Не прячься

Есть книги, которые даже Министерство конфискует. Одна, например, выжигала людям глаза. Были ещё "Сонеты колдуна", прочитаешь их - и будешь до смерти говорить в рифму. А у одной старой ведьмы в Бате нашли знаешь какую книгу - откроешь её, да так и будешь всю жизнь читать. Ходишь - читаешь, ешь - читаешь. И всё приходится делать одной рукой, в другой-то книга. Дж. Роулинг «Гарри Поттер и тайная комната»

*** - Да сколько же их было? – в пылу ярости бросаю шариковую ручку об стол, не в силах сдерживать эмоции. – Анны Иоанновны какие-то, Петры, Екатерины – черт ногу сломит, пока разберешься, кто чей сын, внук или заморская жена, - кричал я, не в состоянии обуздать огромный поток фактического материала эпохи дворцовых переворотов. Во время моей тирады Настя ловко, без всяких лишних усилий, словила оказавшегося жертвой моего гнева писало, смотря на меня в упор. - Хватит истерить, я тебе уже пятнадцать раз объясняла цепочку их родственной связи, - пробурчала она. – Еще раз такое себе позволишь – накажу, - посылая ручку в обратном направлении ударом об стол, чей рикошет скользнул по моим пальцам, и я, загипнотизированный Настиным взглядом, не смог сделать два дела сразу, а следовательно, рассекая воздух беспорядочными движениями, упустил объект от захвата, и тот с грохотом упал на пол. Раздраженный резко наклонился за ней, помогая себе еще и ногой, и шумно припечатал вещицу к поверхности стола, вновь вступая с Настей в невербальную битву. - И что же ты мне сделаешь? – ухмыльнулся я, пытаясь представить абсурдные варианты ее кары. - Пинка в следующий раз получишь, - абсолютно серьезным тоном излагала она, вставая со своего стула. Ее заявление распотешило меня, заставляя отвернуться в противоположную от нее сторону, дабы скрыть возникшую помимо моей воли улыбку. Смешная она, когда злится. Запустив руку в тарелку с воздушным имбирным печеньем, я почувствовал, как Настина пятерня, будто застав меня на месте преступления, проказливо стукнула мою ладонь, попутно забирая блюдо с яством. - Объешь нас скоро, Щукин, - нахмурилась. – Одного едока и так достаточно, - разглагольствовала она, прерываемая возникающими по мере приближения к кухне шагами. В дверном проеме появилась очаровывающая всего лишь одним своим присутствием, одной своей улыбкой Аня. - Ребятки, мне нужна кухня, перебирайтесь-ка в комнату, - доставая продукты из холодильника, сказала она. – А кто съел печенье? – обернулась Аня к нам, разрываемая сомнениями по поводу своих подозрений. Настя, чьей реакции позавидовал бы и регулировщик дорожного движения, вмиг указала своей рукой на меня, тихонько кивая, мол, доигрался. - Я не виноват, - быстро подняв руки с миллионом различных бумажек, признался я, позволяя плохо державшимся в моем захвате листам разлететься в разные стороны. Сестры Орловы тут же переглянулись и разом рассмеялись, приобретая вдвоем какую-то невиданную прежде мной их одинаковую черту. Такие непохожие внешне, в моменты искренней радости они будто обе преобразились, источая лучистое счастье. Собрав все потерянное, я двинулся по направлению к комнате, слыша за своей спиной бурчания по поводу моей неряшливости, ибо половину писанины я все-таки так и не смог удержать в своих ручищах. Зайдя в доселе невиданную мною комнату, я отметил, что она мало чем отличается от других. Из меблировки было всего лишь две кровати, стоящие вдоль противоположно расположенных друг другу стен, между ними, перед окном, покоился письменный стол, заставленный различными чудесами техники и прочей девичьей ерундой. Большой, советского типа шкаф, мимо которого я прошел, имел плохо закрывающиеся дверки, из-за чего они мирно покачивались от любого внешнего движения. Зная, что девушки снимают эту квартиру, я нисколько не был удивлен такой обстановкой, но несмотря на это, они добавили