Игровое

Они всегда были вместе. Они не были сестрами — описать их отношения таким образом было бы слишком просто; вернее было бы сказать, что Сайприн и Птирол были близнецами — связанными по плоти, по крови, по духу от самого начала. Но близнецы не делят одно тело на двоих. Птирол не была сестрой Сайприн — она была всего лишь другой ею. Сайприн отлично, до мелочей знала, как та выглядит: все то множество черт, что делало их до невозможности похожими, и те несколько малозаметных деталей в облике, которые позволили бы кому-нибудь их различать. И когда по окончании своего первого проекта в лабораториях академии Мюген она, открыв глаза, увидела стоящую напротив Птирол — один в один такую же, какой она ее себе представляла, то не испытала ни удивления, ни облегчения, а всего лишь радость от долгожданной встречи. — Прекрасно, — сказал доктор Томоэ, — мне требуются как раз такие люди, как вы. И рассмеялся. Смех его впервые за все собеседование прозвучал адекватно, смех воспитанного образованного человека, отпустившего удачный каламбур. Но Сайприн не считала себя сумасшедшей. Она была ведьмой: то, что она творила, было магией. Со стороны ее действия могли ничем не отличаться от работы сотрудников лаборатории, но ведьмой делает не котел, а знание. Прочие могли сколько угодно возиться с пробирками и схемами, однако только у нее была Птирол — живая, настоящая. Сайприн была первой в окончательно сформировавшемся коллективе "Ведьм 5", и все последующие члены команды приходили на ее глазах: и окруженная растениями Теллу, и предпочитавшая людям компьютеры Вилюй, и Мимет, которая просто неизвестно как сюда попала. И, конечно, Юджиал. Сайприн недолюбливала ее. Птирол любила за ней наблюдать. В этом их мнения впервые разделились. Сайприн морщилась, передергивала плечами и вновь, уступая непонятному пожеланию Птирол, позволяла вести себя в коридор, ведущий в лабораторию новенькой. Та смотрела из-за ее спины, как Юджиал возится с бумагами, как проскальзывают вслед за ее фигурой блики красного в пустых пробирках и колбах, как, затаив дыхание, она склоняется над добытым кристаллом чистого сердца, пытаясь вникнуть в самую суть чуда. Юджиал ничем особенно не отличалась от прочих ведьм — она, как и остальные, замыкалась в своей узкой области науки, всматривалась до рези в глазах в одну точку, не пытаясь увидеть картину в целом. Если бы в руках у нее оказалось что-то по-настоящему чудесное, она не смогла бы воспользоваться им: так ребенок, разбирающий игрушку, всего лишь ломает ее. Сайприн смотрела на нее сквозь щель в двери, качала головой: она, знающая, могла взирать на остальных ведьм сверху вниз, как на бестолковых слепых котят, загнавших самих себя в тупик. И все-таки было в кипучей жажде деятельности Юджиал что-то завораживающее, сродни горящему пламени, что заставляло Птирол вести её раз за разом в тот же коридор, заглядывать в лабораторию, обмениваться ничего не значащими репликами — доброе утро, в столовой отвратительный кофе, кажется, вы покрасили волосы, вам идет красный цвет. Сайприн морщилась, Птирол смотрела — наблюдение за Юджиал было ее любимым проектом. В мире магии, в котором им всем предстояло работать, Юджиал теряла почву под ногами — ей не на что было положиться, никуда не годились привычные формулы и законы, не хватало оборудования — но она на удивление хорошо справлялась, продолжая держаться на плаву. Когда-нибудь она все равно утонет, думала Сайприн, ежилась, обхватывала себя руками — ей отчего-то становилось зябко. Птирол смеялась и ничего не говорила, но было понятно и так: Юджиал из тех, кто, не умея плавать, собирает лодку, а то и целый катер. Когда-нибудь она утонет, упрямо повторяла себе Сайприн — а если этого не случится, придется ей помочь. Она улыбалась, чуть-чуть, уголками губ, и закрывала за собой дверь. Когда-нибудь — но еще не сейчас.