Талисман

      Бил центровой сильно, но не очень метко и как-то безалаберно – от четырёх ударов, которые вполне могли сломать средней толщины кость, Шинтаро увернулся, два блокировал, ещё один пресёк на корню, резко ударив мгновенно захрипевшего центрового чуть ниже солнечного сплетения.       Шинтаро подумалось, что если этот центровой играет с таким же профессионализмом, с каким дерётся – на матче Кимура сделает его, как ребёнка, хоть и ниже почти на голову.       Снова рванувшему напролом центровому хватило сравнительно простой подсечки – он затормозил головой и плечом в бордюр и прилёг отдохнуть, пуская слюни на асфальт и свою майку-алкоголичку.       Безвкусица какая. Шинтаро не переносил такие майки. И сама ситуация была совершенно безвкусной, напоминая тем самым неумелую тораду – только того и разницы, что Шинтаро не махал красной тряпкой.       Видимо, для остальных двоих внезапный перерыв на вечернюю дрёму третьего товарища стал неприятным сюрпризом. Форвард и атакующий переглянулись и отлипли от Такао. Уже неплохо.       Брезгливо обойдя похрапывающего центрового, Шинтаро широким шагом подошёл к оставшимся из Сайджо, мысленно уже возвращаясь к пылесосу и выволочке для Саю, которая опять отлынивала от уборки сада. Надо уже просто закончить со всем этим, чтобы не нарушать график.       – Вот что, я не услышал ответа.       Форвард что-то шикнул атакующему, атакующий подозрительно побледнел. Видимо, возможность успешного вмешательства второго человека из Шутоку они не предусмотрели.       Шинтаро возвышался над ними почти на полголовы. В средней школе эти двое были выше него. Видимо, мать не зря удобряла его биодобавками и витаминами – в том, чтобы маячить над чужими головами определённо было своё преимущество.       – Повторю свой вопрос. Давно не было дисквалификации? – Шинтаро поправил очки и принялся аккуратно разминать пальцы, как делал всегда перед игрой на фортепиано. Возможно, просто хрустнуть костяшками было бы внушительнее, но это попахивало дешёвым боевиком.       Кажется, атакующий струхнул. По логике вещей, они должны были сделать ноги, как только их заметили, но, видимо, Шинтаро переоценил их умственные способности. Впрочем, то, что они вообще додумались напасть на человека в сравнительно оживлённом жилом квартале, уже говорило о многом, и не в их пользу.       Скрючившийся на земле Такао невнятно хрюкнул. С него бы сталось и засмеяться в такой ситуации. Балбес.       Видимо, в голове форварда провернулись какие-то шестерёнки, потому что он с крайне сосредоточенным выражением физиономии попытался ударить Шинтаро по лицу. Шинтаро его целеустремлённость не оценил, и довольно удачно – тренер бы одобрительно хмыкнул, – опрокинул на землю. Приземлился форвард некрасиво, наверняка зашиб копчик.       – Продолжаем разговор.       Форвард оскорбил Шинтаро и его мать. Шинтаро это совсем не понравилось, и форвард был вынужден целовать асфальт, будучи прижатым к земле ногой и выслушивая лекцию о том, почему в присутствии членов семьи Мидорима следует выбирать выражения.       Атакующий взвыл и попятился, наткнулся спиной на фигурный заборчик, снова взвыл и довольно оперативно ретировался. Вообще-то Шинтаро к нему пальцем не прикоснулся, даже не смотрел в его сторону, но, видимо, храбрость не была его отличительной чертой. Что ж, для них обоих это было только к лучшему – Шинтаро вовсе не хотелось разбираться с ещё одним идиотом.       Дикция у припечатанного к земле была отвратительная, даже хуже, чем у тяжёлого форварда Кайджо. Шинтаро не разобрал ни слова, но кажется, припечатанный материл своего сбежавшего сокомандника.       – Полицию звать будем, или так разойдёмся? – довольно громко спросил Шинтаро. Шутить он не умел, да и сдавать полиции хулиганьё ему уже случалось не раз, не два, и даже не пять. Можно даже было сказать, что он по мере сил и возможностей поддерживал общественный порядок в радиусе километра от себя.       