ИГРА ВСЛЕПУЮ

Предупреждения стандартные. *** В каюте, которую ему выделили, Загесса появлялся не слишком часто, предпочитая ночевать или у Доминика, или у Хаотика. Загессе снились кошмары — это было ожидаемо, но все равно неприятно — и присутствие Девы или стабилизатора хоть немного помогало. Хаотик не возражал, спокойно устраивался рядом, положив одну руку под голову, а другой приобнимая Загессу за плечи, и рассматривал какие-то файлы на проекциях — космические карты, информацию по импульсным компьютерам, данные о различных препаратах. Обычно он засыпал позже, после того, как Загесса погружался в липкую, переполненную видениями и чужими мыслями темноту. Малкеста оставил следы в его разуме, следы, которые, как Загесса прекрасно знал, еще долго не исчезнут. Рядом с Хаотиком это почти не имело значения. Загесса оставался стабилен, в чем-то, возможно, даже стабильнее, чем Доминик. По крайней мере, над Загессой не висело пророчество. Он мог позволить себе восстанавливаться, не боясь за собственный рассудок. Большую часть времени Хаотик проводил в рубке управления или же на «Роджере», планируя нападение на Цитадель Еретиков. Отдавая ему должное, он очень многое успел за семь суточных циклов. Впрочем, насколько мог судить Загесса, Сид почти не спал, держался по большей части на стимуляторах и поток его сознания от них тек быстрее, но казался болезненно-нервным. Доминик много времени проводил на «Буре» со своим навигатором, и Загесса допускал, что Уоррен, несмотря на свою обычность, даже заурядность, стал для него стабилизатором в большей степени, чем Хаотик. Форкс почти не покидала «Роджера», и это оставило Сида в подобии эмоциональной изоляции, и Загесса, нуждавшийся в стабилизаторе, невольно заполнял образовавшуюся пустоту. Хаотик разговаривал с ним, находился рядом, обсуждал планы. Было и еще одно существо, которое регулярно составляло Сиду компанию. Когда Загесса зашел в рубку, там почти не было света. Хаотик отключил даже подсветку приборной панели. Единственным источником света были проекции. Они вились вокруг капитанского кресла, как сигаретный дым и в этом дыму проглядывали и растворялись картинки. Фрагменты Девы, звездное небо, космические карты, лица еретиков. Они текли быстро, были лишь намеками, но Хаотик читал эти намеки, будто они были словами. Отвечал негромко, от дверей Загесса не мог расслышать его слова, и непривычно было не «слышать» разговор Даром, хотя бы в мыслях одной из сторон. Бабочка не была человеком, а Хаотика не получалось прочитать. Она приходила часто, вероятно, так же чувствуя, что Сид нуждается в компании, или же заинтересовавшись теми перспективами, которые он ей предложил. Ее присутствие действовало на Хаотика успокаивающе, Загесса это признавал. Он не вмешивался в разговор, предпочитая наблюдать со стороны. Хаотик курил, судя по сладковатому запаху в рубке опять что-то со стимулятором, и движения его пальцев, когда он свободной рукой отстукивал ритм по подлокотнику кресла, были нервными и чуть дерганными. Впрочем, дело могло быть не в стимуляторе, а в банальной нехватке сна. Бабочка никогда не задерживалась надолго, зачастую игнорируя людей кроме Хаотика. Вероятно, они были ей неинтересны, или же она не хотела тратить ресурсы, которые требовались для связи. Прошло не больше трех-четырех минут с появления Загессы, как проекции исчезли полностью. Хаотик откинулся на спинку кресла и преувеличенно блаженно прикрыл глаза. — Падре! Мой любимый вестник хороших вестей! Порадуй меня, — он похлопал себя по колену, и Загесса без смущения подошел, сел, положив руку Хаотику на плечи. Загесса был выше того, чтобы задумываться как это выглядело. Его больше волновало, что так сознание Сида ощущалось сильнее, с ним было легче сонастроиться, и в первое мгновение, Загесса чувствовал себя почти прежним, таким, каким был до «Хаоса». Оглядываясь назад, он даже не сожалел. Сознание Доминика, а после и Малкесты нанесло ему вред, сделало Загессу нестабильным, но одновременно многому научило. Загесса умел ценить то, что приобретал. — Нео-Ватикан прислал ответ. Мы готовы оказать армаде Александра поддержку. — Действительно хорошие новости, — Хаотик посмотрел на него, чуть склонив голову и подмигнул. — Ведь правда? — Ты не доверяешь Церкви. Напрасно. Инквизиция поддержит тебя уже потому, что ты затеял войну с еретиками. — Не будем повторять старые аргументы и выслушивать ответ по нескольку раз. Для разнообразия у меня тоже есть новости. Госпожа прислала тебе письмо, — он выловил из воздуха проекцию с помпезностью фокусника, и развернул у Загессы перед глазами. На проекции была схема внутреннего устройства Девы, и Загесса легко находил изменения, несоответствия, которые добавила Бабочка, достаточно знал о генетике и достаточно прочитал об импульсных компьютерах за эту неделю, чтобы догадываться, зачем эти изменения. — Она собирается… — начал он, когда проглядел прилагающиеся пояснения, и Сид легко перебил его: — Она собирается подарить мне ребенка, достаточно могущественного, чтобы уничтожить компьютер наших друзей черных. — Ты уверен, что мощности Девы хватит для этого? — Ты говоришь о моем детище, падре. Ей хватит мощности на все, — была в его преувеличенно назальном тоне нотка неуверенности, и только она показывала, что Хаотику это давалось нелегко: почти круглосуточное планирование, постоянное напряжение, попытки найти, купить, угрозами выманить информацию о черных. — Слово «детище» в данном случае едва применимо даже к самой Бабочке. Тем более неприменимо к тебе. Ты строишь ретранслятор, — напомнил Загесса. — Я строю полуавтономную импульсную сущность, падре, — рассмеялся Сид. — Связанную с Госпожой-матерью, но способную действовать самостоятельно. Я строю моей прекрасной Бабочке глаза и уши, и еще одно существо, которое она сможет любить. — Ты строишь ей еще и руки, — сухо заметил Загесса. — У моей Госпожи уже есть руки и они достаточно длинные, — безмятежно отозвался Хаотик. — Я всецело доверяю этим рукам. Так же, как я всецело доверюсь Маленькой Госпоже, когда она появится на свет. — Ты оставишь ее на «Хаосе», — сделал вывод Загесса. — Если она сама того захочет и хотя бы на первое время, — не стал спорить Хаотик. — Мы с Алексом могли бы построить для нее отдельную станцию, но не успеем до исполнения пророчества. — Вы успеете адаптировать Деву? Достать необходимые механизмы? — Единственный редкий компонент этой смеси — сама Икона, падре, — равнодушно пожал плечами Хаотик. — Она у нас уже есть. Слова вызвали минутный укол сожаления, который Загесса подавил усилием воли. Дева была важна для любого Сына Творца, но она не была важнее рассудка и жизни близких людей. Не была важнее Доминика, по крайней мере, для Загессы. В конце концов, Дева создавалась как инструмент веры, не самоцель. — Боюсь, вам с моей душой придется найти другой способ молиться, — спокойно добавил Хаотик. — Если я правильно понимаю, вы способны обойтись обществом друг друга. Если с Девой что-то случалось, Братья действительно могли помогать друг другу в молитве, и Загесса с Домиником несколько раз уже делали так еще на Нео-Ватикане, во время обучения. — Вам хватит плетей или нужно что-то более экзотическое? — уточнил Хаотик, и Загесса отметил, как бесстрастно он это сделал. Большинство людей не принимали веру Генетической Церкви, считали молитву чем-то отталкивающим и противоестественным. Сид был приятным исключением из правил. — Нам хватит медицинских инструментов Доминика, — ответил Загесса. — Следи за тем, чтобы вам хватало инструментов где-нибудь, где друг Уоррен не сможет этого увидеть. И не оставляй слишком явных следов. Загесса понимал, о чем говорил Хаотик: — Навигатору необязательно знать, что происходит таинство молитвы. — Друг Уоррен больше не навигатор, его повысили до капитана. И не стоит ничего скрывать от этого капитана, это сделает его подозрительным. Просто молитесь за закрытыми дверьми. Я не гарантирую тебе безопасность, если он увидит, как ты режешь мою душу. — Я вполне способен себя защитить, — равнодушно отозвался Загесса. — И не вижу причин раздражать этого человека. Ты можешь не беспокоиться. Молитва не аттракцион, чтобы приглашать на нее зрителей. — Ты умеешь утешить, падре, — рассмеялся Сид и легонько хлопнул его по колену. — Мне с тобой