Не прячься

Есть какая-то связь между теми, с кем расстаешься, и теми, с кем встречаешься. Александр Дюма «Граф Монте-Кристо»

*** Вышагивая по направлению к раздевалке, я постукивал по стене кулаком, отбивая известный лишь мне одному ритм привязавшейся песни. Бормоча едва запомнившийся текст, я приблизился к своей цели, толкнув легонько дверь. Прислушиваясь к бившейся о стены тишине, стал улавливать мало-мальски слышимые звуки, смахиваемые на проказливый шепот. Преодолев пару метров, моему взору открылась наша раздевалка, где на скамейке, жавшись друг к другу, сидели Кисляк и Марина. Андрей со свойственной ему нескрываемой горячностью прижимал Касаткину к себе, шепча при этом ей на ушко какие-то слова, заставляющие ее тихонько хихикать и одаривать его пылкими взглядами. Заприметив меня, он смерил меня триумфальным взором и еще крепче обхватил ее в кольцо своих блудливых рук. Марина же, соприкоснувшись с его лбом, хищно взглянула на меня и еще ближе подалась к Андрею. Губы ее стали шевелиться, и насилу слышный шепоток донес до меня: - Он самый лучший. Так и не сойдя со своего места, я почувствовал, как уши закладывает пронзительный вопль, принадлежащий мне, и, зажмурив глаза – как будто скинул цепи сковавшего меня окоченения – дернулся, утопая в собственном крике. Картинка в миг затянулась густым чадом, который вскоре поглотил и меня, и я почувствовал, как тело мое, совершенно неуправляемое, проносится подобно в аэродинамической трубе. Слегка подпрыгнув, я резко распахнул глаза, не в силах хорошо ориентироваться в пространстве. С трудом переводя дыхание, протер глаза, старясь упорно вглядываться в темноту. Судя по мягкости ложа, понял, что я нахожусь у себя дома. Рыская на полу в поисках телефона, осведомился о времени: 5-21. Кой-как осмысливая реальное положение дел, выбрался из постели, на ощупь пробираясь в ванную. Щелчок выключателя и вот свет больно бьет по глазам, откровенно раздражая меня. С грехом пополам включив воду, пытаюсь прийти в себя после ночного «путешествия». Внутри все продолжает клокотать, навязчивая картинка никак не хочет уходить из памяти, вновь и вновь прогоняя ненавистный сюжет от начала до конца. Начинающая потихоньку зарастать рана снова дала о себе знать, и, будто сорвав верхний слой кожного покрова, эмоции засочились вновь из дыры, что я упорно пытался залатать. Ледяная вода заструилась по лицу, мало-помалу успокаивая и приводя в себя. Вернувшись в комнату, завалился шумно на кровать, мечтая проснуться и не вспоминать, навсегда стерев этот сон из памяти. *** Едва устояв на ногах на подмерзшем льду, я устало брел по направлению к Настиному дому. Сегодня у нас первое занятие. Первое занятие, не предвещавшее ничего хорошего. Пиная небольшие комочки снега, я пытался предположить, надолго ли хватит ее милосердия и каких же масштабов достигнет наша враждебность по отношению друг к другу. Проходя мимо паркового кафе, почувствовал запах сочного стейка, и тут же в желудке предательски заурчало, напоминая мне о моей оплошности. Назначив Насте время сразу же после тренировки, я не учел того, что буду невероятно голоден. А в совокупности еще и с не самой любимой и понятной мне историей и немирно относящимся ко мне проводником, я просто озверею. Но поздно пить Боржоми, когда почки отвалились. Взбежав на третий этаж, немного помялся у двери, но опомнившись, с каким-то вызовом самому себе твердо нажал на кнопку звонка, предвкушая увидеть надменное и безэмоциональное лицо Анастейши, преисполненное достоинством и одновременно пренебрежением по отношению ко мне. Но попытка прогнозирования оказалась провальной. После нескольких секунд ожидания замок заскрипел, и в дверном проеме меня ожидала маленькая Калипсо. Невысокого роста, с красивыми густыми волосами цвета красного дерева, заплетенными в косу, она смотрела на меня открытым и отчасти наивным