потянулась к члену, и плевать, что левая. Леон чуть подался вперед, инстинктивно, чуть поменял угол проникновения, и просто офигенно превратилось в невероятно. Оргазм был как штормовая волна, белая, выворачивающая и неодолимая. Почти болезненная. Знакомое и новое чувство одновременно. А потом Сид успел только посмотреть Слейтеру в глаза, рассмеяться обессилено. И потерял сознание. *** Слейтер понял, что произошло не сразу - в голове было пусто, и никак не удавалось поймать дыхание, успокоить бешено колотящееся сердце. Тело после оргазма было невесомым, и все кроме чужого тепла рядом казалось таким неважным. Он не столько увидел, сколько почувствовал, что что-то не так, словно нота диссонанса в остальном почти идеальном мире. Слейтер склонил голову, посмотрел на Сида, и его словно окатило ледяной водой. В первую абсурдную секунду ему показалось, что Сид не дышит. Руки бессильно свесились вдоль тела, а голова запрокинулась назад, глаза были закрыты. Слейтер инстинктивно отпрянул, наверняка делая еще хуже, едва успел подхватить бессознательное тело. Справиться с накатившей следом паникой было почти невозможно, и он несколько секунд прикрыл глаза, заставляя себя успокоиться. Быстро вернулся в комнату, не вытирая положил Сида на кровать, осматривая его тело. Синяки, отчетливо заметные даже на смуглой коже, темные. Слейтер как зачарованный приложил ладонь к его бедру, и пальцы идеально легли на багряные пятна. Он заставил себя встряхнуться, ощупать ребра, убеждаясь, что ничего не сломано, потом только пойти в ванную и смочить полотенце, выключить воду. Когда он вернулся к Сиду и положил полотенце ему на лицо, тот застонал, слабо поднял руку, стягивая полотенце и бессвязно выдавил: - С..ка, дай посп-ть. Слейтер вздрогнул, поймал себя на том, что боится момента, когда Сид откроет глаза. Невероятно захотелось прикрыться. Сид как-то неловко перевернулся, вскрикнул, когда непроизвольно оперся о левую руку, и откинулся на спине. Тихо рассмеялся, бесцветным, каким-то шелестящим смехом: - Охренеть. Хотелось сказать ему десяток вещей сразу. "Прости меня", "я не хотел", "как ты?". И еще ворох нелепых и бессмысленных вариантов. Еще более абсурдных, чем первые три. Слейтера тошнило от самого себя. И это легионер. - Эй, - тихо позвал Сид, слабо потянув его на себя за руку. Слейтер не лег, остался сидеть, глядя в точку прямо перед собой, сказал после непродолжительного молчания: - Я думал, кандалы удержат меня. Я был уверен, что не смогу причинить тебе вред. Сид фыркнул, передвинулся ближе, уткнувшись лбом ему в бедро: - Вовремя я их отключил, да? Слейтер вздрогнул, прикрыл глаза, судорожно сглотнув, голос сорвался и выговорить получилось только со второго раза: - Ты включишь их снова. На максимальный уровень контроля. Сид рассмеялся, и этот смех был словно тень того, как он обычно смеялся: - Нет, Леон. Не включу. - Тогда я ухожу. Слейтер потянулся встать, и Сид дернул его за волосы назад, посмотрел без улыбки: - Уймись, Леон. Как только ты лишишься моего покровительства, тебя приберет к рукам Кайссер. На Равоне, по крайней мере. Или это что было напрасно? - он кивнул на руку, которой держал волосы Слейтера. Левую руку. - Я больше никогда не хочу переживать то, что я почувствовал, когда увидел тебя без сознания. Сид вздохнул, отпустил его волосы, и протянул руку: - Иди сюда. Слейтер помедлил несколько секунд, потом все же придвинулся ближе, глядя прямо перед собой, не зная, что сказать. Сид фыркнул, словно ситуация его забавляла, потянул Слейтера за волосы, совсем не нежно, заставляя лечь, тихо рассмеялся: - Надо вплести в них ручку, будет очень удобно. Леон Слейтер. Инструкция по применению - если он не делает, что вы хотите, дерните за ручку. Слейтер лег рядом, осторожно, потому что боялся задеть Сида даже кончиками пальцев: - Ситуация забавляет тебя. - Скорее меня до усрачки веселит твое самобичевание, - грубость обожгла как пощечина, и Слейтер отвернулся от Сида, посмотрел в потолок. - Леон, забей. Мне понравилось, хотя это то еще экстремальное удовольствие оказалось. Ты затрахал Хаотика Сида до потери сознания. Гордись. Мой друг Уоррен дал бы тебе медаль. - Гордость - это последнее, что я чувствую, - бесцветно откликнулся Слейтер. - Я мог причинить тебе вред. - Даже убить, если гипотетически, - подтвердил Сид. - Хорошо, что этого не случилось, правда? - Я не понимаю, как ты можешь заставлять себя терпеть меня рядом. Сид расхохотался в голос, закашлялся, и Слейтер испугался, что все-таки проглядел внутренние повреждения: - В котячью корзинку. Однозначно, Ле-он, - он передвинулся, все еще посмеиваясь, забросил на Слейтера руку и ногу, потерся лбом о его плечо. - Знаешь, вместе мы с тобой составляем хорошее такое животное. Мне достался животный магнетизм, а тебе животный интеллект. - Я способен понять твое желание уязвить. Оно оправдано. - Я не "уязвляю" тебя, Леон, - передразнил Сид. - Не настолько уж я говнюк. Просто мне весело. Давай не будем играть в злого легионера и несчастную жертву насилия. Части до и после того, как ты вломился в меня без смазки и подготовки, были очень даже ничего. Слейтер помолчал, потом тихо признал: - Мне нравилось, что ты слабее меня. Нравилась твоя хрупкость. Сид фыркнул, подмигнул: - Дай угадаю, после этого признания, мне полагается как минимум отправить тебя в лаборатории навеки. Я сильно разочарую тебя, если скажу, что в моей среде "ублюдок" начинается с игры в анатомический театр по понедельникам, средам и пятницам? Слейтер наконец рискнул его коснуться, невесомо провел ладонью по волосам, осторожно, словно даже такое легкое прикосновение могло причинить вред: - Я не хотел, чтобы тебе было больно. - Леон, ты просто увлекся. Так бывает, это не смертельно, аминь. В следующий раз будь осторожнее. Теперь вспомни, что пострадавшая сторона все-таки я, отвлекись от того, как ты страдаешь, и утешь меня для разнообразия. Действием. Слейтер вздрогнул: - Ты позволишь снова? Сид рассмеялся: - Позволяет Ее Величество, а я даю. Тебе бы и еще раз дал. Может я не готов к такому экстриму каждый день, но периодически было бы классно. - Тебе нравится боль. - Динь-динь-динь. Может быть не любая боль, но такие игры - вполне, - Сид перестал улыбаться, посмотрел чуть прищурено и просто сказал. - Ты стал дорог мне, Леон. Мне хорошо с тобой. Знаешь, что я