Переселенец

— Гарри, успокойся, они просто не понимают. — Флер успокаивающе погладила меня по плечу. — Вот увидишь, скоро всё будет как прежде. — Не будет, Флер. Я уже проходил подобную ситуацию на втором курсе, когда все думали, что я наследник Слизерина. Тогда вся школа презирала меня, хотя я ни в чём не был виноват. И сейчас то же самое. Но я не кидал своё имя в кубок, я просто хотел провести этот школьный год спокойно. Ты веришь мне? — Гарри с надеждой посмотрел на чемпионку Шармбатона. — Верю, Гарри. Я тебе верю. — Она подсела ближе, и, показалось, хочет взять меня за руку, но в последний момент передумала и прикусила нижнюю губу. — Может я и не верила сначала, но это только потому, что совсем тебя не знала. Сейчас же у меня нет никаких сомнений. И мне очень жаль, что всё так получилось. Но не переживай, теперь, когда мы… Стали ближе, я помогу тебе всем, чем смогу. Я не заметил паузы в её фразе, продолжая сокрушаться из-за того, что все от меня отвернулись. — Это сделал Дамблдор, я уверен. Только он мог так поступить со мной. Наверняка это была его идея, чтобы я поскорее вернулся к своим бывшим друзьям, или чтобы снова стал его слушаться, или чтобы что-то ещё! — Я вскочил с дивана в Выручай-комнате, не в силах сдерживать в себе всё то, что копилось последние месяцы. — А ведь я верил ему, Флер. Я почитал его, он был для меня мудрым наставником. И весь этот год я продолжаю поражаться тому, как слеп был раньше. — Я ходил из стороны в сторону, практически не обращая внимания на француженку, смотревшую на меня, взглядом, полным сожалений. — Если бы не Добби, то директор и сейчас бы имел надо мной полный контроль. Флер, как показалось, приняла для себя какое-то решение. Черты её лица разгладились, она поднялась на ноги и медленно подошла ко мне. На секунду замешкавшись, она протянула руки и аккуратно меня обняла, от чего я замер, не в силах шевельнуться. Близость другого человека была для меня настолько неожиданной, что я просто не знал, что предпринять. А тот факт, что это была девушка, к которой я испытывал странные чувства, которые пока не мог сам себе объяснить, делал мою нерешительность ещё более заметной. Когда Флер решила, что не добьётся никакой реакции, и начала корить себя за поспешность, я вышел из ступора и ответил на объятия, аккуратно прижав француженку к себе. Несмотря на небольшую разницу в возрасте, я был немного выше, из-за чего уткнулся носом в её висок и вдохнул удивительный аромат её волос. Несколько минут мы просто стояли, обнявшись посреди Выручай-комнаты, и никто из нас не хотел нарушить волшебство этого удивительного момента. Все мысли о несправедливом отношении со стороны английских волшебников, мнение которых меняется быстрее направления флюгера во время урагана, вымело из моей головы ароматом свежих луговых цветов, исходившим от француженки. — Гарри, — Флер первой нарушила молчание, но не сделала никаких попыток разорвать контакт. Я чувствовал её тёплое дыхание на своей шее. — Уже начало апреля, осталось потерпеть совсем немного. Я с тобой. — Ты права. И спасибо тебе. Учебный год подходит к концу, осталось пройти последнее испытание, и я смогу убраться из Хогвартса. Если бы ты не заканчивала последний курс, я бы всерьёз подумал о переводе в Шармбатон. — Только после того, как закончил говорить, я понял, что именно произнёс, и тут же покраснел. Хорошо, что лица Флер в этот момент было не видно. Я постарался быстрее перевести тему: — Хотя, Дамблдор бы наверняка придумал что-нибудь ещё, чтобы удержать меня здесь. — Не думай о Даблдоре, — донёсся до меня шёпот Флер. Мне показалось, что она улыбается. Отодвинувшись назад, она посмотрела мне в глаза, и