Первый снег

      — Ты готов? — Золотинка как-то странно по-новому смотрела на него. Теперь вся стая будет смотреть на него по-другому, не так, как прежде. От этой мысли Снежному стало грустно.       — Готов? К чему еще я должен быть готов? — голова молодого волка кружилась. Луноликая перед смертью провозгласила волю Луны, назвав его новым вожаком, и эта мысль еще не до конца уложилась в смятенном сознании.       — Принять на себя бремя вожака, — волчица с пониманием покосилась на него.       Великая Луна! Какой из него вожак, если он даже о ритуале принятия стаи забыл?! Снежный с горечью взглянул на распростертое тело бывшего вожака. Наверное, Луноликая допустила ошибку, когда выбрала его. Правда, какой из него вожак? Он ведь даже не принадлежит этой стае с рождения, да еще и полукровка с уродливым белым мехом! Осторожно приблизившись к телу старой волчицы, он зарылся носом в ее свалявшуюся серую шерсть.       — Почему я? Почему ты выбрала именно меня? — тихий шепот.       Но Луноликая молчала. Ее суровый гордый дух покинул это старое ослабевшее тело, чтобы отправиться на охоту по Лунным Тропам. Лунный свет посеребрил ее серую шерсть, словно Лунные Братья и Сестры пришли, чтобы проводить ее. И на один краткий миг заместо Луноликой взору Снежного предстала другая волчица.       «Стань тем, кем ты рожден! Белый мех не позор, дитя, белый мех это метка Великой Луны! Твое время пришло… Время жизни… Время смерти… Время для битвы…»       Голова закружилась, и волк, отпрянув, ошарашено смотрел перед собой. «Твое время пришло… Время, когда нужно избрать свой путь…» вновь прозвучал в ушах голос матери. Белый волк нервно сглотнул, часто моргая и не в силах отвести взгляд от представшего перед ним видения. Возле него лежало мертвое тело бывшего вожака стаи Севера, но сейчас он отчетливо, как и когда-то в детстве, как в своих снах, чувствовал присутствие матери.       «Время для битвы…» Им уже приходилось сражаться. Но Снежный чувствовал, что это только начало чего-то ужасающего, чего-то кровавого, начало страшной войны и смертельной битвы между стаями за выживание. И ему, Снежному, вести свою стаю в бой, ему нести ответственность за их жизни, бремя вожака — так это называется. Но справится ли он с этим?       «Стань тем, кем ты должен быть…» А кем? Снежный всегда был изгоем, с самого детства, сперва полукровкой, потом одиночкой, но всегда изгоем. Поначалу волку казалось, что в его жизни не было ничего другого, ничего светлого, но потом вспомнил, как Луноликая предложила ему стать частью ее стаи, вновь связав себя постоянной территорией и законом стай, вспомнил свой первый Общий Вой и то, как вонзал клыки в свеже-пойманную общими усилиями Северных волков добычу. Это место стало ему домом, эти волки стали его семьей, а за дом и семью нужно сражаться, за дом и семью не жаль даже отдать свою жизнь. Снежный понял вдруг, что он готов повести этих волков на охоту и на предстоящие битвы, готов умереть за них и вместе с ними. Волк должен насмерть стоять за свои земли, пусть Клык и приведет сюда волков из стаи Высоких Холмов, пусть он и вырос с ними, но его бывшая стая никогда не была ему семьей. Нет, его семья здесь, здесь его новый дом, и он не позволит его разрушить.       Оторвав взгляд от мертвого тела, он обвел своими голубыми глазами волков окружавших его, встречая их настороженные взгляды. Он чувствовал, что готов, но вот увидит ли стая в нем своего вожака? Снежный негромко, но призывно взвыл, чуть вытягивая голову и отвечая на устремленные в его сторону взгляды. Затем замер, дожидаясь их решения.       Время словно замерло, облитое лунным сиянием. Лунные Братья и Сестры высказали свое одобрение, но Снежный понимал, что он никогда не станет полноправным вожаком, если стая не признает его, если отвергнет. Белый волк похолодел. С одной стороны, он был бы рад возложить всю ответственность на кого-то другого, но с другой быть отвергнутым дважды было бы слишком для его затравленного сердца.       