понял, когда у меня впервые появились люди, которые мне дороги? Что безболезненно и просто не будет. - Оно стоит того? - Да. Ты того стоишь. Смотреть в эти спокойные серые глаза было невыносимо, и Слейтер повернулся на бок, уткнулся лицом в плечо Сида, губами к черной линии татуировки: - Я никогда не должен был узнать, что такое близость с человеком. Легионерам запрещено даже касаться людей. Сейчас я думаю, что это правильно. Я не имел права позволять себе так много. Было горько. Сид ласково погладил его по волосам, и безмятежно, с той самой безмятежностью, которая напоминала, каким опасным он может быть, ответил: - Леон, у тебя десять счетов чтобы перестать жалеть себя и пожалеть меня. Не успеешь, и результат тебе не понравится. Один. - Я не жалею себя, - сухо заметил Слейтер. - Правда? Тогда ты весьма умело притворяешься. Три, - после этого последовал легкий разряд от кандалов и ошейника, и Слейтер вздрогнул, скорее от неожиданности. Сид широко улыбнулся. - Я внимательно тебя слушаю. Четыре. Еще один легкий разряд. - Что ты сделаешь, если я не успею? - Включу режим наказания на пару минут. Уверен, после ты уже не будешь чувствовать себя таким виноватым, что наставил мне синяков. Пять. Разряд стал сильнее. Слейтер не мог винить Сида за желание отплатить: - Если это то, чего ты хочешь, я готов. - Пять с хвостиком. Если бы я хотел, я бы с этого начал. - Мне нечего сказать в свое оправдание. - Шесть, - Сид снова погладил его по волосам. - Вот сейчас, Леон, ты меня действительно бесишь. Следующий импульс кандалов был уже на грани боли. - Мне жаль, что так вышло. Сид кивнул: - Лучше, но это все еще жалость к себе. Семь. Болезненно. - Я могу вытерпеть наказание, но не понимаю, чего ты хочешь, - бесстрастно ответил Слейтер. Боль раздражала. Не сильная, но очень неприятная. - Что-то вроде "Извини, Сид, я увлекся, в следующий раз буду осторожнее. Давай забудем". Плюс кофе и сигареты в постель. Восемь. - Мне сложно представить, что этого будет достаточно. - Вся эта шарада только для тебя. Если ты не можешь простить себя так просто, я прибавлю тебе пару минут агонии, чтобы ты перестал чувствовать себя несчастным. Только не надо выставлять меня пострадавшим. Это бесит. Девять. Импульс был неожиданно сильным, совсем не таким, как предыдущие. Слейтер успел только стиснуть зубы, чтобы не вскрикнуть, сделал глубокий вдох, посмотрел Сиду в глаза и сказал: - Я виноват перед тобой и прошу прощения. Я не хотел причинять тебе боли или тем более вреда, готов сделать все, чтобы ситуация не повторилась. Давай...оставим это позади. Сид смотрел на него в ответ несколько секунд, безуспешно борясь со смехом: - Леон...Ты просто какое-то словесное чудовище. Кто бы мог подумать, что обычное "Я был мудак, исправлюсь" можно перефразировать в нечто подобное. Забей на извинения, просто сделай мне нормальный кофе. Слейтер помолчал, потом ровно ответил: - Я не умею делать кофе. Сид замер: - Как можно не уметь делать кофе? - Легионерам запрещено употреблять кофеин. Я осознаю, что для приготовления необходимо взять некоторое количество кофейных зерен, превратить их в порошок и сварить его, но не умею пользоваться кухонным модулем и не знаю, где взять ингредиенты. О необходимых пропорциях кофе, воды и ароматизаторов, если ты их предпочитаешь, тоже не осведомлен. - Понятно... - протянул Сид и широко улыбнулся. - Тогда, готовься, мой юный ученик. Сейчас я научу тебя делать кофе по-корабельному. - Здесь? - Слейтер оглянулся и не обнаружил ничего даже отдаленно напоминающего кухню. - О да. Смотри, сначала ты активируешь рабочую проекцию своего компа. Слейтер полагал, что компьютер был нужен для сообщения и включения кухонного модуля, поэтому сделал именно это. В воздухе перед ним зажегся плоский полупрозрачный экран проекции. - Молодец, - похвалил Сид, и Слейтер заподозрил, что он издевается. - Теперь нажми на значок "внешние доступные устройства", "система "Крылатая Мария". Слейтер кивнул, открывая опции. - Отлично. Нажимай на ярлык "обслуживания номеров", "пищевой синтезатор", "напитки", "кофе". Без сахара и прочей дряни, пожалуйста. Слейтер чувствовал себя идиотом, когда дымящаяся чашка медленно выплыла из замаскированного под стенную панель пищевого синтезатора и замерла на столике в дальнем конце комнаты. Сид широко и раздражающе усмехнулся: - Кофе проще, чем кажется. - Можно было просто сказать мне про пищевой синтезатор, - бесстрастно заметил Слейтер, подавая Сиду чашку. Тот подмигнул: - Это и вполовину не так приятно, как дразнить тебя, - он сделал большой глоток, блаженно прищурился. - О да. Кофе может утешить в любой ситуации. Он бездумно потянулся левой рукой к чашке, вскрикнул, непроизвольно выпуская из рук, и Слейтер перехватил ее, до того, как кофе успел пролиться. Сид недоуменно моргнул, осознавая, что кофе цел и одобрительно выдохнул: - Круто. Слейтер небрежно пожал плечами: - Скорость реакций легионеров превосходит человеческую в несколько раз. Это несложно, - даже теперь, после того, что случилось, похвала была ему приятна. - Выглядело офигенно. Ты спас Хаотика-меньшего от кофе, - Сид широко усмехнулся. - Очень предусмотрительно с твоей стороны. Слейтер кашлянул, мысленно поклявшись себе, что не покраснеет: - В первую очередь я спас твою руку. Что ты будешь делать с пальцем? Он поднес чашку к губам Сида, молча демонстрируя, что готов предложить помощь, если тому тяжело пить. Сид отпил так, словно это было совершенно естественно: - Что я могу сделать с тем, чего нет и никогда не будет? Регенератор отпадает, остаются механические заменители. Они кстати бывают довольно прикольные, знаешь, черные такие, металлические, с когтями. Я видел одну серию, когда они еще пытались провернуть свою фишку "потеря конечности - это стильно", даже думал прикупить пару вещиц, но тогда все мои пальцы были на месте. А какой там был искусственный член... Слейтер проанализировал сказанное: - "Потеря конечности - это стильно"? - Ну, в определенных случаях да. - Человеческая логика не перестает меня удивлять. Сид небрежно пожал плечами: - Я проиграл свой палец в Преферанс Плоти, а не случайно отрезал, когда чистил ногти. Если и бывает стильное увечье, то это оно. Слейтер помолчал, потом все же сказал: - Мне жаль. - Что я проиграл? Да, мне тоже, хотя о самой игре не жалею. Увы моему пальцу и приятного