повезло. — Ты украл меня и едва не лишил рассудка, — сухо напомнил Загесса. — Ты все еще злишься на такие мелочи? — притворно удивился Хаотик. — Всего лишь напоминаю, что слово «везение» здесь неуместно. — Туше. Паршивые времена требуют тяжелых решений. Главное, что теперь ты здесь, и все лучше, чем могло бы быть. Мы собираемся избавиться от врагов Церкви с которыми ты боролся всю свою жизнь. Согласись, я многое отнял, но и возмещаю немало. Хоть и следую собственным интересам. Загесса не стал возражать. В конце концов, какие бы ни были у Хатика мотивы, он действительно предлагал Церкви немало. Не имело смысла возвращаться к этой теме больше, даже мысленно. Загесса решил сменить тему: — Александр отпустил часть своей армады? Они закупают оружие? — Как быстро долетают слухи до телепатов. Алекс отличный командир, но даже отличному командиру нужны солдаты. Именно этих Солдатов мы сейчас и закупаем. — Боевые роботы? Модификанты? Наемники? — предположил Загесса. — Понемногу всех, хотя с наемниками проблема. Мы с Алексом не спешим посвящать окружающих в свои планы, да и отморозков, готовых напасть на черных немного. Остаются роботы и модификанты, и те капитаны, которые пойдут за Алексом просто потому, что он хорош. — Итак, — подвел итог Загесса. — В вашем распоряжении будет четырнадцать кораблей, считая «Бурю» и «Хаос». Силы Инквизиции, наемники, боевые роботы и модификанты. Что еще? Хаотик широко и хищно улыбнулся: — Еще, падре? Еще Госпожа с дочерью и очень — очень — много взрывчатки. *** Слейтер не пытался заговаривать о Дерри, хотя и видел, что Мина от него этого ждет. Он не избегал этой темы намеренно, просто не видел смысла спрашивать и не верил, что Сайфер ответит, несмотря на то, что их отношения действительно стали ближе. Слейтер все чаще ловил себя на том, что ему нравится ее защищать, нравится уделять внимание ее охране, нравится чувствовать себя полезным. Не такая как с Сидом, но, по-своему, это тоже была связь, хоть и рожденная из одиночества и ощущения потери. Слейтер ловил себя на том, что понимает Сайфер — улавливает ее настроение, знает причины ее поступков, и ощущение было новым и приятным. Люди по большей части оставляли у Слейтера ощущение нестыковки, словно головоломка из кусочков некоторые из которых никак не вписываются в общую картинку. И то, что в конце концов она сама заговорила про Дерри, тоже не стало сюрпризом. Это случилось через два суточных цикла после ночи, которую они со Слейтером провели в одной постели, и Сайфер не стала ходить кругами, запутывать, начинать с полунамеков, как сделал бы Сид, и от того было проще. — Так ничего и не скажешь? — спросила она. — О Дерри, я имею ввиду. Они сидели в транспортном модуле, вдвоем, не считая водителя, отгороженного звуконепроницаемым экраном — Слейтер сопровождал Мину на встречу с деловым партнером — и чуть приглушенное освещение создавало ощущение, что мир отодвинулся далеко-далеко, стал неважным. — Я не вижу в этом смысла, — ответил Слейтер, не пытаясь сделать вид, что удивлен вопросом, или что не думал о ситуации. — Осуждаешь меня? Думаешь, я зря его сюда притащила? Надо было отослать на Теос? — Я… — Слейтер замолчал, подбирая слова. — Не способен до конца понять ситуацию, потому не возьмусь судить. Это вызвало у Мины горькую усмешку: — Умный солдатик. Слейтер, давай не кормить друг друга этим дерьмом. Я спросила, потому что мне нужно твое мнение. Свою вежливость засунь куда-нибудь поглубже. — Это не вежливость, — спокойно поправил ее Слейтер. — Я действительно не способен понять ситуацию до конца. Легионеры стерильны, у нас нет инстинкта продолжения рода или защиты потомства, но чувствовать мы все-таки способны. И я могу понять желание — потребность — быть рядом с кем-то тебе близким. — Утешение легионера? Ниже падать просто некуда. — Это не утешение. Я просто могу представить себя в подобной ситуации, и не знаю, как поступил бы сам, — пояснил он, и сказал правду. Если бы находиться рядом с Сидом означало подставить его под удар, смог бы Слейтер отправить Сида прочь? Или как Мина искал бы возможности быть рядом. — Ты думаешь о Хаотике, — фыркнула она. — Но он не зависит от тебя, как Дерри от меня. Он способен сам решать с кем и как ему быть. Но, знаешь, вопрос даже не в угрозе. Если бы выбор был между угрозой и безопасностью, он был бы очевиден. Но кто сказал, что на Теосе ему ничто не угрожает? Слейтер, я не дура, я понимаю, о чем говорит Хаотик. Рядом со мной опасно, но здесь я хотя бы могу что-то сделать. Теперь, когда «Крылатая Мария» стала моей, у меня больше врагов, но и ресурсов больше. Ее логика была неоспорима, но Слейтер все равно не мог отделаться от мысли, что Мина оправдывается перед собой. — Ты со мной согласен. — Согласен, — сказал он. — Почему-то я не верю ни тебе, ни себе, — горько хмыкнула она. — Я, наверное, неправа, что втягиваю сына во все это. Может быть, Хаотик прав, и мне следовало бы дать ему нормальное детство, но я смотрю на тех, у кого было нормальное детство, и знаешь, что я вижу? Я вижу жертв. Не способных выжить самостоятельно, неспособных постоять за себя. — Тебе незачем спрашивать чьего-либо одобрения. Это твой ребенок. — Мой и Хаотика. Я смотрю, ты не удивлен, что я ему не сказала. Слейтер действительно не был удивлен, внутренне считал, что Мина поступила правильно, хоть и понимал, что Сид пришел бы в ярость, если бы узнал. Но Сид мог быть по-настоящему жесток, Слейтер видел. Он не осуждал эту жестокость, но и не желал Мине пострадать от нее. — На твоем месте, — признал он. — Я тоже скрывал бы правду от Хаотика Сида. — Не может быть, — беззлобно фыркнула она. — Ты снял розовые очки и понял наконец, что такое Хаотик. — Я не заблуждался на его счет. В конце концов, он пират, — Слейтер мог бы объяснить, что не стал любить Сида меньше даже когда увидел, на что тот способен, что принял, как принимал в нем все остальное. В конце концов, Мина понимала это и сама. — Слейтер, а что, если я действительно ошибаюсь? Что, если Хаотик прав, и лучшее, что я могу сделать — оставить Дерри в покое? — Хаотик, — начал Слейтер, и на сей раз удержаться от горечи не вышло. — Защищает тех, кого любит, прогоняя их. Я не буду говорить за Дерри, но мне не нужна такая защита. Я предпочел бы риск. Мина кивнула, принимая его слова и положила руку Слейтеру на плечо: — Спасибо. Ты и правда классный, — потом она отстранилась и подмигнула. — Если надумаешь, моя постель пока открыта. *** Слейтер ожидал разговора с Миной, но не ожидал, что Дерри придет поговорить к нему еще раз. Тем не менее, тот ждал его у дверей в комнаты Слейтера уже вечером того дня. Мялся у порога, постоянно поглядывая по сторонам. — Мама разрешила, — первым делом сказал он, когда увидел Слейтера и прозвучало это до боли похоже на «не вздумай что-нибудь выкинуть». Дерри подошел, обошел его вокруг, словно заново изучая и в его движениях предвкушение мешалось с нервозностью. Слейтер молчал и не двигался с места, хотя мог бы за долю секунды оказаться в другом конце коридора. Ребенок был похож на Сида — маленькая хрупкая копия, самобытная и по-детски наглая. — Ты почти совсем как человек, — сказал Дерри наконец, и в его голосе Слейтеру почудилось разочарование. — Легионеров делают похожими на людей, чтобы мы лучше вписывались в обстановку Дворца. — Ты действительно видел Императрицу? — Дерри подошел почти вплотную, потрогал Слейтера за руку чуть повыше запястья, будто и не ездил на нем при первой встрече. — Почти каждый день, — ровно отозвался Слейтер. — Я часто нес службу в тронном зале. Сохранять бесстрастное выражение стоило огромного труда. Дерри напоминал отца, был похож на него так сильно, что от каждого взгляда резало внутри. — Мама говорит, что она сука. Слейтер раньше слышал, что люди не позволяют своим детям ругаться, но, должно быть, Мина была исключением, или же Дерри пользовался тем, что ее нет рядом и она не может отреагировать. — Твоя мама не любит Империю, — ответил Слейтер только чтобы что-то сказать, потому что понятия не имел, как ему вести себя. — Ненавидит если уж начистоту, — поправил его Дерри, и на секунду, будто появилось на секунду в зеркале и пропало, Слейтер снова увидел в нем Сида. — А ты? — Я — нет. Ответ был короткий, может быть, слишком резкий, но Дерри не обиделся: — Я тоже