Волчата
4 сентября 2014 г. в 18:42
Камнелапый беспокойно обежал куст, затем уселся возле Вольного Ветра и глубоко втянул ноздрями воздух, насторожив уши и вглядываясь в то, что там может быть, но через несколько мгновений снова начинал бегать. Вольный Ветер по сравнению с будущим отцом казался более сдержанным и спокойным, и лишь возбужденно блестевшие черные глаза и вставшая дыбом серая шерсть на загривке выдавали его волнение.
Снежный с интересом обвел взглядом поляну. Каждый волк Северной стаи по-разному выказывал свое отношение к происходящему. Со своего места белый волк отлично видел свирепую физиономию Мрака. Величественный волк старался вообще не смотреть в их сторону, и его ярость лишь усилилась, когда его возлюбленная Грязнолапка, подарившая ему трех замечательных волчат, вызвалась помочь волчице из чужого племени во время родов.
— Зола теперь одна из нас, — пояснила она свое решение. — Ни одна волчица, уже имеющая потомство, не может отказать ей в помощи, ибо Луна не простит нам этого. Только представь, что было бы, окажись я на ее месте!
— Ты не можешь оказаться на ее месте, — прорычал Мрак. — Потому что твоя пара одной стаи с тобой!
Но Грязнолапка и ухом не повела, она порой вела себя также своевольно и гордо, как и ее младшая сестра Пеплогривая. Снежный еще раз обвел взглядом Становище, но светло-серой волчицы нигде не было видно. Но зато он заметил у входа в Становище другую волчицу, не такую молодую, но не менее великолепную. Черные глаза Луноликой не выражали ничего, когда взгляд ее падал на кусты, где сейчас молодая черная волчица пыталась произвести на свет потомство. Тщетно пытался Снежный проникнуть в ее сердце, чтобы понять, какие чувства вожак испытывает по отношению к полукровкам. Пожилая волчица уже много лун вела свою стаю на охоту и научилась контролировать свои эмоции, не показывая их окружающим. Взгляд стоящего рядом с ней Серого Хвоста выражал нескрываемый интерес ко всему, что происходит вокруг. Вот он встретился глазами со Снежным и ободряюще кивнул ему.
Наконец, чуткий слух белого волка уловил странный непривычный звук, а затем в нос ему ударил и новый незнакомый запах. Волчата! Он так разволновался, что даже не заметил того напряженного тяжелого взгляда, который бросила Луноликая, видимо, тоже почуяв малышей. Все его мысли были заняты волчатами и другом, который стремглав бросился в кусты, чтобы поглядеть на своих детей. Вольный Ветер поднялся и осторожно последовал следом, лапы его дрожали от волнения.
Когда до кустов добрался и Снежный, запах стал четче, а доносящийся до него звук скулящих волчат громче. Белый волк взволнованно просунул голову внутрь и испустил вздох облегчения, когда взгляд его встретился с радостным взглядом Камнелапого. Друг стоял возле своей любимой, пока Вольный Ветер осторожно обнюхивал новорожденных племянников. Снежный приблизился, чтобы тоже взглянуть на малышей. Два маленьких черно-серых комочка копошились возле живота матери.
— Ты только взгляни на них, Снежный! — радостно тараторил Камнелапый. — Разве они не прекрасны?! Да наши волчата вырастут самыми красивыми и сильными во всей долине!
— Они великолепны, — прошептал белоснежный волк, потрясенно разглядывая волчат.
Какие же они крошечные и беззащитные, но Снежный чувствовал неразрывную связь с ними так, словно они родились в одной стае. «Наверное, это из-за того, что эти волчата полукровки, — подумал он. — Полукровки, как и я. Найдут ли они свое место в этой стае?» Непрошеные воспоминания всколыхнулись в нем, и он почувствовал страх за детей Камнелапого. Стая позаботится о них, но позволят ли волки Северной стаи стать им частью своей семьи? Ему, Снежному, родная стая отказала в этом, но волки долины не такие, они более милосердны, ведь Луноликая приняла этих волков в стаю, а еще раньше пригласила в нее Снежного. Но как бы белый волк не пытался убедить себя в своих мыслях, сердце его против воли нашептывало и иное. Стая может позаботиться о волчатах и об их матери, ведь и волки Высоких Холмов не отказали в помощи Пепельной, но это будет настоящее чудо, если стая примет их. Именно примет и позволит жить на равных с чистокровными волками Севера.
Он осторожно коснулся носом влажной шерсти волчат и вдохнул их запах, чувствуя, что сердце его разрывается на части. Малыши пахли теплом, молоком и тем знакомым, но забытым вкусом детства и защищенности, которое испытывает каждое дитя, находясь возле матери.
— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил он Золу.
— Немножко устала, — умиротворенно отозвалась она и с гордостью оглядела свое потомство. — Зато волчатки родились здоровые и крепкие!
Она говорила гордо и уверенно, но Снежный видел, как тревога наползает на ее лицо. Как стая поступит с полукровками?
— Я думаю, тебе следует отдохнуть, — задумчиво сказала Грязнолапка. Шерсть ее чуть свалялась, а глаза выдавали усталость и облегчение.
