Гарри возвращается в комнату с тарелкой еды, садится рядом и протягивает её. Он даже не смотрит на меня, и я не могу понять, смущён ли он или злится. Принимаю тарелку из рук мятного гея и начинаю есть, пристально смотря на него.
— Не смотри на меня так, пожалуйста, Луи.
Закатываю глаза к потолку.
— Только не говори, что поцелуй повлиял на нашу дружбу.
— Нет, я просто ещё не отошёл от него.
Усмехаюсь, хватая Хаззу за руку, и снова целую, затем отстраняюсь и с ухмылкой поясняю:
— Мы будем целоваться до тех пор, пока ты не начнёшь воспринимать эти поцелуи чисто как дружеские и в учебных целях, — да и я тоже. Два придурка, честное слово, даже поцеловаться нормально не можем.
Гарри вновь превращается в свёклу, и меня это ни чуть не удивляет, поэтому с победной улыбкой начинаю есть мясо. Наконец-то.
— Это всё неправильно, ты же понимаешь это, Лу?
— Луи. Что неправильно-то? Мы просто друзья, один из нас не умеет целоваться, второй учит его, чтобы потом первый не опозорился перед своей любовью. По-моему, это настоящая дружба.
Я сейчас сам пытаюсь поверить в этот бред, но, кажется, Гарри понимает, ну, или просто отлично притворяется.
— Ну да... Но это может вызвать у нас чувства.
— Я с половиной города перецеловался и ни в кого не влюбился.
— Но у меня-то это всё впервые. И у меня с тобой всё будет впервые.
— Когда ты говоришь «всё», то имеешь ввиду...
— Да. Первый сексуальный опыт, — прокашливаюсь, а Гарри продолжает. — Ты первый, кто принял меня, и я пока что уверен в том, что ты не обидишь меня. И я хочу, чтобы ты был первым, кому я откроюсь, а я хочу открыться тебе всецело.
Он хочет открыть мне и свою пятую точку? Ладно, сейчас не до шуток. Это заставляет меня нервничать, я боюсь такой ответственности, хоть и хочу быть первым.
— В учебных целях? — уточняю, запихивая себе в рот кусок мяса.
— Надеюсь, что да. Понимаешь, первый сексуальный опыт должен быть с любимым человеком. Я не говорю, что люблю тебя, но так, как ведёшь себя со мной ты, никто не вёл и не будет вести. И я хочу, чтобы мой первый раз был с тобой... В учебных целях, разумеется.
Мы оба врём, теперь я точно это знаю. Мы сейчас тупо договорились о сексе в дальнейшем. Он хочет, чтобы я был у него первым. Разве не этого хочу и я? Но боюсь. Хотя чего мне бояться? Он понимает не хуже меня, что вместе мы не будем; Гарри знает, что уедет, но при всём этом он хочет, чтобы я был первым. И это тяжело, лично для меня, но это его решение.
Кладу руку ему на щёку, и мы соприкасаемся лбами.
— В учебных целях, разумеется, — повторяю, Хазза начинает улыбаться, и я целую его.
Ничего необычного, два друга только что договорились о сексе, а теперь целуются, все друзья так делают. Ведь я просто покажу ему как правильно. Мы не влюблены друг в друга, я точно. А он... он просто нашёл человека, которому может довериться, и он хочет довериться полностью. Гарри тоже не влюблён, я хочу верить в это.
Мы всё ещё целуемся, я глажу его щёку и наслаждаюсь запахом.
— Лу, — шепчет мне в губы, так нежно и сладко. Гарри нежнее любой девушки, и мне нравится это, — когда будет наш первый раз?
— Луи, — вновь исправляю его. — Когда ты будешь готов.
Кивает, закусывая свою нижнюю губу, и я снова целую его. Мы оба понимаем, что сейчас мы просто целуемся, и я не учу его — мы целуемся, потому что оба хотим это делать.
Я по-прежнему глажу его щёку, а он улыбается сквозь поцелуй. Невольно улыбаюсь ему в ответ. Это всё странно, очень. Я ни разу такого не чувствовал с другом, да и с девушкой тоже.
— У меня получается? — спрашивает Гарри.
— Ты великолепно целуешься, — отвечаю, вновь целуя его.
Чёрт, мне щекотно, мой лоб щекочут его кудряшки, и я улыбаюсь, убирая его волосы назад.
— Тебе очень идёт, когда твой лоб открыт, — в ответ Хазза улыбается и убирает мои волосы назад.
— Тебе тоже.