нет. Наверное, ее это обижает. — Насколько я понимаю, ты рос в другой среде. У тебя нет причин ненавидеть Империю, — Слейтер не был уверен, что Дерри его поймет, понятия не имел в каком возрасте человеческие дети вообще начинают осознавать связь между условиями жизни и отношением к ней. Дерри только пожал плечами: — Ну да, на Теосе все хорошо. Но я туда не хочу. Меня там не любят. — Ты жил где-нибудь кроме Теоса? — Нет. Только приезжал сюда. Здесь лучше. Должно быть, Дерри думал так потому, что здесь была Мина. — Здесь всем плевать, есть у меня отец или нет. И мама, если что, не даст никому болтать. Слейтер вспомнил бар на «Марии», людей, которых встречал в коридорах — людей с жесткими, цепкими взглядами, мужчин и женщин, определенно привычных к оружию — и подумал, что едва ли эти условия подходили для маленького ребенка. И, возможно, это гены Сида говорили в Дерри, раз он чувствовал себя комфортно. — Ты его хорошо знаешь? Вопрос застал Слейтера врасплох, хотя и не было смысла переспрашивать, кого Дерри имел ввиду. — Ты спрашиваешь о Хаотике? — уточнил Слейтер только чтобы потянуть время, успеть придумать ответ. Хорошо ли он знал Сида? Да и нет. Он знал, каким Сид бывает когда ему больно или хорошо. Как он умеет прикасаться — сладко и жарко. Знал, каким тесным может быть его тело — идеальным. Знал, каково это — принимать Сида в себя, выстанывать его имя. Знал как Сид злится, каким жестоким он может быть, каким беспощадным в своих уроках и своей правоте. Знал все, что Сид ему рассказал — про свою мать, про свое детство, про «Хаос». И не знал о нем слишком слишком многого. Вещи, которые он так и не сумеет узнать. — Ага, — сказал Дерри, и Слейтер безошибочно узнавал этот цепкий взгляд. Так же смотрел Сид, когда что-то по-настоящему привлекало его внимание. — О нем. И, кстати, — тут он улыбнулся как-то очень по-детски. — Раз уж ты собираешься все мне рассказать, может переберемся в комнату? *** Одной недели Форкс вполне хватило, чтобы понять, что ее опасения не оправдались. Ей не было скучно, и она не чувствовала себя чужой. У нее просто не оставалось на это времени. Планы Андерсена и Сида были масштабны сами по себе, требовали подготовки, тщательного планирования, не говоря уж о попытках втиснуть их в оставшийся до пророчества период времени. Андерсен распределил обязанности между капитанами своей армады, но людей катастрофически не хватало, и на Форкс легло почти все, что не успевали сделать остальные. Она договаривалась о поставках оружия, за которым Андерсен отправлял свои корабли, искала необходимые механизмы для импульсного компьютера, который задумал капитан, помогала навигаторам планировать маршруты и в целом часто ловила себя на том, что является своеобразным координатором. Она опасалась, что с командой возникнут сложности, но работать с людьми Андерсена оказалось на удивление легко. Иногда Форкс казалось, что она снова попала в армию. И, как и в армии, ее угнетало почти полное отсутствие личной жизни. Тем более обидное, что они с Андерсеном хотели. Увы, к тому моменту, как им удавалось добраться до кровати происходило одно из двух: или они попадали туда уже слишком измученными, чтобы их хватало на что-нибудь кроме пары поцелуев, или… — К черту его, — тихо простонала Форкс, откидывая голову назад, и подставляя губам Андерсена шею. — Полностью поддерживаю, — бездумно согласился он, прикусывая кожу и заставляя Форкс содрогнуться. Проекция связи висела и мерцала сбоку от них, невольно привлекая внимание. …или звонил Хаотик Сид. Иногда Форкс была готова поклясться, капитан делал это нарочно. — Я его ненавижу, — с чувством простонала Форкс, стискивая пальцы на плечах Андерсена. Чертова проекция продолжала мерцать, и делала это на редкость раздражающе. — Изабелла, — Андерсен потянул ее майку вверх. — Я же просил. Никакого Хаотика в постели. Целоваться капитан «Роджера» умел так, что у Форкс мозги стекали в ботинки, но за долгие годы полетов вместе с Хаотиком, заботиться о мудаке стало чем-то вроде материнского инстинкта: — Думаете, он звонит только чтобы поиздеваться? — спросила она, срываясь на еще один стон в конце. Все-таки руки у Андерсена были волшебные. — Думаю, да. — К черту его! И в принципе, примерно на этом моменте они оба уже понимали, что придется ответить. Форкс было стыдно и неловко, ей казалось, что все никак не получится именно из-за нее, и все время где-то внутри жил страх, что Андерсен передумает, найдет себе кого-нибудь… ну просто кого-нибудь другого. Не такого проблемного, как Форкс. Кого-нибудь, кто хотя бы не засыпает в постели, так и не раздевшись до конца. Форкс всякий раз хотелось наорать на Сида и потребовать, чтобы он оставил их с Андерсеном в покое хотя бы на одну ночь — да что там ночь, хоть на пару часов — но потом включался коннект, капитан улыбался ей с проекции с наигранным весельем, и у Форкс слова застревали в глотке. — Алекс, девочка моя, я смотрю у вас личная жизнь в самом разгаре. Ну, почти застревали: — Вашими стараниями, сэр, у нас нет личной жизни! — Ну, девочка моя, ты же не думаешь, что я нарочно? — Я уверена, что вы нарочно. Я просто пока не знаю, как именно вы это делаете. — О, я подключаюсь к камерам слежения «Роджера», и всякий раз, когда вы, голубки, уединяетесь, мне приходит оповещение. — Что?! Андерсену пришлось положить ей руку на плечо, потому что первым инстинктом Форкс было вернуться на «Хаос» и набить капитану морду. — Изабелла, в моей каюте нет камер слежения. Это заставило Хаотика притворно возмутиться: — Алекс, ты буквально рушишь мой образ злодея. Ну хорошо, девочка моя, про камеры это было вранье. У меня просто хорошая интуиция. Или же я просто везуч. Я звоню узнать последние новости. Тон, которым он сказал это «последние новости» заставил Форкс устыдиться. Вспомнить, что именно капитану в этот момент было тяжелее всего. — Мы собрали почти все детали для модификации Девы, сэр, — отчиталась она. — Роботов класса CJ-4 уже изготовили на Сурте, мы уже отправили за ними корабли. В течении трех, максимум пяти циклов, они будут у нас. — Примерно так же скоро к нам присоединятся наши друзья-церковники, — отозвался Сид. — Еще желающие принять участие в вечеринке? — Если ты о наемниках, — вмешался Андерсен. — То мы набрали всего несколько команд. Многих настораживает твое участие, и еще больше тех, кого настораживает наш союз. Внутренне Форкс понимала их сомнения, все-таки вражда Андерсена и Сида была многим известна. — Что с модификантами? — Сид потянулся за сигаретами, вытащил одну и прикурил. — Эти едва ли могут позволить себе такую же разборчивость. — Мне самой не особенно нравится идея использовать модификантов. Эти твари не особенно надежны, не говоря уж о том, что мы собираемся выставить их против черных. *** Слейтер не слишком хорошо представлял, как положено обращаться со взрослыми гостями, и совершенно точно не знал, что делать с ребенком. Он не мог предложить Дерри выпить, сомневался, стоит ли просить его присесть. Впрочем, Дерри решил все за него. Он сам заказал себе сок из пищевого синтезатора и плюхнулся в свободное кресло, закинув ноги на стол. Движение выглядело одновременно неестественным и забавным, словно Дерри кого-то копировал, чью-то манеру, и не успел свыкнуться с ней полностью. Не трудно было догадаться, чью манеру он копирует. — Хаотик делает это иначе, — нейтрально заметил Слейтер. — И он едва ли достойный пример для подражания. — Я еще только учусь, — буркнул Дерри, так и не убрав ноги со стола. — У него было больше практики. Возможно, Дерри был прав, и Сид действительно тренировался закидывать ноги на стол перед зеркалом. А может быть, эта привычка появилась у него за те полгода на «Хаосе», что он провел в темноте и одиночестве. Мысль о том, что Слейтер никогда не узнает уколола внутри, и пропала. — Тебе незачем быть похожим на него, — сказал Слейтер. — Он бы этого не хотел. — Я и не собираюсь быть похожим на него. Просто он круто выглядит, — Дерри отхлебнул сока, и было в этом жесте столько от того, как Сид прихлебывал свой коктейль — какую-то невероятно концентрированную алкогольную дрянь — что Слейтер против воли улыбнулся. — Если ты сдашь меня маме, — насторожено предупредил Дерри. — Я превращу твою жизнь в ад. Не рассмеяться стоило Слейтеру труда: — Тогда, полагаю, — ответил