я с удивлением отметил, что её лицо того же пунцового оттенка, что наверняка сейчас украшает и меня. — Давай поговорим о чём-нибудь другом. О чём-нибудь, что никак не связано с тёмными волшебниками, наглыми стариками, манипулирующими людьми, и всевозможными турнирами, где в любой момент можно умереть. — Она взяла меня за руку и привела обратно к дивану, сев рядом. Я почти не слышал, что она говорит, ведь я был в настоящей панике. Флер держит меня за руку, сидит настолько близко, что её нога прижимается к моей, а лёгкая улыбка на её губах говорит, что ей это нравится. Запах её волос всё ещё окружал меня, а на щеках появился лёгкий румянец, делая её, если это вообще возможно, ещё более красивой. Она что-то говорила, но я не разбирал слов, просто любуясь этой девушкой, появившейся в моей жизни, когда я уже не ждал ничего хорошего. Флер замолчала, видимо, ожидая от меня какого-то ответа, но я был уверен, что если сейчас открою рот, то оттуда не донесётся ни одного вразумительного слова. Поэтому я впервые за много месяцев просто открыто улыбнулся, думая, что, похоже, теперь знаю, как называется это чувство. *** Возвращение в реальность проходило с большим трудом. Я слышал какие-то голоса, но не понимал слов. Пытался пошевелиться, но тело меня не слушалось. Старался вспомнить, где нахожусь, но мысли внутри черепа вели себя как крошечные рыбки – протягиваешь руку к одной из них, и она сразу отскакивает в сторону. Яркие образы сменялись блеклыми воспоминаниями, но я не мог на них сосредоточиться. Всё, что мне удавалось, - держать себя в каком-то подобии сознания, не проваливаясь в окончательную черноту. Не знаю, сколько времени я провёл в подобном состоянии. В какой-то момент, в очередной раз пытаясь сосредоточиться, я вдруг увидел перед глазами лицо девушки со светлыми волосами и голубыми глазами. Её лицо было очень близко к моему. Она прикусила нижнюю губу и смотрела мне в глаза, а на щеках у неё был небольшой румянец. Следом за образом, меня наполнил аромат свежих луговых цветов. Такой запах, который может встретиться тебе только в яркий, летний день, когда природа нежится под солнцем и спешит поделиться с тобой своим хорошим настроением. Этот аромат запустил в моей голове какой-то механизм, и внезапно все образы обрели смысл, будто кто-то повернул невидимый рубильник и настроил контрастность. Я по-прежнему не шевелился, но уже помнил, где нахожусь. Голоса рядом со мной стали громче, и теперь я мог понять, о чём именно они говорят. — Альбус, ты уверен, что нельзя воспользоваться магией? Он не приходит в себя. Не хочу знать, что именно ты с ним сделал, но, если он умрёт, убирать будешь сам. — Не беспокойся, Николас, с ним всё в порядке. Столь сильный магический выброс в его возрасте не мог обойтись без последствий. Когда я увидел, что он начинает приходить в себя, то решил, что в этот момент его ментальная защита будет максимально ослаблена, но в результате мне удалось увидеть только одно воспоминание, после чего он вновь отключился. Именно поэтому я и позвал тебя. Теперь ясно, почему мне снился один из наших с Флер вечеров в Выручай комнате во время турнира. Это Дамблдор опять суёт свой нос, куда его не просят. Вспомнив, о каком магическом выбросе они говорят, я почти улыбнулся – полёт удивлённого директора навсегда отправляется в коллекцию приятных воспоминаний. — Ты уже даже с ребёнком не можешь справиться без моей помощи, — проворчал Фламель, — почему всё это вообще происходит в моём доме? — Я же уже говорил – мне нужно было место, где его никто не будет искать, и где он не сможет пересечься ни с кем из своих знакомых. У юного Гарри проснулся дар красноречия, и теперь он