Мы смотрим друг на друга, синхронно убираем руки от волос друг друга и снова целуемся.
— Я вообще отращу бороду, — смеюсь сквозь поцелуй.
— Мне повезло, что я уеду, — улыбается Гарри, — хочу запомнить тебя милым Лу...и.
— А я хочу, чтобы ты уехал плохим парнем.
— У тебя есть время испортить меня.
— Ты разрешаешь?
— Я разрешаю тебе делать со мной всё.
Звучит слишком приятно, и меня пробивает на нежности. Впервые за восемнадцать лет.
— Я не сделаю с тобой только одно.
— И что же?
— Я никогда не обижу тебя.
И Гарри обнимает меня, повисая на моей шее. Обнимаю его в ответ.
Далее начинается настоящий кошмар. Мы целуемся и обнимаемся как влюблённые школьники. Ладно, мы и есть школьники, но не влюблённые. Хотя признаюсь, мне это всё нравится. С парнем, который является моим другом, у меня намного чувствительней поцелуи, чем с девушками, с которыми я встречался. И пусть у нас будет такая дружба, я не против. Всего-то два месяца. Мы оба хотим провести время ТАК, значит мы его проведём, а осенью всё вернется на свои места. Но сейчас я буду целовать его, пока меня не начнёт тошнить от его мяты. И я целую его всё более и более страстно, мы тяжело дышим, и я готов вот-вот переспать с ним, но знаю, что он ещё не готов.
Меня немного волнует, что я так спокойно к этому отношусь, хотя, с другой стороны, это означает, что я не влюблён, и это хорошо. Продолжаю разрывать губы Гарри поцелуями, и мне нравится это. Он уже намного лучше целуется, почти как я.
Мы снова лежим, он сверху. Как пошло звучит. Но ведь когда-то так и будет. Хотя нет, я не дам этой малолетке быть топ. Кто старше, тот и сверху.
***
Уже темнеет, а мы всё ещё целуемся. Думаю, мы делаем это уже больше часа, и, честно сказать, я боюсь влюбить Гарри в себя, ведь в себе я уверен, а вот он...
Отстраняюсь первым и вижу, как это удивляет его, начинаю улыбаться.
— Я думаю, что мне нужно в душ.
— Конечно, — Хазза непонятно смотрит на меня и встаёт. — Там есть полотенце.
***
Захожу в душевую кабину в личной ванной комнате Гарри. Мне нравится понимать, что всё это принадлежит ему, и я так смело могу этим пользоваться.
Перевязываю обнажённые бедра его полотенцем и возвращаюсь в спальню. Хазза снова что-то рисует. Я опять же подхожу сзади, кладу руки ему на плечи и смотрю на рисунок. Признаюсь, я безумно хочу, чтобы он нарисовал меня на том рисунке, где изображён его друг, но он рисует какую-то розу. Это красиво, но это не то, что мне нужно.
— Очень красиво, — всё же оцениваю рисунок.
— Да, я хочу такую татуировку.
Улыбаюсь, поглаживая его плечи.
— Татуировку? Знаешь, я снова убеждаюсь в том, что ты не такой уж и правильный.
— Татуировки говорят то, о чём я молчу, как рисунки, только на всю жизнь, — и снова улыбаюсь.
— И много татуировок ты хочешь?
— Да.
Это тупо, но только после его слов я тоже начинаю хотеть татуировку, много татуировок. Хочу повторить это за Гарри, ведь он прав, татуировки — это то, о чём молчат уста. Кошмар, я уже начинаю мыслить как умный человек.
— Я ещё порисую, хорошо?
Он намекает на то, чтобы я свалил? Ладно. Блин, меня это задевает.
— Хорошо. Но завтра я уже пойду домой, — Гарри кивает.
Задолбал. Даже это не прокатило. Он всё равно рисует, художник хренов.
Плюхаюсь в постель и решаю уснуть. А смысл мне не спать? Только думать начну, а я это ненавижу. И я отключаю мозг, что делаю умело и погружаюсь в сон.
Не знаю, сколько я спал, но меня пробуждает поцелуй в лоб, такой заботливый и нежный. Вспоминаю, как мать целовала меня перед сном, когда я был ребёнком. Улыбаюсь сквозь сон и прижимаюсь к тому, кто меня целует и даже не думаю о том, кто это, а просто засыпаю в руках этого человека. Совсем скоро я понимаю, что это Гарри. Улыбаюсь ещё шире и прижимаюсь к нему. Он начинает заменять мне всех, и это слишком приятно.