он. — Мне стоит сразу предупредить, что в этих комнатах есть камеры, и скорее всего, твоя мама узнает, независимо от моего вмешательства. Дерри тут же отставил сок и сел нормально: — Мог бы и сразу сказать. — Боюсь, я не знал, что это важно, — нейтрально отозвался Слейтер, давя улыбку. — Что ты хотел узнать? — Если я спрошу, мама тоже услышит? — Даже если забыть о камерах здесь, есть еще камеры в коридоре. — Камеры в коридоре не проблема, — отмахнулся Дерри. — Я уже договорился с Руди — он сегодня охранником — чтобы записей не осталось. — Я знаю, кто такой Руди, — сухо отозвался Слейтер, делая себе пометку поговорить с этим человеком, который, очевидно, совершенно не ценил свою работу. — Может вернемся в коридор? — предложил Дерри, но заметил взгляд Слейтера и вздохнул. — Или нет. Ладно, с мамой я потом поговорю. Расскажи мне о Хаотике. Он действительно такой хитрый, как говорят? — Он, — Слейтер замолчал, подбирая слова. — Очень талантлив в умении поворачивать ситуацию себе на пользу. — Мама называет таких «хитрожопыми». Слейтер не мог отделаться от мысли, что определение Сиду подходило. — Хаотик Сид… — начал он. — Может быть очень разным. Наверное, самым разным из людей, которых я когда-либо видел. — А ты видел много людей? — Не очень, — признал Слейтер. — Хаотик отличается от них всех. Он может быть очень жестоким, может быть жестким. Может скрывать правду или говорить ее так, что она кажется ложью. Может быть честным, даже искренним. Ему может быть больно и он способен радоваться. Способен любить. Способен защищать тех, кого любит, чего бы ему это ни стоило. — Ты скучаешь по нему? — спросил Дерри, и он не был первым, кто задавал Слейтеру этот вопрос, но почему-то именно ему Слейтер ответил честно: — Да. Очень сильно. — Я тоже, — после недолгого молчания признал Дерри. — Странно, да? Я его видел всего один раз, но все равно скучаю. Он странный, но не злой. — Не злой, — подтвердил Слейтер, чувствуя, как застревает в горле ком. — Погладить тебя? — участливо предложил ему Дерри. — Не стоит говорить такого боевым модификантам. Мы можем быть опасны. — Мм, — глубокомысленно сказал Дерри. — А ты опасен? — Для тебя — нет. — Так погладить? *** Донесение было мелочью. Незначительным фактом среди других незначительных фактов, но Мина достаточно долго работала на Кайссера, чтобы у нее развился своеобразный нюх на неприятности. Не говоря уж о том, что если решаешься вести дела с Хаотиком, неприятности более или менее включены в сделку. Донесение было простым — имперский патруль пропустил к Равоне пассажирский корабль класса С без досмотра. Это могло ничего не значить. Ну, проплатил капитан имперцам, чтобы те не особенно копались у него под задними двигателями, но Сайфер нутром чуяла — дело не в этом. Малкеста прилетел на таком же пассажирском корабле, так же прошел к Равоне без имперского досмотра. И, если уж начистоту, Мина ожидала, что на мейстере история с черными не закончится. Связываться с ними было опасно, она понимала. Но уж слишком много предлагал Хаотик, слишком важно для нее и для тех, кто стоял выше нее было получить информацию о Дворце. Опять же, не в ее интересах было настраивать Хаотика против себя. О том, на что способны черные, Мина знала. И об их Даре и о том, какими неприятностями он может грозить. Тщательно позаботилась, чтобы ни одной ниточки не вело к ней. Она лично устранила всех, кто занимался похищением Малкесты на Равоне, и была уверена, что Хаотик тоже не оставит экипаж «Лорелеи» в живых. Мина так же позаботилась о том, чтобы ниточка похищения вела подальше от нее. Нечасто, но черных все же убивали. Инквизиторы или же спятившие одиночки, потерявшие кого-то из близких. Жили такие одиночки недолго. Одного из них зарезали на улице в пьяной драке немногим после исчезновения Малкесты, и ходили слухи, что перед смертью этот человек похвалялся большой удачей. Энтони Джонс, тридцати семилетний отставной военный, потерявший из-за черных жену и дочь, как поговаривали, перед смертью сумел таки отомстить кому-то крупному. Может быть, даже мейстеру. Мине не было его жаль. В конце концов, Джонс, как говорили, был готов сдохнуть, лишь бы отомстить черным, но самому ему убить мейстера точно не светило никогда. С таким расчетом, на Равоне оставался всего один человек, который знал правду — сама Мина. Один человек и, возможно, один не человек. Хаотик мог сказать Слейтеру. После записи, которую показал ей легионер, Мина понятия не имела, как расценивать его отношения с ублюдком Сидом, одновременно верила и не верила визуальному письму, потому что, черт возьми, никак не могла собрать из того, что знала цельную картинку. Хаотик отправил Слейтера ей, чтобы она его продала, но тот проснулся раньше, был вооружен, ничем не ограничен, носил на себе личный компьютер, в конце концов. С одной стороны. С другой, Хаотик не мог не понимать, что, реши Мина действительно продать легионера, ничто из этого ей бы не помешало. Не тогда, когда они находились на Равоне, на ее станции. Не с теми ресурсами, которые были ей доступны. На записи Хаотик выглядел искренним. Таким, каким он ни разу в жизни не был с ней, таким, каким он казался, когда отрезал себе палец ради легионера — и был готов отдать намного больше, чем просто палец. Не схо-дит-ся. Стоило бы позвонить ублюдку, но Мина не звонила, желая свести с ним контакты к минимуму. Общение с Хаотиком сулило неприятности в принципе, не только с черными. С имперцами тоже. События в Столице еще не улеглись до конца, и все, кто там облажался, искали возможность реабилитировать себя, искали врагов Империи особенно рьяно. За неимением Хаотика старались бросить Ее Величеству хоть какую-нибудь кость. Это привлекало к движению Сопротивления, к которому принадлежала и Мина слишком много внимания. Улетать сейчас не хотелось, слишком многие планы это срывало, слишком не вовремя было. Мина еще не упрочила свое положение владелицы «Марии» окончательно, еще слишком многие хотели прибрать ее новое имущество к рукам. Если бы речь шла только о ней самой, Мина Сайфер не раздумывая осталась бы на планете. Улететь означало рискнуть слишком многим. Остаться означало рискнуть Дерри. Мина вызвала проекцию связи и активировала коннект. Как только лицо Слейтера появилось в окне сообщений, она сказала: — Собирайся, мы улетаем. *** Слейтер абсолютно четко осознавал, что мог отказаться. Настоять на своем, осадить Дерри, как зрелый, серьезный легионер. Напомнить о разнице в их положении, о том, что Мине не понравится тесный контакт ее сына с боевым модификантом — и не без причины. Слейтер ничего этого не сделал. Просто уступил своей слабости, сел в кресло и позволил себя касаться. Никто и никогда не дотрагивался до него так, как Дерри. Одновременно так легко, непосредственно и с таким откровенным любопытством. Его прикосновения не были утешением, как быстро понял Слейтер, Дерри гладил его просто потому, что ему хотелось погладить легионера. Наверное, это должно было обижать, Дерри обращался с ним, как с чем-то вроде домашнего животного, но Слейтер не чувствовал обиды. Просто наслаждался касаниями и тем, что тоска по Сиду, такая острая, такая болезненная, совсем немного притуплялась. Дерри дарил, вопреки всему ощущение защищенности, безопасности, умиротворения. Пусть не безоблачного, но от того не менее реального. — Ты, наверняка постоянно расчесываешься, — Дерри пропускал его волосы меж пальцев, делая вид, что расчесывает, а на самом деле только запутывая, потому что не дотягивался до кончиков. — Не слишком, — спокойно отозвался Слейтер, чувствуя как мягко касаются волос чужие пальцы. Такие хрупкие, обладающие какой-то своей силой. Вызывающие желание защищать. — Материал волос немного отличается от человеческого. — Не путается что ли? — В меньшей степени, чем человеческий волос. — А еще что отличается? — Состав тканей, костей и крови. Фактически легионеры только выглядят как люди, внутренне мы принципиально отличаемся. — Ты нудный, — с каким-то непонятным самодовольством, не пытаясь отстраниться сообщил ему Дерри. Слейтер не стал спорить, только коротко кивнул. — А твой меч действительно может разрезать все, что угодно? — спросил Дерри, незаметно, как ему, наверное, казалось подбираясь рукой к ножнам с гладиусом. — Все, что не защищено