ИГРА ВСЛЕПУЮ

*** Слейтер пришел в себя сразу, как будто кто-то переключил его состояние с сна на бодрствование. Не было провала в памяти или путаницы в мыслях. Просто в один момент он был в главном зале Дворца, пытаясь удержать в пальцах гладиус, а в другой осознал, что лежит с закрытыми глазами в незнакомом помещении. Он чувствовал слабый запах сигарет, чуть горчащий, сразу напомнивший о Сиде. Слейтер лежал неподвижно, стараясь не выдавать, что проснулся и давая себе возможность оценить ситуацию. — Твои попытки изобразить сон забавны, но бессмысленны, — сказал красивый, спокойный голос. Звук был рядом, шел слева. — Я ввел нейтрализатор снотворного лично. О том, как и в каких временных рамках он действует, я осведомлен прекрасно. Слейтер приоткрыл глаза, осмотрелся, внимательно отмечая все детали. Он был обнажен, если не считать широких браслетов на руках и ногах, и ошейника, лежал на узкой жесткой кровати у огромного иллюминатора во всю стену, неактивного в тот момент. Значит, космос. Он на космическом корабле. За пределами Фивона, скорее всего. Слейтер зажмурился, сделал глубокий вздох. Паниковать было не время. Убедившись, что владеет собой достаточно, Слейтер открыл глаза снова. Рядом с кроватью в кресле сидел человек в просторных темно-красных одеждах священника Генетической Церкви, в его тонких изящных руках покоилась книга. Она была сделана из кожи полностью, даже страницы, и скреплена металлическими кольцами. По форзацу змеились белые письмена шрамов. Слейтер узнал книгу, хотя раньше ему ни разу не доводилось видеть Писание так близко. Человек в кресле был предсказуемо красив, как и все служители Церкви, с которыми Слейтеру доводилось встречаться. Светловолосый, с легким отливом рыжины в длинных волнистых волосах, темноглазый, с тонкими, совершенными чертами лица — живое воплощение девиза своей веры «Бог в наших генах». Во Дворце, где практически каждый имел доступ к чудесам генетического модифицирования, красота тела и лица была нормой, но священники даже при императорском дворе привлекали взгляды. Слейтер никогда не позволял себе предвзятости по отношению к гостям императрицы, но представители церкви вызывали у него почти подсознательное отторжение. — Если ты хочешь что-то спросить, я советую сделать это сейчас, — сказал человек. — Я не стану сидеть с тобой вечно. — Как он обошел защиту Дворца? — спокойно спросил Слейтер. Человек не стал спрашивать о ком идет речь, только высокомерно вздернул бровь: — Это первое, что интересует тебя, когда ты просыпаешься голый в чужой кровати? — Разумная предосторожность и психологический прием, чтобы я чувствовал себя уязвимым, — спокойно сказал Слейтер. — Я осведомлен о методах, применяемых захватчиками. Как именно он обошел защиту? — Почему ты думаешь, что я знаю детали? — человек чуть откинул голову, прищурился несколько презрительно. — Просто предположение, — осторожно ответил Слейтер. Попробовал двинуть рукой, но понял, что браслеты зафиксированы в статичном положении. Значит, силовые кандалы. — Ошибочное. Подобные незначительные детали волнуют меня мало. — Неожиданно встретить священника на корабле террористов. — Я не священник, а «Хаос» не корабль террористов. — Повстанцы? — Пираты. Слейтер помолчал, переваривая информацию: — Что привело пиратов в Фивонский Дворец? — Капитан большой любитель экзотических животных и безумных задач, — холодно ответил человек, высокомерно глядя на него. — Вы не одобряете? — сдержанно улыбнулся Слейтер. — Я против того, чтобы выращивать биомассу похожей на человека и наделять ее сознанием. Это может вызвать у нее необоснованные заблуждения. Слейтер заставил себя улыбнуться еще раз, хотя слова неприятно задели: — Я не склонен заблуждаться на свой счет. Человек наклонился над ним, зажал его подбородок в пальцах, заставляя посмотреть на себя и сказал почти ласково: — Ты — бесправный и бесполезный кусок мяса. Генетическая ошибка, которая думает, что может говорить со мной на равных, — его голос был низким, предупреждающим. — Если ты позволишь себе хотя бы тень неуважения в мой адрес, я разберу тебя на нуклеотиды. Я понятно выражаюсь? Слейтер попытался отдернуться от прикосновения, холодно посмотрел в темные глаза напротив: — Вполне. Потом он услышал смех, и человек отпустил его, выпрямился. — Я так спешил, и что же я вижу? — кривовато улыбаясь, сказал Сид, подходя ближе. — Как я и ожидал, вы сразу поладили. Чувствую себя прямо провидцем. — Впредь избавь меня от ухода за своими игрушками, — человек в красном направился к двери; когда он поравнялся с Сидом, тот схватил его за руку, дернул к себе и ласково сообщил: — Не трогай их, или я подумаю, что мы с тобой не так хорошо ладим, как хотелось бы. Это будет неприятно, правда? Человек высокомерно смотрел на него несколько секунд, потом презрительно фыркнул: — Играй во что хочешь. Если тебе так нравится трахать синтезированных животных, смазка в стенном отсеке. Сид рассмеялся снова и отпустил его руку: — Я знаю. Слейтер проследил, как бесшумно закрылась дверь комнаты за человеком, перевел взгляд на Сида. Сид потянулся, снял куртку, небрежно бросил в кресло, и сел на кровати: — Не обращай внимания. На самом деле Ламия просто чудо, до тех пор, пока ты смотришь на его визуальный файл. — Это можно сказать о многих, офицер СБ, — холодно заметил Слейтер, рассматривая линии татуировки на его руках. Сид невинно улыбнулся: — Офицер СБ? Я этого не говорил. Ты предположил это сам. — И ошибся. — Не вини себя слишком сильно, — сочувственно посоветовал Сид. — Ты сделал все, что мог. — Как вы проникли во Дворец? — Бабочка ключик принесла. Еще приложила к ключику трехмерную проекцию комплекса, записи с камер, список гостей на ближайшие полтора года, легионерский устав и твое личное дело с медицинской картой. — Невозможно, — отрезал Слейтер. Сид рассмеялся: — Нет ничего невозможного, если замешан импульсный компьютер, который хочет увидеть звезды. — Импульсный компьютер — просто машина. Она не обладает ни волей, ни сознанием. — О, поверь мне, Леон, — Сид наклонился к самому его уху, потерся носом, так естественно, словно делал это уже сотню раз. — У нее есть и сознание, и сердце. Слейтер отдернулся от прикосновения так, словно его обожгло, с трудом сохранил невозмутимое выражение лица: — Теракт в Котловане и взрыв офиса СБ — это тоже ты? — Бинго. Плюс много баллов за интуицию. — Зачем? — Ну, ты же не думаешь, что информацию и личные дела легионеров раздают просто так? Мне пришлось устроить шоу. — Несколько десятков погибших и около сотни раненых, чтобы продемонстрировать свои способности? Немало. Сид равнодушно пожал плечами: — Сколько есть. Слейтер облизал пересохшие губы, долго молчал, прежде чем спросить: — Где мы? — Минут пятнадцать назад вышли в гипер, и сияющей информационной волной мчимся сквозь пространство. Слейтер отвернулся, вздрогнул, когда почувствовал пальцы в своих волосах, спросил подчеркнуто резко: — И что дальше? Голос Сида прозвучал мягко, безмятежно, было слышно, что Сид улыбается: — Я отвезу тебя на одну из планет в далекой галактике, сделаю тебе документы и гражданство, сниму симпатичный домик, и мы заживем с тобой с садиком и птичками. Слейтер устало прикрыл глаза: — Ужасная перспектива. Сид рассмеялся, тихо и