У нее у самой были волчата, которые за последнее время сильно подросли и грозили перерасти мать. Двое волчат из ее выводка сейчас с любопытством выглядывали из-за спины матери, не решаясь приблизиться и посмотреть на волчат. Это были еще совсем молодые волчицы, еще ни разу не ходившие на охоту и еще не имеющие пары. Вот более смелая Дымка, наконец, переборола себя и, подойдя чуть ближе, вытянула шею, чтобы коснуться черным носиком шерстки волчат, но ее младшая сестра Пылинка продолжала жаться к матери и лишь издали наблюдала за копошашимися малышами.
Интересно, а где третий? Снежный огляделся и обнаружил старшего сына Грязнолапки сидящем в компании отца в центре становища. Черногрив был уменьшенной копией Мрака: такой же чисто-черный и с теми же зелеными огоньками глаз. Он еще не достиг своей полной мощи, но в его молодом теле уже чувствовалась сила мышц его отца, а в глазах уже горела его непримиримая гордость и отвага.
Одинокая снежинка закружилась в небе и опустилась на нос молодого черного волка. Черногрив удивленно зарычал и лязгнул зубами, не понимая, что происходит. На кончик уха упала еще одна, он раздраженно дернул им и отряхнулся, свирепо сверкая глазами. Весь его вид говорил о том, что он готов сражаться со снегом, как с врагом.
«Глупое, наивное дитя Дней Процветания, — думал о Черногриве Снежный, глядя, с каким удивлением тот наблюдает за танцем снежинок. — С вестником прихода Дней Холодных Ветров бесполезно сражаться. Снег не станет идти меньше и остановится, лишь когда сам того пожелает, не раньше».
Мрак величаво повернул голову и что-то сказал сыну. Снежный заметил, как молодой волк огрызнулся в ответ, затем поднялся на лапы и, свирепо обведя взглядом Становище, словно это стая виновна в выпавшем снеге, направился в укрытие. Тяжело ему будет привыкнуть к изменениям, которые очень скоро настигнут стаю.
Первое, что помнил Снежный об окружающем его мире, было тепло матери, которое чувствовалось особенно сильно по сравнению с ледяным пронизывающем шерстку ветром. Он лишь по рассказам взрослых волков знал, что холод не вечен, и что когда придет время, снег отступит, и настанут Дни Возрождения. Холод ветров может и не вечен, но холод в глазах родной стаи преследовал его с самого рождения. Он был тогда еще совсем маленьким и не знал, насколько мало у стаи дичи, ибо при его короткой жизни всегда было так. Но самое главное, он еще не знал значения страшного слова «полукровка» и то, насколько уродлив его белый мех, служивший вечным напоминанием о снеге, с которым он явился этому жестокому миру, в то время как все его братья и сестры были избавлены от презренной жизни сперва полукровки, а потом и одиночки.
Но у Черногрива все по-другому: чистокровный волк родился в Дни Процветания и сейчас впервые столкнулся со снегом и всем, что последует после него. Он будет знать, чего на время лишен, и смириться с потерями такому гордому волку будет не просто.
На миг белому волку даже стало жаль черного, но затем мысли его вновь вернулись к волчатам Камнелапого. Луна распорядилась так, что они с рождения узнают, что такое холод, как знал это и Снежный. Что хуже всего, им тоже рано или поздно придется столкнуться с ненавистным словом «полукровка». Бывший одиночка по себе знал, насколько это ужасно, и меньше всего хотел бы, чтобы у малышей была та же судьба.
Приятный запах защекотал ноздри, заставив очнуться от неприятных размышлений. Снежный несколько раз моргнул и, повернув голову, столкнулся взглядом с Пеплогривой. Одновременно с этим он почувствовал, как напрягся Камнелапый. Вспыльчивая и свирепая волчица выступала против прихода Золы и Вольного Ветра в стаю. Как-то она сейчас себя поведет? Но молодая и от того еще не понимающая всю серьезность положения Дымка весело воскликнула:
— Пеплогривая! Ты пришла посмотреть на волчат?! Смотри, какие милые! Ты ведь не боишься подойти, как моя сестра? — с этими словами она задорно ткнулась носом в серый бочок Пылинки.
Волчица ласково кивнула подросшему волчонку сестры, улыбнувшись ее еще такому детскому задору, затем повернула голову в сторону матери и волчат. Зола не спускала с нее настороженного и внимательного взгляда, пока светло-серая волчица, осторожно ступая, медленно приблизилась к ней. Во взгляде ее Снежный заметил незнакомую прежде нежность и теплоту, которую никак не ожидал увидеть в глазах этой волчицы. Видимо, молодая мать тоже заметила эту перемену в отношении к себе и своим детям и, несколько расслабившись, позволила неожиданной гостье обнюхать волчат.
— Как ты их назовешь? — непривычно тихо, словно боясь потревожить малышей, спросила Пеплогривая.
Зола ненадолго задумалась, глядя на своих малышей, затем опустила голову и лизнула одного из волчат:
— Сына я назову Черносвет, — затем лизнула и второго волчонка. — А дочку будут звать Звездочка.