силовым полем большей интенсивности, — отозвался Слейтер лениво, не пытаясь ему помешать. В конце концов, он в любой момент мог убрать оружие. — То есть не находится под силовым колпаком? — Другой гладиус, — пояснил Слейтер. — Такое плотное защитное поле — редкость. Я видел их только во Дворце. На «Марии» таких нет. Дерри молчал неожиданно долго, а когда спросил, у Слейтера от его голоса холодок прошелся вдоль позвоночника: — Значит, ты можешь всех здесь убить? Дерри был ребенком, всего лишь маленькой человеческой особью, но Слейтер вдруг почувствовал в нем то, что иногда исходило от Сида — какая-то безусловная, непонятная внутренняя сила, не имевшая ничего общего с боевым потенциалом и физическими показателями. Сила, которой не должно было быть у мальчишки, но она все равно была. — Я мог бы, но я не стану. Никогда. — Даже если прикажет Хаотик Сид? — Да, — ответил Слейтер. — Даже если прикажет Хаотик Сид. Всего миг и напряжение, исходящее от Дерри пропало, и Слейтер снова видел перед собой просто ребенка: — Классно. А можно я еще на тебе покатаюсь? Только не по комнате, а там, где можно попрыгать. Ты ведь умеешь прыгать? А бить ногой с разворота? А кувыркаться? Слейтер умел все вышеперечисленное, но не собирался делать этого ради развлечения. Особенно бить ногой с разворота. Тем не менее, по какой-то непонятной ему самому причине, отказать Дерри в жесткой форме он не смог, сказал только: — Я полагаю, что твоей матери это не понравится. — Она уже разрешила, — тут же ответил ему Дерри, глядя прямо в глаза. Слейтер где-то читал, что люди часто так делают, если хотят солгать. Это заставило его задаться вопросом, действительно ли Мина Сайфер разрешила своему сыну видеться с боевым модификантом без ограничителей. Если так ставить вопрос, то Слейтер сомневался в положительном ответе. — Это правда? — спросил он прямо. — Конечно, — честно глядя ему в глаза, ответил Дерри. — Такая же, как-то, что тебе позволено со мной видеться? — Ну да. — То есть, если я свяжусь с Миной Сайфер, она подтвердит твои слова? — Эээ… — Дерри широко улыбнулся. — Ты же не станешь отвлекать маму, пока она работает? Ответ был исчерпывающим. — Мина Сайфер убьет меня, — сделал вывод Слейтер. — Расслабься, — Дерри панибратски хлопнул его по плечу, и улыбнулся еще шире. — Если покатаешь меня и дашь подержать гладиус, я за тебя вступлюсь. Мы же друзья, правильно? Дерри определенно был сыном своего отца. — Хаотик Сид тобой бы гордился, — сухо заметил Слейтер, и Дерри просиял: — Думаешь? — Это не был комплимент. Объяснить почему Слейтер не успел, в его комнате зажглась проекция связи, и он немедленно подтвердил коннект. Мина Сайфер не стала бы звонить ему во внерабочее время без веского на то повода. Он не ошибся. Она не стала размениваться на приветствия и ничего не сказала о Дерри. Она начала с другого: — Собирайся, мы улетаем. *** Равона встретила мейстер Лазарус песчаной бурей и мыслями тысяч людей — пыльными и тяжелыми, как скалы этой планеты. Лазарус чувствовала этих людей, каждую их слабость, сквозь которую проглядывал Дьявол. Жители Равоны, будучи еретиками, проклятыми и ничтожными, посмели поднять руку на Малкесту, и должны будут за это заплатить. Лазарус еще не знала когда и как, но верила, что это непременно произойдет. Малкеста прибыл на планету тайно, не желая привлекать внимание Инквизиции и баламутить окружающих глупцов. У него не было причин объявлять о себе. Мейстер Лазарус прилетела карать. Она сошла с пассажирского лайнера в космопорте, не таясь и не пряча лица, и за ней потоком хлынули ее творения, ее дети — бывшие еретики, познавшие Дьявола и Бога. Когда-то они были всего лишь людьми — грешными и слабыми, как и все далекие от Истинной Веры, но мейстер Лазарус наполнила их своей силой, своим Даром, трансформировала их тела, будто опытный скульптор отсекая все лишнее и добавляя необходимое, создавая Послушников, и те платили ей любовью. Она сошла на Равону с гордо поднятой головой, сошла, как и подобало сойти каре божественной на тех, кто осмелился посягнуть на силу, намного могущественнее и значимее себя. Сошла, как сходит чума или лавина на город, и Дар Лазарус летел впереди нее, отравляя разумы и выжигая мысли. Космопорт зашелся криком, захлебнулся им, будто волной, и в центре всего этого шла она — размеренной, спокойной поступью. Безумие следовало за ней по пятам. *** Новости из космопорта застали Мину уже во флаере. Дэнни, свой человек из СБ города, позвонил ей по защищенному каналу, и поначалу Мина даже не хотела подтверждать коннект, прекрасно понимая, что если Дэнни позвонил сам, это означало по-настоящему плохие новости. Она не ошиблась. Черные пришли на Равону, но пришли так, как ей и в страшном сне не могло присниться. — Они напали на космопорт и продолжают захватывать окружающие территории. Люди рядом с ними сходят с ума. Нам нужно больше боевых машин. Дэнни действительно звонил не без причины. Он звонил, чтобы просить помощи. — Я отдам распоряжение на «Марии», — коротко отозвалась Мина. — Роботы будут у главного корпуса СБ через пятнадцать минут. Она отключила коннект первая, еще не зная, что невольно солгала. Мина Сайфер, ныне единовластная владелица воздушной станции «Крылатая Мария» действительно собиралась связаться со своими людьми и отдать Службе Безопасности города боевых роботов. Хоть всех до единого. Но на станции, в тот момент, когда Мина позвонила, уже не было тех, кто стал бы ее слушать. На проекции, когда коннект «Мария» подтвердила коннект, появилось лицо мейстер Лазарус. Мина словно со стороны услышала, как судорожно вздохнул рядом Дерри, почувствовала плечом, как закаменел Слейтер, и спросила ледяным спокойствием, которого вовсе не ощущала: — Ну и какого черта? — Мина Сайфер, я полагаю, — голос у черной церковницы был странным, хриплым шелестящим, будто она редко им пользовалась. — Мое имя Лазарус, я принесла послание Церкви. — Интересно послушать, — мрачно отозвалась Мина, выуживая из куртки пачку сигарет и зажигалку, прикурила. — Равона совершила преступление против Истинной Веры и будет наказана. — Мы ничего не сделали черным. — Кто-то из этого города поднял руку на мейстера Церкви и моего друга, — прошелестела Лазарус. — Это преступление не останется не отмщенным. Но я готова сделать исключение для десяти человек, если вы выдадите мне убийцу. Я дам вам три суточных цикла, не тратьте их зря. Проекция погасла, и Мина передернулась: — Черт. Космопорт у них, мы не сможем улететь. — Ты не могла не продумать запасной путь отхода, — спокойно заметил Слейтер, и его спокойствие, вопреки всему заставило успокоиться и ее тоже. — Запасной путь отхода на «Марии». Она тоже под их контролем, — Мина сделала глубокую затяжку и бросила сигарету в пепельницу. — Нужно узнать, как именно черным это удалось. — Человек, который звонил тебе, сказал, что люди в космопорте сходят с ума, — отозвался Слейтер. — Возможно, кто-то из черных обладает способностью проецировать свое сознание. — Телепат или эмпат, — сделала вывод Мина. — Логично. Если эти твари хотят знать, что произошло с Малкестой, они наверняка прислали кого-то с Даром. — Кто на Равоне знает, что действительно произошло с мейстером? — А ты сам? Знаешь? — Хаотик Сид сказал, что убил его. Я склонен верить. — Значит, трое — ты, я и Дерри, — хмыкнула Мина. — Нельзя, чтобы кто-то из нас попал в зону восприятия черных. Если они почитают у нас в головах, живыми мы не уйдем. Слейтер коротко кивнул, и повернулся к Дерри: — Мы найдем выход. Возможно, нам удастся пустить черных по ложному следу. — Даже если мы пустим их по ложному следу, эта психованная сука обещала убить всех, кто не войдет в десяток счастливчиков. А сами они не могли попасть в этот десяток, потому что окажись они рядом с чтецом мыслей, их немедленно раскрыли бы. — Должны быть еще возможности покинуть планету, — сказал Слейтер. — Не только с «Марии» или через космопорт. — Никто из тех, у кого есть такая возможность и близко нас к ней не пустит, — горько хмыкнула Мина. Знала она конечно множество ублюдков, и ни один не пустил бы ее на борт. Не теперь, когда «Мария» была захвачена и черные сновали по городу. — Направь флаер, — Слейтер едва заметно улыбнулся и положил ладонь на рукоять гладиуса. — Полагаю, я сумею что-нибудь придумать. *** — Я