как-то интимно: — Шучу. Дальше я разденусь. Поцелую тебя сюда, — он коснулся пальцем под ключицей Слейтера. — Потом сюда. — Еще одно касание, на сей раз ниже. — Потом я подготовлю твое тело и трахну. Я продам твои генетические коды всем, кто захочет купить, и однажды отдам тебя в гарем старому, обрюзгшему извращенцу. Слейтер засмеялся в голос, хрипло и совсем невесело. Сид коснулся губами его ключицы, и смех прекратился, как будто его выключили. Слейтер принялся вырываться. Молча, сосредоточенно, ожесточенно, сдирая запястья и лодыжки о кандалы. Сид сидел рядом, смотрел на него сверху вниз, и терпеливо ждал, пока Слейтер выбьется из сил. В конце концов легионер замер на постели, тяжело дыша, обессиленно уткнувшись лбом в пахнущую сигаретами подушку. Сид погладил его по растрепавшимся волосам: — Хочешь шанс? Слейтер молчал долго, потом только коротко ответил: — Да. Сид снова погладил его по волосам, и на сей раз Слейтер отдернул голову. — Мы заключим пари. Если ты выиграешь, я отвезу тебя на любую планету по твоему выбору, сделаю тебе документы, дам денег и отпущу. Слейтер лежал с закрытыми глазами, выравнивая дыхание: — Если я проиграю? — Сам раздвинешь передо мной ноги, — усмехнулся Сид. — Никаких попыток вырваться и откусывания языка. Скажу сразу, шансов у тебя немного, но они есть. — Честное предложение. — Удивительно, учитывая, что я пират, насильник и убийца, правда? — Условия пари? — Я задам тебе простенький вопросик. Ты на него ответишь и, если ответишь правильно, я тебя отпущу. Если нет, ты в любом случае в выигрыше. — Как я узнаю, что ты не обманул меня? — Я наберу правильный ответ заранее. А потом мы сравним результаты. Ставлю сто единиц на то, что ты перехитришь самого себя. Слейтер кивнул, прищурился, прикидывая шансы: — Я согласен. — Ну, надеюсь, твои знания по биологии так же хороши, как и ты сам, — весело заключил Сид, активировал проекцию личного компьютера, набрал короткое сообщение, уменьшил его до нескольких миллиметров, зажал в пальцах. — Готов? — Вполне, — холодно ответил ему Слейтер. — Знаешь, — Сид перестал улыбаться, посерьезнел, — причина по которой я на самом деле захватил Дворец так легко, а до того без проблем бегал по столице несколько дней — я телепат, и еще я провидец. Я никому этого раньше не говорил, но я вижу ауры и чувствую энергетические потоки, которые, сплетаясь, пронизывают реальность. Я могу управлять огнем и двигать предметы усилием воли. Посмотри мне в глаза, и скажи мне, кто я такой, если осмелишься. Скажи, Леон, и я отпущу тебя. Слейтер холодно посмотрел в ответ: — Геном-С. Представитель линии генетических мутаций, проявляющих сверхспособности. Я ответил достаточно просто? Не перехитрил себя? Несколько секунд Сид бесстрастно смотрел на него в ответ, потом растянул проекцию перед лицом легионера и заржал. Он хохотал долго, несколько раз почти успокаивался, потом замечал выражение лица Слейтера, и начинал снова. Слейтер неверяще смотрел на ответ. «Я — трепло». — Я же говорил, что ты перехитришь сам себя, — все еще посмеиваясь, сказал Сид, вытянулся на кровати рядом с ним и уткнулся лбом ему в шею. — Ты классный. Красивый, сильный и хрупкий. И я тебя хочу. Слейтер стиснул зубы, чтобы не заорать. — Дай угадаю, — задумчиво протянул Сид. — Ты оскорблен в лучших чувствах и готов предъявить претензии. — Не вижу смысла, — чувствуя комок в горле, выдавил Слейтер. — Мудрый вывод, — хрипло откликнулся Сид, скользнул ниже, прикусил сосок, совсем легонько. Слейтер судорожно выдохнул, заговорил только, когда был уверен, что голос не сорвется: — Если ты хочешь, чтобы я сам раздвинул перед тобой ноги, тебе придется ослабить кандалы. Сид рассмеялся, протянул руку, коснулся одного из наручей: — Я их просто отключу. Слейтер рванулся в тот же миг, как почувствовал, что оковы ослабли. Его тут же выгнуло судорогой боли, он обессиленно рухнул обратно на постель, тяжело дыша и дезориентированно глядя перед собой. — Леон, Леон… Я психопат, а не идиот, — невинно улыбнувшись, сообщил ему Сид. — Попытайся сбежать или причинить кому-то вред, и единственным пострадавшим будешь ты. Печально, но факт. Позже можем поплакать над этим вместе. Слейтер промолчал, собираясь с силами. Это всего лишь боль, ему просто нужно успеть. Он не успел. Ни в первый раз, ни во второй, ни в третий. Сколько их было? Четыре-пять попыток, пока он не выдохся полностью. Лежал на смятой постели, впервые осознавая собственную абсолютную беспомощность. Потом его обхватили сильные руки, прижали к теплому худому телу. Соприкосновение кожи с кожей было абсолютно новым. Ни на что не похожим. Сил вырываться не было. — Ш-ш-ш… — Сид ласково гладил его по голове, мягко укачивал, как маленького ребенка. — Ну все, все. Слейтер обессиленно рассмеялся: — Насильник пытается утешить будущую жертву? Сид фыркнул: — Ты не жертва, ты человек, который проиграл пари. Ситуация пикантная, но так бывает. Жаль, конечно, что тебе не удалось встретить свою судьбу во Дворце, несколько лет благочестиво с ней дружить, и впервые переспать в миссионерской позе в день годовщины вашей встречи. — Попытка расположить меня к себе? Старый психологический прием, который не работает на детях старше семи. Сид рассмеялся и поцеловал его в макушку: — Я уже говорил, что ты классный? — Когда я найду способ освободиться, я убью тебя. — Брось, — Сид отмахнулся. — Посмотри правде в глаза: если бы я не появился, трахнуться тебе не светило бы никогда. Ты слишком для этого правильный. — Это не означает, что я ухвачусь за первого встречного, — холодно ответил Слейтер, вздрогнул, когда рука Сида скользнула по его боку вниз, легла на бедро. Почему-то в тот момент он остро почувствовал исходящее от нее тепло. — Мне неприятны чужие прикосновения. — Вранье, — рассеянно откликнулся Сид, коснулся губами его плеча. — Думай об этом как о новом опыте. Кстати, ты знаешь, что у тебя обалденно мягкая кожа? — Отпусти. В ответ только низкий интимный смех: — Хорошая попытка, но не сработает с ребенком старше семи. — Это не доставит тебе удовольствия. Я не хочу. Снова смех, на сей раз так близко, что Слейтер мог чувствовать вибрацию кожей: — Это уже доставляет мне удовольствие. Чувствуешь? — что-то твердое прижалось к нему сзади, и он инстинктивно дернулся отстраниться, оказался прижат к иллюминатору. — Но если хочешь, могу дать тебе что-нибудь из дури. Вроде бы оставалось немного реда-3. На нем классно трахаться. Как будто улетаешь. — Я не могу, — произнести это спокойно стоило огромного труда. — С тобой не могу. Сид поцеловал его под лопаткой, и Слейтер кожей почувствовал, что он улыбается, услышал в голосе: — Можешь. И будешь, — пальцы Сида бесцеремонно скользнули между его ягодиц, легко нажали, и Слейтер судорожно втянул в себя воздух, бессмысленно дернулся. Сид продолжил спокойно и тихо: — Ты примешь меня до конца. Кончишь в моих руках. И когда я отпущу тебя, будешь чувствовать меня внутри. От тела сзади исходил жар, металлически-серое покрытие иллюминатора было холодным, почти ледяным. Слейтер почувствовал, что его колотит. Он всегда презрительно относился к одержимости сексом, как и любым удовольствием, считал абсурдным, что можно настолько утратить контроль над собственным телом, чтобы забыть обо всем. В тот момент он