взглядом. Хрупкая, с большими темно-карими глазами, я бы, наверное, поставил все, что имею, на то, что встречавшая меня возлюбленная Антона ну никак не может приходиться родственницей холодной Насте. Дружелюбно приглашая меня пройти, она вновь заскрипела замком, затворяя путь назад. А может, это хороший знак? - Я Аня, - представилась она и протянула мне свою крошечную лапку. – Егор, - не медля ответил я, искренне улыбнувшись и невольно завидуя Антону – какое сокровище себе отхватил. - Тебе вон туда, - указала мне Аня на мой дальнейший путь в сторону едва сочившегося света в конце квартиры. – Ваша с Настей сегодня кухня, - почти шепотом сказала она. Радушно улыбнувшись, тут же скрылась в первом дверном проеме, неслышно прикрыв за собой дверь. Квартира утопала во мраке и гнетущей тишине, лишь тиканье часов раздавалось громким звуком, распространяясь по квартире. Ступая аккуратно по паркету, я крался практически на цыпочках. Бесшумно подойдя к кухне, моему взору открылось небольшое пространство, поглощенное сумраком. За столом сидела Настя, склонившись над кипой бумаг и - видимо в запале – наскоро выводила слова на белоснежном листе. Запустив свою руку глубоко в волосы, она, казалось, не замечая ничего вокруг, была полностью предана своему делу. Смягченные, расслабленные черты ее лица, освещаемые маленькой настольной лампой, разреживающей полумрак, придавали ей какой-то загадочности и таинственности. Не смея обнаружиться, я не знаю, сколько бы еще так простоял, но при моем неосторожном движении половица скрипнула, и тут же глаза ее, подобно оптическим прицелам, взяли меня на мушку. - Привет, - сказал я тихо, опережая какие-либо колкости в свой адрес. - Проходи, - кивком указала на стул, стоящий напротив нее, тут же собирая в беспорядочную груду все свои бумаги. - Уж извини, платье выпускное не надела, - она поднялась со своего седалища, бросая писанину на подоконник. – Но думаю, нам, убогим, это простительно. Я обреченно покачал головой, понимая, что сценарий меняться не будет. - Может, уже начнем? – спросил я, стараясь развернуть разговор в другое русло. Перспектива перебрасывания ехидством ну никак не прельщала. Тем более, окинув комнату взглядом, я выловил предмет, напрочь заставляющий меня забыть обо всем. На плите стояла большая эмалированная кастрюля, источающая невероятный и пленительный запах грибного супа – я не мог ошибиться. Сглотнув слюну, в тот же миг я почувствовал, как она стекает по пищеводу и пропадает где-то в пропасти желудка, вынуждая его издать звук умирающего кита. - Начнем, начнем, - поддакивала она, выуживая из огромной папки мои экзаменационные вопросы. – Значит, план такой: я на пальцах объясняю тебе историю с девятого до начала двадцать первого века, а после с моей помощью ты уже сам составишь ответы на вопросы, - вывернув скрепленные в замке пальцы, потянулась она. - А не проще просто написать мне ответы на вопросы и выучить их? – недовольно буркнул я, не понимая, к чему нужна такая сложная махинация. - Да ты оптимист, Щукин. Думаешь, если выучишь билеты – в чем я сильно сомневаюсь, - ухмыльнувшись, произнесла Настя, - и Колосов тебя со спокойной душой отпустит? - она расплылась в насмешливой улыбке, прищурив глаза. – Да ему главное, чтобы ты весь материал знал. Даже если ты ему без запинки ответишь на вопросы в билете, он задаст тебе дополнительный. А не ориентируясь в истории, ты заблудишься в трех соснах и никуда со своей командой не поедешь, - торжественно заключила она. - Ты думаешь, я такой чайник? – сам не веря в то, что говорю, возмутился. - А что, наоборот? Да я на пальцах могу перечислить все твои знания, - громко рассмеялась она. – Иван Грозный всех убивал и на кол сажал, Петр Первый выиграл битву под Полтавой и открыл окно в Европу, Наполеон пришел в сожженную Москву, а после его выдворил оттуда Кутузов, и в конце, Великая