знаю это выражение твоего лица, — спокойно сказал Ламия, приближаясь к Сиду. Положил руки ему на плечи, успокаивающе сжал. — Оно означает большие неприятности. Сид по-обыкновению находился в рубке управления, сидел в своем любимом кресле, закинув ноги на панель, и казался расслабленно добродушным. Таким, каким бывал, только если что-то шло по-настоящему плохо. Впрочем, дела сейчас в принципе шли не слишком хорошо. А тебя никогда не бывает рядом с ним, шепнул отравленный голос внутри. Он дал тебе так много, но сейчас, когда есть возможность вернуть долг, что ты делаешь? Сидишь с Уорреном на «Буре». Но Ламия отлично знал, что делал, почему был на «Буре». Он пытался не сойти с ума. Парадоксально, но рядом с Уорреном не сходить с ума получалось лучше всего. — Благословенны твои руки, душа моя, — прикрывая глаза отозвался Сид, и посерьезнел. Мгновенно, будто кто-то переключил кадры. — Ты прав. Плохие новости с Равоны. Точнее, первые новости с Равоны. Моя прекрасная Мина всерьез взялась за моих информаторов, а найти новых оказалось совсем нелегко. — Неудивительно, в конце концов, смерть Кайссера многое перевернула на Равоне, и случилась совсем недавно. Неделя на то, чтобы получить информацию. Не так уж долго. — Целая вечность, душа моя, если речь идет о том, как мало времени у нас осталось. Слишком долго. Ламия проанализировал то, что услышал и то, что почувствовал — как моментально окрасился злостью и чем-то очень темным поток чувств Сида — и сделал вывод: — Что-то с Сайфер? — Моя прекрасная Мина не только позаботилась, чтобы я ничего не знал. Главный фокус она приберегла на потом. — Что сделала Сайфер? — Она не стала продавать Леона. Решила оставить его себе. И тем самым поставила под удар себя, как прекрасно понимал Ламия. Себя и всех, кто оказывался рядом. Слейтер должен был попасть к черным, а это означало опасность для всех, кому не повезло оказаться поблизости. Ламия знал о записи, которую Сид оставил легионеру на прощанье, видел ее. Вопрос в том, видела ли ее Сайфер. — Возможно, она не знает о пророчестве. Или же не понимает, чем оно грозит. — Моя прекрасная вовсе не дура, она вполне способна посмотреть запись и сделать выводы. — Возможно, — предположил Ламия. — Именно поэтому она и оставила Слейтера рядом с собой. Ей показалось слишком странным твое поведение. Ты предложил ей продать легионера и сам же признался ему на записи в любви. Отправил его в криокамере, но без кандалов и вооруженного. Рассчитал дозу снотворного так, чтобы этот легионер проснулся до того, как Сайфер доберется до контейнера. Сид рассмеялся: — Душа моя, а тебе тоже нужно объяснять, зачем я это сделал? — Нет, — Ламия чуть грустно улыбнулся, и успокаивающе провел ладонью по волосам Сида. — Мне не нужно. Я слишком хорошо тебя знаю. — Я всего лишь хотел, чтобы ему не было слишком страшно, — тихо отозвался тот. — Чтобы, потеряв все, за секунду, после предательства того, кого любит, мог опереться хоть на что-то. — Иллюзия свободы, — эхом отозвался Ламия. — Ничто из этого — ни оружие, ни отсутствие кандалов, не помогло бы ему, реши Сайфер действительно его продать. Ей достаточно было бы пустить усыпляющий газ в отсек, где Слейтер находился. — Разве иллюзия это так мало? — спросил Сид. — Разве тот самый первый момент, когда мой Леон открыл глаза и хотя бы не чувствовал себя беспомощным ничего не стоит? — Я не знаю, — честно ответил ему Ламия. — Но зато я отлично знаю тебя. У тебя на все больше одной причины. Ты не оставил бы Слейтеру оружие только для того, чтобы пощадить его чувства. Не тогда, когда от каждой мелочи зависит будущее. Сид рассмеялся, горько и светло одновременно, и прижал ладонь Ламии к губам, коснулся кольца венеры: — Браво, душа моя. Ты действительно знаешь меня лучше всех. И ты прав. Я рассчитывал, что увидев прямо перед собой легионера без кандалов, моя прекрасная Мина послушает инстинкт самосохранения. — Ты надеялся, что ее это напугает, — предположил Ламия. — Что она постарается избавиться от Слейтера как можно скорее. — Верно. — Запись с признанием для Слейтера была всего лишь подстраховкой. По твоему плану, легионер проснулся бы заранее, кинулся звонить тебе, посмотрел запись, а потом его вырубила бы Сайфер, — Ламия задумчиво побарабанил пальцами по спинке кресла, на котором сидел Сид. — И продала. Или вырубила его, посмотрела запись, и все равно продала, побоявшись пророчества. Ты пытался направить Сайфер по нужному тебе пути. — Я, душа моя, пытался сказать Леону, что люблю его, — поправил Сид. — Но я знал, что прекрасная Мина может увидеть запись. Рассчитывал, что это поможет ей принять правильное решение, задумай она вдруг сделать какую-нибудь глупость. Но, как видишь, в чем-то я облажался. Леон все еще на Равоне. Все еще у Мины, и скоро, сам того не желая, он приведет к ней черных. Ламия признавал, что Сид сделал все от него зависящее, чтобы вывести из-под удара Мину Сайфер, учитывая, что именно он втянул ее во всю историю с черными. — Я все-таки облажался, — эхом повторил Сид. — Все-таки в чем-то ошибся. — Ты все сделал правильно, — отозвался Ламия. — Не учел только одного. Жизнь — это… -… игра вслепую, — рассмеялся Хаотик. — Верно. Что ж, я сделал, что мог, и теперь моя прекрасная сама по себе. Я буду переживать, если она пострадает, но не стану вмешиваться. Действительно, понял Ламия, Сид будет переживать, если из-за него погибнет мать Дерри. И все-таки не вмешается. — Легионер изменил тебя. — Разве ты не говорил этого раньше, душа моя? Конечно, изменил. — Я всякий раз поражаюсь насколько, — признал Ламия. *** Слейтер почувствовал, что что-то не так, как только они приземлились на причале в одном из подземных переходов Равоны. Туннель был темным, горело только несколько тусклых светильников, и вокруг царила неестественная тишина, но насторожило Слейтера не это. Его насторожил запах, который ударил в ноздри, стоило им выйти из флаера. Едва различимый даже для обостренных чувств легионера и одновременно с тем, запах, который невозможно было ни с чем спутать. — Пахнет кровью, — сказал Слейтер, положив руку на гладиус и, к чести Мины, она не стала переспрашивать или сомневаться, ответила только: — Черные решили перекрыть все выходы с планеты. Законсервировать город. Откуда только узнали об этом месте? Она говорила спокойно, без обычной своей ругани, и Слейтер как-то инстинктивно чувствовал, что это плохой знак. — Достаточно сильный чтец мыслей мог выловить это из сознания горожан, — отозвался он, прислушиваясь. Они стояли на посадочной площадке, возле флаера, не решаясь продвигаться дальше. Дерри вышел тоже, и теперь нерешительно топтался рядом — бледный и какой-то потерянный. Впрочем, справедливо рассудил Слейтер, уже это для ребенка было немало. — Если черные знают про это место, про другие нелегальные площадки могут знать тоже, — Мина тоже достала оружие, проверила уровень заряда бластера, бросила короткий взгляд на Дерри. — В стенном отсеке во флаере есть гравитационные скафандры, принеси сюда. — Ситуация паршивая, — добавила она, когда Дерри ушел. — Время играет против нас. Если на этой площадке уже побывали черные, остальные тоже уже могут быть захвачены. — Откуда у черных ресурсы для захвата города? — спросил Слейтер. — Они используют машины, модификантов, — коротко пожала плечами Мина. — И у них есть те, кто обладает Даром. Видимо этого достаточно. — Даже модификантов и машины нельзя провезти на планету в неограниченном количестве, — покачал головой Слейтер. — Возможно их достаточно для захвата, но не для контроля. — Что ты имеешь ввиду? — Мина настороженно оглядывала темный проход напротив них. — Черные торопятся, им нужно перекрыть все пути с планеты как можно быстрее, — пояснил Слейтер. — И у них нет возможности оставлять сильные отряды на каждой из захваченных точек. Он говорил то, что она и сама наверняка понимала, но все же не решалась озвучить вслух. Вернулся Дерри с браслетами скафандров: — Мам, там их всего два, — сказал он, и голос его звучал виновато, как будто это зависело от него. — Они для тебя и Слейтера. Одевайте, — она перевела холодный, жесткий взгляд на провал входа и добавила. — Нужно проверить, может быть, что-то внутри уцелело. Корабли наверняка выведены из строя, но даже на шаттле можно выйти на орбиту, подать