аппетита господину Кайссеру. - Ты убежден, что он сдержит слово? - Мы говорим о Кайссере, а не о трущобной шпане. Он не продержался бы в бизнесе так долго, если бы нарушал данные обещания. Если он и сделает что-то, то скорее всего после того, как мы покинем платформу - слухи ему ни к чему. К тому же, после моего подарка, уже и незачем. - Что ты дал ему? - Прядь твоих волос на память. Чтобы ему было чем утешиться холодными ночами. Слейтер сам от себя не ожидал того внутреннего протеста, который испытал, услышав эти слова, словно бы Сид обманул его в чем-то. - "И если есть тот, кто против этого союза, пусть говорит сейчас или замолчит навсегда", - процитировал Сид. - Когда ты взял мой генетический материал? - Не я. Ламия позаимствовал немного твоего золота во время осмотра на корабле. От осознания, что Сид хотя бы не сам сделал это стало немного легче. Думать о том, что он как вор резал его волосы, пока Слейтер спал, было хуже всего. - Почему ты не сказал мне? Потому что не должен был. Слейтер полностью зависел от Сида, более того сам предложил ему служить. Тот имел право делать с ним то, что сочтет нужным. - Надеялся, что обойдется без подарков, - ответил Сид, медленно поднимаясь, и осторожность его движений снова кольнула чувством вины . - Я был уверен, что заказ изначально поступил из лабораторий Равоны, но Кайссер не единственный к кому они могли обратиться. Если бы был кто-то другой, я бы даже заморачиваться не стал. Увы, господин Кайссер не тот с кем я могу походя ссориться. Не сейчас. - Когда ты узнал, что это он? - Когда хозяин позвал нас к себе. Кайссер очень редко появляется перед ублюдками вроде меня. Я и в прошлые свои визиты встречался с ним всего один раз, - Сид, чуть прихрамывая, подошел к валяющейся на полу сигарете с красным фильтром, сунул в рот, поискал в разбросанной на полу одежде зажигалку. - Дальнейшее шоу ты наблюдал с первого ряда. Слейтер обдумал собственный ответ, прежде, чем заговорить снова: - Я предпочел бы, чтобы ты не скрывал от меня информацию. Он хотел попросить, но плохо представлял, как это сделать. Легионеры не были приспособлены для просьб, все необходимое им выдавали так, а остальное иметь не полагалось. Поэтому Слейтер только добавил, надеясь, что Сид поймет: - Я никогда не оспорю твоих решений, ты можешь быть в этом уверен. Мне просто важно знать, что происходит. Сид обернулся, прикуривая, посмотрел на него сквозь прищур, и ответил странно серьезно: - Никогда, Леон. Извини, но нет. Если будут вещи, которые я не захочу сообщить, от меня ты их не услышишь. Какие-то загадки для тебя навсегда останутся неразгаданными. Какие-то прояснятся только позже. Между нами не будет полной откровенности. Я на нее не способен. Почему? - хотел спросить Слейтер, но произнес другое: - Ты откровенен со священником. - Я не откровенничаю с моей душей, Леон. Просто мы слишком давно знакомы, Ламия читает меня словно любимую книгу. Между строк. Всякий раз осознавать как много Сида связывало с другими людьми было почти болезненно. Словно это как-то ослабляло связь между ними. Напоминало, что даже если Слейтер и значил что-то для Сида, кто-то еще значил больше. Это не должно было его волновать вовсе, привязанности Хаотика Сида, его отношения с людьми имели значение только как еще один аспект обязанностей Слейтера. В конце концов у него была своя цель. Мог бы Слейтер научиться читать Сида, как Ламия? Нет. Потому что в конечном счете Сид был человеком, а Слейтер - легионером. Так что откровенность, должно быть, имела не такое уж большое значение. Даже если бы Сид говорил ему все, что-то важное Слейтер никогда не смог бы понять. Это казалось таким безнадежным. - Правдивость переоценивают, - Сид выдохнул в воздух странно сладковатый дым. - Тебе незачем знать, что я задумал. Достаточно знать, что ты мне важен. Слейтер рискнул подойти, осторожно положил руки Сиду на талию, немного неловко привлек его к себе, тихо признал: - Я слишком привязался к тебе. Стал хотеть слишком многого. Сид чуть усмехнулся , расслабляясь в его руках: - Взаимно, Леон. Только я хочу не просто "многое". Я хочу, чтобы ты был моим, - он фыркнул, стряхнул пепел на ковер и улыбнулся. - Моя прекрасная золотая птица. Как нелегко будет выпустить тебя из клетки. - Но ты отпустишь меня, - почему-то Слейтер был в этом уверен. И почему-то это делало больно. - Да. Я всегда отпускаю тех, кого люблю. Однажды тебе станет тесен "Хаос" и мои игры, и на одной из планет ты сойдешь с трапа корабля в свое будущее не оборачиваясь. Я буду смотреть тебе вслед, курить, улыбаться и думать, что никогда еще не видел тебя таким красивым. Смешная мечта, правда? Горло сдавило и заговорить получилось не сразу: - Я не хочу уходить. Сид тихо рассмеялся сквозь дым: - Тогда оставайся сколько захочешь. "Хаос" - это сервис, в который все включено. Еда, одежда, работа и даже немного психованная грелка в постель. - Ты действительно в порядке? - Слейтер невесомо провел пальцами по одному из багряных кровоподтеков. - В общем да. Устал только, - Сид докурил сигарету, потушил о стену и небрежно бросил окурок в утилизатор. - Извини. Впредь я буду осторожнее. - Ну вот и чего стоило сказать это сразу? Слейтер позволил себе чуть улыбнуться: - Это лишило бы тебя возможности устроить еще один урок. Сид подмигнул: - И кофе. Должен признать, ты готовишь его просто прекрасно. - Я не отличил бы хороший кофе от плохого даже если бы от этого зависела моя жизнь, - напомнил Слейтер. - Я ни разу его не пробовал. - А хочешь? На твое счастье, в компании пирата, ублюдка и убийцы можно попробовать почти все, что угодно - кофе, сигареты, наркотики, игрушки, женщин, мужчин, детей, животных, боевых роботов, секс, секс и секс. - Даже самого пирата. Сид рассмеялся, и в тот момент он показался Слейтеру невероятно близким, а все сомнения - далекими и бессмысленными: - Ну, не гастрономически, но пирата можно пробовать снова и снова. Только аккуратно, чтобы не развалился. И быть готовым, что пират станет пробовать тебя - долго, вдумчиво и очень часто, - Сид понизил голос до шепота, того самого шепота, который отзывался внутри Слейтера дрожью, предвкушением. Мысль почти заставила его покраснеть, что было совершенно нелепым. Раньше вещи, которые могли бы казаться смущающими просто не находили у Слейтера отклика, не имели никакого значения - намеки