***
В одиннадцать вечера мы стоим под домом одного из моих друзей и «глушим» по пятой бутылке пива. Алкоголь ударяет в голову, мы разговариваем на совершенно бессмысленные темы, а я часто думаю о Гарри, мечтая, чтобы сейчас этот мятный мальчишка подошёл к нам, я бы положил руку ему на плечо, и мы бы что-то обсуждали; он бы ворчал, что я пью, а потом мы бы ушли вдвоём, куда-нибудь подальше от этих идиотов, сели бы на пирс, и я бы вдыхал его аромат... Мне так не хватает его. — А помните, как Томмо привёл кудрявого педика? Они уже говорят о Гарри? Интересно, насколько я сильно громко думаю, раз они решили вспомнить его? — Да, зачем ты тогда привёл его, Томмо? — Он вам не понравился? — безразлично спрашиваю, глотая пиво. — Типо, тебе он понравился? Чмошник, такого грабануть хорошо было бы. — А мы уже грабим? — я скептически изгибаю бровь. — Ну да, грабить не стоит, но поиздеваться над ним было бы круто. Надеюсь, ты его затроллил, когда мы ушли? — Нет. Он хороший парень. — Хороший парень? Томмо, ты помнишь, что мы с такими делали в прошлом году? — Помню, но Гарри нормальный. — Ты его трахаешь, что ли? — Что?! — давлюсь пивом. — Прости, чувак, но ты так говоришь, будто он по ночам здорово сосёт тебе, иначе ты бы чмырил его. — Он просто хороший человек. — Он просто хорошо сосёт, мы поняли. Нашёл себе маленькую подстилку? — Я вам гей, что ли? — Со мной же ты целовался. — Мы были бухие, не забывай это. — Мне казалось, что ты спокойно можешь трахать парня. Я делаю очередной глоток пива. Тупой разговор. Вообще, с чего они взяли, что я сплю с Хаззой? Только потому что его защищаю? Но, если задуматься, то они правы, ведь раньше я никого не защищал, мне было плевать, кого и как они оскорбляют, и я оскорблял вместе с ними, но даже через силу я не могу согласиться с ними и назвать Гарри придурком или чмошником. Он просто необычный и слишком хороший. Да, если бы я не знал его, я бы смеялся над ним, но он лучше моих друзей и лучше меня. — Давайте сменим тему? — прошу я. — О! — восклицает один из моих друзей. — Томмо не хочет говорить о своей подстилке. Что ж, предлагаю выбить эту дурь из него, — и он смотрит на меня. — Я хочу, чтобы ты привёл его завтра к нам. — Зачем? — Посмеёмся над чмошником. Мы уже всех зачмырили, один он остался. — Я не буду его приводить к вам. — Я хочу, чтобы ты привёл его, Томмо! — А я хочу, чтобы ты заткнулся! Они меня раздражают. И я представляю, как их раздражаю я. Ведь раньше я бы поддержал их, а теперь ссорюсь. Как бы дело до драки не дошло. — Приведи его завтра. Да я бы привёл его, только я знаю, что они будут делать. Мы так часто делали — приводили какого-то замкнутого в себе и заумного мальчика, пили при нём, дразнили его, некоторые даже жёстко подшучивали, например, выливали ему на голову пиво. Я никогда не делал этого, просто смеялся, как идиот, и любовался этим. Но я не позволю, чтобы эти придурки сделали это при Хаззе, а уж тем более, с Хаззой. Не хочу причинять ему такую боль. — Он брат моей девушки, и я не стану этого делать. — Ну, не участвуй в этом, но дай нам почмырить его, у нас уже ломка. Эти лохи нас стороной обходят. — Приведи его, — начинает другой, — сделай вид, что пошёл за пивом, а мы пообщаемся с ним. — Я вам приведу кого-угодно, но не Гарри. — А вот это уже интересно. Теперь мы ещё больше хотим, чтобы ты привёл его. — Я не буду. — Или ты приводишь его, или ты больше не в нашей компании. — Что?! — взвизгиваю. Они серьёзно? Мы дружим уже пять лет, а они готовы послать меня из-за того, что я им не приведу субъект для издевательств? — Что слышал, Томлинсон. Ты отказываешься делать то, что делает каждый из нас, и что делал ты до встречи с этим Хаззой. Он стал тебе дороже, чем мы? Отлично, тогда проваливай. Кажется, моё гневное лицо удивляет их. Да, я взбешен. — Он мой друг, но не дороже вас, дебилов. И приводить я его не буду! — Значит дороже. Неужели они не знают меня пьяного? Я же вылитый отец: чуть что — драка. Меня выводит из себя их поведение. Я разбиваю бутылку пива о голову одного из них. Дальше я помню, как смотрю на осколки на земле, на одежде моего друга, на его лице, а затем чувствую удар в собственное, потом ещё один в ребро. И я пытаюсь пнуть одного из моих друзей, но чувствую ещё один удар. Алкоголь мешает мне сделать хотя бы одно нормальное движение. Разум мутнеет, кто-то из них здорово ударяет меня по животу. Я думаю только о боли и ничего не понимаю, кроме того, что я первый ударил одного из моих друзей, и теперь они все впятером бьют меня. Кажется, я теряю сознание...Это из-за него.
19 апреля 2014 г. в 23:45
После этих объятий я ушёл, нашёл эту Тиффани, и мы отлично провели ночь. Утром я уже мирно спал в своей кровати. И принял решение сегодня не видеться с Гарри, — он слишком запал мне в душу, а это не хорошо, и не хочу привязываться к кому-то, даже к такому милому мальчику, как Хазза. Да и вообще, пора заканчивать этот гейский броманс. Расплылся с ним вчера, как девчонка. Я не одинок, у меня есть друзья, и Хазза не прав — они отличные люди.
Мы не видимся три дня. Он снится мне уже вторую ночь подряд, и я думаю о нём третий вечер. Это доходит до бреда, полнейшего бреда. Хочу выпить. Отлично, мои друзья как раз звали меня сегодня.