сигнал, чтобы нас подобрали. — Будет лучше, если скафандры останутся у вас, — спокойно отозвался Слейтер. — Вы уязвимее. — Засунь благородство подальше, — досадливо отмахнулась Мина. — Сейчас ты наша главная боевая единица, и мы не можем позволить, чтобы тебя вырубило зарядом дезинтегратора или порцией усыпляющего газа. Я не справлюсь с боевым роботом сама. Слейтер не стал спорить больше, кивнул и пообещал Дерри: — Я не позволю, чтобы с тобой или твоей мамой что-то случилось. Верь мне. *** На тела они наткнулись в коридоре, сразу за первыми автоматическими дверьми. Те были заперты, и Слейтер просто вскрыл их гладиусом. Запах крови стал практически невыносимым, смешанным с запахом гниения, и именно это заставило насторожиться — нападение черных началось несколько часов назад, несколько совершенно безумных часов за которые эти фанатики успели почти полностью подчинить себе город — трупы не могли начать разлагаться. Модификант выскочил из груды тел, быстро для человека, но медленно для легионера, и Слейтер рассек его надвое. Существо дернулось и затихло, нелепо раскинув конечности, и только теперь стало понятно, что когда-то оно было человеком. Чудовищно изуродованное, изрезанное и обожженное почти до неузнаваемости, изувеченное и дополненное механическими деталями, тем не менее, оно все еще несло сходство с тем, чем было когда-то. С тем, кем было когда-то. Сама идея была настолько отвратительна, что Слейтера замутило. — Послушник, — досадливо сплюнула Мина, заставив его посмотреть на нее. — Черные промывают людям мозги и превращают их в это. — Ты сталкивалась с чем-то подобным? — Только видела отчеты, — покачала головой она. — Во всех говорилось одно и то же. Послушники не ходят одни. Мина еще не успела договорить, а он уже знал, о чем идет речь. Слышал шаги вокруг, тихие, шелестящие. — Значит, — сказал Слейтер спокойно. — Я убил человека. — И что думаешь? — усмехнулась она, хотя не могла слышать приближения модификантов. — Я думаю, что правильно делал свою работу. Следующий модификант выпрыгнул из отъехавшей стенной панели, бросился к Дерри. Слейтер разрубил изуродованное лицо, четко по линии профиля и пинком откинул перекореженное тело назад, переместился, чтобы встретить еще одного модификанта у люка в потолке, и на сей раз даже не стал использовать гладиус, просто раздавил голову послушника о край люка, заставляя гротескное тело дернуться и перегородить проход. — Ты их чувствуешь? — напряженно спросила Мина. — Слышу, — коротко поправил ее Слейтер. — Много еще? — Не больше пяти, — отозвался он. — Все поблизости. Должно быть, остальные помещения охраняются иначе. Они кружили поблизости, пахли кровью и гнилью. — Почему они не нападают? — тихо прошептал Дерри. — Ищут способ, чтобы это сработало, — спокойно сказал ему Слейтер. — Они его не найдут. Не успеют. И тогда он напал первым, напал на звук, вспарывая гладиусом металл перегородки так же легко, как вспорол бы тонкую ткань, безошибочно находя живые тела. Послушников оказалось еще четверо, все одинаково уродливые, искалеченные: лезвия торчали из обрубков рук и ног, рты были зашиты, веки — срезаны. Каждый был изувечен по-своему, но во всех них чувствовался… почерк. Нечто неуловимо общее, будто их создал кто-то один. Кто-то с совершенно больной фантазией. Может быть, эти люди — если послушников можно было еще считать людьми — даже не были виноваты. Отвлеченно, той частью, что могла сопереживать и сочувствовать, Слейтеру было почти жаль их. Но инстинкт легионера — желание, потребность защищать — уже вытесняли все остальное. И еще где-то на задворках сознания билась мысль: неужели Сиду суждено превратиться в нечто подобное? — Все? — тонким голосом спросил Дерри, старательно делая вид, что не напуган до смерти, хотя получалось у него не слишком убедительно. Чудо, что ребенок вроде него вообще был способен контролировать себя в подобной ситуации, что не запаниковал, и Слейтер мимоходом подумал, что должно быть, дело в его генах. В том, что от Сида и от Мины Дерри взял лучшее — ее прямоту и его бесстрашие. — Держитесь у меня за спиной, — сказал Слейтер, выходя вперед. Послушники не были единственным, что оставили черные в этих коридорах. Было что-то еще. Слейтер прикрыл глаза, сосредотачиваясь на звуках. Что-то большое, механическое. По звукам слишком неповоротливое, чтобы проходить в подземных коридорах Равоны, но все же как-то оно умудрялось проходить, действовать. — Ты справишься? — напряженно спросила Мина. — Да, — просто ответил ей Слейтер, и убежденность его не имела ничего общего с примерными шансами и уровнями силы. Это была убежденность существа, созданного, чтобы защищать и готового выполнять свой долг. Слейтер не знал, насколько опасно то, что шло к ним. Он знал только, что оно никому не причинит вреда. Это была убежденность легионера. *** Благодаря Кайссеру, чтоб ему поярче горелось в аду, Мина в своей жизни повидала достаточно боевых механизмов. Самых разных роботов, андроидов и просто охранных инсталяций, заточенных под то, чтобы резать, сжигать, распылять и давить людей, но ничего подобного раньше ей определенно не встречалось. Эта… тварь была огромной, едва помещалась в коридоре, но передвигалась легко, быстро — убирала внутрь часть своих механизмов, чтобы обогнуть углы, и выпускала снова. Похожая на гиганскую стальную сороконожку, перевитая нитями плоти, это была самая уродливая механическая дрянь, какую Мина видела в своей жизни. И по этой твари ползали, словно жуки, твари поменьше. — Это химера, я полагаю, — невозмутимо заметил Слейтер. — Если так, то и главным телом и миниботами на нем управляет один центр. Мина сразу поняла о чем он говорил — современные компьютеры были размером с гранулу консерванта, легко помещались даже в ювелирных украшениях. Будь тварь живой, ее мозг легко можно было бы обнаружить и уничтожить, но на этой махине, центр управления мог находиться где угодно. Химера медлила, вращая окулярами, будто снимала мерки, не нападала. — У тебя есть импульсная бомба? — спокойно спросил Слейтер. Импульсная бомба — даже несколько, у Мины были всегда под рукой, так же, как бластер. На всякий случай, но… — Есть. — Не используй ее. Она может повредить уцелевшее оборудование и наши скафандры. — Знаю, — Мина фыркнула. — Не дура. А ты? Пойдешь драться с этой хренью с мечом, как прекрасный рыцарь? Слейтер мимолетно улыбнулся и выступил вперед: — Как прекрасный легионер. Все-таки невозможно было привыкнуть к тому, как он двигался. Будто призрак, исчезал и появлялся, и Мина не всегда успевала увидеть даже размытое пятно, когда он перемещался. Слейтер отсек один из манипуляторов, и тварь взревела, будто действительно могла чувствовать боль, попыталась достать его другим отростком — отвратительной металлической лапой, перевитой нитями плоти: алыми, влажно пульсировавшими. Несколько миниботов сорвались с этой лапы, полетели к Слейтеру и на долю секунды его фигура расплылась в движении, мелькнул гладиус, и миниботы посыпались на пол бесполезными кусками железа. Слейтер исчез из видимости снова и возник уже на хребте твари, погрузил гладиус в металлическое нутро по рукоять, рассекая его надвое. Химера распалась, чтобы тут же боковые ее манипуляторы сцепились между собой, срослись нитями плоти, закрепляя туловище, выстрелили лезвиями туда, где мгновением назад был Слейтер. Тот успел уйти, переместился вправо и назад, туда, где стоял Дерри, дернул его в сторону, и лезвие просвистело совсем рядом — быстро и смертельно, и Мина не успела осознать, что было бы, не окажись легионера поблизости. А в следующую секунду гладиус сверкнул у нее перед глазами и еще одно лезвие клацнуло о решетку пола. — Бомбу, — коротко скомандовал Слейтер, и ей даже в голову не пришло не подчиниться. Она просто вложила импульсницу в протянутую ладонь. Слейтер не стал использовать бомбу сразу, даже в горячке боя помнил, что это может повредить приборы или гравитационные скафандры. Может быть, легионеры вовсе не теряли головы во время драки, если так, то Мина им завидовала. Слейтер перехватил ее и Дерри руками, скользнул в сторону, уходя от выстрелившего в них манипулятора, и Мину обдало ветром, когда металлическая лапа пронеслась мимо. Слейтер развернулся, кинулся прочь, выманивая тварь за ними, и почему-то даже в такой