Талисман

      Саю, похоже, дежурила у двери, потому что замок щёлкнул, стоило Шинтаро ступить в калитку.       – Шин, что там? Ой, Шин, это кровь, да? Шин, а что случилось? – немедленно затараторила Саю, подпрыгивая на месте. Какой шумный ребёнок.       – Саю, перестань немедленно. Посиди в гостиной и не шуми, – огрызнулся Шинтаро, втаскивая Такао в дом. Вот уж когда впору оценить прелесть слипонов – ни шнуровать не надо, ни расшнуровывать, не хватало ещё этого балбеса разувать. Сестра балбеса выглянула из гостиной – бледная, с испуганными круглыми глазами, – сдавленно пискнула и, спотыкаясь, подбежала ближе.       – Не-не-не, заяц, только не реви, я в порядке, – Такао широко улыбнулся. – Видишь, ты кого надо позвала, меня спасли и даже не убили по дороге. А теперь будь умницей, посиди тихонько с Саю, пока меня дальше спасают.       Его сестра нервно кивнула и юркнула в гостиную. Шинтаро даже позавидовал.       – Она у тебя всегда такая послушная? – как бы между прочим поинтересовался он. Такао многозначительно хмыкнул:       – Просто я, в отличие от некоторых, умею обращаться с детьми.       – Такао, всё-таки я тебя ударю.       – Не надо его бить! – в дверях снова нарисовалась перепуганная Мэй. Шинтаро стало неловко, а вот Такао, похоже, наслаждался ситуацией.       – Заяц, это Шин-чан так шутит, не волнуйся, – выдавил он, опустив голову так, что чёлка, сбившись вперёд, закрыла лицо. Шинтаро грешным делом подумал, не вздумалось ли ему снова заистерить, но эта позитивная скотина явно решила его сегодня довести.       Такао мелко трясся от смеха.       – Шин-чан, ты бы видел своё лицо… – проскулил он, вытерев выступившие слёзы о плечо Шинтаро. Шинтаро это не понравилось.       – Такао, я сейчас тебя...       – Ударишь?       – Уроню. На пол. Дважды.       – Молчу. Не, серьёзно, молчу.       Господи-боже, дай терпения, чтобы не покалечить этого балбеса прямо здесь и сейчас.       – Иди умойся. Незачем пугать детей, вот что, – Шинтаро вручил пошатывающемуся Такао рулон бумажных полотенец и втолкнул в ванную.       Похоже, к вечеру ему потребуется большая чашка зелёного чая. Очень сладкого. И ложка валерьянки. Хотя обычно Шинтаро предпочитал выдержанный улун.       Пока Такао отфыркивался от холодной воды, Шинтаро разыскал на кухне базовую аптечку. Антисептики, пластыри, всякая мелочь… Похоже, за более серьёзным придётся сходить в спальню, тут даже эластичных бинтов не было.       – Уф, ну что, теперь я детей не испугаю? – немного невнятно окликнул его Такао, тихой сапой вернувшийся из ванной. Шинтаро сделал вид, что это вовсе не он подпрыгнул от неожиданности, едва не ударившись головой о край одной из полок. Как ни крути, а у его роста были свои недостатки. В средней школе такой проблемы не было – впрочем, тогда он был на пару сантиметров ниже Такао…       – Ты похож на недотопленную собаку, вот что, – констатировал Шинтаро, обозрев его вставшую дыбом шевелюру. Такао усмехнулся и пригладил чёлку.       – Обычно говорят "кошку".       – Кошек я не люблю.       – А меня?       – Такао. Ударю.       – Как жестоко, Шин-чан… – Такао пустил слезу. Шинтаро это раздражало.       – Такао, прекрати паясничать и сядь. На стул. Ровно.       Такао попытался скорчить рожу, но, похоже, разбитая губа болела, поэтому получилось неубедительно. Впрочем, Шинтаро всё равно на него зыркнул поверх очков – фирменный взгляд, который бойкая на язык тётя по материнской линии называла «без ножа режет, без яда травит», и Такао – удивительное дело! – затих, даже перестал крутиться, дав Шинтаро возможность осмотреть его ушибленную голову.       – Вот что, хуже, чем было, всё равно не будет, – вынес вердикт Шинтаро, шагнув к холодильнику за гелевым компрессом. – Снимай худи. Олух.       – Шин-чан, а музыку подходящую включить, для атмосферы?       Такао был положительно невыносим.       – Могу сыграть реквием.       – Ладно, ладно… – а улыбаться не перестал. Зараза. Временами неисчерпаемость его запасов позитива действительно бесила.       Процесс избавления от изрядно изгвазданной толстовки сопровождался громким шипением, напоминающим шум испорченного радио.       – Болит, зараза, – пожаловался Такао, повесив худи на спинку стула. Шинтаро сделал глубокий вдох, чтобы не выругаться и не дать повода Саю наябедничать матери.       – Ещё бы не болело. У тебя гематома на полплеча, вот что.       – Ну офигеть теперь, – Такао заметно расстроился – ни дать ни взять щенок, разве что уши не поникли. – Мать точно бузить будет.       – Ты только об этом волнуешься? – Шинтаро недовольно фыркнул и протянул ему синий гелевый компресс. – Подержи у лица, у тебя скула сбита.       – У вас всегда эта фигня в холодильнике лежит? – немного невнятно спросил Такао, прижав салфетку к снова начавшей кровоточить губе. Шинтаро с трудом удержался, чтобы не запустить компресс трёхочковым в его увечную голову.       – Нужно быть готовым к любой случайности, вот что, – выжав из себя остатки хладнокровия, сообщил он. Такао понимающе хмыкнул, всё так же невнятно буркнул «спасибо» и уткнулся лицом в слегка заиндевевшую гелевую подушку, предоставив Шинтаро свободу манипуляций с плечом.       Шинтаро определённо не нравилось то, что он видел и прощупывал. И слышал.       Во-первых – гематома действительно была внушительной. Во-вторых – ничего хорошего не прощупывалось. В-третьих…       – Шин-чан, ты смерти моей хочешь? – взвыл Такао. – Больно же!       – Утихни. По крайней мере, ключицу тебе не сломали. Уже хлеб.       – Да хоть дынная булочка – не дави та-ай-ай-ай, Шин-чан, ты что творишь?!       Шинтаро мрачно хмыкнул в ответ на по-девичьи тонкое поскуливание. Вообще-то он ничего не творил – просто нужно было удостовериться, что все кости и хрящи целы, и сустав никуда не убежал. Ничего непотребного не наблюдалось, но вот отёк был совсем паршивым.       – Шин-чан, мне не нравится твоё молчание, – скривился Такао. Половина лица была закрыта синим компрессом, выглядело это почти смешно.       – А мне не нравится твоё плечо, вот что.       – Спасибо, что только плечо. А что насчёт всего остального?       Временами его шутки действительно всерьёз раздражали. Шинтаро никогда не был ценителем такого юморка «с намёком». Это было убого, и Шинтаро не раз об этом говорил. Такао в ответ всегда насмешливо фыркал, но совершенно ничего не менял.       – Такао, зажми компрессом лицо и задохнись.       – Я тоже тебя люблю, Шин-чан.       Шинтаро мысленно просчитал последовательность Фибоначчи до двадцатого члена, чтобы не покалечить Такао прямо посреди кухни, которую только сорок минут назад выдраил до блеска.       – Вот что, придержи свои глупые шутки.       – Ладно, ладно, изви… Да твою ж мать, больно!       – Не ругайся при детях!       – Братик, с тобой всё в порядке? – в дверях снова возникла темноволосая голова Мэй. – Тебя тут опять убивают, да?       – Не-не-не, заяц, меня не убивают, меня лечат, – вымученно улыбнулся Такао. – Вы там поиграйте с Саю-чан, хорошо?       Мелькнули светлые хвостики Саю, и Мэй оперативно утащили обратно в гостиную.       – Я тебе говорила – Шин, хоть и зануда, а умный, он знает, что делать, – царапнул слух громкий шёпот Саю. Шинтаро поперхнулся воздухом и, судя по покалыванию в щеках, покраснел.       – Чего смущаешься, умный? Спасай пострадавшего, – хохотнул Такао, явно напрашиваясь на подзатыльник. Шинтаро напомнил себе, что на больных не обижаются. Да и усугублять тоже было не с руки.       – Вы с Саю друг друга стоите, – Шинтаро покосился на аптечку и поправил очки. Всё-таки эти марлевые тряпочки, которые мать считала универсальной помощью при любых повреждениях, годились разве что на то, чтобы заполнять мусорное ведро.       – Посиди спокойно и подержи компресс на плече, я принесу перевязочные, – сухо распорядился он, поднимаясь на ноги… и едва не перецепился через притрусившего на кухню пекинеса. Подавить желание пнуть наглую псину оказалось очень тяжело.       – Сидеть! – громыхнул Шинтаро, с ужасом глядя на клочья рыжеватой шерсти, отмечающие чуть ли не каждый шаг престарелого питомца. – Саю, забери собаку, я снова драить кухню не собираюсь!       – А тут он на диван линяет! – крикнула в ответ Саю. Шинтаро скрипнул зубами и периферийным зрением уловил копошение.       – Сидеть, я сказал!       – Шин-чан, я за салфеткой встал, – округлил глаза Такао. Пекинес ленивой тушкой растёкся по полу и недоумённо тявкнул.       – И ты тоже сидеть! Все сидят и не шумят, пока я ищу бинты, вот что.       Шинтаро ещё раз поправил очки и с крайне недовольным видом направился на второй этаж. Персональной аптечке он доверял куда больше.       Поиск аптечки затянулся чуть больше, чем на полторы минуты. Явно Саю опять лазила… Хоть капканы ставь, в самом деле.       – Что у вас тут творится? – осведомился Шинтаро, остановившись на пороге кухни. Пекинес развалился на коленях Такао и балдел, пока ему чесали полуседую голову.       – А разве не видно, Шин-чан? Призываем дух этого… ну, как его… – Такао задумчиво почесал за ухом сперва пекинеса, потом себя. – Ну, как в фильмах.       – Такао, твои шутки утомили. Помолчи.       Пожалуй, у всего этого был один плюс. Теперь пёс линял на джинсы Такао, а не на чистый пол.       – Шин-чан, а зачем столько бинтов? – осторожно поинтересовался Такао, опасливо покосившись на принесённые перевязочные. Шинтаро зловеще блеснул линзами очков.       – Чтобы умотать тебя и повесить на люстре. Утихни и не дёргай рукой. Если вы совместными усилиями будете действовать мне на нервы – выставлю за дверь обоих, вот что, – объявил Шинтаро, зыркнув на пекинеса. Тот заскулил и скукожился, утыкаясь курносой мордой Такао в живот.       – Слушай, давай это… э… понежнее, а? – Такао издал нервный смешок, когда Шинтаро снова взялся за его плечо. – Тссс, Шин-чан, ну серьёзно, больно же!       – Руку расслабь, – невнятно из-за зажатых в зубах застёжек для бинтов отозвался Шинтаро. – И не дёргайся.       – Что ты там так колдуешь?       – Пока просто мазь, – Шинтаро бросил на Такао короткий взгляд поверх очков. – Ушиб не очень серьёзный, повязка Дезо не нужна, но лучше не рисковать, вот что.       – Я ни слова не понял, – признался Такао. Пекинес задрал ухо и визгливо тявкнул. Ему не нравился запах мази.       – В ближайшие дни руку будешь носить на перевязи, – сдался Шинтаро. – Учти, я проверю – если ты не оправишься к матчу, играть ты не будешь.       – Шин-чан! – светлые глаза Такао стали совсем круглыми.       – Цыц. Я всё сказал, вот что.       Такао притих и уподобился несчастной шиншилле. По крайней мере, зверушка Саю делала именно такую морду, когда хотела, чтобы её пожалели. Или просто еду клянчила – в повадках этой пушистой крысы Шинтаро не разбирался.       – Тебе сейчас не хватает белого халата, в дополнение к фартуку, – шмыгнул носом Такао, когда Шинтаро взялся за бинты.       – Утихни.       Утихать Такао не хотел. Он хотел комментировать и действовать на нервы. У него получалось.       – Из тебя прямо готовый врач. На медицинский не собираешься?       – Разумеется, собираюсь, – Шинтаро вскинул брови. – В Осакский.       Конечно, работёнка для этого предстояла та ещё, конкурс в Осакский университет был неиллюзорный, но на что-либо более… доступное Шинтаро размениваться не собирался. Если баскетбол – то трёхочковые, если изучать медицину – то в Осакском.       Такао присвистнул.       – Серьёзно, что ли? Слушай, далеко ж мне за тобой переть придётся...       – Такао, пожалуйста, просто помолчи. Хотя бы минуту.       Такао, слава тебе, господи, затих. Так, поскрипел зубами, пока Шинтаро фиксировал его руку. Тишина была бы блаженной, если бы не похрюкивание пекинеса. А говорили, что эта порода не храпит.       – И что мне теперь с этим делать? – мрачно осведомился Такао, вперившись взглядом в перемотанную руку, повисшую на широком платке.       – Не дёргаться. А то жгут наложу. На горло, – временами Шинтаро умел быть очень убедительным. Иногда удавалось одурачить даже Такао – вот и сейчас он слегка побледнел и попытался отшатнуться подальше вместе со стулом.       – Шин-чан, ты меня пугаешь.       – Я пошёл за жгутом…       – Шин-чан, не надо, я торжественно клянусь, что не буду тебя бесить до завтрашнего дня, только давай без экстрима?       Надо же, даже лучше, чем ожидалось. Шинтаро проверил узел и довольно хмыкнул.       – Договорились. А теперь оторвал зад от стула и пошёл успокаивать сестру.       – Твою или мою? – Такао переглянулся с пекинесом и осклабился. Шинтаро казённым жестом поправил очки:       – Обеих!       – Уже ушёл. Спасибо, доктор.       Шинтаро проводил Такао и пекинеса свирепым взглядом, и позволил мимическим мышцам расслабиться только когда услышал утрированно жизнерадостное чириканье младших и самого Такао.       Дай бог памяти, что же было сегодняшним талисманом для скорпионов?.. _______________________________________________________ И снова я не сумела всё вместить в одну часть... Четвёртая глава точно будет последней, и я постараюсь дописать её на этой неделе. Простите за долгое ожидание.