Вот, наконец, среди волков промелькнуло едва заметное движение. Первым шевельнулся Серый Хвост. Пожилой волк медленно и величаво поднялся со своего места и приблизился к молодому. Тугие мышцы перекатывались под его клочковатой серой шерстью, он чуть прихрамывал на переднюю лапу, но, несмотря на это, глаза пожилого волка горели спокойным и благородным светом.       На сердце Снежного отлегло, когда он заметил того, кто приближается к нему. Он уважал старика за его мудрость и верность стае. Даже если сейчас Серый Хвост потребует у него право на место вожака в стае, ему он готов был уступить. В самом деле, этот волк более опытен и лучше знает Северную стаю. Уж лучше он, чем Мрак, который сейчас с плохо скрываемой яростью глядит на белоснежного избранника Луны.       Однако, приблизившись к Снежному, Серый Хвост чуть склонил голову и заговорил. Его глубокий грудной голос далеко разносился по долине, заставляя сердце взволнованно ударяться от ребра, а от слов, сказанных им, Снежный готов был растаять от переполнявшего его счастья.       — Я, Серый Хвост из стаи Севера, даю клятву в верности своей стае и своему вожаку Снежному. Клянусь следовать за ним на охоте, клянусь не покинуть своего вожака в битвах, клянусь поддерживать его во всем, ибо этого требует верность. Перед ликом Великой Луны, что освещает путь каждому волку, под взорами Лунных Братьев и Сестер, к которым все мы когда-нибудь присоединимся, возле тела Луноликой, погибшего вожака, чья доблесть и мудрость долгое время вели нашу стаю, приношу я свою клятву. И пусть ночь, что рождает собой лунный свет, будет свидетельницей моей клятвы. Клянусь!       С этими словами пожилой волк склонил свою седую голову, и Снежный, сделав шаг вперед чуть прикусил его ухо, тяжело дыша от волнения.       «Спасибо! — чуть слышно шепнул он старику. — Спасибо, что поддержал меня».       Тот встретился с взглядом с молодым вожаком, удержал его на пару мгновений, затем кивнул и отошел на свое место.       Едва Серый Хвост уселся на землю, как из толпы поднялся новый волк. Он был значительно моложе, и поступь его была не столь тяжелой. Также, как и его предшественник, он приблизился к новому вожаку и сел рядом, чтобы дать клятву. Черно-серая шерсть его казалась еще более густой, чем обычно, глаза возбуждено сверкали.       — Тебе не обязательно делать это, — улыбнулся Снежный. — Я знаю, что ты верен мне, друг.       — И тем не менее, — серьезно отозвался тот, — я хочу поклясться тебе в верности.       Затем начал произносить ритуальные слова:       — Я, Камнелапый из стаи Севера, даю клятву в верности своей стае и своему вожаку Снежному. Клянусь следовать за ним на охоте, клянусь не покинуть своего вожака в битвах, клянусь поддерживать его во всем, ибо этого требует верность. Перед ликом Великой Луны, что освещает путь каждому волку, под взорами Лунных Братьев и Сестер, к которым все мы когда-нибудь присоединимся, возле тела Луноликой, погибшего вожака, чья доблесть и мудрость долгое время вели нашу стаю, приношу я свою клятву. И пусть ночь, что рождает собой лунный свет, будет свидетельницей моей клятвы. Клянусь!       После этого он склонил голову, чтобы Снежный мог укусить его за ухо, подтверждая свое право вожака. И вот Камнелапый отходит от него и садится на свое место рядом с Золой.       Под взглядами многих Вольный Ветер тоже поднялся со своего места. Не обращая внимание на удивленные перерыкивания волков, он невозмутимо шествовал в сторону молодого вожака. Светло-серая шерсть, напомнившая Снежному о погибшей Луноликой, чуть серебрилась в свете Луны. Остановившись напротив белого волка, Вольный Ветер прямо взглянул на него и негромко произнес:       — Когда нам с сестрой пришлось покинуть свою стаю, судьба привела нас сюда. Я ходил на охоту с этой стаей, я сражался вместе с этой стаей, а такое не забывается. Если ты позволишь, я тоже принесу клятву верности, связав себя законом со стаей Севера, стаей моей матери.       