на секс или наблюдение за процессом со стороны оставляли его равнодушным. Теперь, когда он знал как именно это может быть, все воспринималось совершенно иначе. Сид воспринимался совершенно иначе, чем окружающие. Впрочем, он воспринимался иначе с самого начала. - Я к этому готов. Сид подмигнул: - И готов поспорить, что тебе это нравится. - Так же, как тебе нравится констатировать очевидное, - он помолчал и добавил. - Я никогда не думал, что буду относиться к этому так. - Приятно открыть в себе нечто новое? Слейтер не смог сдержать смешка. "Приятно" совершенно определенно было неподходящим словом, ни в одном из своих значений: - Я не назвал бы это так. Сид провел ногтями по его спине вверх, дразняще надавливая: - Я-то точно не был против. Не удивляйся слишком сильно, Леон. Нельзя лишить живое существо физического контакта, и ждать, что оно не накинется на него при первой удобной возможности. Я уже говорил, что ты удивительно красив, когда задыхаешься. И ты удивительно человечен. Люди такими не бывают. Слейтер отвел взгляд: - Ты всегда говоришь, словно видишь во мне нечто уникальное. Ты ошибаешься. Я типичный легионер, средний представитель своей расы. Я кажусь тебе необычным, только потому, что ты сравниваешь меня с людьми. Слейтер знал, что Сида его слова рассмешат, как они всегда его смешили, сколько бы раз Слейтер ни затрагивал эту тему: - Ты льстишь людям, Леон. Мы тоже вовсе не такие неповторимые, как кажется. И все же я не спутал бы тебя с другим слугой Ее Величества, а ты не путаешь меня с другом Уорреном или моей душой. Для индивидуальности не обязательно отличаться во всем. Достаточно отличаться в главном. - Ты не можешь знать насколько я отличаюсь в главном. Ты не знаком с другими легионерами, - ровно ответил Слейтер, порываясь отстраниться, но Сид не пустил. - Я был знаком с твоим милым недо-другом хоть и весьма недолго. К тому же, тебя выбрала для меня Госпожа, и она была права. Уникальный или нет, Леон, но хочу я именно тебя. Меня не волнуют ни все легионеры разом, ни каждый в отдельности. - Импульсный компьютер? - уточнил Слейтер. - Бабочка, - подтвердил Сид. - Единственная и неповторимая, госпожа моего сердца. Ревность была крайне нелогичным чувством, как оказалось даже неосторожные фразы могли ее вызвать. - Это просто машина. Сид рассмеялся и было в этом смехе нечто сумасшедшее, почти...жуткое: - Нет, Леон. Моя госпожа это не просто машина. Моя прекрасная и безумная госпожа, запертая в вашей маленькой планете, как в клетке, - потом он мечтательно прищурился и добавил. - Видел бы ты ее, Леон. Видел бы ты, как она хороша и как огромна. Я смотрел на нее в первый раз, и не мог оторваться. - Я видел проекцию, - напомнил Слейтер холодно. - Не равняй женщину в которую я влюблен с ее тенью, - фыркнул Сид. - Настоящую Бабочку ты не способен даже представить. - Это не женщина. Просто аппарат. Сид подмигнул: - Обожаю ловить тебя на ревности. Слейтер раздраженно поморщился: - Мне это не кажется забавным. - От того еще смешнее, Леон. И все же мне действительно нравится, как переплелись мы втроем: ты, я и Госпожа. Слейтер мог совершенно определенно сказать, что ему это не нравилось: - Ты расскажешь мне о ней? Или это тоже что-то, чего я не должен знать? - Вопросы, вопросы... Что именно тебя интересует? - Все, что ты сочтешь нужным мне рассказать. - Леон, я сам знаю не так много. Мы с госпожой знакомы ровно на две недели дольше, чем с тобой. - Как ты вышел на нее? Было совершенно очевидно, что Сид не наткнулся на импульсный компьютер случайно. Слейтер подозревал, что случайности в подобном деле просто невозможны. - По иронии судьбы, благодаря тебе. Ну или вообще тому, что один нехороший человек предложил мне украсть легионера из столицы. Бабочка это легенда, Леон. Загадка в сети. Она может найти любую информацию. А информацию, которая меня интересовала, как ты сам понимаешь, не купишь в ближайшем сетевом кабаке. - Ты связался с ней, - предположил Слейтер. - Бинго. И она пригласила меня к себе. Я не мог отказать такой женщине. - Ты рисковал, прилетая в столицу. - Я псих и придурок, Леон. Это определенно не входит даже в десятку самых рисковых моих поступков. - Когда ты узнал, что Бабочка - это импульсный компьютер. - Немногим после нашей с тобой встречи. Меня не волновало кто она. Достаточно было знать, что мы с ней одной породы. Это такая редкость, Леон. Редкость, ради которой я прилетел бы даже на край Вселенной. Почему-то Слейтеру хотелось сказать про импульсный компьютер что-нибудь резкое, что угодно, чтобы из глаз Сида пропал этот мечтательный, сумасшедший блеск. - Ты объяснил зачем она была нужна тебе. Не сказал зачем был нужен ей ты. - Она хотела увидеть звезды, и я привез их с собой. - Ты говоришь загадками. Я задал тебе конкретный вопрос, - ровно заметил Слейтер. - Тогда тебе стоит его уточнить. - Какую цель преследовал импульсный компьютер, когда связался с тобой? Сид вздохнул, усмехнулся: - Ты спрашиваешь не о том, Леон, потому что ты не понимаешь нас с ней. Мы психи. У нас нет целей, только мечты, желания и готовность их исполнять. - Машина не может быть сумасшедшей, - убежденно сказал Слейтер. Сид рассмеялся: - Ты думал бы иначе, если бы увидел ее хотя бы раз. Я верю в твой интеллект. Скажи учителю, Леон, откуда мог взяться сумасшедший импульсный компьютер в столице? - Ты не мой учитель, и сейчас на вопросы отвечаешь ты, - было странно все еще обнимать Сида, держать его близко, но разговаривать так отчужденно. И все же Слейтер не отпускал. Может быть, немного боялся, что больше никогда не рискнет подойти так близко. - Задай правильный вопрос. - Какой именно? Сид чуть привстал, шепнул ему в губы: - "Что она такое"? - Что она такое? - бесстрастно повторил Слейтер. - Изнанка, Леон. Оборотная сторона системы безопасности столицы. - Невозможно. - Ты плохо знаешь людей, Леон. Все мы сумасшедшие, некоторым просто хватает смелости это признать. - Ты снова уходишь от ответа. - Наоборот, я кругами подхожу к нему. Система безопасности столицы рассчитана на людей. А люди нелогичны, парадоксальны и непоследовательны. Знаешь, что происходит с машинами, если они сталкиваются с парадоксами. - Сбой, - ровно ответил Слейтер. - Именно. Но Система Фивона не может позволить себе сбоить из-за таких мелочей. - У нее есть стабилизатор. - Да. Второй импульсный