Первый снег

      — Эй полукровка!       Снежный устало повернул голову, но отскочить, разумеется, не успел, когда небольшого размера черный волк резко врезался в него, повалив в лужу, оставшуюся после недавнего дождя.       — Жалкое ничтожество! — послышался презрительный голос над головой, после которого последовал издевательский хохот.       Белый волк поднялся с земли. Выглядел он действительно жалко: белая и без того грязная свалявшаяся шерсть намокла, и под ней отчетливо проступали ребра. Но несмотря на это, он все равно выглядел мощнее, нежели его гонители, обладай полукровка хоть каплей уважения в стае, он мог бы стать достаточно крупным и сильным волком. Но не здесь, не в стае Высоких Холмов. Найдется ли под Луной место, где даже полукровка сможет найти себе дом?       Снежный обвел равнодушным привычным ко всему взглядом группу волков и отряхнулся.       — Ты забрызгал меня! — прорычал один из гонителей и спрыгнул сверху на белого волка.       Но сейчас тот уже знал об их присутствии, а потому сумел вовремя отскочить, и противник, рассчитывавший приземлится ему на спину, опустился в лужу, поскользнулся и неуклюже завалился набок.       — Это ты виноват, что Вереск упал! — сплюнул черный волк.       От такого заявления Снежный даже опешил.       — Я?! — белый волк попятился. — Совсем ума лишился, Клык?! Он сам прыгнул вниз!       — Если бы ты оставался на месте, — последовал холодный ответ. — Он бы не упал! А вот ты! Ты, похоже, совсем страх потерял, жалкий полукровка! Даже твой мех выдает в тебе урода! Видимо, Луна так решила наказать твою мать, раз она была с чужаком, раз она была такая же жалкая, как и ты! Предательница! Она настоящая предательница, а ты сын предательницы!       — Предательница! Предательница! Сын предателей! — жуткие слова гремели в ущелье, куда молодые волки загнали Снежного.       Этого он уже не мог вынести. Белый волк привык к постоянному гонению, привык к оскорблениям и к неприкрытой ненависти своей стаи, но мама… Его мать умерла несколько дней назад, и эта потеря еще была слишком свежа.       — Моя мать не предательница! — с болью и отчаянием прокричал Снежный и бросился прямо на обидчиков.       Сплошной ком из грязно-белой, черной, серой и рыжей шерсти покатился по ущелью. Уже не в первый раз, и, наверное, не в последний. Снежный знал, что Клык и его дружки не оставят полукровку в покое, пока не убьют, но умирать так просто белый волк не собирался. В голубых глазах промелькнула мрачная тень от страстной решимости показать, что он не хуже остальных. Только как одному справиться с несколькими? Как в одиночку пойти против закона? Трое волков, наконец, прижали его к земле, не переставая рвать белую шерсть в клочья, а несчастный лежал, распластанный под ними, с крепко зажмуренными глазами.       «Сегодня… — пронеслось в голове Снежного. — Сегодня все закончится… навсегда. Примешь ли ты меня, мама?»       Эта горькая мысль еще гуляла в белоснежной голове, когда где-то на краю сознания зародилось и новое чувство, ранее ему незнакомое. Сам не понимая, что делает, полукровка внезапно вырвал хвост из пасти одного из своих обидчиков и, испустив грозный рык, бросился на Клыка, прокусив тому переднюю лапу.       Больше он не позволит издеваться над собой! Никогда!       — Прекратить! — внезапно молодые волки услышали грозный оклик, и ком распался.       Снежный затравленно и… озлобленно огляделся по сторонам. Вся стая Высоких Холмов окружила их.       Пожилой светло-серый волк быстро оглядел участников драки.       — Что здесь происходит?! — голос его был полон гнева, но не удивления.       — Полукровка, — Клык презрительно мотнул головой в сторону белого волка, — напал на меня! Он хотел убить меня! — нарочито обиженно продолжал черный волк. — Хорошо, что Вереск и Златосвет спасли меня!       — Это не правда! — воскликнул Снежный. — Клык с дружками первые напали на меня! Они сказали, — белый волк судорожно сглотнул, но нашел в себе силы закончить: — Сказали, что моя мать предательница!       — Молчи! — сердито одернул его вожак. — Мы все здесь одна стая, и у тебя не было права нападать на волка, с которым ты делишь добычу! — он холодно взглянул в отчаявшиеся голубые глаза. — Ты сам виноват в своих бедах и больше не смей задирать других волков! Ты понял меня, полукровка?!       Снежный прижал к голове уши и припал к земле, слушая речь Серогрива, слово вожака.       — Ни разу ты не выступил в мою защиту, — с болью в сердце проговорил он, глядя в жесткие глаза вожака. — Ни разу не поверил мне… Но ведь и я член этой стаи. Разве нет? Почему же мое слово значит меньше, чем слово любого другого?       Он в отчаянии огляделся по сторонам, ища поддержки, но не встретил ни одного одобрительного или хотя бы сожалеющего взгляда. Волки смотрели на него с холодным презрением, либо просто отводили глаза, но никто не выступил в его защиту. Как и всегда…       — Потому что ты презренный полукровка! А какая может быть вера полукровке? — усмехнулся Вереск. — Волку, чье сердце лживо и бесчестно от рождения.       — Довольно, — сурово прорычал Серогрив. — Нам на охоте нужны сильные и быстрые волки, а не падаль! Если вы прикончите друг друга, то кто будет охотиться и сражаться?       Не дожидаясь ответа, вожак стаи Высоких Холмов испустил протяжный вой, и стая моментально снялась с места, бросившись следом за пожилым волком на охоту. Бросив на Снежного последний гневный и насмешливый взгляд и прорычав напоследок короткую угрозу, Клык с друзьями тоже направился следом за всей остальной стаей.       Побежал с ними с белый волк, хоть прокушенные лапы его сильно болели, оставляя после себя кровавый след. Превозмогая боль во всем теле, Снежный несся с волками, к которым он принадлежал с рождения, но которых никак не мог назвать своей семьей, и гордость не позволяла ему показать свою хромоту, свою боль, физическую и душевную, и свою слабость. Он должен быть сильным, должен, чтобы выжить.       Но так не могло продолжаться вечно. И Снежный решился. Постепенно поотстав от своих, он тоскливо проводил волков уставшим взглядом. Заметит ли хоть кто-нибудь его отсутствие? Но стая была слишком увлечена выслеживанием добычи, чтобы думать в такой момент о никому ненужным полукровке. Снежный и сам не знал, радоваться этому или нет. С одной стороны хорошо, что волки не сразу заметят его отсутствие, а, значит, у него есть шанс дохромать куда-нибудь подальше от родной стаи, но с другой — осознание собственной ненужности больно впивалось в сердце и рвало душу на части, давая понять, что выбор его верен.       Испустив тяжелый вздох и бросив последний взгляд на загоняющих добычу волков, Снежный повернулся спиной к своей теперь уже бывшей стае и захромал прочь. Подальше от тех, кто презирал его, подальше от гонений, от прошлого, от всего. Подальше от матери? Но Пепельная тоже покинула эту стаю, и теперь он один, совсем один, и никто ему не нужен. А впереди у молодого волка под лапами лежал целый мир и земля, на которой он сможет быть свободным от жестоких законов, призванных презирать его, свободным от волков, ненавидящих его, свободным от своего прошлого. Теперь он сможет отправиться туда, где никто не будет знать, кто он, отправится туда, где, возможно, найдет свое место под взглядами Лунных Братьев и Сестер. И что с того что он станет одиночкой? Больше, чем сейчас его презирать уже не будут, но зато он будет свободен и сможет быть тем, кем сам захочет. Сможет быть просто собой.