едва осознавал что-то помимо тепла чужого тела и холода. Прикосновения Сида казались обжигающими, как будто могли остаться на коже невидимыми следами, даже когда Сид убирал руку. Слейтер зажмурился. Сказал себе, что все нормально. Он справится. Это всего лишь прикосновения. Это не нож под ребра, не сломанные кости. Это ничего не значит. Отвращения не было. Было страшно. И еще было какое-то странное, наэлектризованное чувство. Непонятный внутренний голод, сродни тому, что не давал ему нормально жить в привычной клетке Дворца. Легионер. И к чему он пришел? Ничтожество. — Какой ты... — шептал Сид, покрывая его спину поцелуями, скользя ладонями по его телу, словно не мог остановиться. — Обалденный… чувственный… Его смех щекотал кожу, теплый, интимный: — Джекпот. Когда Слейтер почувствовал его руку на своем члене, он не отстранился. Подался вперед со стоном, уткнулся лбом в иллюминатор. Чужие уверенные движения воспринимались совсем не так, как свои. Слейтер и делал-то это не часто — мысль о вездесущих камерах не способствовала. Но в этой каюте они с Сидом были одни. Слейтер застонал снова, запрокинул голову, подстраиваясь под движения чужой руки. Непонятное тянущее чувство голода нарастало, хотелось больше. И быстрее. Еще немного… Почти… Потом Сид сжал его член у основания, тихо засмеялся: — Еще нет. Слейтер с шипением выдохнул воздух, потянулся закончить сам, и понял, что ему не дают двигаться кандалы. И снова этот проклятый теплый смех: — Раздвинь ноги. Слейтер замотал головой. Выгнулся, когда почувствовал легкий укус между лопаток. — Раздвинь, — повторил Сид. Еще один укус: — Или я оставлю тебя так. — Ненавижу, — выдавил Слейтер, не открывая глаз. Согнул ногу, открывая Сиду доступ, и чувствуя себя уязвимым. Сид взял что-то из отсека над головой, фыркнул беззлобно и насмешливо: — Тебя просто бесит, что от тебя ничего не зависит. Слейтер открыл рот, чтобы возразить. Почувствовал, как скользкие пальцы коснулись его ануса, задохнулся. — Расслабься, — посоветовал Сид, легко прикусил его шею. — Невозможно, — он огрызнулся в ответ. — Умножь шестнадцать на восемь. — Что? Слейтер застонал, когда почувствовал, что один из пальцев мягко проник внутрь. — Шестнадцать на восемь. От точки, где Сид касался его внутри распространялось тепло, какое-то странное, от которого хотелось выгибаться. Боли не было, было странное, чужеродное, расплавляющее ощущение. Почти приятное. — Сто… — задыхаясь выдавил Слейтер. — Сто двадцать восемь. Сид фыркнул от смеха, добавил еще один палец, и Слейтер впервые почувствовал дискомфорт от растяжения, прикусил губу. — Сто двадцать восемь на три? Пальцы растягивали его, касались чего-то, что вызывало желание податься им навстречу. — Триста… триста шестьдесят… — Слейтер задыхался, мысли путались. — Восемьдесят… пять… четыре… Триста восемьдесят четыре. Три пальца, теперь было по-настоящему больно. Слейтер подался назад, застонал. Сид поддразнил: — Прикладная арифметика в действии. — Заткнись, — огрызнулся Слейтер, мотнул головой, отбрасывая лезущие в глаза волосы, снова нетерпеливо подался назад. В тот момент ему было все равно, кто такой Сид и чего он хочет. Значение имело только это нарастающее нетерпеливое, красное чувство. Почти неодолимый телесный голод. — Ш-ш-ш, тихо… — Сид отстранился, игнорируя разочарованный стон. Слейтер услышал тихое шуршание одежды, металлический звук молнии — острый, обещающий. Потом почувствовал, как горячие ладони ложатся на лопатки, осторожно убирают волосы. Как влажные губы касаются основания шеи. Как чужое обнаженное тело прижимается к нему сзади. Кожей к коже, вызывая дрожь. — Готов? — шепот на ухо, сбивчивый, жадный. Слейтер мог бы притвориться, что не понимает. Мог бы попытаться вырваться. Вместо этого он закрыл глаза, судорожно сглотнул и выдавил: — Да. Сид вошел в него одним плавным, настойчивым движением. Сразу на всю длину. И замер. Слейтер задохнулся от боли, выгнулся, пытаясь отстраниться. Сжал руки в кулаки, уткнулся лбом в иллюминатор, заставляя себя расслабиться. От того места, где они с Сидом были соединены, растекалось тепло, тянущее сладкое чувство. — Открой глаза, — услышал Слейтер и послушался. Перед ним в громадном иллюминаторе, в черноте космоса застыли, словно нарисованные, точки звезд, бесчисленные, насколько хватало взгляда. Слейтер почувствовал, как перехватило горло, не давая дышать. Почувствовал, как медленно, неторопливо начал двигаться Сид у него внутри, начал ласкать его член рукой, дразняще, невесомо. Слейтер словно со стороны услышал собственный всхлип. Болезненный, слабый звук. Звезды перед глазами расплылись. Он подался назад, резко, до боли. Вскрикнул. Почувствовал, как так же жадно подается вперед Сид. Больно. Жарко. Хорошо, как же хорошо. Сладко до горечи. Чужой успокаивающий шепот. Чужие горячие ладони, раздевающие до души, до того, о чем он и сам не подозревал. До голодного, жадного, задыхающегося от удовольствия существа, которое хочет искупаться в чужом тепле. Пропитаться чужим запахом до костей. Ближе. Еще ближе… — Пожалуйста... — его собственный сдавленный шепот. Тихие выдохи удовольствия. Чужой смех, довольный, счастливый… Чернота в иллюминаторе. Расплывающиеся точки звезд. Потом только нарастающее волной чувство, достигающее пика, обрушивающееся на него, как электрический разряд к каждой клетке. Пальцы, переплетенные с его, стискивающие до боли. Чужой хриплый стон, сбивчивое дыхание. Все. *** Осознание того, что произошло, накатило не сразу. Сначала была странная гудящая легкость во всем теле, сытое равнодушие к окружающему, пока Слейтер лежал, прижимаясь лбом к холодному стеклу иллюминатора, чувствовал, как успокаивается бешено колотящееся сердце. Дыхание все еще срывалось на всхлипы. Потом Сид за его спиной выдохнул, отстранился, перекатившись на спину и засмеялся: — О-бал-деть. Леон, ты просто бомба. «Бомба?» — равнодушно подумал Слейтер, а потом его затрясло. Фрагменты случившегося посыпались, как осколки стекла. Чужие руки на его теле. Прикосновения. Поцелуи — легкие, жгучие, по спине и плечам. Волосы лезут в глаза. Холод иллюминатора, жар чужого тела. Движение внутри. Смех. Стоны. И слова. Пожалуйста… Шестнадцать на восемь. — Отпусти, — хрипло выдавил он, отчаянно борясь с накатившей паникой. Дернулся, но кандалы держали прочно. Как будто их сделали специально для него. — Ну вот, — разочарованно протянул Сид. — Леон, паника — это мило, но во время, а не после. — Отпусти… Сид фыркнул, насмешливо и добродушно, и Слейтер сорвался. Закричал, забился, пытаясь вырвать руки из кандалов, не осознавая, что делает, полностью потеряв контроль над собой и своими реакциями. Потом его тряхнуло болью, выгнуло в беззвучном крике. И отпустило. Он безвольно обмяк на постели, почувствовал, что кандалы больше не держат. Потом Сид притянул его к себе, обнял. Сил вырываться больше не было. Было почти все равно. Сид курил и молчал, задумчиво гладил его по волосам. Слейтер равнодушно следил за завитками сизого дыма и не двигался. — Знаешь, Леон, — Сид заговорил первым, голос у него был обычный. Ни сожаления, ни притворного сочувствия. Почти веселый, небрежный голос. — Я могу соврать, но шучу обычно правдиво. Я действительно не психолог. Не выношу диагнозы, не сужу легионеров