то, что, несомненно, делало их пристанище уютным и теплым. Над одной из кроватей к стене было прикреплено множество фотографий всякого размера, отнимавших внимание от скучных простых обоев. Приглядевшись, я увидел совместные фотографии Насти и Ани, их родителей, кое-где появлялся Антон и другие незнакомые мне личности. Управляемый любопытством я рассматривал в большей степени снимки со своим «учителем», которых здесь было достаточно. Вот Настя вместе с Аней у храма Спас-на-крови в Петербурге, и тут же в голове всплыли факты, что собор был сооружен в память о покушении на том месте на императора Александра Второго. На другой фотографии Анастейша на выпускном балу в платье пудрового цвета улыбается широкой и искренней улыбкой. Уголки губ невольно вздернулись, видя ее такой милой и очаровательной. И почему она скрывается под своей холодной маской? На еще одном снимке я увидел ее в волейбольной форме. Она стояла посреди девушек, намного превышающих ее в росте. - Ты занималась волейболом? – с интересом спросил я, слыша, как подошла она ко мне. - Было дело, - произнесла она каким-то поникшим голосом. – Ну что, продолжим? Я состроил мученическую гримасу, показывая свое отрицательное к этому делу отношение. - У меня уже голова пухнет от этой истории, - признался я. – Неужели тебе действительно интересна эта наука? – непонимающе глянул на нее, не видя ни единого предлога увлекаться этой галиматьей. То ли дело хоккей. - А ты знаешь ,что традиция чокаться, по одной из теорий, пришла к нам еще из Средних веков. Люди на пирах ударялись своими кружками, чтобы напиток, перелившись через край, смешался с чужим. Это гарантировало то, что никто находящийся на пиру не отравитель, - проигнорировав мое выступление, с интересом молвила она, машинально завлекая меня в водоворот этих мелких нескучных деталей истории. - А огромное количество используемых в быту выражений? Например, на лбу написано знаешь, откуда пошло? – вопросительно дернула она головой, получая в ответ мое мотание из стороны в сторону. – Во время царствования Елизаветы Петровны всех преступников клеймили на лбу. И глядя на такого человека, все говорили, что дурные мысли его на лбу написаны, имея в виду клеймо, - заключила она, разглядывая стены, пытаясь вспомнить еще какие-либо факты. - Или вот, - щелкнула Настя пальцами, устремляя взор точно на меня. – Из-под земли достать. Когда на Руси крестьяне должны были выплачивать барину оброк, они старались припасти немного себе на жизнь, закапывая имеющиеся деньги в землю. И когда на требование заплатить оброк крестьянин говорил «Нету денег», хозяин всегда отвечал «Из-под земли достать», имея в виду тайник,- глаза ее горели увлеченностью данной сферой, и я замечал, как в своих родных стенах, она чувствует себя намного раскованнее, нежели где-то в другом месте. Наверное, дома люди всегда чувствуют себя в безопасности, менее огораживаясь от других. - Или выражение шиворот-навыворот. Иван Грозный издал приказ метить виновных особых способом. Провинившихся бояр одевали в рубашку наизнанку и сажали на лошадь задом наперед и так возили по городу, «дабы все могли лицезреть прохвоста, и чтобы другим неповадно было», - с улыбкой излагала она. Слыша всю эту информацию впервые, я не мог остаться равнодушным ко всему этому. Как же много мы используем в повседневной речи слов, и не зная толком их происхождения. - Или почему сериалы мы называем мыльной оперой? В 1932 году в США прошла с огромным успехом опера «Бетти и Боб». Ее спонсорами были производители мыла и моющихся средств. И позже, чтобы уточнить о какой опере рассказывали, говорили «о мыльной опере», имея в виду именно эту, - радостно вещала Настя, а я только дивился тому, как много она знает, и как многого о ней еще не знаю я. - Или откуда взялось выражение рога наставить? Во времена правления одного из императора