компьютер, на который перенаправляются все нерешенные задачи и все необъяснимые ситуации. Аварийная система. Система столицы последовательна и логична, и логика ее возведена в абсолют. Но чтобы она была абсолютно последовательна, нужна вторая система, которая будет сходить с ума и превращаться в хаос вместо нее. Моя госпожа Бабочка. - Ты говоришь о ней словно о живом существе. - Потому что так и есть. Божественно прекрасная, запертая в в стекле и металле, и похороненная под вашим насквозь прогнившим городом, Леон, моя госпожа могла только мечтать о звездах. Их не видно в столице, там слишком много огней. Тебе не жаль ее? - Это машина. - Нет, Леон. Она нечто большее. Она - все безумие вашей планеты, кипящее под благовидным и последовательным фасадом. И все же, ей стало тебя жаль, раз она дала тебе шанс со мной. Безумие, которое способно сочувствовать, хаос, способный мечтать, разве это не удивительно? - Она предложила меня пирату, который собирался меня продать, - холодно напомнил Слейтер. - Она предложила тебя мне. Зная, кто я. И она была права, решив, что я не смогу выкинуть тебя так легко. Если у кого и есть причины верить ей, то это у тебя. Слейтер вспомнил сеанс связи на "Хаосе" и чуть нахмурился: - Мне сложно верить явлению, мотивов которого я не понимаю. Сид фыркнул: - Ты верил мне. Слейтер помолчал, потом посмотрел Сиду в глаза и сказал: - И я должен был верить тебе у Кайссера. Но я не смог. Сид усмехнулся в ответ, и усмешка горчила: - Кто бы на твоем месте стал? - Я должен был. - Нет, Леон, ты на самом деле ничего мне не должен. Все, что я делал, я делал для себя, и буду делать впредь. Никого не спрашивая и ничего не обещая. Доверие на самом деле не так уж важно. - Твой священник верит тебе. Всегда. - Ламия больше не мой, Леон, он уорренов священник. И он давно меня знает. - А ты веришь ему. - Я верю в него, в себя и в тех, кто меня окружает. - Даже в импульсный компьютер. - Особенно в импульсный компьютер, - улыбнулся Сид. - Хочу верить и верю. В конце концов, чего стоит мужчина, если он сомневается в женщине, которой дарит звезды? Что если я хочу, чтобы звезды ты дарил мне? Мысль была нелепой, и Слейтер не собирался озвучивать ее вслух: - Ты считаешь, что я связан с Бабочкой тоже. Почему? - Разве не Госпожа устроила нашу встречу? Она как минимум неравнодушна, Леон, раз спрашивает о том, как ты. - Я хочу быть связан только с тобой, - мысль была неожиданной, и Слейтер сам удивился, что решил ее озвучить. И все же она была правдой. Сиду следовало рассмеяться, и все же он этого не сделал: - Не зарекайся, Леон, Вселенная не заканчивается за границами Хаотика Сида. За первой игрушкой последуют еще. Просто протяни руки. И знай, что союзники вроде моей госпожи появляются крайне редко. - Мне не нужны союзники. - Пиип. Мимо, - Сид потянулся и поцеловал его, шепнул на ухо, тихо и серьезно. - Однажды ты станешь почти неуязвим, сильнее всех, кто попадался мне в жизни. Ты будешь достаточно силен, чтобы доверять. Достаточно силен, чтобы любить. Достаточно силен для своего будущего, но только если сумеешь не разбиться заранее. Не разбрасывайся теми, кто неравнодушен к тебе, Леон. Они дорогого стоят. Слейтер уткнулся лицом в его волосы и тихо признал: - Я всегда считал себя сильнее людей. Лучше. Совершеннее. Всегда был уверен, что смогу поступать правильно. Сейчас все стало чужим, странным. Единственное, в чем я уверен - я хочу защищать тебя. Там на Арене я чувствовал себя на своем месте. Впервые в жизни. Слейтер не знал, как объяснить иначе, только надеялся, что Сид поймет, как он всегда понимал. Сид улыбнулся и подмигнул - добродушно и так, что что-то внутри словно что-то оттаивало: - Тогда обращайся, Леон. У меня полно врагов, тебе будет с кем посражаться. *** Уоррен проснулся от того, что Ламии не было рядом. В душе шумела вода, красная ряса священника валялась там, где они ее зашвырнули - на тумбочке у кровати, ее рукав сиротливо свешивался на пол. Уоррен потянулся, отмечая как сразу заныли оставленные ногтями Ламии царапины на спине. Он активировал проекцию часов, посмотрел время и нахмурился. Выходило, что они не могли лечь больше двух-трех часов назад. Дверь ванной тихо скользнула в сторону, и Ламия вышел, на ходу вытирая волосы полотенцем, а Уоррен в который раз подумал, что ему стоило родиться женщиной. - Не спится, док? Ламия ответил ему недовольным взглядом: - У меня есть имя, - потом поморщился и добавил. - Малкеста в городе. Меня разбудило его присутствие. Уоррен коротко кивнул: - Знаешь, где именно? Ламия покачал головой: - Нет. Слишком далеко отсюда. - Будешь искать его этой своей паранормальной фишкой? - Она называется эмпатия. И нет, не буду, не имеет смысла. Информаторы Кайссера найдут его за меня. Тебе стоит отдохнуть еще. Уоррен отмахнулся: - Успеется. Иди сюда. Ламия подошел, присел на край кровати, провел ладонью по волосам Уоррена, словно животное погладил. Уоррен бы злился на него за такие жесты, если бы это не было так приятно. Уоррен перехватил Ламию за руку, потянул на себя, заставляя лечь, и мокрые волосы коротко мазнули его по щеке. - Не сейчас, - предупредил Ламия. Уоррен хмыкнул: - Ты умеешь заставить мужчину чувствовать себя желанным. Ламия снисходительно улыбнулся: - Если это так необходимо, я готов на еще один раунд. При условии, что на сей раз это я трахну тебя. Уоррен недоуменно моргнул: - Ты меня? - Да. Как бы ты ни воспринимал меня, я все же мужчина. Идея была для Уоррена абсолютно чуждой. - Да ни за что на свете. Ламия улыбнулся снова, и если бы его улыбка не была такой красивой, Уоррен назвал бы ее не иначе, как паскудной: - Правда? Как-то вдруг вспомнилось, что Ламия всегда добивался своего. - Давай вообще отложим кувыркания на потом, ладно, док? Уоррен всегда считал себя человеком, способным идти на компромиссы. В случае, если силой все решить было невозможно. - Называй меня по имени, - напомнил Ламия. Уоррен перекатился, подмял его под себя и широко усмехнулся: - Мне тебя подарили. Буду называть, как захочу. - Называть меня иначе, как по имени, ты не захочешь. Я об этом позабочусь. - Звучит угрожающе, - Уоррен лег рядом с ним, подпер голову рукой и добавил. - Зачем тебе это? Ты ведь вообще не Ламия. - Я не использую свое старое имя. Никогда, - было во взгляде Ламии что-то жесткое, почти жестокое, чего Уоррен ни разу