Первый снег

      Крупный черный волк осторожно крался сквозь заросли. Ему уже доводилось бывать здесь, но очень давно. За это время многое могло измениться, поэтому осторожность не помешает. Вот он оглянулся и обвел внимательным взглядом свою стаю. Его волки сильны, его волки свирепы, как и их вожак. Но их также мучит и голод, он дал им слово, что добудет для них еду, а истинный вожак своей стаи должен держать слово. Огромная мрачная, темнее безлунной ночи тень четко вырисовывалась на фоне предгорий.       До чутких ушей вожака донесся слабый шорох, и тот моментально повернул голову в сторону, откуда он доносился. Втянув ноздрями воздух, волк чуть подался вперед, и рот его моментально наполнился слюной. Еда! Стая тоже слышала и чуяла кабана. Что с того, что это не их территория? На их земле уже давно недостает на всех дичи, а голодать никто не обязан. Только это и заставляет вожака воровать чужую добычу, подобно презираемым всеми стаями одиночкам. Но он достаточно силен, чтобы, если придется, и отвоевать себе новые угодья. Это место могло бы подойти, но его стая более привычка к охоте в долине, а это земли стаи Высоких Холмов. Однажды он уже победил их вожака, и ничто не помешает ему сделать это снова. Черный волк раздраженно мотнул головой. Сейчас нужно сосредоточиться на кабане. Он уже видел его. Бестолковое животное беспечно шарилось пятачком в земле, выискивая коренья. Главное, держаться подальше от его острых наружных клыков, которыми он запросто может вспороть даже сильного волка. Вожак тихо зарычал, призывая стаю к окружению. Он отчетливо видел жесткую шерсть своей добычи, чувствовал во рту его мясо. Мышцы волка напряглись, свирепые глаза загорелись угрожающим пламенем. Вожак прикидывал расстояние, отделявшее его от добычи, затем резко подался вперед и прыгнул.       Кабан громко и противно завизжал, затем попытался развернуться и проткнуть нападавшего. Но сбоку на него наскочил еще один волк, затем еще… Вот и вся стая окружила несчастную жертву. Вожак грозно и свирепо взвыл, победоносно вскидывая к небу голову. Пусть это и не их земля, но тучи скрыли Луну, а значит, Лунные Братья и Сестры все равно не увидят, что творится внизу. Он стайный волк и привык оповещать всех вокруг о пойманной и убитой добыче. Одиночки так не делают, они ловят чужую добычу и поедают ее украдкой, пока их не поймает и не убьет стая. И тут он допустил ошибку. Незнакомый голос в ночи не мог не привлечь внимания хозяев данной территории.       Стая еще не доела, когда вожак учуял приближение чужих волков и резко вскинул голову. Встретившись взглядом с другим волком, он слегка подался назад, затем угрожающе зарычал.       — Зачем явился?       — Это ты спрашиваешь у меня?! Здесь наша земля, зачем вы явились?       Его волки уже начали медленно собираться за спиной своего вожака.       — Чтобы поесть, — невозмутимо отвечал нарушитель. — Вы ведь не против поделиться добычей?       — Уж не думаешь ли ты, что можешь заявляться сюда когда пожелаешь? — оскалился другой вожак.       — Почему нет, Серогрив? — усмехнулся черный волк. — Ведь я уже однажды победил тебя, или ты забыл?       Видимо, воспоминания разозлили Серогрива, потому что он оскалился и злобно прорычал:       — Слишком хорошо помню, ведь ты же оставил нам вдобавок и своих волчат, но тогда ты действительно был силен — молод и силен, — а сейчас, кто знает? — при этих словах глаза его грозно сверкнули.       — Вздумаешь лезть в драку, все повторится вновь, — предупредил чужак. — Награжу еще волчатами.       Стая нарушителей испустила довольный вой. Луна все также не выглядывала из-за туч, и многие сочли это дурным знаком. Что-то зловещее кралось к волкам этой ночью.       — К слову, где они, мои волчата? Очень бы хотелось взглянуть на них, — черный вожак и сам не ожидал от себя таких слов.       — Твои волчата? — Серогрив, казалось, действительно был удивлен. — Не ты заботился о них, пока они были щенками. Но сейчас их здесь нет, давно уже их здесь нет. Стае Высоких Холмов не нужны полукровки, — холодно закончил волк.       — Если ты убил их, — грозно зарычал черный волк. — То я…       — Мы не убиваем волчат, — гневно перебил его Серогрив. — Шесть из них оказались мертвы от рождения, а седьмой однажды просто не вернулся с охоты. Жив он или нет, мы не знаем, он твоя кровь, не наша.       Этого вожак чужаков выдержать уже не мог. Разве его мать не принадлежала этой стае? С грозным рыком он бросился на серого и повалил его. Две стаи, словно дожидаясь этого момента, тут же сцепились между собой. Предгорье наполнилось свирепым воем волков обоих стай, визгом проигравших, яростным рыком тех, кто сильнее.       