Memento mori

Цитадель Ловца Душ похожа на храм, вырезанный из камня и лавы в самом жерле вулкана. Зачем вестнику Апокалипсиса храм, спросите вы, да и какой дурак станет отстраивать город на склонах вулкана. Я не знаю ответов на эти вопросы. Никто не знает. Невермор, Тень Ворона, появился в этом мире, наверное, раньше всех нас, и помог вспомнить, кто мы такие, и почему оказались здесь, на этой забытой богами и не описанной в гримуарах планете. Он, и, может быть, Джон — для ткачей понятие времени является такой же условностью, как система координат в алгебре. Вы без проблем можете умножить икс на игрек, не используя дополнительных чертежей, оси существуют только в вашем сознании. Вопрос только в том, где вы решите поставить точку, символизирующую вас. Точка, а точнее, мистер Харпер, к моему удивлению, в тот день тоже был в кабинете Невермора. Подпирал своими безупречными лакированными ботинками чёрный мраморный пол и наблюдал в окно, как внизу дремлет, объятая рассветным огнём, новая Помпея. Хозяин стоял рядом и что-то бухтел, явно с недовольными интонациями. Кажется, у кого-то проблемы. Или скоро начнутся. — Ловите на лету, — обернувшись ко мне, ткач вежливо улыбнулся. Что, неужели я это вслух сказал? «Нет, не совсем,» — успокоил меня Харпер, обратившись по телепатической связи. Мне не нужен голос, чтобы говорить, и всё-таки довольно сложно следить за тем, шевелятся твои губы в текущий момент или нет. Не понимаю, как это людям удаётся с такой лёгкостью. Когда я — то есть, человек, которым я сейчас являюсь, — был младше, мои, — то есть, его, конечно же — родители всерьёз опасались за моё — наше с ним — психическое состояние и часто водили по каким-то врачам. Врачи, сколько ни размышляли, не смогли поставить мне диагноз. Невермор рассказал, что раньше у меня было другое тело. Это, наверное, было круто. — Как раз тебя-то нам и надо, Ануб'Арак. Расскажи ему всё. Ловец Душ кивнул Харперу, и он мгновенно сгрузил мне целый пласт информации. Я аж позеленел, когда пытался всё переварить. — Есть вопросы? — надменно поинтересовался Ворон. — Почему я? — тихо проблеял я. — Ты думаешь, у нас много полиглотов? — Невермор сощурился, и я многозначительно посмотрел на Ткача. — В прошлый раз мы с Пророком немного... поссорились, — неохотно признался Джон. — Ты не помнишь Кробелус, а ей наплевать, кто ты такой, — затараторил, хмуря густые брови, Ловец Душ. — Вас ничего не связывает, ни любовь, ни смерть. А это самое важное. — Выслушать пророчество и перевести на десять дюжин языков. Тьфу, проще простого. — Нет, ты не понял, Ануб'Арак. Ты будешь её личным переводчиком до и после. Так уж вышло, что госпожа пророк не знает английского. — Э? — Она не большой любитель активного образа жизни, прямо скажем. Мы закопали её на Старой Земле около двухсот лет назад. — И на каком же она говорит? — На французском. Причём в не самой современной его форме. В общем, сам разберёшься. — Ну, что думаешь? — сочувственно протянул Харпер. — Я сегодня не завтракал, после этой зубодробительной болтовни пойду поем блинчиков. — А по делу? — шикарные кустистые брови Ворона стремительно поползли вверх. — Я же всё равно не могу отказаться, правда? Так что какая разница, давайте сюда своего Пророка. Джон достал смартфон, набрал несколько цифр и с тягучим акцентом сказал несколько фраз на французском. В голосе его при этом звенели ледяные нотки. — Замечательно. Леди Кробелус будет вас ждать на пятом этаже. Постарайтесь не пить с ней на брудершафт в первый же день. — Интересно, а она... Да-да, конечно, — пока с языка не слетела ещё какая-нибудь глупость, я ретировался, по спешке слишком громко хлопнув дверью. Почему именно я? Ответ на этот вопрос я могу дать и сам. Я могу за считанные часы научиться говорить абсолютно на любом языке, общаясь лишь с одним его носителем. Слово — это лишь символ, образ, заключённый в оболочку из звуков и букв. Количество образов ограничено лишь уровнем сознания, поэтому, конечно, со взрослыми общаться предпочтительнее, чем с детьми. Этому методу научил меня Ткач. Естественно, надо иметь незаурядные телепатические способности (которые у меня есть), чтобы его использовать. Сложный, а лучше сказать, технический язык этих удивительных существ не имеет в словарном запасе значений, только функции. Подобрать нужный набор к каждому из десятка тысяч самых распространённых слов — это только звучит сложно. На самом деле нет ничего легче первородного языка. Ну да ладно, подождут все эти лингвистические штуки. ***

