Первый снег

      Острый Коготь не ошибся: две задержавшиеся стаи действительно не были настолько сильны, насколько хотели показаться. Вот вожаки, сделав последний рывок, прыгнули на валуны, и Снежный увидел, как Быстрохват из Восточной стаи подскользнулся на камнях и чуть было не упал вниз. И волки всех четырех стай это видели. Быстрохват тихо, но гневно зарычал, затем сделал несколько шагов подальше от края и с явным облегчением опустился на гладкую поверхность валуна, продолжая гневно разглядывать своих возможных будущих противников. Только что вожак Восточной стаи показал свою слабость на глазах у других вожаков, их сопровождения и, что еще хуже, его собственные волки тоже это видели. Значит, возможно, его время подходит к концу. Такое всегда тяжело признавать, и Снежный понимал его гнев. Интересно, чувствовала ли нечто подобное Луноликая, когда силы постепенно стали изменять ей? Белый волк не знал этого, но точно знал, что сам он должен оставаться сильным ради своей стаи.       Разговор на Общем Вое велся, конечно, о чужаках, но Снежного поразило и то, что волки при этом оценивают урон друг друга с явным намерением расширить свои будущие границы, воспользовавшись слабостью соседей. Неужели они все сошли с ума? Как можно сейчас думать об этом? Для белого волка главным было лишь сохранение собственных земель для охоты, и его также не радовала перспектива близкого соседства с Клыком, но вот захват чужих территорий представлялся ему чем-то низким и бесчестным, хотя другие вожаки, похоже, считали иначе… да и его собственные волки тоже. Снежный заметил, как блеснули зеленые глаза Мрака, при виде оступившегося Быстрохвата, и вздохнул, чувствуя, что черный волк обязательно заговорит об этом после. Что ж, пусть хотя бы подождет до того, как они избавятся от нависшей над ними самими угрозой, если не хочет очередной ссоры. И почему Мрак всегда ищет повод подраться? Но сейчас он не о том думает. Они все не о том думают. Главное для них — для каждого — это избавиться от горных стай на своей земле. Ведь это их долина. Снежный почувствовал, что не готов уступать свои земли без боя, каким бы страшным и кровавым он не был. Когда-то Клык уже лишил его дома, лишил его чести и семьи — а может, их у белого волка никогда и не было, или Клык просто заставил его так думать — но сейчас Снежный как никогда остро осознал, что не готов уступить ему снова. Он должен сражаться за свой новый дом, чтобы не уйти снова в изгнание, а значит, он будет сражаться. Но понимают ли другие вожаки, что их всех ждет, если они, сцепившись между собой, забудут о настоящем враге?       — Мы должны объединиться, — услышал Снежный свой собственный голос, холодный и твердый, каким он был, когда северяне обнаружили на своей земле нарушителя.       — Мы должны что? — переспросил Острый Коготь. В ночь Великой Луны стаи действительно собираются вместе, но лишь на одну ночь, а потом они вновь живут порознь, иногда сражаются между собой за добычу и территорию и иногда кто-то умирает… Но еще не было случая, чтобы все четыре стаи выступили вместе.       — Мы должны объединиться, — повторил вожак Северной стаи, чувствуя на себе множество пар глаз. Возможно, объединение четырех стай было бы мудрым решением, если бы его не сочли за очередной признак слабости. Однако отступать было уже поздно, и Снежный, глубоко вздохнув, продолжал: — Горные стаи объединились между собой, чтобы сражаться вместе и вместе изгнать нас с нашей земли, и если мы не поступим так же, им это удастся.       Воцарилось молчание. Молодой вожак взволнованно оглядел собравшихся, остальные тоже выглядели растерянно: они привыкли сражаться друг с другом, но вместе? Это не укладывалось в волчьих головах. Но ведь горным стаям и вправду удалось объединить силы. Снежный не сомневался, что этому немало поспособствовал Клык, его заклятый враг и волк, портивший ему каждый день, каждую минуту, пока белый волк находился в пределах его досягаемости.       Снежный прекрасно помнил, как Клык, играя с друзьями, изображал из себя вожака, который захватит для своей стаи прекрасные охотничьи угодья. Черный волчонок обычно взбирался на небольшой камешек, выпячивал грудку, высоко вскидывал голову и говорил. Вожак Северной стаи с раздражением вспомнил, что Клык с детства умел вести за собой, завлекая красивыми речами, из-за чего многие не замечали его недостатков.       — Мы спустимся вниз, в долину, где много дичи, — блестя зелеными глазами, важно делился своими планами Клык. — Я поведу вас в новое светлое будущее, в котором не будет места голоду. Каждого из вас!       Преемник Серогрива репетировал свою речь много лун, и, похоже, ему удалось вбить в головы горных волков свою идею по захвату чужих земель. Вернее, идея и чаяния жили в сердцах чужаков уже много поколений, но сейчас они как никогда близко приблизились к исполнению своих планов. А все потому, что Клык сумел объединить все горные стаи. Но осмелиться ли Снежный на такое?       — И кто поведет нас? — недоверчиво спросил Огонь. — Ты?       — Каждый вожак остается в своем праве, — попытался успокоить его Снежный. — Каждый поведет своих волков сам, но вести их нам следует вместе. Тогда есть шанс.       Последнюю фразу он произнес твердо и с нажимом, понимая, что от этого зависит не только его судьба, но и участь многих других.       Вожак Южной стаи хотел было что-то ответить, но внезапно резко обернулся, оскалив клыки, и грозно зарычал. Снежный проследил за его взглядом и почувствовал, как собственная шерсть его медленно поднимается дыбом.       