пытается отговорить моих сторонников от следования по пути света. К тому же, он слишком много знает. К примеру, он каким-то образом узнал об одной моей деликатной просьбе, с которой я обратился к Северусу. Об этом знали только мы двое. Неизвестно, какая ещё информация есть в этой голове. Нам нужно вытащить всё, что сможем. — Не нам, а тебе. Мне глубоко безразличны те игры, в которые вы играете с этим юнцом. Знаешь, сколько таких я видел за свою жизнь? Хотя, откуда тебе знать. Думаешь, что раз прожил больше сотни лет, значит стал самым мудрым, и можешь вершить судьбы. Ты заблуждаешься, Альбус, и с каждым годом всё чаще. Впрочем, не будем снова заводить этот спор. Для чего ты меня позвал? Если ты хотел, чтоб я помог мальчишке очнуться, то это не понадобится – он уже очнулся и просто прикидывается. Если же тебе нужно зелье, то сейчас я его принесу. Поняв, что притворяться больше нет смысла, я открыл глаза и постарался осмотреться. Всё моё тело болело, и каждая попытка пошевелиться требовала неимоверных усилий, поэтому я просто водил глазами из стороны в сторону. Стало ясно, что я всё в той же комнате, в которой провёл последние дни своей жизни. Восстановленная после моего гнева мебель занимала прежние места. Дамблдор стоял у входной двери и с интересном рассматривал меня, будто я какой-то редкий зверёк, а Фламель куда-то вышел, вернувшись через несколько секунд с пузырьком в руках. Не успел я даже открыть рот, как Альбус взмахнул рукой, наложив на меня Силенцио. Палочка, которую я взял в сейфе Поттеров, подчинялась ему беспрекословно. — Нет-нет, Гарри, я выслушал достаточно оскорблений в свой адрес, поэтому всем будет лучше, если ты помолчишь. — Взяв пузырёк из рук Фламеля, он подошёл ко мне. — Настоятельно рекомендую тебе выпить вот это зелье. Мне не хотелось бы и дальше причинять тебе физический вред. — Увидев, что угроза не произвела на меня должного впечатления, он только вздохнул. — Что ж, это твой выбор. Ему понадобилась пара секунд и несколько пассов, и вот я уже скован парализующим заклинанием, лежу ровно и смотрю в потолок, а мой рот открыт ровно настолько, чтобы Дамблдор мог поднести к нему пузырёк и вылить его содержимое прямо в мою глотку. Невозможность пошевелиться и нежелание захлебнуться заставили меня проглотить жидкость болотного цвета и с ужасом ожидать того, что произойдёт дальше. Я не знал, для чего нужно это зелье, но ничего не происходило, и я решил, что либо на меня подобное не воздействует, либо оно было приготовлено неверно. — Альбус, я не знаю, что ты сделал с головой этого мальчишки, но я слышу его мысли, даже не пытаясь этого делать. Если у него и были какие-либо щиты, ты их просто уничтожил. Это было очень серьёзным преступлением во все времена, и даже все твои титулы не смогут спасти твою репутацию, если кто-то об этом узнает. Что же до тебя, юный Гарри, то если ты не знал, я уже полтысячелетия являюсь лучшим зельеваром мира. И наверняка мне лучше знать, как готовить это зелье и сможет ли оно на тебя подействовать. — Даже прожив несколько веков, Фламель так и не понял, что тщеславие не красит человека. — Если же ты хочешь знать, что это было за зелье, то я тебе отвечу – это моя личная разработка. Она помогает восстанавливать память человека после Обливиэйта, или, как в твоём случае, снимать блоки с воспоминаний. Не успел он договорить, как я почувствовал лёгкий зуд в голове, который с каждым мгновением усиливался. Из-за болей во всём теле я, поначалу, не обратил на него внимания, но уже вскоре стало казаться, будто кто-то сверлит мой череп изнутри, пытаясь выбраться наружу. Я не мог двигаться, не мог кричать, всё-что мне оставалось – это бездумно