Время собирать камни

Драйзер дал себе слово сделать все, чтобы вернуть на место прежнюю дистанцию между собой и подопечным. И Джек почувствовал это сразу же. За завтраком они фактически не разговаривали, и священник постарался встать из-за стола как можно раньше, чтобы провести поменьше времени так близко с Джеком. Тот и не пытался ему навязываться, настороженно следя за ним, чтобы понять, как Драйзер будет к нему относиться после всего вчерашнего. Священник с самого утра нагрузил его работой по двору и дому так, что тот не смог отвлечься от неё до самого вечера. Тем более что сейчас Драйзер не велся ни на какие попытки Джека заговорить или сменить вид деятельности. Вор почувствовал себя так, как не чувствовал уже давно здесь – наказанным за свою провинность. Провинность, видимо, была огромной, так как Драйзер не сменил своего холодного отношения к подопечному ни к вечеру, ни утром, ни на следующий день. Джека такое положение вещей начинало злить. С того разговора он ни словом, ни жестом не попытался напомнить священнику о своих чувствах, вознамерившись поначалу хотя бы проявить терпение и уважение к человеку, которому пришлось узнать вот такую правду столь внезапно. При этом он полагал, что Драйзер сумеет оставить их взаимоотношения такими же теплыми, какими они были раньше. Ведь говорил же он, что готов любить его как друга или брата. Но нет, тот, вероятно, решил напрочь задавить любой намек на близость между ними, и решительно останавливал любые попытки Джека пошутить, посмеяться или заговорить в каком-нибудь веселом тоне. За день, полный молчаливой работы и провальных попыток завязать разговор, Джек неимоверно изматывался. Один раз он попробовал сходить в деревню к Грете, чтобы развеяться, но там его мысли постоянно возвращались к холодной войне в доме священника, поэтому вылазка эта не принесла никакого удовлетворения. В попытке хоть как-то заставить священника на себя реагировать Джек начал огрызаться на все его указания по работе и прочие нейтральные фразы. Но того даже это не прошибало, он продолжал игнорировать все выпады Джека, как будто и не было этих двух месяцев, за которые они вместе так отлично сосуществовали. -Долго это вообще будет продолжаться?- спросил Джек однажды, встав у Драйзера на пути и не давая ему пройти в дверях. -Что именно? – в своей обычной безэмоциональной манере поинтересовался священник. -Твое вот такое поведение! Твои воспитательные меры! Твоя попытка «проучить меня»! Я не знаю, как это в твоем понимании называется! -Прекрати кричать. Это нормальное положение вещей – такое, какое и должно быть, с учетом того, почему ты в этом доме появился,- Драйзер спокойно отодвинул Джека с прохода и вышел во двор, парень пошел за ним по пятам, не давая ему закончить разговор: -Аа, так я теперь снова неугодный Господу грешник? Мерзкий вор? Отвратительный грабитель? Почему же ты со мной беседу не проведешь? Слова врачуют души не хуже работы, тебе ли не знать. -Ты не закончил уборку в доме, возвращайся к ней. -Так может в цепи меня снова закуешь, если я снова тебе не угоден, а?- проигнорировав его фразу, продолжил Джек.- Что может лучше подчеркнуть то, что ты у нас святой и неприкосновенный, а я грязный и недостойный? Подумать только, посмел запятнать твою непорочную душу постыдными словами, взглядами и мыслями! -Джек. Иди в дом. -А хочешь я тебе исповедуюсь? Ты же раньше постоянно меня об этом просил! Давай ты возьмешь свои четки и книжку, в рясу облачишься, а я покаюсь! Так тебе легче станет? Драйзер дошел до порога хлева, где его ожидал не напоенный конь, прислонился к косяку, скрестил руки на груди и с выжидательным видом уставился на Джека. Тот тоже остановился: -И что ты снова молчишь? Ты долго так себя вести собираешься? -Послушай меня внимательно, Джек. Не нужно воспринимать все так бурно и эмоционально. Я просто пытаюсь тебе помочь. За все то время, что ты провел здесь, ты проделал над собой большую работу и показал себя, как достойный человек, однако, то, что происходит в твоей голове сейчас – совершенно неприемлемо. Я вижу только один способ сделать так, чтобы все встало на свои места – вернуть то положение вещей, что было в доме, когда ты сюда приехал. Когда ты ещё помнил, что я служитель храма, а ты мирской человек, успевший согрешить. -И как ты предлагаешь мне выветрить из головы то, что там уже есть? -Сделать усилие над собой – я уже говорил. -А если я не хочу этого делать?- Джек сузил глаза.- Если я считаю, что это правильно? Зачем искоренять из себя то, что правильно и верно? Ты знаешь вообще, что такое любовь, Теодор? Это совершенно не то чувство, против которого твой Господь велит бороться! Он наоборот говорит, что любить друг друга – это то, чего он хочет. Покажи мне в священном писании хоть одно место, где он говорит, что любовь должна уничтожаться, что против неё нужно бороться. Там нет ни одной такой строчки – так как же ты можешь от меня требовать подобное? Драйзер к концу этой тирады потемнел лицом и ответил весьма тяжелым тоном, нависнув над Джеком, которому в какой-то момент начинало казаться, будто священник понимает, что он прав: -Не вплетай в свои ветреные и легкомысленные фантазии священное писание. Ты пришел в дом священника, получил здесь кров, пищу и шанс на новую жизнь, и теперь вместо благодарности жаждешь ещё больше? Не смей давить на меня подобными вещами, и следи за тем, что и кому говоришь, пока я не решил, будто ты просто человек, который никогда не довольствуется тем, что ему дается и требует ещё. Я не желаю слышать от тебя ещё какие-либо подобные поучения. Тебе все ясно? Джек, совершенно не ожидавший, что разговор обернется подобными обвинениями, не смог ничего ответить. От слов Драйзера и пронизывающего осеннего ветра он снова почувствовал себя одиноким и никому не нужным. -Если ясно, то вернись в дом немедленно и закончи то, что я тебе поручил,- взгляду и интонации священника было сложно не повиноваться, поэтому Джек попятился и, ещё раз посмотрев на Драйзера исподлобья, вернулся в дом. Он не стал заканчивать уборку, как велел священник, а сел на кровать и уставился в стену. Джек знал, что был прав, когда говорил про любовь этому упертому барану, и знал, что священник тоже это прекрасно понимает. Драйзер просто заткнул его и отправил восвояси. Ещё и снова сказал, что он алчный и жадный, и что ему всего мало. -Ах вот как ты считаешь…- пробормотал Джек, буравя взглядом кровать священника.- Ах, ты считаешь, что со мной надо так обращаться, чтобы я вспомнил свое место? Тогда ты тоже его вспомнишь, Теодор, ещё как вспомнишь… Вернувшийся со двора Драйзер, заметил, что раз Джек не закончил с уборкой сегодня – ему придется начать с этого утром. Вор ухмыльнулся ему с самым многообещающим видом, решив, что завтрашнее утро начнется с чего угодно, но только не с уборки.