«Не пытайтесь кого-то или что-то удержать в своей жизни. Это лишь приведёт вас к страданию». Автор неизвестен.
***
Касси задумчиво перебирала чёрные волосы, которые на вид производили не самое лучшее впечатление, но на ощупь были мягкими, как шёлк. Подобное занятие умиротворяло, а тишина, окружавшая их в закрытом коридоре, вызывала странное ощущение будто они одни на белом свете. Забыться полностью не давали мысли, терзавшие своей противоречивостью. Почему она спровоцировала Северуса? Зачем потом последовала за ним? Извиниться? С чего вдруг решила ему помочь? Да и как, собственно, ей удалось всё это провернуть? Касси, всегда так гордившаяся своей рациональностью, теперь находилась в замешательстве от собственной выходки. И ладно бы действовала в соответствии с неким планом, так нет же: ни хитроумного плана, ни элементарной логики. Ругать себя не имело смысла, но разобраться, определённо, нужно. Тогда в столовой, перехватив яростный взгляд зельевара, которым тот вперился в Гарри, она ощутила целую гамму эмоций по отношению к мужчине, но жалости среди них не было, как и желания помочь, спасти. А вот злости предостаточно, так много, что даже мутило. Вкупе с прорвавшимися эмоциями Северуса, ей хотелось стереть с лица земли всё живое. С трудом удалось успокоиться. Как он способен жить с такими разрушительными по своим масштабам болью и ненавистью в душе, но с нетронутым островком любви к маленькой рыжеволосой девочке Лили? Именно к девочке, а не к той взрослой красивой женщине, миссис Поттер, которую Касси успела увидеть в мелькнувших воспоминаниях. Десятилетняя Лили стала центром его тёмного, совсем недружелюбного мира, солнечным светом, правом на любовь, и новым для Северуса ощущением, что есть на свете кто-то, помимо забитой матери, кому он нужен, кто воспринимает всё сказанное им с заразительной восторженностью, кто верит ему. Чувство собственной значимости, до сего момента не имевшее подпитки, теперь расцвело. Лили-школьница, Лили-подросток, Лили-девушка, Лили-женщина… Личности, менявшейся с годами Лили, просто наслаивались на образ той десятилетней, создавая иногда совершенно далёкую от реальности. В душе Северуса неизменно царила подруга детства и он, как ни старался, не мог избавиться от этого наваждения. Все «взбрыкивания», так отдалившие от него впоследствии Лили, были всего лишь протестом порабощаемой чувствами воли. Одержимость (Касси видела, что любовь Северуса к Лили, основана в большей степени именно на этом) с годами только крепла, всё больше затягивая в трясину предопределённости существования. С душой закрытой на тысячи пуговиц, как и его строгий сюртук, он не мог и не стал бы делиться с кем-то своей болью, просить о помощи. Рядом не оказалось умелого машиниста, способного направить поезд Северуса в ином направлении, чем станция «мечта о Лили». До сего момента. Теперь была она, и Касси очень надеялась, что Северус ещё будет счастлив. Она понимала, как самонадеянно с её стороны считать подобным образом, но ничего не могла с собой поделать. Воспоминания о терзаниях этого мрачного мужчины вновь заставили её глаза увлажниться. Представлять в своих хрупких руках израненное сердце взрослого сильного волшебника было боязно и как-то неправильно. Ответственность давила, словно гранитный камень. Ей никогда не приходилось лечить душевные раны, лишь ощущать и изредка сочувствовать. Погружаться в чужое горе чревато, и, однажды совершив глупость, Касси стремилась избегать этого. Когда-то ей, пятилетней девчушке, гулявшей рядом со своим домом, повстречалась сгорбившаяся старушка. Такая дряхленькая и ссохшаяся, что было просто непонятно, как же ей удаётся передвигаться. Ветер теребил слишком просторные для тела одежды, а старушка всё шла, с трудом переставляя ноги, одной рукой опираясь на клюку, а другой то и дело вытирая мокрые от слёз морщинистые щеки. Касси тогда впервые ощутила действие своего дара — почувствовала горе этой женщины, потерявшей всех своих близких в страшной аварии. Её одиночество и боль утраты потрясли, и чем глубже Касси погружалась в чужую скорбь и отчаяние, тем больше сил теряла. Мир закружился перед глазами, а затем начал меркнуть: краски исчезали, звуки затихали. Жизнь стремительно покидала её тело, но Касси была не в силах найти дорогу к себе, она словно тонула. А потом на поверхность сознания её буквально выкинул яростный крик отца: «Касси, очнись! Не смей оставлять меня, слышишь?! Закрой свой разум, немедленно!» Голос звенел и вибрировал от паники, и только беспокойство за отца дало силы выполнить его приказ. И как только сознание было надёжно защищено, она сообразила, что натворила. «Ты хоть поняла, что