Такао снова хрюкнул. Шинтаро отметил в мысленном блокнотике: проверить, не сломаны ли у него рёбра, и если нет – сломать. Чтобы не портил закадровым смехом довольно красивый момент. Кстати, о моменте… Шинтаро свободной рукой выудил из заднего кармана джинсов телефон и сделал пару снимков на память. И ещё пару – в качестве вещьдока, буде такой понадобится. Запечатлел и слегка помятую физиономию прижатого к земле форварда, и пускающего слюни центрового, и скрючившегося на земле Такао.       – Не слышу ответа.       Форвард приподнял голову и отрицательно ею помотал.       – Что – нет? Вызываем или расходимся?       – Расходимся, – всё ещё не слишком внятно, но уже разборчиво прохрипел форвард.       – И руки больше не распускаем?       – Не распускаем, – форвард выпучил глаза.       – Молодец, понятливый, – Шинтаро удовлетворённо кивнул и убрал ногу с его загривка.       Форвард угрюмо потёр шею и, ссутулившись, поплёлся в том же направлении, что и сбежавший атакующий. За спиной всхрапнули.       – Нагадил – убери! – прикрикнул Шинтаро. Форвард с хмурым видом дал пинка пускающему слюни центровому, взвалил его на плечо и потащил вниз по улице. Так-то лучше. Акаши за разбрасывание мусора вообще заставлял круги наматывать, так что это он ещё по-божески обошёлся.       Зрелище это было, мягко говоря, довольно необычное. Впрочем, сейчас было не до созерцания.       – С этими матчами все как с ума посходили, вот что, – недовольно констатировал Шинтаро, привычным жестом поправив слегка покосившиеся очки. – Такао, как ты?       Такао что-то невнятно проскулил и перевернулся на бок.       Колоритно. Губу ему рассекло знатно, и левую скулу он ссадил, видимо, об асфальт. Пёстро. Под рукавами худи не было видно, что там с руками, но пальцами Такао шевелил довольно активно. Видимо, проверял.       – Такао, если я задаю вопрос – я ожидаю отве…       – Ну у тебя и видок, – не дослушав, выдохнул Такао, и нервно слизнул выступившую на губе кровь. Кто бы говорил, конечно. Шинтаро нахмурился.       О.       Надо же, так торопился, что даже не снял фартук. Бежевый, с журавлями. Саю на уроке домашнего хозяйства сделала.       Впрочем, Шинтаро сильно подозревал, что при его росте и перманентно хмуром выражении лица он даже в фартуке выглядел скорее грозно, чем смешно.       Правда, смеяться в такой ситуации мог только Такао. Хотя этот смех был каким-то нервным.       Шинтаро со вздохом наклонился над ним и поднял за подмышки, как какого-то щенка. Такао скривился и зашипел, но брыкаться не стал.       – Ноги держат?       – Пока меня держишь ты. Не, я не упаду, – быстро добавил Такао, болезненно оскалившись.       – У меня есть определённые сомнения, вот что, – Шинтаро убрал руки. Такао немедленно закачался.       – Или упаду. Подержи ещё, окей? – скотина. Ещё и на улыбку ему сил хватало.       Шинтаро испытал острое желание ударить Такао по лицу. Хотя бы слегка. Впрочем, быстро передумал – стоило только немного присмотреться.       – Как сглазили, вот честное слово, – Такао широко улыбался, но улыбка эта выглядела гротескной, вымученной. И голос звучал как-то совсем уж нехорошо. С нехарактерными высокими нотами. – С утра всё через одно место, я тебе отвечаю.       – Такао, успокойся, – Шинтаро это смутно раздражало. И беспокоило. И это тоже раздражало.       – Впору в твои гороскопы уверовать, Шин-чан! – а вот это уже совсем плохая интонация, это нужно на корню пресекать.       – Казунари, прекрати истерику! – голова Такао смешно мотнулась, когда Шинтаро от души его тряханул. Взгляд светлых глаз очень быстро приобрёл осмысленность.       – Мне показалось, или ты меня по имени назвал?..       – Не показалось, – Шинтаро ещё раз сердито встряхнул его за плечи. Нужно будет запомнить, что на этого балбеса действует обращение по имени. – Пришёл в себя? А теперь чётко и по делу – тебе ничего не сломали?       – Не успели, – Такао выдохнул. – Тебя испугались. Спасибо.       – Не благодари. Сейчас я сам тебе что-нибудь сломаю. У нас послезавтра матч!       Такао поморщился и попытался отцепить руку Шинтаро от правого плеча.       – Шин-чан, мне сюда ногой трижды заехали, не усугубляй, а? А то точно играть не смогу. Кто тебе пасовать будет?       – Не дави на жалость!       Шинтаро недовольно фыркнул и ослабил хватку. Действительно, собственноручно калечить разыгрывающего было бы глупо. И капитан бы не оценил. Шинтаро сильно подозревал, что это сошло бы сразу за десяток «закидонов», как называл его причуды капитан, а значит, ему бы влетело. И сильно. Характер у капитана был довольно тяжёлый, рука – и того тяжелее.       Задумавшись на секунду, Шинтаро прислонил Такао к забору и деловито поправил очки. Ему нужно было секунд тридцать на то, чтобы собраться с мыслями.       – Тебе точно не нужно в травмпункт? – наконец, спросил Шинтаро, когда слегка взбудораженный микро-выбросом адреналина мозг вернулся к нормальному, размеренному образу мышления. Такао мотнул головой и тут же поморщился:       – Не, я в норме. Две минуты – и пойду. Мэй ведь у тебя?       – Разумеется, – Шинтаро поджал губы. – У твоей сестры глаза были с чайное блюдце, когда она прибежала, вот что.       – Да у неё вообще глаза большие… В смысле, молодчина она, правильно сориентировалась, – Такао неубедительно усмехнулся. – Из неё получился отличный бэтсигнал.       – Такао. Если ты не замолчишь – я тебя ударю.       – Эй, меня ведь только что чуть не покалечили! Прояви сострадание! – Такао округлил глаза и немедленно стал похож на ребёнка. На Шинтаро это не подействовало.       – Вот именно что «чуть». Продолжишь столько болтать – я доведу начатое Сайджо до конца, вот что.       Такао шмыгнул носом и попытался потереть глаза тыльной стороной ладони, но зашипел и поспешно вернул правую руку в вертикальное положение.       – Не любишь ты меня, Шин-чан… Ну да ладно, нет худа без добра. По крайней мере, мама ещё долго сестру на меня не повесит.       – Твой оптимизм граничит с глупостью, Такао.       – А твой фатализм граничит с манией.       Шинтаро почувствовал, как на виске, под дужкой очков, забилась жилка.       – Вот что, я передумал. Всё-таки я тебя ударю.       – А как же «оказать помощь раненному» и всякое такое? Шин-чан, ты действительно тсундере.       – Такао…       – Молчу-молчу… – Такао поднял раскрытые ладони в примиряющем жесте, и тут же подался вперёд, по-собачьи заглядывая в глаза. – Что, правда ударишь?       Вместо ответа Шинтаро перекинул руку Такао через свою шею и потащил к дому. Нечего распугивать соседей валяющейся на тротуаре тушкой. Вернее, пока ещё опирающейся на заборчик, но, судя по виду, Такао действительно рисковал свалиться.       Слова так и остались словами. Если совсем честно – у Шинтаро просто рука не поднялась. Физическое насилие он не любил, и не одобрял бытующую в командах Кайджо и Тоо традицию выяснять отношения силой. Даже если это были дружеские, хоть от того и не менее болезненные пинки и тычки под рёбра.       Тащить Такао было неудобно – во-первых, висел он справа, что для закоренелого левши Шинтаро было чудовищно несподручно. Но лишний раз тревожить повреждённое плечо совесть не позволяла. Во-вторых – мешала разница в росте. Шинтаро был почти на голову выше, и Такао свисал с его плеча потрёпанной горжеткой. Очень разговорчивой горжеткой. Метров через триста Шинтаро это надоело, и он слегка встряхнул Такао. Тот немедленно сцепил зубы и болезненно зашипел. Совесть отвесила Шинтаро лёгкий подзатыльник.