не видел там раньше. Уоррен помолчал, решая стоит ли продолжать, потом просто спросил: - Расскажешь? Ламия смерил его холодным взглядом, потом бесстрастно произнес: - В церкви меня называли Доминик, как я уже говорил. - Просто Доминик? - У священников нет фамилий, двойное имя используют только отцы-инквизиторы. - Доминик, - Уоррен попробовал соотнести имя с Ламией и получилось неожиданно легко. - Тебе подходит. - Нет. Уже нет. - Почему Ламия? - Так назвал меня Хаотик Сид. Я не говорил свое имя, и он придумал мне новое. Было проще отзываться на него, чем что-то доказывать. - Оно что-нибудь значит? - Ламия - ведьма, которая пьет кровь, чтобы оставаться вечно прекрасной из мифологии Старой Земли. Уоррен расхохотался: - В самую суть, - отсмеявшись, он подмигнул. - Кстати о капитане, как ты думаешь, легионер его уже того? - Мне нет нужды думать, Уоррен, - напомнил Ламия. - Я знаю достоверно точно. - И что? - Это так важно? Уоррен широко ухмыльнулся: - Ага. Обожаю, когда капитана натягивают. Ламия поморщился: - Если это так важно, да. Его уже. И я предпочел бы сменить тему. Уоррен подмигнул: - Даже если я снова начну задавать вопросы про твое прошлое? Ламия помолчал, потом кивнул: - Полагаю, ты все же имеешь право знать. Те, кто меня ищет могут выйти на тебя. - Инквизиция? - смеяться расхотелось. Про инквизицию Уоррен слышал, и слухи ходили всякие. - В первую очередь, да. - Черт, с вами священниками всегда столько заморочек? Ламия чуть улыбнулся: - Пожалуй, да. - Всегда старался держаться от фанатиков подальше. Я даже про веру твою почти ничего не знаю. Ламия чуть склонил голову: - Ты хочешь, чтобы я рассказал? - Почему нет? И про черных поподробнее. Раз уж нам ловить одного из чокнутых ублюдков. - Ты знаешь почти все. Уоррен усмехнулся: - Все, что я знаю, это "Бог в наших генах" и то, что ты жил в Цитадели. Не маловато для "почти всего"? - Ты знаешь самое главное. Полагаю о том, что Генетическая Церковь была создана чуть более трехсот лет тому назад, в эру Прорыва тоже. - Не надо меня совсем уж за идиота считать. Про открытия в генетике даже я слышал. - Именно. Я не стану рассказывать подробности, ограничусь тезисами. Прорыв того времени дал основания подозревать наличие высшего разума непосредственно в теле человека. - В генах. - Да. Наши тела - это храм Отца, соответственно акт поклонения Отцу это обустройство храма. Как минимум в качестве знака уважения можно перестроить лачугу в дворец. Уоррен оглядел Ламию и хмыкнул: - Роскошные хоромы, ничего не скажешь. Ламия коротко кивнул: - Безусловно. Внешность каждого служителя Отца - произведение искусства. Изменения в генетическую структуру вносятся еще на ранних стадиях развития эмбриона. Над дизайном работают лучшие художники в Империи. Уоррен поморщился, было в понимании того, что Ламия, каким Уоррен его знал, был создан, словно нарисованная проекция, нечто неприятное, нездоровое. Информация едва ли тянула на новость, и все же Уоррен постарался задвинуть ее в сознании подальше: - С внешностью все ясно. А издеваться над собой зачем? Ламия смерил его высокомерным взглядом: - Ты спрашиваешь меня про молитву? - Ага. - Молитва - это форма общения с Богом. А так как он в наших телах, то форма общения с Ним - через реакции тела. Боль - самая бескорыстная из них. Это разговор с Отцом без отвлечения на низменные функции организма. Ламия говорил об этом так просто, так естественно, что Уоррен с трудом подавил желание передернуться, сказал только: - Черт. Под такой разговор нужна сигарета. Ламия снисходительно кивнул: - Ты можешь курить. - Я не только курить могу, - насуплено отозвался Уоррен. - Ты вообще мой, что хочу, то и делаю. Хоть насквозь всего прокурю. Сигарету он тем не менее не достал. Ламия молчал, вопросительно глядя на него. - Извини, док. Просто все эти молитвы... ну да ты знаешь. - Знаю, - подтвердил Ламия. - Ты просто... хоть поосторожнее, если совсем не молиться не можешь. Ламия коснулся его руки ладонью, и хотя выражение его черных глаз не изменилось, Уоррен как-то сразу почувствовал, что Ламия чуть расслабился: - Я обещаю. Уоррен помолчал, потом вздохнул: - Про себя ты так ничего и не рассказал. - Я обычный священник. Был, по крайней мере. Я родился на Нью-Ватикане, в Цитадели, в семье священников, как ты сам понимаешь. Был лучшим из своего поколения, самым красивым, разумеется тоже. - И самым сильным? - Уоррен коснулся пальцами виска, демонстрируя, что имеет ввиду способность Ламии. - В том числе. В конечном итоге, впрочем, Дар обернулся против меня. Тем более после того, как работа в Зале Икон усилила его. - Вот этого я вообще не понимаю. Если Бог в генах, иконы тут каким боком? - Такая же форма жизни, как и мы с тобой Уоррен, так же наполненная Богом. - Но такие-то почему? - наверное, зря он давил на Ламию. Но от икон ему действительно было не по себе. - Их сознания чисты, чувства отточенные и яркие. Твое пренебрежение неуместно, несмотря на их внешний вид, внутренне Девы прекрасны, - и действительно в голосе Ламии звучало плохо скрываемое осуждение. - В момент молитвы они излучают спокойствие и счастье. Уоррен вовсе не был уверен, что биомасса излучающая счастье и покой, когда высасывает человеческую кровь, так уж хороша внутренне, но счел благоразумным промолчать. Каким фанатиком Ламия может быть, если задеть его веру, Уоррен понял задолго до случая с молитвой. - Значит ты работал в этом Зале Икон, и от этого съехал с катушек и сбежал, - разумнее было вернуться к прежней теме. По крайней мере так было меньше шансов спровоцировать Ламию на ссору. - Да. После того как женился. Это было моим актом служения в противовес мирскому желанию создать семью. В Цитадели так принято. Уоррен не поверил своим ушам: - Женился? Ты был женат? - Разумеется, Уоррен, - взгляд Ламии тонко намекал, что Уоррену следовало знать это самому. - Технически я до сих пор женат. - На женщине, - уточнил Уоррен. - Дети Творца создают семью только ради рождения ребенка, так что естественно я был женат на женщине. - И вы с ней... - Уоррен жестами продемонстрировал, что имел ввиду. - Естественно мы занимались сексом. - Обалдеть. Ламия недовольно поджал губы: - Вот сейчас я действительно хочу тебя ударить. Уоррен неверяще покачал головой: - В жизни бы не представил тебе с женщиной. Всегда думал, что ты по парням. - Ты осознаешь, что