Все носят маски

Телефон осветил темную комнату, непривычно резанув слишком ярким светом глаза. Я уменьшил яркость экрана на минимум и присмотрелся к циферблату часов. Было уже четыре утра. Темень страшная. Помню, как недавно в четыре начинало светать. Время близится к зиме — рассветает позже, а темнеет раньше. Хотя на дворе только середина сентября, бабье лето, как говорят в народе, царствует во всю. На улицу мне можно будет выйти не скоро, так как прописали постельный режим даже на время моей выписки из больницы. Конечно, это не так плохо, но скоро надоест. Глаза привыкли к яркости экрана, и я начал просматривать накопившиеся сообщения Фурии. Фанаты на просьбу кумира реагировали цепко, стараясь во всех подробностях описать нападение на сына шерифа. Те, кто стояли далеко, ничем не помогали, а рядом стоящие излагали иногда полезную информацию. Как пырнули парня, никто не увидел, все были заняты предстоящей гонкой. А один наблюдатель даже пытался остановить кровотечение, пока не приехала скорая, вызванная писавшей это девушкой. Ничего необычного в парне она не заметила и даже не запомнила, во что он был одет. Кто-то скинул мой — Иккинга — номер телефона, куда фанаты обещали отправить слова сочувствия. Я улыбнулся, загрузив мессенджер. Телефон издал несколько коротких вибросигналов и завис. Я поблагодарил всех, попутно удаляя диалоги. Приятно. Кэтрин пришла сразу после близнецов и Астрид, она тоже не знала, где ключи, как и Джон. Талбор предложила проведать мотоцикл, но я отказался. Гаражи, будь они неладны! В ту ночь я первый раз был в том гараже и, когда шел, не был уверен, что смогу быстро найти нужный. Поэтому я как-нибудь сам. Талбор понимающе кивнула и больше не спрашивала ни о чем, кроме моего самочувствия. Она говорила что-то про домашнюю работу, которую Астрид будет время от времени мне приносить. Долго болтала про некоторые школьные происшествия и погоду. Я кивал, слушая в пол-уха. Миссис Хофферсон прекрасно готовила, что не скажешь о ее дочери. Конечно, сейчас не про это. Я с наслаждением уминал супчик, который мне разрешила сама доктор, придя, когда Астрид вышла за дверь. Кэтрин отказалась от яблок и прочего, мне достанется больше. От радостных мыслей меня отвлекла ссылка, присланная фанаткой. Я открыл её. Это было ограбление в ювелирном неподалеку от свалки. Все случилось в то же самое время, когда меня стукнули. На месте ничего не нашли, камеры были выключены, соседние тоже. Забавно. Но это совершенно не имеет никакого отношения ко мне. Мало ли, решили они ограбить магазин ночью, а не при свете дня. И что этим хотела сказать девушка? Что это связано каким-то образом? Бред. Я оставил запись без комментария и переключился на музыкальный плеер. Мотоцикл не хотелось держать черт знает где. Тот район был, мягко говоря, не очень дружелюбным. Но толкать его через весь город слишком палевно даже ночью. Ключей нет. Запасных тоже. Если ключи у того парня, то в гаражи лучше не соваться. Они, наверное, не знают, в каком из них я оставил мотоцикл. А если они знают, то проведать его не помешало бы. Столько трудов насмарку, если его не будет в гараже. Конечно, есть предположение, что они не знают, что я — Фурия, а ключи валяются на том же месте, где я их обронил. Тогда добрые копы должны были заметить что-то блестящее подо мной. Но в пакете, где были мои личные вещи, ключей не оказалось. Первое, что я сделаю, когда выпишусь, схожу на свалку. Я погладил себя по животику. Сначала отлежусь, а потом — на свалку. Излиться кровью посреди пустыря, где до города минут 20 на машине, не лучшая смерть. Определённо. Собственное расследование — это громко сказано. Не думаю, что захочу заниматься этим. Я наслышан о всех процедурах данного действия и не особо горю желанием, в отличии от Задираки. Джон светился энтузиазмом и желанием приключений. Стритрейсеры отказались от участия в гонке, которая должна состояться сегодня вечером. Крах на их карьере. Я пообещал, что обязательно прокачусь для них, когда поправлюсь. Они радостно закивали. К счастью, папа был больше обеспокоен мною, чем нелегальными гонками, поэтому ничего от них не потребовал. А они бы завелись с отсутствием лицензии. Гонки организовывались сначала за их счёт, а потом нашлись люди, которые хотели подзаработать на безделушках с Ночной Фурии. Процент отходил близнецам и мне. Поначалу немного, а там хватило на обновление мотоцикла, постройку тайной комнаты в гараже и того навороченного механизма. И осталось ещё. Лицензию никто не давал. Мы мешали людям спать ночью, хотя гонки проводились поздним вечером. Ещё боялись, что мы ненароком кого-нибудь задавим на скорости. Таких случаев не было. Я уверен. Джон выбирал малолюдные районы, старые или заброшенные, находившиеся обычно недалеко от города. У них всё было чистенько и гладенько. Я мало вникал в аспекты дел их крохотного предприятия. А сейчас — безопасность. Никогда не подумал бы, что в скором времени им придется проверять людей на наличие колото-режущих предметов. И даже созерцать пустое место старта. Это худшее из того, что могло случиться. Я посмотрел еще пару роликов с новостей. Фанаты стали играть в детективов и предлагали всевозможные теории. Попадались очень глупые люди с предположениями на грани фантастики, а так же те, о мнениях которых я и сам думал. Я — сын шерифа, и у самого шерифа могут быть недоброжелатели, которых папа посадил за решетку во время своей работы следователем. Они жаждут мести и мстят. Правда у них ничего не вышло. Другая теория, уже не фанатская, я — Фурия и я перешел кому-то дорогу, но мое настоящее имя знают только близнецы да Кэтрин. Никто из них не мог слить информацию. Они мои друзья. Погодите, есть еще Вольтер, который видел меня без шлема, но не захотел узнать мое имя, и Эрет, который работает со мной на СТО. Мы вместе проводили диагностику моего мотоцикла. Они тоже отпадают. Они неплохие парни. Надежные. Хоть бы у папы не было от недоследователей проблем на работе. Все слишком непонятно и запутано. И самый главный вопрос не «Кто?», а «Почему?».