на профпригодность. Мне захотелось, и я взял. Тебе захотелось, и у тебя унесло крышу. Каждому свое. Слейтер сглотнул, заговорил только, когда был уверен, что голос прозвучит ровно: — Наркотик? Сид тихо засмеялся: — Об-ло-мись, но нет. Просто ты так устроен. Приятный сюрприз, я такое раньше только в порнухе видел. Слейтер закрыл глаза, отсчитал пять ударов собственного сердца, чтобы успокоиться и сказал: — Ты больше никогда со мной этого не сделаешь. Сид взъерошил его волосы, улыбнулся: — Ультиматум — это все еще мило, но я предпочитаю компромиссы. Скажем так, не сделаю, если ты сам не… — он поднял глаза к потолку, изображая крайнюю степень серьезности. — Дай подумать, попросишь или захочешь? Захочешь. Пока ты сам не захочешь. Слейтер почувствовал, как вдоль позвоночника прошел холодок. Слишком свежим было воспоминание о том, как он может… хотеть. — Эй, Леон, — шепнул Сид ему на ухо, заставив инстинктивно дернуться. — Ты ведь не настолько хрупкий. Не ломайся. Это вызвало злость. Слейтер смерил его ледяным взглядом: — Этого недостаточно, чтобы меня сломать. — Никто не стал бы тебя обвинять, — преувеличенно серьезно продолжил Сид. — Все-таки первый раз. Это очень важно. Невозможно забыть первого человека, который тебя трахнул. — Твой первый раз тоже был изнасилованием? — холодно осведомился Слейтер. Сид рассмеялся: — Не помню. Слейтер отстранился, сел на кровати и произнес подчеркнуто бесстрастно: — Мне нужно в душ. — Сейчас докурю и пойдем. — Я пойду один. — Забавное построение фразы, но нет, — Сид сделал последнюю затяжку и потушил сигарету об язык, сунул окурок в утилизатор. — Уверен, когда мозги под этими роскошными золотыми волосами заработают, ты вспомнишь, что душ зачастую настраивается на генкод владельца. Слейтер сидел подчеркнуто неподвижно, не вздрогнул, когда Сид собрал его волосы, отвел в сторону, прижался губами к основанию шеи: — Знаешь, готов поспорить, ты все еще меня чувствуешь, там, внутри. Слейтер чувствовал. Фантомное ощущение заполненности, растяжения мышц. Боли. Удовольствия. Жара. Ответил он намеренно бесстрастно: — Душ. Сид рассмеялся, встал и потянул Слейтера за собой: — Я уже говорил, что твой командный тон меня заводит? *** В душевой кабине было тесно, Слейтеру стоило огромного труда не задеть Сида даже случайно. Сид дотронуться до него не пытался. Просто включил воду, ополоснулся и вышел, оставив Слейтера одного, только сказав напоследок: — Перегородки здесь звуконепроницаемые. Забавно, правда? Как только дверь за ним закрылась, Слейтер сполз по стене на пол. На несколько секунд спрятал лицо в ладонях, приказал себе успокоиться. Паника или истерика ничего ему не дадут. Не произошло ничего, с чем он не сможет справиться. Просто насилие. Непривычный, странный вид насилия. Он легионер. Не так легко сломать легионера. Не настолько легко. Нужно встать. Помыться. Узнать, где он и что происходит. Ну все, все… Такой успокаивающий голос. Хватит. Он легионер. Он найдет выход. Выберется. Десять секунд. Собраться и встать. Слейтер вдохнул, выдохнул. Поднялся, методично убрал волосы назад и стал под теплые струи воды. *** Когда Слейтер вышел из душевого отсека, Сид уже был одет. Сидел в кресле у кровати, положив ноги на небольшую выдвижную тумбу и задумчиво крутил в пальцах трехмерную проекцию какого-то здания. Слейтер застыл у двери отсека, не пытаясь подойти ближе и не пытаясь закрыться, словно собственная нагота ничуть его не смущала. Он не видел смысла заговаривать первым, поэтому молчал и ждал, пока Сид обратит на него внимание. Сид оторвался от проекции, поднял голову, задумчиво улыбнулся. Почему-то выдержать его взгляд было тяжело. Он смотрел так, словно видел одновременно Слейтера перед ним, и того другого, которого трахал, вжав в иллюминатор. — Я спросил бы как ты, но и без того способен угадать ответ, — Сид щелкнул пальцами, и проекция рассыпалась серебристой пылью, прежде, чем Слейтер успел рассмотреть ее повнимательнее. — Я жив и физически не ранен, — холодно ответил ему Слейтер. — Спасибо. Сид зажал в пальцах одно из вплетенных в его волосы перьев, задумчиво покрутил, фыркнул: — Никогда не доверял людям, которые говорят «спасибо», не испытывая благодарности. — Я вообще не стал бы доверять человеку, которого изнасиловал, — отпарировал Слейтер. Сид рассмеялся: — Ну что я могу сказать? Я экстремал. — Достаточно, чтобы напасть на Фивонский Дворец. — Да вообще на всю голову, — он улыбнулся и добавил так словно говорил какую-то понятную только им двоим шутку. — Даже на обе, если задуматься. Слейтер сделал вид, что не понял: — Где мы? — Ты спрашиваешь про корабль, координаты или галактику? — Сид снова активировал проекцию компьютера, но на сей раз в его пальцах появилось изображение звездной системы. — Не то чтобы я собирался от тебя что-то скрыть. В конце концов, ты очень важный гость. — Приближенный к телу, — отпарировал Слейтер. Сид преувеличенно удивленно улыбнулся в ответ: — Леон, ты меня просто шокируешь, — потом его улыбка превратилась в беззлобную усмешку. — Это приглашение? Слейтер подавил желание отвести взгляд: — Я предпочту, чтобы ты не называл меня по имени. Сид равнодушно пожал плечами: — Я все равно буду. Извини. — Никогда не доверял людям, которые извиняются, не чувствуя себя виноватыми. Сид расхохотался: — Ты классный. Красивый, интересный и забавный, — он протянул к Слейтеру руку и сказал тихо и мягко: — Иди сюда. Слейтер почувствовал, как у него пересыхает в горле: — Предпочту этого не делать. Сид фыркнул: — Страшно? — Не испытываю желания. — Правда? Тогда, раз желание испытываю я, мне и подходить, — он легко встал, преодолел расстояние между ними, неспешно и небрежно. Слейтер застыл, борясь с внутренним желанием вжаться в стену. Расправил плечи, посмотрел вперед, мимо Сида, сказал подчеркнуто бесстрастно: — Мне казалось, ты не станешь этого делать, пока я не захочу. Сид коснулся пальцами стены рядом с его бедром, провел вверх, как будто лаская. Слейтер мог чувствовать тепло, исходящее от его руки. — Разве я что-то делаю? Просто стою и лапаю стену, как дебил. Потом Сид отодвинулся и растянул проекцию звездной системы между ними, кивнул, указывая на одну из планет: — Равона. Мы вышли из гипера и направляемся к ней. Милая тихая планетка, абсолютно не похожая на столицу. Тебе понравится, — он увеличил масштаб, пока не возник светящийся диск галактики. — ZR-45, сейчас мы где-то здесь, — он показал на часть неподалеку от края. Потом увеличил масштаб еще и показал на соседнюю галактику. — ZR-43. Орион — звезда Фивона ближе к центру. — Понятно, — собственный голос показался Слейтеру чужим. Сид засмеялся: — Не то, чтобы я не уважал твои страдания, но мы говорим о получасе пути в гипере. — Мы говорим о миллиардах световых лет, — поправил его Слейтер. — Как огромен мир, в котором мы живем. Обнимемся, и будь что будет. — Предпочту этого не делать. Как называется корабль? — «Хаос». Лучший эсминец Империи во всем своем механическом великолепии. Бывший эсминец, правда. — Поэтому Хаотик Сид? Сид шутливо поклонился: — Единственный, неповторимый, к твоим услугам. Самый отважный капитан по эту сторону бесконечности. Пират, убийца, просто нехороший человек. — Ты забыл насильника, — напомнил Слейтер холодно. — Главное, — Сид