натворила? — вторил её мыслям отец. — Могла ведь погибнуть! Эта маггла своим горем чуть не выпила тебя до дна. К чёрту сопереживание и жалость! Забыла, чему я тебя учил?» Не забыла, но кто же знал, что она вдруг начнёт чувствовать других людей, да и ещё с такой силой. С тех самых пор Касси закрывалась, отодвигая чужие эмоции за грань, которая позволяла нормально жить. Находиться во власти чьих-то чувств, и переживать их вне зависимости от личного отношения — являлось её самым большим страхом. Но, когда лечила Северуса отчего-то ни разу не вспомнила об этом, а, наоборот, была совершенно уверенной в своих действиях. Разозлив зельевара, который стал буквально «распылять» злость и всё то, что он так долго прятал в душе, Касси пропустила его эмоции через себя, практически не пострадав от этого. Удивительно! Адреналин до сих пор бурлил в теле, напоминая о том, что недавно произошло. А теперь, будто очнувшись, увидела по какой тонкой грани ходила. Однако, выбора себе не давала, не имея сил оттолкнуть его, с виду такого язвительного и злого, но внутри потерянного и умеющего любить. Где-то в груди зрело ощущение, что это правильное решение, и, вновь повинуясь доводам сердца, а не разума и памяти, лишь крепче обняла Северуса, пытаясь дать ему понять, что он больше не останется один. Сквозь толщу своей ментальной защиты Касси ощутила странное дребезжание. Других звуков не было, и она сосредоточилась на поиске источника, но точно определить не смогла. Казалось, её сознание подверглось чьей-то атаке. Когда она заперла Северуса Снейпа в этом коридоре, пытаясь с ним поговорить, удалось воздвигнуть некую защиту от воздействия извне. Ей не хотелось чьего-либо вмешательства, особенно со стороны отца. Сомнительно, что сильного мага это остановило бы, но она надеялась хотя бы почувствовать вторжение. Однако то, что происходило сейчас, не поддавалось никакому объяснению. Попыталась позвать отца, но ответом была тишина. Что происходит? Паника поднялась, будто из ниоткуда, но Касси усилием воли удалось подавить её. Желая настроиться на поиск отца, она ослабила немного свои щиты. Каково же было ее удивление, когда в голове раздался раздраженный, но такой любимый голос: «— Ну и как тебе это удалось, чертовка?» «— Что именно?» — недоумённо спросила она в ответ. «— Ты запечатала целый коридор мэнора и окружила вас такой защитой, что даже я не смог пробиться. Северус там ещё жив, или ты с ним уже расправилась? — отец весело рассмеялся своей шутке. — Знаешь, что самое странное? Не понимаю, почему дом тебе подчинился». «— Это не дом, а я, — буркнула Касси. Она была раздражена, хоть и пыталась это скрыть. Её сейчас волновал другой вопрос, но когда отец находился в таком игривом настроении, с ним определенно было тяжело разговаривать. — Папá, ты ведь не ничего не сделаешь Северусу?» «— Зачем он тебе, Касси? Решила завести себе игрушку?» «— Не надо так! — устало попросила она, не желая ссориться. — Пожалуйста, не наказывай его!» Задумчивое молчание отца и обнадеживало, и внушало опасения. «— Я верю в то, что ты ничего не делаешь просто так. Да и наказывать его не вижу причин. Или я чего-то не знаю?» — недоверие скользнуло в тоне голоса. «— Нет-нет, — слишком поспешно проговорила Касси, чем явно вызвала ещё больше подозрений у отца, и поэтому добавила: — Поверь мне, я не вру». Большего она сказать не могла, потому как не желала посвящать отца в произошедшее между ней и Северусом. Что-то подсказывало, что слабость зельевара должна остаться тайной для Тёмного Лорда. «— Хорошо. И, предупреждая твою просьбу, я не буду пытаться узнать о том, что произошло». Сердце Касси сладко дрогнуло от признательности, которую она испытывала в ответ на уступку отца, но тут же болезненно сжалось при мысли о том, что ей еще предстоит сделать. Предательство близкого человека, чем бы оно ни оправдывалось, всё равно оставалось предательством. Предстоящее ужасало и казалось чем-то неотвратимым. Подавив свои эмоции, она заговорила: «— Папá, Северус отправится сейчас к себе домой отдыхать», — прозвучало утверждением, но она не питала иллюзий — это была просьба. «— Хорошо, Касси, если ты так хочешь, но прими совет: не пытайся влиять на моих слуг без моего ведома. Северус для меня не играет особой важности, он связан по рукам и ногам, и не только мной. Он — лишь пешка, мелкая сошка, и потому я позволяю тебе играть с ним, чтобы ты там ни задумала. Но всему есть предел, — отец явно подбирал слова, пытаясь донести до неё, что не потерпит повторения, произошедшего совсем недавно. — Своими неосторожными действиями ты можешь помешать моим планам. Тем не менее, я рад, что ты совершенствуешь свой дар. Просто