ты единственный мужчина с которым я был? - Врешь, - ответ вылетел автоматически, еще до того как Уоррен успел его обдумать. Просто это было как-то слишком хорошо, чтобы быть правдой. - Уоррен, в Цитадели я был верен своей жене, как ты сам понимаешь, а после мне было не до случайных связей. - А на корабле? - хотя ответ на этот вопрос Уоррен знал. На корабле Ламию считали личной собственностью Хаотика Сида, идиотов к нему лезть кроме Уоррена точно бы не нашлось. Так что, если Ламия не спал с капитаном, получалось, что действительно Уоррен оказывался единственным. Слишком хорошо, чтобы быть правдой: - Как-то тебе подозрительно понравилось, если я был у тебя первым, - не самый умный его ответ, определенно, но ничего другого Уоррен сказать в тот момент не смог. - Я эмпат, если ты помнишь. Практически все, что доставляет удовольствие тебе способно доставить его мне. Даже если я просто буду сидеть рядом, - Ламию разговор предсказуемо раздражал. - Это касается любого, так? Кто бы тебе не трахал, хочешь ты или нет. - Это касается того, с кем я позволяю себе не закрываться щитами, Уоррен. Изнасилование мне не понравится. Я планировал остаток жизни провести в одиночестве, ни с кем не сближаясь так. Для тебя я сделал исключение. Цени это и закрой тему. Еще пару дней назад Уоррен послал бы его подальше с его требованиями. Но не теперь, не после того, что он увидел и что пережил. И все же уступить было нелегко, Ламия это понимал, видимо, потому что легко коснулся его руки своей, успокаивающим, каким-то совсем не мужским жестом. - Ладно, - Уоррен хмыкнул и наконец потянулся за сигаретами. - С тобой понятно, что с черными? Что за заморочка "Дьявол в наших генах"? - Нечто, к чему рано или поздно приходят все священники, - просто ответил Ламия. – Некоторым правда не хватает смелости это признать. - А тебе? - А мне как-то удается с этим жить, - он помолчал, и появилось в его лице что-то чуждое, отстраненное и жуткое, что заставило Уоррена отвести взгляд. – Полшага до черты за которой бездна. Почему-то я все еще ее не перешел. Уоррен щелкнул зажигалкой, сделал первую затяжку: - Оставайся, у нас лучше, чем там. - Ты не можешь этого знать. - Конечно, могу, - Уоррен ухмыльнулся, даже если действительно не мог знать наверняка, и Ламия улыбнулся ему в ответ: - Я хочу быть здесь так долго, как только смогу, - потом он словно встряхнулся и добавил уже более деловито. – Те священники, которые признают существование Дьявола в себе и других, становятся отступниками. Большинство успевает покинуть Цитадель, как я уже говорил тебе, это не трудно, и бегут от инквизиции. Мир за пределами Цитадели… тебе сложно будет понять насколько чудовищно неправильным он кажется детям Творца. В нем столько грязи, что мы начинаем задыхаться даже подумав об этом. - Веская причина убивать, - мрачно отозвался Уоррен. Разговор снова ему не нравился, впрочем он иного и не ожидал. - Причина не в этом. Боль – это голос Отца, голос его освобождения от Дьявола. В момент, когда человек переживает физическую боль, Дьявол слабеет, и все мирские, грязные желания отходят на задний план. Остается лишь агония и жажда освобождения. - Отлично, - Уоррен судорожно затянулся. – Клевая философия. А убивать зачем? - Разве не лучше умереть так? В момент единения с Ним, пройти до конца и освободиться от всего земного в одной ослепительной вспышке? Я переживал это освобождение множество раз, и оно так прекрасно, что я никогда не смогу его выразить. - Ты говоришь о людях, которых убивал. - Да, и я не ищу себе оправданий. Ни себе, ни черным. Мы сумасшедшие, Уоррен, и наше безумие еще опаснее от того, что оно обосновано. - Зачем они уродуют себя? - Чтобы унизить Дьявола в себе. Чтобы порвать с прошлым. Чтобы избавиться от мирского, - Ламия пожал плечами. – Причин много, и все они приводят к одному и тому же. Для черных тело это не храм, это жилище Дьявола, тюрьма Отца. Они стараются сделать ее такой, чтобы даже Дьяволу было отвратительно находиться внутри. Уоррен вспомнил тех черных, которых видел и передернулся, сделал еще одну затяжку: - Да уж. Это даже для тюрьмы слишком. Ты ведь не сделаешь такого с собой? - Это ничего мне не даст. Я ношу своего Отца и своего Дьявола в себе, просыпаюсь с ними каждый день. И как бы я ни изуродовал свое тело, я не стану красивее внутри. Там, где это имеет значение. Уоррен повернулся к нему, провел ладонью по золотым волосам, и признал: - Я люблю твое тело. Не хочу видеть, как ты делаешь ему больно. Эй, я ведь твой хозяин, это хоть что-нибудь да значит. - Да, - тихо признал Ламия и чуть улыбнулся, коснулся губами ладони Уоррена. – Значит. Тот смущенно кашлянул и отвел взгляд: - Получается все эти убийства черных это их личная войнушка с Дьяволом? - По большей части. Есть среди них и подобные мне, которые убивают, чтобы заглушить голоса, потому что не справляются с собственным Даром, и есть те, кто получает удовольствие от убийств. Но таких мало. - А Малкеста? - Я недостаточно хорошо его знаю, но могу предположить, что он убивает, чтобы унизить Дьявола. Утверждать наверняка, впрочем, я не могу. - Ненавижу фанатиков, - Уоррен докурил и потянулся потушить сигарету в пепельнице. Ламия кивнул: - Мне жаль, что Хаотик Сид взял с собой тебя. Я предпочел бы, чтобы ты остался на «Хаосе». Это безопаснее. Уоррен отмахнулся: - Брось, док. Капитан был прав. Ждать на корабле, понимая, что ты в любой момент можешь умереть, я бы не смог. И правда в ногах бы валялся, лишь бы меня взяли. Ламия потянул его на себя, неожиданно и очень осторожно, коснулся губами лба – невесомо и почти по-отечески и просто пообещал: - Чего бы мне это ни стоило, я никому не позволю причинить тебе вред. Ни Малкесте, ни Кайссеру, ни даже Хаотику Сиду. Никому. - Значит, готов за меня убивать? – Уоррен фыркнул, просто потому что слишком странно было думать о Ламии как о защитнике. - Да. Убивать за тебя и умереть за тебя. *** Слейтера разбудил тихий шорох и сдавленное проклятье. Он открыл глаза, повернул голову. - Доброе утро, Леон, - криво улыбнулся ему Сид и снова попытался встать. Попытка не увенчалась успехом, и он, зашипев от боли, плюхнулся на спину. - Ты слишком мало спишь, - невозмутимо откликнулся Слейтер. - Да неужели? – ехидно фыркнул Сид. – Я весь в синяках, зато без мизинца на левой руке, и у меня болят даже перья, интересно, что