посмотрел ему прямо в глаза, — чтобы не забыл ты. Слейтер отвел взгляд, даже понимая, что этого делать не следует, почувствовал злость на самого себя, поэтому спросил резче, чем собирался: — Почему именно я? Сид сунул руку в карман, достал сигареты, прикурил одну, рассмеялся: — Ответ в зеркале. — Мой дизайн не является чем-то выдающимся. Если дело во внешности, тебе стоило выбрать Лагатта, — мысль о младшем легионере отозвалась уколом боли, и Слейтер предпочел сосредоточиться на разговоре. Сид чуть склонил голову, усмехнулся: — Хочешь начистоту? — Да. — Мне понравился твой взгляд. Ты живой. — Легионеры не вещи, — жестко напомнил Слейтер. — Чего не скажешь об иных людях. Я посмотрел на тебя, и подумал, будет жалко, если ты загнешься в своем Дворце. Одинокая, прекрасная драгоценность, ни разу не видевшая звезд. Ни один пират не смог бы устоять. — Меня устраивала моя жизнь, — Слейтер собирался произнести это бесстрастно, но в голос все равно просочилась злость. Сид расхохотался, как будто Слейтер сказал что-то очень смешное. Потом встретился с ним глазами снова, и смех прекратился, словно выключенный, осталась только кривоватая усмешка: — Ты пытаешься врать себе или мне? Я ведь читал твое личное дело. Ты бежал от своей клетки всеми доступными тебе способами. Просто до меня тебе никогда ничего не светило. — Надо полагать, мне следует тебя поблагодарить. Сейчас мое будущее представляется в самом радужном свете, — сохранять спокойствие становилось все сложнее. Сид затянулся, улыбнулся, выдыхая дым в воздух: — Видимо, себе. Простой вопрос: если бы ты мог отмотать назад и отменить нашу с тобой встречу, ты бы это сделал? Слейтер промолчал. Сид отступил на шаг назад, и придирчиво его осмотрел: — Знаешь, я тут подумал, раз уж ты не вещь, тебе потребуется одежда. *** Вызов от капитана пришел сразу после того, как Форкс удалось заснуть. Открыв глаза и увидев мигающую проекцию вызова, она застонала, сделала глубокий вдох, села на постели и активировала коннект: — При всем уважении, сэр, лучше бы это было что-нибудь важное. Сид предсказуемо улыбался: — Девочка моя, нет ничего второстепенного в нашем лучшем из миров. Кроме чувств моих бедных подчиненных. — Вы мудак, сэр. — Я знаю, — говоря это, он выглядел до крайности довольным. Форкс зевнула, прикрывая рот рукой: — Что вы хотели? — Я — ничего. Но нашему другу легионеру Леону нужна одежда. — И вы позвонили мне? — На кого еще я могу рассчитывать, если вся команда отмечает столичные приключения? — Я думаю про вас плохое слово, сэр. Сид рассмеялся и подмигнул: — Скорее всего, ты думаешь правильно. Жду у себя через пятнадцать минут. И он отключился. Форкс зевнула еще раз и выбралась из кровати. Как назло, складской отсек находился на другом конце корабля. *** Сид отключил коннект, и проекция переговорного окна исчезла: — На твое счастье, у девочки нет чувства юмора, так что одежда, скорее всего, будет приличной. Слейтер промолчал. Сид откинулся на кресле, задумчиво глядя в потолок: — По моему опыту, если пленный перестает задавать вопросы, он готовится сделать какую-нибудь пакость. Слейтер ответил ему равнодушным взглядом: — Или просто размышляет о ситуации, в которой оказался. — Мой тебе совет — будешь пытаться сбежать, дождись, пока мы окажемся на планете. На корабле шансы у тебя нулевые. — Я осознаю это, — спокойно подтвердил Слейтер. Он так и остался у стены. Второго кресла в комнате Сида не было, сесть на кровать Слейтер был не готов. Мышцы внутри неприятно тянуло. …ты будешь чувствовать меня внутри… Думать об этом не имело смысла. — Я советую тебе бежать уже из дома извращенца, который так хочет ручного легионера. Слейтер не стал комментировать совет, спросил вместо этого: — Он с Равоны? — Как знать. Но мне бы этого не хотелось. — Ты не собираешься продавать меня сразу, — сделал вывод Слейтер. Сид рассмеялся: — Бинго. Ты нравишься мне, и ты мне интересен. Зачем бы я стал отдавать тебя? — Пока не наиграешься, — спокойно продолжил Слейтер. — Твои дедуктивные способности поражают меня все больше и больше. Такими темпами я презентую тебе кофеварку. Она сломана и не варит кофе, но лучшего приза за сообразительность на этом корабле нет. — Мое мнение тебя, разумеется, не интересует. — Насчет кофеварки? Не сильно. Ты в гостях у пиратов. Ничего личного, у нас просто не принято интересоваться чужим мнением. — Где я буду жить? — Здесь. И прежде чем ты лишишься шанса на кофеварку, да, у меня действительно только одна кровать. Слейтер помолчал, пытаясь найти доводы против, что-нибудь, что переубедило бы Сида. — Это будет неудобно в первую очередь для тебя самого, — сказал он, заставляя голос звучать подчеркнуто ровно. — Увы мне. На эту жертву я готов. — Я… предпочел бы жить один. Сид рассмеялся: — Правда? Никогда бы не поверил. Леон, мы на пиратском корабле. Нравы здесь действительно не столичные, и женщин всего три. Секс-андроиды — это мило, но людям все равно хочется чего-нибудь живого. А теперь реши простейшую логическую задачку: что команда сделает с пленником, если поймет, что капитан с ним уже наигрался. — Ты мог бы сказать, что моя неприкосновенность — часть заключенного контракта. — Тогда я не трахнул бы тебя сам, к тому же на корабле есть регенератор. Я думаю, ты понимаешь, что при наличии регенератора «неприкосновенность» превращается во «все равно никто не узнает». — Ты мог бы меня запереть. Сид улыбнулся, криво и довольно неприятно: — Поверь мне, ты действительно не хочешь оказаться в карцере пиратского корабля. Леон, на самом деле это не обсуждается. Ты можешь разделить со мной кровать или тридцать человек моей команды. Но я все же советую тебе кровать. — Я мог бы спать в кресле. Это вызвало смех: — Нет, не мог бы. Оно действительно не настолько удобное, каким кажется. — Я не могу спать в этой кровати, — Слейтер не ожидал, что это поможет, но все равно сказал. Ему стоило огромного труда произнести это ровно. — Можешь, — спокойно ответил Сид. — И будешь. Слейтер вздрогнул, отвернулся к иллюминатору, как будто снова почувствовал на своем теле чужие руки. — Если я обещаю заскочить через две недели, я появляюсь через две недели, — небрежно продолжил Сид. — Если я иду на компромисс, и говорю, что не стану трахать тебя, пока ты сам не захочешь, я не стану тебя трахать. Даже если это означает проявить несвойственный мне такт. Можешь спать спокойно. — Такт? — глухо переспросил Слейтер. — Пират, насильник и убийца, помнишь? Ответить Слейтер не успел. Дверь капитанской каюты отъехала в сторону, пропуская вперед женщину, которую легионер уже привык видеть рядом с Сидом. Бель, как ее назвал капитан. — Я уже говорила вам, что вы мудак, сэр? — едва заметно краснея, недовольно спросила она. Сид задумчиво закатил глаза к потолку: — Дай подумать. Да. Несколько раз. — Знайте, что я говорила от души, сэр, — подчеркнуто не глядя на Слейтера, она положила стопку одежды, которую принесла с собой, на кровать. Поставила на пол стандартные армейские ботинки. — Из подходящего я нашла только униформу имперских войск. — Всегда любил мундиры. Кстати, Леон, знакомься заново. Бель Форкс. Мой первый помощник. Душа компании и мозг корабля. Уверен, вы поладите. — Всегда мечтала ладить с опасными модифицированными особями, которых мы