Они были не одни этой ночью под Великой Луной.       — Помогите нам, наши Лунные Братья и Сестры, — пробормотал Быстрохват, с толикой ужаса глядя на то, что открылось их взору.       Со всех сторон к месту Общего Воя стягивались волки, и неудержимая волна чужих запахов потекла по долине, грозя затопить собой все вокруг. Снежному стало не по себе, когда он увидел приближающихся к ним с севера волков стаи Горной Воды. Оставалось надеяться, что чужаки не напали на Становище, воспользовавшись отсутствием вожака.       «Я оставил там достаточно воинов для защиты, — молодой вожак пытался не поддаваться панике. — И ни один волк не осквернит ночь Великой Луны кровопролитием». Снежному очень хотелось верить, что это действительно так, и законы стаи еще хоть что-то значат хоть для кого-то из чужаков.       Он посмотрел вниз и натолкнулся на встревоженный взгляд Камнелапого: видимо, мысль о возможном нападении на Становище посетила не только его. Снежный вспомнил, что друг оставил там волчат, и ему оставалось только надеяться, что с ними ничего не случилось.       Тут с Запада донесся протяжный вой, на который тут же со всех сторон откликнулось множество незнакомых голосов. Белая из-за выпавшего снега земля вновь почернела от тел, шерсти и вспыхивающих недобрых глаз.       — Нас просто сомнут, — до странности спокойно проговорил Острый Коготь. — Их слишком много. Вся стая. Несколько стай. А у нас лишь мы сами и наше сопровождение. А когда они избавятся от нас…       Дальше он не договорил. Снежный повернул голову и взглянул на пожилого волка. Внезапно он вспомнил, как столкнулся с ним впервые: сначала на Общем Вое, а после в настоящей схватке. Тогда Острый Коготь был моложе, сильнее и крепче, но за последние месяцы он сильно одряхлел. Есть ли в его мышцах былая сила вожака?       А чуть дальше за спиной Западного волка к ним приближался другой вожак. Переваливаясь с одного бока на другой, чтобы казаться больше, в трех шагах впереди от своей стаи к ним шествовал Клык. Остановившись в двадцати шагах от волков долины, которые с рычанием попятились и прижались к валунам, вожак стаи Высоких Холмов вытянул шею и, прижав к голове уши, снова призывно и угрожающе завыл. И снова вожаки других стай и следовавшие за ними волки поддержали его дружным хором зловещих голосов. Задрав морду кверху, чужой вожак оглядывал волков, стоящих на возвышенности. По тому, как злобно вспыхнули его блестящие с зеленоватым отливом глаза, Снежный понял, что прежний гонитель узнал его.       — Так и будем стоять, пока они нас оскорбляют?! — давясь собственным бешенством, спросил Огонь.       — Нас мало, но мы сильнее, — белый волк сказал это больше для себя, чем для собеседников, затем, пока решимость не покинула его, спрыгнул вниз.       Остальным вожакам не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним.       Один шаг, другой, третий… Снежному казалось, что прошло уже множество сезонов, но это все еще продолжалась одна единственная зловещая ночь. Он чувствовал рядом с собой других вожаков, и это придавало ему уверенности. Он знал, что его стая смотрит на него, а он обязан их защитить. Он видел, что Клык ждет его, нетерпеливо прохаживаясь из стороны в сторону, и на один краткий миг прошлое заполнило собой весь разум белого волка. Сейчас Клык прыгнет на него, повалит в грязь на глазах у всех, и его стая навалится сверху… Захотелось спасаться бегством, но Снежный с яростью отбросил от себя эту мысль. Нельзя! Он не может. Не теперь. Сейчас он не имеет право бежать. Сейчас он должен двигаться вперед. Вот так, да. Еще один шаг, и еще…       Он видел знакомые морды в толпе, чувствовал знакомые, но сейчас уже чужие запахи. Он вновь встретился со своим прошлым. Будет битва…       «Как же сильно они изменились, — думал белый волк. — Но одно осталось прежним — они все еще ненавидят меня за мое происхождение».       Снежный видел это по глазам тех, кто глядел на него. Но от молодого волка не укрылось, что некоторые из его бывших сородичей избегали встречаться с ним взглядами. Он заметил среди волков стаи Высоких Холмов Вереска, стоявшего с низко опущенной головой рядом с Чернолапым. В некогда иссиня-черной морде прибавилось белых шерстинок, а глаза глядели на него задумчиво и как бы испытующе. Затем чужой волк перевел взгляд на стоящего рядом со Снежным Острого Когтя. Миг — в его глазах промелькнуло что-то похожее на удивление — затем двое черных волков скрестились взглядами, словно злейшие враги. Они и были сейчас врагами. А может и раньше. Снежный вспомнил, что Западная стая как раз граничит с его бывшей.       — Кого я вижу! — издевательски прервал молчание Клык. — В ряды вожаков затесался уродливый полукровка!       «Он хочет меня задеть, хочет лишить уверенности, — прошептал про себя Снежный. — Покажи же ему, что ему это не удастся!»       — Я больше не полукровка, — холодно, словно его ничто в этом мире не интересовало, проговорил Снежный. — Здесь я вожак стаи.       — Ты всегда останешься лишь жалким полукровкой, — выплюнул Клык, затем весело повернулся к Острому Когтю. — А вы, выходит, нашли друг друга? Прекрасно! Значит, отец и сын уберутся отсюда вместе и оставят эту плодородную долину более достойным волкам!       Все вокруг пришло в движение, поднялся страшный удивленный вой, но Снежный его не слышал. Кровь куда сильнее стучала в мозгу, порождая собственную бурю эмоций.       Отец и сын?!