ситуации Мине было очевидно, что это не бегство, а обманный маневр. Еще одно лезвие выстрелило вперед, тонкое и смертоносное, пронеслось совсем близко, а потом мир дернулся, и Мина поняла, что летит, едва успела перекатиться, гася инерцию, при ударе о пол. Дерри повезло больше — его скафандр, предназначенный нейтрализовать нежелательные воздействия, гравитации том числе, смягчил его падение. Мина отвлеклась на сына всего на секунду, не больше, но когда снова посмотрела на Слейтера, тот уже был у самой морды механического монстра, держал его за один из манипуляторов и — Мина едва верила тому, что видела — волок к причалу, где они оставили флаер. Это был рывок, быстрый и прекрасный в своей ослепительной простоте, в своей наглости. Слейтер просто скинул химеру вниз с причала, едва не свалив и флаер в процессе. Тварь не поднялась обратно, сгинула в провале. — Химера? — спросила Мина, просто чтобы убедиться, что с этой проблемой действительно покончено, и Слейтер коротко кивнул, невозмутимо глядя в ответ: — Уничтожена. Я использовал импульсную бомбу, — секунда и он уже был рядом с Дерри, помогал ему подняться. Мина прикинула сколько сил необходимо было, чтобы голыми руками проволочь химеру таких размеров от коридора до причала, и поняла, насколько осторожно кинул их с Дерри Слейтер, могла представить, что было бы с ними, бросай он в полную силу. — Ты сильнее, чем я думала, — сказала она. — Я не человек, — в который сказал Слейтер. — Это просто комплимент за то, что спас наши задницы. Спасибо, — она положила руку ему на плечо, прижала к себе Дерри, потому что хотела почувствовать руками, всем телом, что они все-таки выжили. Слейтер чуть улыбнулся. «Я просто делал свою работу» или «Это не было сложно» — Мина ожидала чего-то подобного, но он ответил другое: — Мне хочется вас защищать. Фраза была немного неловкая, беспомощная в том, как непривычно скованно она была произнесена, будто Слейтер… смущался? Не был уверен, что имеет право сказать что-то подобное? Вызывала странное, щемящее ощущение нежности и благодарности. — Ну тогда мы с тобой на одной волне, — Мина чуть сжала пальцы на его плече, без слов показывая: говори, что хочешь, будь каким хочешь, я от тебя не отвернусь. — Потому что нам с сыном защита сейчас точно будет не лишней. — Вы ведь не будете сейчас целоваться? — с сомнением спросил Дерри. — Потому что это было бы очень позорно. Как в каком-нибудь плохом фильме. Он был бледным, растрепанным и руки у него тряслись, но Дерри держался лучше, чем Мина могла ожидать. — Мы даже не собирались, — заверил его Слейтер, и Мина фыркнула: — Говори за себя, — в конце концов, девочка имеет право помечтать о поцелуе с принцем-защитником в белом плаще. Хотя на сей раз Слейтер был в черной униформе охранников «Марии». Слейтера ее слова, похоже, смутили, и то, как Мина подмигнула ему, тоже. — Нам нужно проверить, не осталось ли возможности улететь, — сказал он, переводя взгляд на провал входа. — Нас еще много ждет неприятных сюрпризов? — Мина посерьезнела, попыталась прикинуть, как им выбираться, если не получится улететь сейчас, и ситуация вырисовывалась очень уродливая. — Если что-то есть, я не слышу, — спокойно ответил Слейтер, снова превращаясь в идеального профессионала: холодного, безэмоционального. — Скорее всего, только ловушки. — Ты умеешь утешить девушку, — хмыкнула Мина, направляясь к провалу входа и увлекая Дерри за собой. — И вовсе ничего особенного, — тонким от страха голосом сказал он, глядя на изувеченные тела послушников, и Мина почувствовала укол вины. За то, что Хаотик оказался прав: она все-таки втянула Дерри во все это пиратско-повстанческое дерьмо, все-таки подвергла его опасности. Не потенциальной, а вполне реальной, худшей, пожалуй, из всех возможных. — Подумаешь, монстры в играх сейчас и пострашнее бывают. И все-таки Мина не могла отделаться от мысли о том, что всегда в глубине души считала это неизбежным. Все-таки Дерри был сыном своих родителей. *** Контрольные панели были уничтожены, но Слейтер и не ожидал иного. Судя по реакции Мины, это не было чем-то непоправимым. Она уверенно прошла вглубь, к дверям, как только Слейтер осмотрел помещение и убедился, что больше ловушек нет. Их и было изначально не слишком много, он обнаружил только встроенный настенный дезинтегратор и лазерную струну — ничего такого, с чем не мог бы справиться даже обычный профессионал-человек. Должно быть, после химеры, черные сочли, что размещать их нецелесообразно, или же ловушки устанавливал первый владелец нелегального космодрома. Двери, в которые вошла Мина, отделяли посадочную площадку от рубки управления. Площадка была маленькая, размером примерно с трюм-отсек «Хаоса», и стояло на ней всего два небольших корабля примерно с «Бурю» размером. Точнее то, что от них осталось. Слейтер всегда привык думать о космических кораблях, как о чем-то, чему почти невозможно повредить — они имели защиту от внешнего импульсного излучения, были созданы из специальных полимеров, выдерживавших и космических масштабов давление и соответствующие температуры. — Должно быть, пальнули из передвижного дезинтегратора, — мрачно сказала Мина то, о чем уже успел подумать он сам. — Если так, то корабли не пригодны к полету, — спокойно отозвался Слейтер, хотя понятия не имел, что им делать в таком случае. — На них могли уцелеть шаттлы или хотя бы аварийные челноки. Слейтер сомневался, что черные оставили целым хоть один шаттл, но аварийные капсулы действительно могли быть не задеты. — На них возможно выйти в космос? — спросил он. — Их двигатели не смогут преодолеть притяжение Равоны, — покачала головой Мина. — Но мы можем подняться на флаере и отстыковаться, как только его системы начнут выходить из строя. Этого хватит, чтобы подняться на орбиту, а там мы подадим сигнал бедствия. — Есть вероятность, что черные перехватят сигнал? — Нет, — Мина помолчала. — Если мы подадим его определенному адресату. Адресату, как понимал Слейтер, достаточно безумному, чтобы не побояться сунуться в область, вероятно захваченную черными. Тот, кому будет важно, что Мина может погибнуть. Или Дерри. — Ты пошлешь сигнал на «Хаос», — сказал он. — Это безумие. Хаотик… — ему пришлось сделать паузу, чтобы продолжить, чтобы справиться со своими чувствами и принять самому то, что он собирался сказать. — Хаотик может уже быть одним из них. И пророчество исполнится в точности, как предсказывал Малкеста. Оно уже пришло в движение, как шестеренки громадной, древней машины, и все, что попадало между этими шестеренками, оказывалось перемолото в труху. Равона. А теперь, возможно, Мина и Дерри. — Нам придется рискнуть, — убежденно сказала она. — Черные очень быстро узнают о том, что мы разделались с химерой, и тогда сюда явятся полным составом. Если кто-то из их обладающих Даром окажется поблизости, он поджарит нам мозги, а мне, знаешь ли, дороги мои мозги. — Хаотик может быть уже в другом секторе галактики. Он может просто не иметь возможности прилететь. — Я пошлю сигнал не только ему, — огрызнулась Мина. — Но те, на кого я действительно могу положиться, скорее всего, не успеют. — Ты могла бы подать сигнал бедствия Империи. Имперский патруль не может быть далеко. Слейтер понимал, как отвратительна ей мысль просить помощи у Империи, но, в конце концов, речь шла о жизни ее сына. — Имперский патруль не придет. Они никогда не приходят, если в деле замешаны черные. Точнее, они приходят слишком поздно. — Черные уже нападали на планеты? — На планеты — нет. На космические станции — да. «Галатея"-23 на которую они напали три годичных цикла назад была довольно крупной. Шестнадцать тысяч человек населения, и расположена намного ближе к Столице, чем мы. Думаешь, им кто-нибудь помог? — Должен быть другой выход, — убежденно сказал Слейтер. — Должен быть кто-то, кого ты можешь попросить о помощи, кроме Хаотика Сида. Неужели она действительно не видела, что происходит? Неужели не понимала, что играет пророчеству на руку, будто подводила Сида и Слейтера к предсказанию, не заботясь о том, чем это может для нее обернуться. — Слейтер, — устало ответила она. — Сейчас мне не до разборчивости. Может быть, есть и другой выход. Но я готова уцепиться за любой выход. Давай не тратить время на споры. Сначала нужно найти хоть один действующий челнок.