Отечественная война продолжалась с тысячи девятьсот сорок первого года по тысяча девятьсот сорок пятый. Мы выиграли, а Гитлер накануне капитуляции застрелился, - демонстративно загибая пальцы одной руки, саркастически произнесла. – Ничего не забыла? – измываясь и дальше, продолжала она. Ее бесконечная ирония буравила меня изнутри, побуждая отказаться от этой бессмысленной идеи. Задетое бесчисленное количество раз самолюбие никак не хотело преклоняться перед этой заносчивой девчонкой. Но команда - я не могу ее подвести. - Собственно, нагружать тебя датами и лишними событиями я не буду, - став серьезной, вещала она. – Точно так же, как и книгами. Будем пользоваться методом причинно-следственной связи. Я буду давать тебе события, а ты - предполагать, по каким причинам произошло то или иное действо, - отчеканивала она, удивляя меня своим ораторским мастерством. – На досуге вместо музыки в плеере будешь слушать небольшие лекции по определенным историческим периодам, чтобы закрыть некоторые промахи в знаниях фактического материала. - А если я не согласен? – скрестив руки на груди, заартачился я. - Здесь моя территория, так что бросай свои капитанские замашки, - отрезала она, постукивая по стеклянному столу своими темно-вишневыми ногтями. – И вообще, зачем пошел туда, где есть история? Учился бы на поваренка, а? Что клюшкой махать, что ложкой – все одно, - вновь возвращаясь к нашему привычному стилю общения, обратилась ко мне Настя. - Много ты в этом понимаешь, - пробурчал я, мысленно проклиная ее, что заговорила о еде. – Хоккей – эта игра для настоящих мужчин, - откинулся на стуле я, вновь бросая взгляд на вожделенную посудину. - Куда уж нам, - язвительно пропела она, закатывая глаза. Но внезапно, перехватив мой секундный взор на так желаемый объект с пахучим яством, в мгновение сложила пазл. - Ты голодный, что ли? – скрывая пробивающиеся нотки заботы, спросила она. – Тебя покормить? - Нет, - резко отрезал я, не желая получать очередную подачку с ее барского плеча. - Грибной суп будешь или запеканку творожную, настоящий мужчина? – проигнорировав мои слова, продолжила она с каким-то доселе не свойственным ей обаянием. - Суп, - капитулировал я, чувствуя, как организм активизируется в предвкушении трапезы. Усмехнувшись, Настя достала глубокую тарелку и, не жадничая – что меня сначала удивило, но вспомнив ее вечное благородство, осекся – зачерпнула большую порцию снеди. Услужливо поставив ее передо мной, убежала в другую комнату. Я жадно набросился на еду, мысленно радуясь, что остался в помещении один. В миг осушив тарелку, почувствовал, как сытость и удовлетворение приятной истомой разливаются по телу. - Ну что, медведь, в бой? – задорно спросила она, возвращаясь обратно. *** Зашнуровывая кроссовки, я, измученный мозговым штурмом, собирался уходить. Помахав Насте рукой, уже было открыл дверь, но тут же захлопнул ее обратно, понимая, что не могу уйти, не задав ей главный вопрос. - Почему ты мне помогаешь? – спросил я, неотрывно смотря ей в глаза. – Я же тебя обидел, веду себя как кретин, - выпалил как на духу, желая услышать от нее такой же откровенный ответ. - Патологически не умею мстить, - сохраняя долю иронии, произнесла она, еще больше вводя в заблуждение. - Можно было просто бросить, пройти мимо, - не унимался я. - Не могу отказать людям в помощи, даже если они не очень красиво поступили по отношению ко мне. Вот такая я добрая глупая самаритянка, - с какой-то горечью в голосе проронила она, будто и сама была не рада этой своей особенности. - Прости меня, - хотел сказать за то, что оскорбил тогда, но вспомнив свое поведение в кафе, да и сегодня перед занятием, понял, что правильнее будет сказать по-другому. – За все. Я был не прав тогда, - искренне пытаясь придать своему голосу как можно больше честности и раскаяния. - Засчитано, - прошептала Настя, отворяя мне дверь.