Снежный и сам был удивлен, но удивление его мешалось с радостью, и он искренне надеялся, что бывшие Южные волки смогут найти здесь свой дом, как это было с ним в свое время. Кроме того, если и Зола даст ему клятву в своей верности, она по закону станет Северной волчицей, а значит, их с Камнелапым малыши не будут полукровками. Снежному очень бы хотелось этого.       — Почту за честь, если ты присоединишься к нам, — кивнул новый вожак, не сводя с серого волка задумчивого взгляда.       Один за другим волки подходили к нему, принося клятву в своей верности. К удовлетворению Снежного Зола тоже вышла к нему, признав того своим вожаком. Приблизилась к нему и Пеплогривая, и белый волк невольно испустив грудной едва слышный звук, окунувшись в волну ее умопомрачительного запаха, успевшего стать ему таким дорогим и близким. Отдающие зеленью глаза, напомнившие ему о тепле Дней Возрождения, не отрываясь, смотрели в его голубые глаза, служившие лишним напоминанием о Днях Холодных Ветров. Два разных сезона, но как же близки они могут быть.       Последним к нему вышел Мрак. Играя упругими мышцами, перекатывающимися под холеной черной шерстью, он остановился напротив молодого волка.       Снежный невольно напрягся, заметив его мрачный и холодный взгляд зеленоватого оттенка глаз. Он понимал, что у этого волка больше прав на место вожака, в конце концов, черный был рожден здесь, и он был чистокровным волком, но все остальные уже приняли выбор Луноликой. Поддержит ли это решение Мрак?       Время, казалось, замерло в ожидании. Снежный из всех сил старался не показывать своего волнения, хотя в лапах неприятно закололо, пока возможный соперник оглядывал его с головы до ног. Стая тоже замерла, с интересом поглядывая на волков. Черная шерсть, на которой не спешили таять снежинки, походила на свежевырытую землю в Дни Процветания, под густой шкурой виднелись мощные мышцы. Их обладатель может стать достойным соперником в битве для многих. Но и под чисто-белой шерсткой Снежного проступало сильное и могучее тело, снежинки, падавшие на него, почти сливались с белым мехом, но при этом волк был точно объят лунным сиянием и весь искрился.       Белый и черный некоторое время молча глядели друг на друга, оценивая и выжидая. Наконец, в зеленых глазах промелькнула какая-то мысль, после чего Мрак начал произносить слова клятвы. И все это время Снежный чувствовал, как его взгляд обжигает его светлую шкуру, точно огнем. Закончив, черный волк склонил голову, и новый вожак укусил его за ухо. От волнения слишком сильно, так что припорошенную снегом землю коснулась одна маленькая капелька крови. Но великий воин не произнес ни звука и вообще не подал виду, что почувствовал боль. Он лишь окинул Снежного подозрительным и оценивающим взглядом и сказал:       — Из тебя может получиться хороший вожак, — Снежный приоткрыл глаза от удивления, а черный волк приблизил к нему вплотную свою морду и продолжил: — Надеюсь, ты не обманешь доверие стаи, потому что иначе тебе не долго быть вожаком.       У белого волка хватило сил только кивнуть в ответ, настолько сказанные Мраком слова озадачили его. Нет, его не удивляла проскользнувшая неприязнь, но вот то, что Мрак считает, что из полукровки может получиться хороший вожак, несколько обескуражила его, хотя возможно черный волк просто хотел таким образом как-то сгладить свои слова, но нет… Мрак из тех, кто привык говорить все прямо, он не станет подлизываться, не станет лицемерить. И… хочется Снежному это признать или нет, но Мрак верен своей стае, может быть не ее вожаку, но стае. Лишь это заставило черного волка признать и согласиться с решением большинства. Белому волку оставалось только надеяться, что со временем тот сможет принять его по-настоящему, сам, а не просто, чтобы поддержать единогласное решение.       