Игровое

Петляя по переулкам вслед за чужой спиной — длинные хвостики по плечам, синий воротник матроски — Нару думала, что у Усаги-чан, наверное, два лица. Одно, обращенное к одноклассникам, знакомым и самой Нару: смешная и неуклюжая Усаги, дай списать на контрольной, хочешь конфету — выбирай, синяя или красная, я опять проспала, и пойдем после школы по магазинам, Нару-чан. Другое — серьезное и строгое: черты те же, но выражение глаз другое. Такое лицо делалось у Усаги всякий раз, когда Нару упоминала о странных происшествиях, творившихся в городе: парк развлечений, из которого пропадали дети, призрачный шестичасовой автобус, шедший мимо часовни Хикава, новый магазин игрушек, неожиданно открывшийся на Десятой улице на месте старого гаража — он и закрылся так же быстро, всего неделю спустя после того, как Нару рассказала о нем Усаги. Одно лицо, наверное, было маской: нельзя оставаться такой же, как прежде, после того как увидишь своими глазами чужую смерть. В свои четырнадцать Нару уже знала: люди умирают. Да и не люди тоже. Но Усаги-чан оставалась Усаги-чан, смешной и неуклюжей, словно ничего не происходило. Нару гадала, отчего так: может, она и впрямь толстокожая, может, она находит силы притворяться. А может, она просто сильнее, куда сильнее, чем выглядит, и обе Усаги — и есть настоящая. Усаги-чан не менялась, Нару цеплялась за прошлое свое "я" изо всех сил, но маленькое дружное некогда трио — Нару, Усаги, Умино — все равно распадалось. Время всегда было против них. С Умино было проще: он был обыкновенным до мозга костей, настолько невозможно нормальным, что в это сложно было поверить. Умино не пропадал по полдня в часовне — той самой, о которой раньше ходили темные слухи, не таскал с собой тяжелую музыкальную шкатулку из чистого золота и не слушал её тайком на переменах. Умино был слеп настолько, что даже творящихся вокруг странностей не замечал: толстые линзы очков скорее препятствовали, чем помогали зрению. Мир с ним становился обычным, нормальным, обретал заново границы, контроль и правила. Нару устала от сверхъестественного в своей жизни. Оно пропало бы и само, наверное: Усаги с новыми подругами собиралась в одну школу, Нару — в другую; школу Джубан ждали те еще странности и чудесатости — в четыре раза больше обычного. Нару давно догадалась и про Сейлор Мун, и про лунную принцессу (сложно было не догадаться, когда Усаги размахивала своими рисованными плакатами перед темноволосым студентом прямо посреди улицы); если однажды ты поймал ниточку, клубок разматывался быстро. Нару уже видела эту дорогу и знала, куда она ведет. Ей, конечно, было туда не нужно, она была в этом уверена. Но Нару хотелось пройти ее до конца: одно дело верить, другое — знать. Усаги снова взглянула на экран передатчика — розового маленького калькулятора, пробормотала "я опаздываю, я ужасно опаздываю!" — и нырнула в сырую темноту переулка, только хвосты мелькнули. Нару глубоко вдохнула и шагнула следом за ней. Пришло время узнать, как глубока кроличья нора.