Не смерть страшна. Страшна бывает жизнь, Случайная, навязанная жизнь... В потёмках мне подсунули пустую. И без борьбы отдам я эту жизнь. (Омар Хайям)

На самом деле, я очень боялся Кробелус. Образ, который вложил мне в голову Джон, был пугающим. Угрожающим. Насколько вообще может быть опасна женщина, которая со смертью на короткой ноге? Когда-то она тоже была смертной, но этого времени уже нет. Есть одна причина, по которой сознание Пророка не может погрузиться в небытие, а её лик — предаться забвению. Она похитила такое множество жизней, что ими можно заселить дюжину Миров, и видела, как погружаются в вечность целые вселенные. Вечная жизнь — её дар и проклятие, цена, которую не может и не должен выплачивать человек. Кробелус — женщина тридцати лет с большими глазами болотного цвета и светло-русыми волосами, собранными в свободный пучок. Две верхних пуговицы на рубашке она оставляет незастёгнутыми, но плотное нижнее бельё всё равно мешает дышать. Длинная оливковая юбка, пояс из рыжей кожи, маленькая сумочка-клатч, ремешок которой она нервно накручивает на запястье. Сапоги на длинной тонкой шпильке, такое чувство, что она вот-вот упадёт. Почему-то я чувствую себя маньяком-педофилом, который намеревается соблазнить восьмиклассницу. Сколько мне лет? Ах да, тридцать два. Это не считая прошлой жизни, о которой я ничего не помню. Ну что ж, с днём рождения, Пророк смерти. И почему я это вслух сказал? Женщина, однако, всё равно ничего не поняла. — Вы говорите по-французски? — с надеждой спросила она. — Non, — я покачал головой. Но я научусь. Вы меня научите. «Как такое возможно?» Не пугайтесь, это только сегодня. Я очень быстро учусь. Всё остальное время мы будем говорить вслух, но если Вас устраивает, можем общаться и так. «Давайте посмотрим, что произойдёт сегодня. Я хочу есть.» Какое совпадение! Насколько мне было известно, Невермор держал у себя в небоскрёбе ресторан. Чревоугодие всегда было одним из его худших грехов. Я всегда ходил мимо этого заведения (честно говоря, предпочитаю более простую еду), а тут вот решил выпендриться перед леди, повёл туда под предлогом, что ближе покушать раздобыть негде, и отчасти даже не соврал. Но, открыв меню, я в полной мере осознал, что сильно ошибся. Во-первых, все названия были на французском. Я посмотрел на Кробелус, но она ответила таким глубоко несчастным взглядом, что я тут же понял — женщина тоже ничего не понимает. Во-вторых, картинок тоже не было, поэтому выбрать самое красивое не представлялось возможным. Я попробовал разобрать состав, но разбор по корням почти ничего не привнёс («Если с сыром — значит тянется, если с овощами — то это, по ходу, полезная веганская дрянь... О, а что это вообще за фрукт?») «М. Много нового без меня придумали, нечего сказать,» — Кробелус криво оскалилась, теребя уголок глянцевой страницы. Мы сидели в неловком молчании, изредка переглядываясь, минуты две. — Что будете заказывать? — спросил, крамольно улыбаясь, официантишка. Очевидно, чувак в толстовке, потёртых джинсах и раздолбанных кедах скорее похож на безработного, а что безработный может знать об этой загадочной французской кухне. На счастье, у меня зазвонил мобильный. — Простите, pardon moi, — промямлил я, и жестом указал парню идти к чёрту, а точнее погулять, пока солидные люди разговаривают по телефону. — Как дела? Вы встретились? — это был Джон. — Да. У меня проблема. — В каком роде? — Мы зашли поесть блинчиков тут, в здании. Нам дали меню. — Да. А проблема-то в чём? — Блинчиков тут нет. Зато есть... ты знаешь, что такое... Я прочитал какое-то длинное название, и мистер Харпер заржал. — Ну ты и бестолочь, Ануб'Арак! Ты знаешь вообще, что за пределами твоей страны происходит? Все страны Старой земли уже лет сто живут в тесном культурном симбиозе. — Так что это за хрень? — А мне откуда знать. Похоже, что-то африканское. — Африканское... — Бери самое понятное по названию. Надеюсь, не отравишься. Чао! Да что тут вообще понятного можно откопать? «Я нашла тут пару знакомых слов: чай, кофе, круассаны». Круассаны? Отлично! Вы гений! Я встал и порывисто поцеловал ладонь женщины. И, честно скажу, вкуснее тех круассанов я в жизни не ел.