вращать глазами, даже не осознавая, что именно я вижу. Вскоре боль прошла, и Дамблдор, заметив, что моё тело расслабилось, навёл на меня палочку. — Что ж, давай попробуем снова. Легилименс! — И вновь старик насиловал мой разум, выискивая там ответы на свои вопросы. Я старался дать отпор, думая о каких-то абсолютно незначительных вещах, но Дамблдор отмахивался от моих попыток как от комаров, продолжая двигаться к цели. К сожалению, у меня не было никакого представления об окклюменции, поэтому мне оставалось только терпеть, стиснув зубы. Хотя, я даже не мог стиснуть зубы. Прекратив пытку, старик удивлённо посмотрел сначала на меня, а затем на Фламеля. — Это не сработало! Удивительно. Не знаю, кто ставил этот блок, но, похоже, Николас, нам потребуется что-то посерьёзнее. — Ты уверен? Мальчишка и так еле живой. — Не беспокойся за него. Юный Гарри гораздо крепче, чем кажется на первый взгляд. В любом случае, я чувствую, что мы близки к разгадке. Сняв блок, я смогу понять, кто именно занял это тело. — Хорошо, сейчас я принесу зелье Пернеллы. Но за последствия не отвечаю. Дамблдор лишь махнул рукой, уверенный в собственной правоте. Оставшись со мной наедине, он несколько секунд рассматривал моё лицо, не пытаясь проникнуть в разум. Будто делал вид, что заботится о моём состоянии. — Я сниму заклинание немоты. Постарайся держать себя в руках, Гарри. Ты не очень хорошо выглядишь, не усугубляй ситуацию. Почувствовав, что вновь могу говорить, я хотел сразу высказать всё, что думаю по поводу происходящего, но смог сдержаться. Даже не самый сообразительный я уже понял, что что-то пытаться втолковать Альбусу совершенно бесполезно. — Как ты нашёл меня? — Прохрипел я еле слышно. — При помощи писем, разумеется. Точнее, при помощи сов. Ты действительно не понял? Я не стал разубеждать его и говорить, что просто подтверждаю свои мысли. — Почему бы просто не запытать меня Круциатусом и не получить всё, что вам нужно? — Рассуждаешь, как настоящий Тёмный Лорд, Гарри. Хотя, не скрою, я уже не так сильно уверен в том, что именно крестраж Тома захватил твоё тело. Возможно, это кто-то гораздо хуже. А пытки, по моему скромному мнению, здесь совершенно ни к чему. Я не хочу причинять тебе вреда, и уж тем более я не опущусь до тёмной магии. Я лишь делаю то, что необходимо. Как ты прекрасно знаешь, хоть и неизвестно откуда, мне осталось недолго, и я должен успеть сделать всё возможное для избавления мира от очередной угрозы. — Старый ублюдок, да ты совсем помешался на… — Отлично поговорили, Гарри, — не меняя тона произнёс Дамблдор, убирая палочку в карман. — Ничего, потерпи, зелье Пернеллы воздействует более точечно, так что оно гарантировано поможет. Вошедший в комнату Фламель протянул ему очередной пузырёк и прислонился к дверному косяку, с интересом наблюдая за происходящим. Повторив свои прошлые манипуляции, Дамблдор заставил меня проглотить зелье, даже не дав подготовиться к неминуемой боли. В этот раз я уже знал, что если нет моментального эффекта, то это не значит, что через несколько секунд меня не накроет. Какая-то часть меня уже хотела рассказать всё, что им нужно, лишь бы эти мучения прекратились, но я держался, понимая, что, узнав правду, директор школы для юных волшебников не остановится. Особенно, когда он поймёт, что я знаю будущее. В этот раз всё было по-другому – не было никакого нарастающего зуда. Просто в один момент в моей голове взорвалась бомба. Я даже не успел осознать пришедшую боль, как сознание моментально погасло. Не было ни образов, ни воспоминаний, лишь ощущение падения в кромешной тьме, но и оно вскоре затухло, оставив последнюю мысль – похоже, в этот раз старики перестарались.