украли из естественной среды обитания, — сухо отозвалась Форкс. Слейтер промолчал. Желание прикрыться было почти невыносимым. Словно бы она знала. Могла увидеть все прикосновения и каждую постыдную реакцию на них, просто посмотрев на Слейтера. Сид рассмеялся: — Чувствую себя, как счастливчик на встрече жены с любовницей. — Ваша личная жизнь меня не касается, сэр. Просто есть вещи, которые я не одобряю. — То, что я легионер, еще не делает меня вещью, — холодно сказал Слейтер. Она посмотрела ему в глаза, недовольно поджала губы, как будто решала, стоит ли он того, чтобы ему отвечать: — Я говорила о неоправданном риске. Слейтер почувствовал себя глупо. Ответить на это ему было нечего. — И о чем я думал, сводя двух блондинок вместе? — Сид преувеличенно вздохнул. — Видимо, хотели посмотреть, что будет, сэр, — Форкс едва заметно улыбнулась. — Но в следующий раз, бегайте на склад за одеждой для вашей не-вещи сами. — Она повернулась уходить. — Если нужно что-то еще, скажите сейчас, потом я отключу связь. — Передай Ламии, что я хочу его видеть. Хотя, нет, знаешь, пусть это будет сюрприз. Он и сам меня сегодня удивил. Форкс кивнула и вышла. — Я могу одеться? — бесстрастно спросил Слейтер, когда за ней закрылась дверь. — Готов поспорить, я еще пожалею об этом, но можешь, — ответил Сид и, невинно глядя на него, добавил нараспев. — Мед-лен-но. Слейтер поймал себя на абсурдном желании пойти одеваться в душевой отсек, с раздражением подавил его, понимая, что это не имеет смысла — Сид и так успел рассмотреть его тело во всех подробностях. Методично одеваясь, Слейтер все время чувствовал на себе его взгляд, потому действовал намеренно неторопливо, не показывая, как сильно ему на самом деле хочется прикрыться. Простое белье, носки, свободные брюки, футболка из синтетического хлопка и строгий китель без знаков отличия с воротником стойкой. Ботинки. Темно-серая имперская униформа подошла, видимо, ее подбирали по его костюму легионера. Отсутствие самого костюма Слейтера не удивило, он сам при задержании вряд ли оставил пленнику потенциально напичканную оружием одежду. Даже при условии, что этот пленник в кандалах и ошейнике, и вряд ли способен воспользоваться хоть чем-нибудь из арсенала. Скорее всего, его вещи уже были утилизированы. Почему-то мысль о том, что вместе с ними гладиус тоже был уничтожен, неприятно кольнула. Это было странно, Слейтер никогда раньше не замечал за собой привязанности к служебному оружию. Сид оценивающе осмотрел его, небрежно побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, и торжественно изрек: — Мамочка всегда говорила, что лучшая одежда — это та, которую хочется сорвать побыстрее. — Возможно, ей следовало бы больше внимания уделить тому, что пиратство — это плохо, — Слейтер высокомерно вздернул бровь, чувствуя себя в одежде увереннее. Сид засмеялся, поднимаясь с кресла, подошел к Слейтеру вплотную, поправил прядь длинных золотистых волос: — Тогда мы бы не встретились. Это было бы просто ужасно, тебе не кажется? — Склонен не согласиться. — Ты разбиваешь мое ранимое сердце и плюешь в мою нежную душу. Как ты жесток, — печально вздохнул Сид и улыбнулся. — Я восприму это как комплимент, — спокойно отозвался Слейтер. — Еще немного и я подумаю, что мы не любим друг друга, — усмехнулся Сид. — Вот это будет действительно печально, как минимум для одного из нас. Слейтер не стал спрашивать, для кого именно. Сид отодвинулся, подошел к одному из стенных отсеков и достал из него ножны с мачете, привычно прицепил на бедро. Слейтер машинально отметил оружие как нечто, что может быть использовано в будущем. — Нравится игрушка? — невинно поинтересовался Сид. — Не отказался бы воспользоваться подобной, — Слейтер позволил себе мрачноватую улыбку в ответ. Сид засмеялся, тряхнул волосами: — Только не говори, что ты убил бы меня, если бы мог. — Это тебя удивляет? — Леон, Леон, — печально покачал головой Сид. — Один из нас психопат. Это не ты. Без возможности вернуться в свой несчастный Дворец, без каких бы то ни было документов, прав или полезных навыков, на корабле, которым ты не сможешь управлять, я честно не думаю, что ты станешь убивать капитана. — Сними кандалы, если ты в этом уверен, — отозвался Слейтер, спокойно глядя ему в глаза. Сид посерьезнел, долго смотрел на него в ответ, потом так же спокойно кивнул: — Хорошо, — он подошел ближе, тихо шепнул. — Протяни руку. Слейтер повиновался без колебаний. Использовать этот шанс. Выхватить мачете — Сид всего лишь человек, он не успеет ничего сделать. Убивать нецелесообразно, но можно ранить и взять его в заложники. А дальше… Дальше действовать по ситуации. Сид коснулся его ладони, легко провел пальцами вверх, поддразнивая, поддел рукав. Слейтер почувствовал, как учащается пульс. Сид положил пальцы на один из наручей, ласкающе погладил. Слейтер внутренне собрался. Сид неожиданно рассмеялся и убрал руку: — Просто шучу. Конечно, я не стану снимать с тебя кандалы, за кого ты меня принимаешь? Слейтер опустил руку, подчеркнуто спокойно отступил назад, ничем не выдавая разочарования. Сид улыбнулся: — Вместо проблемы кандалов, как насчет обсудить другую разновидность свободы? Сейчас у меня сеанс любви с Ламией, и я около часа буду занят, а ты заперт. Но я мог бы на это время дать тебе доступ к своему терминалу. Только просмотр, зато какой. — Фильтры по содержанию? — уточнил Слейтер. Сид невинно улыбнулся: — Ты на пиратском корабле, Леон. Здесь не отфильтровывают даже порнуху с Ее Величеством. — На каких условиях? — Дай подумать… ты вряд ли отдашься мне на столе, так что как насчет поцелуя? — Согласен, — без колебаний ответил Слейтер. Информация была ему необходима, и после того, что случилось, поцелуй не был такой уж большой ценой. Сид рассмеялся, и подошел вплотную: — С тобой приятно иметь дело. Слейтер отступил: — Сначала доступ. Сид активировал терминал, рассмеявшись. Вызвал проекцию окна доступа, задал параметры, нажал панель распознавания: — Прикосновение к этой детке откроет для тебя все грязные тайны сети, Леон. Надеюсь, ты понимаешь на что идешь. Слейтер не стал отвечать, просто коснулся активации, и перед ним развернулась проекция сетевого окна. Он проверил соединение с сетью, и повернулся к Сиду, спросил намеренно бесстрастно: — Ты хочешь получить плату сейчас? — Провокационный вопрос. Ожидание — это сладко, но я из тех, кто всегда сначала съедает десерт. Иди сюда. Отпираться не имело смысла, и Слейтер не собирался этого делать. Просто подошел вплотную, чуть наклонился, чтобы Сиду было удобнее. Сид шутливо сложил губы трубочкой, словно подставляя для поцелуя, потом рассмеялся, уворачиваясь, когда Слейтер наклонился ближе. Положил руку на его локоть, провел вверх по рукаву мундира, к плечу, улыбнулся, запрокидывая голову, дразняще коснулся губ Слейтера своими, мягко повел из стороны в сторону, словно привыкая к ощущению, совсем легко. Прикосновение было жгучим, каким-то до странности интимным. Почти целомудренным и от того пугающим. К жадности, настойчивости, похоти в конце концов, Слейтер был готов. Этого странного невесомого контакта губ он не понимал. Рука Сида скользнула по его волосам, легла на затылок, мягко удерживая голову. Слейтер почувствовал, что его раздражает этот почти-поцелуй, хотелось, чтобы