Когда Мрак ушел на свое место и величаво с вызовом посмотрел на белого волка, новый вожак обвел взглядом свою стаю, в которой он теперь занял новое место, уже не простого рядового воина и охотника, а вожака — волка, что отныне должен будет вести этих волков на охоту и в битву, которая вопреки желанию Снежного, случится уже скоро. Все взгляды были устремлены на него. Пусть слова Мрака и заставили его напрячься, но зато взгляды остальных по-настоящему смогли приободрить его. Вот, он увидел, с какой гордостью и любовью смотрит на него Пеплогривая, как Камнелапый добродушно кивает ему своей черно-серой головой, как мудрый Серый Хвост внимательно насторожил уши, приготовившись слушать приказы своего нового вожака. Стая приняла его, и он не обманет их доверие, не сможет обмануть…       Снежный глубоко вдохнул холодный воздух. Пришло время для его клятвы. Выйдя вперед, новый вожак вскочил на небольшой валун, под которым находилась пещера Луноликой, нет, теперь его пещера, он громко, стараясь, чтобы голос его не дрожал, воззвал к своей стае:       — Волки Севера! Я никогда не думал, что мне выпадет честь вести свою стаю на охоту, не думал, что меня когда-нибудь изберут вожаком, — внимательные ясные глаза вспыхивали и гасли, серые, черные и рыжие уши напряженно и чутко вслушивались в его речь. Дыхание Снежного перехватило, и он ненадолго замолчал, но спустя мгновение продолжил: — Клянусь, что сделаю все, что в моих силах, чтобы быть достойным вожаком и не посрамить свою стаю на охоте, в бою и на Общем Вое. Клянусь в этом перед ликом Великой Луны, освещающей путь каждому волку, каждой стае, клянусь возле тела Луноликой, погибшего вожака, что много лет вела удачно нашу стаю на охоту! Я приношу вам свою клятву, волки Севера, под взором наших Лунных Братьев и Сестер, что наблюдают за нами и заботятся о нас. Да, я не был рожден в этой стае, — при этом он невольно бросил взгляд в сторону Мрака. — Но разве, когда приходит наше время отправляться на охоту к Лунным Тропам, мы все не становимся там одной великой семьей, одной стаей?! — он замолчал, а волки начали недоуменно перешептываться, но стоило вожаку продолжить, как все разговоры тут же смолкли. — Сейчас нас ждут нелегкие времена, но мы справимся! — голос его прозвучал твердо. — Я верю, что мы справимся, ведь мы стая Севера! — новый вожак и сам не знал, откуда у него взялась такая уверенность, откуда эта сила, но она воодушевила не только его, но и расположившихся внизу волков. — Со времен Первой Луны наша стая охотится в северной части долины. Чужаки пришли, чтобы нарушить вековой устой Луны, но разве стая Севера хоть раз уступала кому-нибудь свои земли?!       — Нет! — послышался грозный крик с толпы, глаза волков возбуждено горели, словно они готовы были в любой момент броситься на врага, на нарушителя, и Снежный чувствовал, как собственные лапы его наливаются небывалой прежде силой и мощью, силой и мощью вожака стаи.       — Значит, наш долг выстоять и мы выстоим! Все вместе, выстоим! — выкрикнул молодой вожак и громко и свирепо взвыл на заходящую Луну, чтобы воодушевить свою стаю. И пусть Великое светило будет свидетелем его клятвы стоять до конца, пусть Лунные Братья и Сестры дадут его духу силу сдержать ее.       «Ты слышишь меня, мама? — не отрываясь, он смотрел в небо. — Я клянусь тебе, что сделаю все ради сохранения своего нового дома».       Снежный выл все громче, напевая ночи свою свирепую песню, и все новые и новые голоса вплетались в этот общий звонкоголосый хор, и вот уже не осталось ни одного волка Севера, который не откликнулся бы на его зов. Он теперь новый вожак, теперь он будет подавать сигнал к атаке и заводить волчью песнь своей стаи. А стая поддержит его, поддержит, потому что признала его своим вожаком.       Здесь теперь его дом. А ради того, чтобы найти его, стоило покинуть родную стаю, чтобы теперь защитить его, стоит биться с теми, кто не смог признать его своим.