могло меня разбудить? Слейтер собирался извиниться снова, но Сид его опередил: - Леон, сейчас я хочу слышать только «Вот твой кофе». Слейтер кивнул, сделал заказ в окне проекции пищевого синтезатора и принес Сиду чашку: - Твой кофе. Сид передвинулся на постели, даже не пытаясь взять чашку в руки, чуть потянулся, аккуратно отпивая кофе. Слейтер наклонил чашку, чтобы ему было удобнее. - Мм, кофе. Нектар богов. Всегда, когда я думаю, что нет смысла вставать и жить дальше, я вспоминаю про кофе. И встаю. - Сейчас ты не можешь встать, - напомнил Слейтер. - Увы мне. Даже у ублюдков и пиратов периодически попадаются вещи, которые они не могут сделать без дозы обезболивающего и стимулятора. И кстати о. Подай мне сигареты. - Возможно, тебе не стоит злоупотреблять стимуляторами, - бесстрастно заметил Слейтер, понимая, что берет на себя слишком много. Несмотря на то, что Сид говорил ему, у Слейтера действительно не было никакого права что-либо советовать. Сид рассмеялся: - Возможно, Леон. А теперь дай мне чертовы сигареты. Слейтер поднялся, принес ему валявшуюся поверх куртки пачку и зажигалку. Сид вытащил сигарету, с виду обычную, сунул в рот, сделал глубокий вдох, словно затягивался, и встал, чуть пошатнувшись: - Разница между крутым парнем с сигаретой и без сигареты, - усмехнувшись пояснил он, и медленно побрел в сторону ванной. – Гордись мной и не плачь. Я скоро. - Я мог бы тебе помочь, - бесстрастно заметил Слейтер, отдавая себе отчет, что хочет, чтобы Сид согласился. Сид отмахнулся: - Забей. Смотреть на отливающего Хаотика не настолько увлекательно, как тебе кажется. Слейтер бесстрастно ответил: - Этого я делать не собирался. Когда дверь за Сидом закрылась, он встал, оделся и переложил куртку Сида на кровать. Слейтер поймал себя на том, что чувствует неуверенность. Пожалуй, это было самым подходящим определением. Словно бы правила, в которых он только-только начал разбираться поменялись по ходу игры. Его отношение к Сиду не стало другим после Преферанса Плоти, просто теперь Слейтер больше не видел причин врать самому себе. Ты любишь меня, Леон? Да. Странно было это признавать. Самому себе отвечать на этот вопрос, и чувствовать ту отчаянную, почти болезненную нежность, жажду близости, которые вызывал в нем Сид. Его любовник. Эта мысль делала все проще и одновременно сложнее. Освобождала и вместе с тем ставила в тупик. Как вести себя с человеком, которому необходимо вернуть долг, он мог себе представить. Как обращаться с любовником – нет. Слейтер самому себе казался неуклюжим, неловким. И если, будь он человеком, эта неловкость только казалась бы смешной, в его случае она могла причинить Сиду вред. - Ты думаешь так громко, что даже в ванной слышно, – окликнул его Сид, появляясь в комнате. Он выглядел посвежевшим и только легкая хромота выдавала, что двигаться ему все еще больно. - Что с твоим пальцем? – Слейтер невозмутимо кивнул на его левую руку, залитую медицинским гелем. Обсуждать свои мысли он не собирался. - Это вопрос с подвохом? – добродушно фыркнул Сид. – Его нет. - Я спрашивал про протез. - Динь-динь-динь, ответ специалиста остается прежним. Его нет. Принесут, - Сид активировал окно проекции личного компьютера и посмотрел время. – Часа через полтора, в лучшем случае. У них еще не начались часы доставки. - Рациональнее съездить к ним и выбрать подходящую модель. - Не на Равоне, Леон. Здесь их делают универсальными, меняются только настройки. - Ты много об этом знаешь, - отметил Слейтер. - Я уже говорил, что торговал практически всем? Модификаторами тела тоже. Слейтер кивнул, принимая его объяснение. Кинул бесстрастный взгляд за окно, в котором словно в раме проплывали огромные пушистые облака – наверняка проекция: - Я не знаю, как мне следует действовать в подобных ситуациях. Сид оглянулся по сторонам преувеличенно заинтересованно: - У нас ситуация о которой я не знаю? - Легионеры не предназначены быть любовниками. Но я готов и хочу быть твоим. Я не знаю как. Сид широко ухмыльнулся, направляясь к своей одежде, принялся одеваться: - Детка, что же ты сразу не спросил. Ну для начала, ты можешь подойти и обнять меня со спины. Потом поцелуй в шею, потом тебе следует опуститься на колени и сделать мне массаж ног, а потом можешь забираться в ту котячью корзинку, которую я тебе закажу и не вылезать. Уверен тебе очень пойдет. - Я задал тебе серьезный вопрос, - бесстрастно откликнулся Слейтер. - Мимо, Леон. Ты способен и без меня решить, что ты готов и чего не готов делать. Тебе не нужно пособие «как порадовать Хаотика Сида». А мне не нужен любовник из книжки. Будь собой и будь рядом. Я не привередлив, мне хватит. - Я был собой, когда причинил тебе боль, - ровно напомнил Слейтер. Сид закатил глаза: - Бла-бла-бла, мы снова говорим о мелочах. Будь собой, будь осторожнее, будь рядом. Теперь рецепт тебя устраивает, или мне действительно купить корзинку? Слейтер позволил себе едва заметно улыбнуться: - Твои угрозы ужасны. Если выбор между спальным местом для животного и необходимостью быть собой. Я предпочту второе. Сид фыркнул, подошел вплотную и притянул Слейтера в поцелуй. Неожиданно властный: - Умный маленький легионер. Слейтер прижал его к себе, может быть, на пару мгновений дольше, чем следовало, но Сид не возражал. И может быть, Слейтер не отпускал бы его еще долго, если бы не возникшее слева от них окно проекции. Входящий вызов. Мина Сайфер. Желание продемонстрировать этой женщине, что Сид теперь был с ним, признал, что Слейтер ему важен, определенно не тянуло на разумное. И все же подавить его оказалось нелегко. Слейтер неохотно отстранился, встал за плечом Сида слева, как и полагалось телохранителю-легионеру, и придал лицу подчеркнуто-нейтральное выражение. Он никогда и ни при каких обстоятельствах не хотел показать Сайфер, что она вызывала у него ревность. Сид достал сигарету, прикурил, прежде, чем ответить на вызов, и широко улыбнулся: - Моя прекрасная Мина. Сегодня твои новости не могут быть плохими. Она ответила ему неприязненным взглядом: - Если ты хотел увидеть Дерри, я советую поспешить. Через полчаса он покинет «Крылатую Марию». - Просто назови мне номер зоны. И я примчусь, - Сид говорил небрежно, но появилось в его голосе что-то напряженное, что выдавало, какой важной была для него встреча. - Общая зона 31. Поторопись. Он спрашивал о тебе.