Сид уже сделал что-нибудь. Сид отстранился, и Слейтер неосознанно потянулся за ним, замер, когда понял что делает. Наткнулся взглядом на улыбку Сида, довольную, сытую, и внутренне застонал. Не может быть. Просто. Не. Может. Быть. — Спасибо, Леон, это было круто. Напомни, я уже говорил, что ты бомба? *** Ламия обреченно отложил Писание и устало потер виски. Сосредоточиться на словах не получалось, и щит почти не работал, как всегда во время и сразу после путешествия в гипере. Чувства окружающих просачивались внутрь, каждый источник узнаваемый и четко различимый. Почти осязаемые излучатели: усталое спокойствие сна — это Форкс, легкое раздражение — девчонка-механик Лесли, пьяное веселье — придурки из команды, расслабленная задумчивость — Уоррен, нечто совершенно неопределенное, текучее неуловимое состояние, из которого как из тумана выплывает та или иная эмоция — это капитан, его Ламия узнавал всегда и везде. И еще один источник, новый и от того отвратительно навязчивый, острый — новая игрушка. Искусственно слепленное существо, что хуже, потому что такие, как он, всегда излучают сильнее. Совершенно невоспитанные чувства. В моменты потери контроля практически оглушающие — оглушающий страх, или оглушающее отчаяние, или удовольствие. Ламия протянул руку к небольшой кожаной шкатулке на резном столике по правую его руку. По крышке шкатулки, расчерченной белой вязью шрамов проходил шов из стальной проволоки, его тоже делали наживую. Ламия погладил изящную ручку, приоткрыл крышку, задумчиво изучая то, что лежало внутри. Возможно, стоило принять что-нибудь, чтобы расслабиться, тем более, что после полета на Эосс у него оставалось немного «амброзии-5». Наркотик был легким и притуплял эмпатию, но увы, достать его за пределами Эосса было практически невозможно, и мало вероятно, что они вернутся туда в ближайшем будущем. Ламия решительно закрыл крышку и снова потер виски. Амброзия была крайним средством, приберегаемым на случай, если ему придется оказаться в городе. Использовать ее на корабле было бы преступным расточительством. Ему хотелось, чтобы пришел Сид. Его присутствие всегда снимало боль от слишком навязчивого контакта с посторонними эмоциями, но Сид в тот момент был занят основной причиной головной боли Ламии. Жилище корабельного врача «Хаоса» почти ничем не отличалось от его кельи в Цитадели на Нео-Ватикане. Ламия старательно воссоздал привычную обстановку — красно-черные стены, наплывающие на потолок, полукруглые, расчерченные на сегменты окна — на «Хаосе» покои Ламии были единственным помещением, где применялся модулятор внутреннего пространства. Тяжелые бордовые портьеры с золотой оторочкой, массивные, обтянутые кожей кресла, широкая кровать, отделенная от остального помещения полупрозрачной паутинкой занавески. И стальная рама Девы. Возможно, ему стоило отвлечься на молитву. Это не притупит восприятие, но может измотать его достаточно, чтобы стало все равно. Ламия снял одежду мягкими плавными движениями, запрокинул голову, чувствуя, как волосы ласкают спину. Он подошел к иконе Стальной Девы — квадратной железной раме почти в рост человека, завершающейся стальной фигурой обнаженной женщины, раскрывшей руки, протягивающей их ладонями вперед. Женщина была изображена по пояс, и как будто бы склоняясь над ним. Ламия запрокинул голову к ее лицу, вложил руки в ее ладони. Под торсом женщины, на самой стальной раме медленно пульсировала биомасса иконы, вздымалась и опадала дыханием, билась пульсом, источая голод, предвкушение и любовь. Ламия потянулся вверх, зашептал в губы склонившейся над ним Девы: — Мать первородная, ты, что зажигает звезды, ты, что плачет в каждом сердце, несовершенном и смертном… Биомасса зашевелилась, потянулась к его телу тонкими нитями плоти, перевитыми красной паутинкой капилляров, коснулись его кожи, ощетинились иглами. Ламия прикрыл глаза: — …услышь мой голос. Услышь меня в боли и черноте… Иглы вонзились в тело разом, прошили болью, но Ламия продолжил, не сбиваясь: — …ты — плоть и лицо Господа, богиня в моей крови… Чувства иконы потекли в него как чистая вода — незамутненное счастье, поглощение, насыщение, благодарность — перебивая все остальные источники, даря блаженное временное забытье. Возникло легкое тянущее чувство по всему телу — икона начала пить. — Отец моих генов, прими мое стремление к тебе. Испей меня, как вино. Насыться моею плотью, как хлебом. Боль мешалась с эйфорией и легкостью потери крови, слова тонули за шумом в ушах и ускоряющимся биением пульса. Ты Тишина… Ты Пустота и Молчание… Пульс Мира… слышу Тебя… я слышу Тебя… еще… Дева! Сталь в моей крови! — …Аминь. Иглы отстранились, Ламия бессильно рухнул на пол, тяжело дыша, только повернул голову, глядя в бесстрастные стальные глаза. Нити плоти медленно втянулись обратно, несколько резервуаров под тонкой кожей биомассы налились красным. Ламия попытался подняться, но руки подломились и он снова растянулся на полу. Пол приятно холодил, двигаться не хотелось. Возможно, на сей раз он слегка увлекся молитвой, но погружение в чувства иконы после бесконечного потока чужих стресса и страха, вперемешку с пьяным весельем, было слишком притягательным. Он услышал тихие шаги, повернул голову и улыбнулся уголками губ. — Ты у моих ног — это зрелище, которое никогда не выходит из моды, — небрежно заметил Хаотик Сид, присаживаясь рядом и притягивая его к себе. Ламия глубоко вдохнул его запах, сосредоточился на текучем чувстве, исходящим от него. Водоворот, поток, замкнутый сам на себя, помешательство, — самодостаточное, веселое, стабильное. И в центре этого безумия спокойно и тихо. — Воды, — коротко потребовал он. Шепотом, потому что говорить громче не было сил. — И ампулу ксардоса в артерию. Сид тихо рассмеялся в ответ. Встал, держа его на руках, подошел к кровати, уложил на скользкие атласные простыни. Отстранился для того, чтобы взять из стола инъектор, заправил ампулу, привычно и умело. Ламия следил за ним с ленивой улыбкой, согнул одну ногу, прикрыл глаза. Сид коснулся губами его колена, приставил инъектор к внутренней стороне бедра, нажал кнопку. Ламия блаженно выдохнул, когда начал действовать ксардос. Сид плюхнулся на кровать рядом с ним, соскользнув по простыням, взял кувшин, налил воды в высокий хрустальный бокал, положил несколько ложек сахара, размешал. Ламия выпил сразу все, устало откинулся на руку Сида: — Твой вкус в игрушках просто отвратителен. Сид прижал его к себе, лениво пропуская между пальцами мягкие золотисто-рыжие волосы: — Что я могу сказать? Если я вижу что-то редкое и интересное, я хочу, чтобы оно было моим. — Уникальность не искупает всех его недостатков. Тихий смех Сида защекотал его ухо, и Ламия недовольно поморщился. — Ты предвзят. Он на самом деле классный. Живой. Интересный. Чувственный такой. Он мне нравится. — Избавь меня от подробностей, я уже прочувствовал весь букет. — Как знать, если выпустить его из клетки, он может стать чем-то по-настоящему красивым, — невинно улыбнулся Сид. — При условии, что ты не затрахаешь его до смерти раньше, — презрительно откликнулся Ламия. Сид только рассмеялся в ответ: — Грешен, каюсь. Кто станет меня обвинять? — Тот, кто вынужден ощущать последствия, пока не восстановился ментальный щит. — Бедный