в Древней Византии было в обиходе такое правило: тем мужьям, с женами которых император имел любовную связь, разрешалось охотиться в зверинце императора, где тот держал много экзотических зверей. Так вот, ворота домов, где жили такие семьи, украшали оленьими рогами – «признак особой почести», - почувствовал, как внутри царапнули воспоминания, еще не забытые. - Девушки тоже не чисты на руку, - подал голос я и после стал ругать себя за то, что в обще дал ход этой теме. Настя ведь, наверняка, будет спорить или нечаянно ковырнет то, что и так зыбко прикрыто. - Согласна, конечно, - к моему удивлению прошептала она. – У некоторых императриц было много фаворитов. Но знаешь, - оживилась она, вспомнив очередной неизвестный мне факт. – Вот, например, Владимир Святой. Летопись сообщает, что у него было триста наложниц в Вышгороде, триста в Белгороде и двести в Берестове, - усмехаясь, просвятила она меня. Я непроизвольно рассмеялся, размышляя, как же он мог со всеми справляться. - А это достоверная информация? – вопрошал, думая, чем же на этот раз Настя меня удивит. - Ну, велика вероятность, что летописец мог ошибаться, - задумчиво произнесла она. – Где-нибудь так на нолик, - и мы вместе рассмеялись, а я подметил, как мастерски она не дала мне уйти в черную пучину, что уже хотела меня завлечь. - А ты говоришь, что здесь может быть интересного? Просто в школе или институте упор делают на политику, войны, культуру. А какие-то действительно занимательные вещи опускают, не придают им должного внимания, - излагала она с грустью. – А книги – да это же кладезь знаний, интересных фактов, описания чужих судеб. И как некоторые без них живут? – в пустоту спросила она. - Ладно, хватит тебя сегодня мучить, - резко встав, она подогнула правую ногу, приглушив крик. Рука ее незамедлительно коснулась колена, и, массируя сустав, она на несколько секунд зажмурилась, после чего открыла глаза, в которых я смог разглядеть подступающие слезы. - Что случилось? - взволнованно протянул ей свою ладонь, но она не воспользовалась ей, а только дальше отпрыгнула, жестом показывая мне, что в помощи моей она не нуждается. Затем, вымученно улыбнувшись, увереннее ступила беспокоившей ее ногой, доказывая, что с ней все в порядке. Забрав кипу бумаг, уже так много дней не расстающейся со мной, вышел в коридор. *** - Так, - с видом наставника говорила со мной Настя. – Заходишь в аудиторию левой ногой, понял? – она потрясла указательным пальцем. – Левой. И билет берешь тоже левой, только рукой, - молвила она, почесывая свою шевелюру, стараясь ничего не забыть. – С Колосовым не спорь и не упрямься, - грозно сказала она, а я лишь покорно кивал, выслушивая ее наказы не в первый раз. - И не смей меня дискредитировать! – насупившись, произнесла Настя, заставляя меня улыбнуться. Исход моей завтрашней дуэли с преподавателем, казалось, волнует ее больше, чем меня. - Ты все знаешь, - успокаивая скорее себя, чем меня, говорила она. – Не растеряешься, надеюсь, - последнее слово прозвучало громче и настойчивее остальных. – Не то, что я, - она смущенно улыбнулась, видно вспоминая какой-то свой промах. – Перепутала даты начала книгопечатания и Переяславской Рады, - Настя постучала костяшками пальцев по голове, не понимая, как могла так напортачить. – Ведь первое произошло в тысяча пятьсот шестьдесят четвертом году, а второе – в тысяча шестьсот пятьдесят четвертом, - стыдила она себя. – Это же все равно, что забыть, что крепостное право отменили в тысяча восемьсот шестьдесят первом году, - я еле подавил улыбку, вспоминая, что эти даты в обще в моей голове практически никакого следа не оставили. - Ладно, все хорошо будет, - твердо сказал я, видя, как она настойчиво кивает. - Ни пуха, ни пера, - хлопнув по плечу, торжественно произнесла она. - К черту, - на выдохе проронил я, скрываясь за дверью.