Первый снег

      — Куда ты собрался? — Снежный сонно завозился, почуяв, что его друг поднялся на лапы и собрался уходить. — День же еще! На охоту идти рано.       — Я скоро вернусь, — видно было, что Камнелапый застигнут врасплох внезапным пробуждением белого волка.       Снежному это показалось подозрительным, он осторожно потянулся и лизнул прокушенную в недавней битве лапу. Каждому волку известно, что день — лучшее время для отдыха, но черно-серый воин в последнее время пренебрегал этим правилом. Снежный все чаще, просыпаясь, видел рядом с собой пустой клочок земли, а во время охоты друг обычно ходил сонным, и из-за этого стая пару раз упускала добычу. Мрак свирепо рычал на него, а Луноликая подозрительно щурила свои черные глаза. Что творится с Камнелапым? Белый волк твердо решил это выяснить, и чем скорее, тем лучше. Он сердцем чувствовал, что за поведением друга кроется нечто большее, чем можно представить на первый взгляд. Но что именно?       Когда Камнелапый вылез из кустов и осторожно потрусил к выходу из Становища, бывший одиночка тенью выскользнул следом и, дождавшись, пока друг скроется за деревьями, направился за ним, ориентируясь по запаху.       — Снежный?       Он оглянулся, насторожив белые мохнатые уши. К нему бежала Пеплогривая, стряхивая со своей пушистой шерсти опавшие листья, видимо снова играла с малышами Грязнолапки. Снежный знал, что они с ней сестры, а значит эти волчата кровная родня и ей тоже. Белый волк тяжело вздохнул:, а вот у него родных нет, ни здесь, нигде-либо еще. Все, кто был с ним связан кровью, давно уже отправились охотиться по Лунным Тропам. Мама, его братья и сестры… отец? Об отце он ничего не знал. Лишь раз Пепельная случайно обмолвилась, что его отец не принадлежал стае Высоких Холмов. Снежный по себе знал, каково бывает волчатам-полукровкам, которые никогда не найдут свое место в родной стае, и никому не пожелал бы такой судьбы.       — Далеко собрался? — игриво повела носом волчица, отвлекая его от неприятных мыслей, посещающих душу чуть ли не каждый день, стоило ему только взглянуть на маленьких волчат. Он втайне завидовал им всем, потому что у них было то, чего он сам не имел никогда — осознание того, что стая всегда будет рядом.       После битвы с Западными волками она в корне изменила свое отношение к прибившемуся к ее стае волку, стала гораздо терпимее к нему, чему Снежный был несказанно рад. Она ему нравилась: нравился ее запах, нравилась игра упругих мышц под серебристо-серой шкурой, нравилось долгими холодными вечерами зарываться носом в ее густую шерсть, а ее цвета свежей зелени глаза всегда напоминали ему о Днях Процветания. Порой он начинал мечтать и о чем-то большем, чему не находил названия, но что-то приятно томило его сердце в ее присутствии, от чего лапы начинало покалывать небывалой прежде силой. Это чувство было сродни тому, какое одолевает волка во время охоты, но гораздо приятнее, ярче и сильнее. Белый волк был бы только рад побыть сейчас с ней, но беспокойство за друга не оставляло его.       — Я… — мысли путались, стоило ему заглянуть в ее глубокие зеленые глаза, а голова шла кругом от щиплющего нос запаха. — Сейчас я должен идти, — он не удержался и ласково провел носом по ее ушку. — Но обещаю, что скоро вернусь.       Его ответ не удовлетворил молодую волчицу. Но она изогнула свое сильное и гибкое тело, подставляя спинку выглянувшему из-за туч солнышку, и сонно буркнула:       — Не задерживайся. Златоглазка, когда проверяла границы, почуяла запахи чужаков, — она недовольно прищурилась и показала острые зубки. — Когда они уже научатся охотиться на своей земле и не лезть на нашу?!       — Наверное, никогда, — с улыбкой вздохнул Снежный, вспомнив, как познакомился со своей подругой. — Но у нас достаточно сил, чтобы отбить любое нападение.       С этими словами он в последний раз провел носом по ее шее и бросился прочь, нагонять Камнелапого. Запах друга обнаружился без труда, и Снежный осторожно затрусил сквозь густое сплетение кустарника. Пройдя по нему какое-то время, белый волк вдруг пораженно замер, и из его груди вырвался сердитый рык. Он знал, куда ведет эта дорога — к четырем валунам, где сходятся территории стай долины. Но зачем Камнелапому понадобилось идти туда? Чуя неладное, Снежный ускорил шаг и рысью бросился вперед. Ближе к границе его нос уловил волну нового запаха. Волк остановился и раздул ноздри, принюхиваясь. Южная стая. Где-то совсем рядом угадывался и свежий запах друга. А если южные волки застанут его так близко к своей границе и нападут?! Вот до его ушей донесся странный утробный звук. От носа до кончика белого хвоста молодого волка пробежал неприятный холодок. Каким-то краем сознания он понимал, что это не нападение, краем сознания, он уже знал, что предстанет перед его взором, прежде чем он осмелился выступить из-за кустов и заглянуть в глаза лучшего друга.