И тут всю эту какофонию перекрыл один пронзительный зловещий вой. Черный волк прижал к земле своего соперника, затем в порыве неконтролируемой ярости вцепился в шею врага и резко рванул на себя.       — Луна покарает тебя за это, — успел шепнуть ему на ухо Серогрив, прежде чем уйти охотиться в Лунные Тропы. — Ты нарушил закон… не один раз…       Черный волк молча смотрел на свалявшуюся шерсть поверженного. Его стая, увидев, что стало с их вожаком, скорбно взвыла и пустилась наутек. Потом, чуть позже, когда они придут в себя от потрясения, они изберут себе нового вожака, или же стая распадется, и все они станут одиночками.       Лишь одна старая волчица не двинулась с места. Вот она осторожно приблизилась к мертвому и обнюхала его шерсть.       — Я встречала многих волков, — прошамкала она, подогнув под себя кровоточащую лапу. — Но такого жестокого вижу впервые.       — Чего тебе надо, старуха? Торопишься к своему вожаку? — угрожающе оскалился на нее один из волков враждебной ей стаи.       Та покосилась на него, но ничего не ответила, продолжая говорить с вожаком.       — Серогрив не трогал твоего волчонка, хоть и ненавидел его за то, что бедняга служил ему постоянным напоминанием о его позоре. Да, ты победил его тогда, — в голосе старой волчицы слышалась горечь. — Победил и сейчас… — ее передернуло, но она нашла в себе силы продолжить: — Но за что ты так обошелся с Пепельной и ее малышом? За что обрек их на жизнь в вечном презрении стаи?       Пепельная… так вот как ее звали. Черный волк не интересовался тогда ее именем, куда больше ему хотелось навлечь позор на эту стаю, и он навлек… позор, который не смоется никогда. Тогда он был слишком молод, чтобы задумываться о чем-либо, кроме собственного честолюбия, но после… И много лун спустя он вспоминал ее голубые глаза, которых ему не смогла заменить ни одна другая волчица. Часто, глядя на Луну, он думал и о той, кем воспользовался, чтобы показать свою силу, и о ее возможных волчатах… их волчатах.       Сейчас ему нечего было ответить, незнакомая прежде боль душила его, мешая дышать. А волчица между тем продолжала, с укором глядя на него.       — Ты хоть иногда задумывался, через что пришлось им пройти?       «Думал и довольно часто», — хотелось ответить ему, но он продолжал хранить молчание.       — Семь волчат в муках произвела она в ночь, когда показались первые явные признаки прихода Дней Холодных Ветров, — скрипела между тем старуха. — Шесть из них были мертвы изначально, а седьмой уродился чисто-белым, как первый снег, с которым он предстал перед ликами Луны и нашей стаи. И мы заботились о нем, его мать любила своего сына и потому не стала заводить себе пару. А потом гладкошкурые убили ее… Ее сын после ходил сам не свой, а однажды ушел на охоту и не вернулся. Его след мы подняли довольно быстро, но он уводил прочь с нашей земли, а стая Высоких Холмов не нарушает чужих границ. Белый волк решил стать одиночкой, чем порадовал многих. Но я часто вспоминаю его, такого непохожего на всех, часто обращаю свой взор к Луне и прошу у нее защитить его от опасности, прошу у нее, чтобы малыш нашел место, которое он сможет назвать своим настоящим домом.       — Почему ты молишься за полукровку? — с трудом выдавил черный волк.       Волчица взглянула на него. Глаза ее сверкали в свете проступившей, наконец, луны.       — Потому что каждый волк, кем бы он не был, имеет право на достойную жизнь.       С этими словами старая волчица повернулась и заковыляла прочь, оставив черного волка в глубоком раздумье. А тот долго смотрел на залитое кровью тело у своих лап, затем поднял глаза к небу. Луна освятила предгорье и волков на нем. Черный вожак громко и горестно завыл на нее. Он понял, каким образом Лунные Братья и Сестры решили наказать его за все, что он сотворил за свою жизнь. Белый волк… Его голубые глаза показались ему знакомыми еще тогда, когда он увидел его впервые на Общем Вое, а после, когда они вступили в битву друг с другом, на себе испытал силу его мышц и свирепую отвагу. Он и сам был таким же в его возрасте, а потому внезапно проникся уважением к нему, обильно политым горечью.       — Так-то ты наказала меня?! — громко вопросил он, обращая свой взор к Луне. — Что ж, худшего наказания и придумать было нельзя. Ты! Это все ты! Это ты отдала моего сына в услужение этой старухе, а потом привела меня сюда, чтобы я понял это, знал это!       — Острый Коготь, нам нужно уходить, — попытался успокоить его один из его волков, тот, что совсем недавно скалился на старуху.       — Уходить? — Острый Коготь медленно перевел бешеный взгляд в его сторону. — Да, Шрам, ты прав, нам давно пора уходить с чужой территории и охотиться на собственной.