ты и бедный легионер Леон. Забавно, что он оказался такой чувствительный. Кто бы мог подумать, — Сид фыркнул, задумчиво глядя вперед. Ламия высокомерно улыбнулся одними уголками губ: — Любой, у кого есть хоть немного мозгов. Мы говорим о подавляемой годами жажде физического контакта. И что характерно, предрасположенности к гомосексуализму. — Сколько секретов таит один маленький легионер. — Не так много. Речь о синтезированном виде, самок которого не существует в природе. Я надеюсь, ты осознаешь, что то, что ты притащил на «Хаос», не является человеком даже условно. Сид улыбнулся невинно и удивленно: — Правда? Выглядит совсем как человек, а я, поверь, рассмотрел его в деталях. — Внешность обманчива, — резко ответил Ламия. — Если биостул вырастили в форме человека и позволили ему мыслить — это еще не делает его человеком. — Я не расист, — печально признал Сид. — Если стул обладает сознанием и может говорить, я не откажусь послушать. Забавно, но за тобой я тоже не замечал расизма раньше. Ламия поморщился, холодно посмотрел на Сида, взвешивая свои дальнейшие слова: — Он слишком громкий. — Ты говоришь так, только потому что твой щит весь в дырах после гипера. — Мы переходим в гипер достаточно часто, чтобы это стало для меня проблемой. — Скорее мелкой неприятностью. — Мелкой неприятностью это было бы, если бы ты не довел его до двух нервных срывов. Первых в его жизни, и весьма… содержательных, поверь мне. Сид улыбнулся, широко и очень довольно. Ламия раздраженно фыркнул: — Не понимаю, зачем говорю все это. Ты уже решил оставить этот кусок мяса себе. — Я говорил, что люблю твою способность понимать все с полунамека? — Я предпочитаю получать твою любовь в материальном эквиваленте. Сид удивленно вскинул брови: — Душа моя, не может быть. Неужто ты хочешь что-то конкретное? — Я предоставлю тебе список. — Я предоставлю тебе себя в безраздельное пользование, только попроси. Ты хочешь пройтись по тихим и милым магазинчикам Равоны? — Не только. — Тогда мне надо готовиться корректировать курс. — Сначала тебе надо подготовить деактиватор для нано-взрывчатки. Еще один бонус, который таится у шокированного подарка нам всем. Сид рассмеялся, легко взъерошив его волосы: — Ее Величество действительно не любит отпускать свою собственность. Еще одна неразумная предосторожность. Легионер пытается сбежать и внезапно делает «бум». Эффектно. — Я дам ему ДН-44, его будет достаточно. Он медленнее новых формул, но надежнее. — А значит, наш визит в генетическую лабораторию Равоны задерживается, — задумчиво кивнул Сид. — Да, если только ты не попытаешься всучить им кровь легионера, нашпигованную взрывчаткой, — подтвердил Ламия, лениво касаясь татуировки на его руке пальцами. — Как долго, прежде чем взрывчатка сделает «бум» самостоятельно? — Занятный вопрос, — ответил Ламия. — Около недели. Сид задумчиво улыбнулся: — И около пяти суток на полное выведение с ДН-44. Так вышло, что я подарил моему другу Алексу еще один говорящий биостул, будет обидно, если подарок оказался с дефектом. — Генетическое сканирование — стандартная процедура, так что твой друг Алекс уже знает. Но если ты так хочешь сообщить ему наши координаты, звони. Сид рассмеялся: — Ты недооцениваешь меня, и это трогательно. Я с большим удовольствием позвоню моему другому другу Льюису. В конце концов, он все еще должен мне за маячки в тех аэроплатформах. Ламия высокомерно улыбнулся: — Я не отказался бы посмотреть на ваш разговор. — Я устрою для тебя приватное шоу. *** Как только за Сидом закрылась дверь, Слейтер расстегнул и сбросил китель имперской униформы, придирчиво осмотрел наручи, выискивая любые отличительные знаки — модель, серийный номер или хотя бы фирму. Слейтер был примерно знаком с устройством силовых кандалов. Они поставлялись в комплекте с ошейником — четыре широких браслета, не соединенных между собой ничем, но представляющих единую систему. Они фиксировали пленника в нужном положении или же позволяли ему ограниченную версию свободы. Если Слейтер хотел выбраться, первым делом ему следовало от них избавиться. Серийного номера или номера модели не было, но по кромке шла гравировка — реквизиты мастерской, скорее всего. Слейтер ввел их в поиск, сначала в общий, потом в перечне зарегистрированных компаний Империи, но это ничего ему не дало. Значит, нелегальная мастерская, скорее всего. Мысль об этом прошлась неприятным холодком вдоль спины. Легальные компании, производящие подобное оборудование, были обязаны встраивать ограничитель натяжения, их продукты хотя бы нельзя было использовать как пыточные механизмы. Без ограничителя натяжения, кандалы, при поступившей в них команде на максимальное растяжение, оторвали бы ему руки и ноги. Если комплект был нелегальным, в нем могли иметься и другие неприятные сюрпризы, значительно хуже, чем шоковый генератор, который срабатывал, если Слейтер пытался применить насилие. Слейтер задумчиво прошелся пальцами по одному из браслетов. Снять их мог скорее всего только тот, кто их надевал и активировал — или производитель. В том, что Сид этого делать не станет, Слейтер был уверен, найти производителя у него не было возможности. Оставался последний вариант — импульсная бомба. Если импульс уничтожит сам механизм кандалов и ошейника, они превратятся просто в куски железа. Едва ли Слейтер сможет их когда-нибудь снять, но это небольшая цена за возможность выбраться. Только куда ты пойдешь? Хватит. Не думать об этом. Решить первостепенную задачу. Сид не производил впечатление того, кто экономит на оружии, и казалось сомнительным, чтобы в его арсенале не было импульсных бомб. В арсенале, к которому Слейтер предсказуемо не обладал правом доступа. Был ли у него шанс получить этот доступ? Стоило попытаться. Даже если он не рискнул бы использовать импульсную бомбу на корабле, рано или поздно Сид позволил бы ему спуститься на поверхность планеты — хотя бы для того, чтобы передать заказчику. Слейтер замер, задумчиво глядя на проекцию поисковой системы. Не стоило тратить время на неосуществимые пока планы. Он отыскал сайт Имперской Службы Безопасности, открыл базу находящихся в розыске и задал категории поиска — пиратство, вооруженное нападение, контрабанда. Набрал сначала «Хаотик» в строке запроса, отправил. Поиск выдал ему четыре совпадения по именам. Верхним из них был Хаотик Сид. Слейтер активировал ссылку, растянул окно проекции, всмотрелся в лицо на фотографии. Человек выглядел юным, широко улыбался в камеру. У него были черные волосы, серые глаза, как у Сида, но это был не Сид. Генное модифицирование, разумеется, позволяло сменить внешность, но было что-то в улыбке на фотографии, что совершенно не стыковалось с Хаотиком Сидом. Каким образом в базе данных СБ вместо фотографии пирата появляется изображение другого человека? Нет ответа. Слейтер перешел к информации под изображением. Хаотик Сид Настоящее имя неизвестно Дата рождения: неизвестно. Место рождения: неизвестно. Родители/генетическая линия: неизвестны Точный возраст: неизвестен Личной информации не было никакой, даже отличительных примет, что, учитывая жесткий регистрационный контроль в Империи, было странно само по себе. Слейтер промотал длинный перечень параметров с пометкой «неизвестно» и открыл список преступлений.