предупреждай меня, если решишь попрактиковаться». Касси не ожидала от него такой мягкости, как и того, что он будет настолько спокоен и доволен ситуацией. Разговор был окончен, и она, сморгнув, оглядела мрачный коридор, в котором они находились. На стенах, вопреки обычаям, не висело ни картин, ни портретов и только единственный горящий волшебным огнём факел не позволяющий коридору погрузиться во тьму. Она почувствовала, как под её так и не остановившейся рукой напрягся Северус. — Тёмный Лорд... — прошептал он охрипшим голосом. — Да, — ответила она коротко. — Он разрешил тебе сейчас вернуться домой. Последствий за уход не будет. Северус отстранился и посмотрел ей в глаза. Можно ли верить её словам? И откуда она знает? Для Тёмного Лорда нет преград в ментальном общении, но имела ли его дочь такие же таланты, оставалось загадкой. Перед ним стояла взрослая женщина в теле ребенка, это определённо ощущалось по силе магии исходящей от неё и совершенно недетскому взгляду. Как же он раньше не замечал? Или она знает способы, как скрыть свой магический потенциал? Учитывая, кто её отец, вполне реально. Девочка просто кладезь сюрпризов. В этот момент он осознал, что так и не отреагировал на сказанное, а пялится на Касси, словно разучился разговаривать. Северус тряхнул головой из стороны в сторону. Касси показалось, что перед ней огромный чёрный ворон и это было так забавно, что она, не удержавшись, весело рассмеялась. Получив в ответ недоумевающий и настороженный взгляд, поспешила успокоить мужчину — ей совсем не хотелось, чтобы он думал, что над ним насмехаются. — Прости, но ты похож на большого чёрного ворона, когда так делаешь, — и она повторила его движение, вновь рассмеявшись. Это было так заразительно, что уголки губ Северуса непроизвольно потянулись вверх. Но пора было возвращаться в реальный мир, поэтому он поднялся на ноги и теперь смотрел на девочку сверху вниз. Она вложила свою ладошку в его и слегка сжала. Доверительный жест вызвал бурю эмоций в душе. Он проигнорировал обращение на «ты», теперь это не имело значения, а ложная щепетильность его не заботила. Пусть обращается, как пожелает, но вопрос в том, как ему обращаться к ней. Было важно не оттолкнуть, и о причинах этого задумываться не хотелось. — Мне пора, — пытаясь вернуть спокойствие проговорил он. — Конечно. У нас ещё будет время поговорить. Ведь так? Северус внимательно посмотрел на неё, а затем, низко склонив голову, тихо сказал: — Как будет угодно, миледи. Касси, широко распахнув глаза, оторопела, а потом, торопливо проговорила: — Нет-нет, пожалуйста, не зови меня так. Касси, для тебя я — Касси, — и с надеждой посмотрела на него. — Не отталкивай меня. Свою просьбу она прошептала, всё также не отрывая от него ожидающего взгляда. Северус обречённо вздохнул и кивнул, потом порывисто сгреб её в охапку и притянул к себе. Короткое объятие, тихо брошенное: «До встречи, Касси», и он исчез. Она осталась стоять одна в полутёмном коридоре. Вернувшись в свою комнату, она застала Гарри, ожидающего её в их смежной гостиной. Завидев вошедшую, он тут же вскочил. — Где ты была? — сквозь зубы прошипел он. Теперь, когда он видел, что с Касси всё в порядке, его охватила ярость. — Ты отсутствовала целый час. Тебе плевать, что я здесь извёлся от беспокойства? Никто не смог проникнуть за барьеры, которые ты установила, а потом твой отец вдруг говорит, что беспокоиться не о чём и ты скоро вернёшься к себе. Голос Гарри то и дело срывался на крик, но заметив, что его тираду проигнорировали, внимательно посмотрел на подругу. Она была какой-то бледной и осунувшейся. Внезапно Касси обняла его, и Гарри ничего не оставалось, как обнять в ответ. Ярость исчезла, как будто её и не было. Теперь он начал беспокоиться. — Что случилось, Касси? Он тебя обидел? Ты только скажи и я…, — у него наверняка не хватило бы сил справиться со взрослым волшебником, но для неё он был готов на всё. — Поговори со мной. — Нет, Гарри, Северус мне не враг. Я не могу рассказать о чём мы говорили и что происходило, поэтому просто поверь мне, — видя, как Гарри напрягся от её слов, она добавила: — Это не моя тайна, не обижайся. Твои тоже в сохранности, — и она ласково улыбнулась ему. Он понял, не мог не понять и поэтому улыбнулся в ответ.***
По прошествии двух дней Северус вернулся в мэнор, чтобы начать занятия. Он вёл себя настолько невозмутимо, что Касси даже сама засомневалась, не привиделось ли ей всё. Лишь один мимолетный взгляд выдал небезразличие учителя в тот момент, когда ей удалось сварить своё первое, хоть и простейшее зелье. Он был доволен. Поговорить возможности так и не представилось, потому что рядом всегда были Гарри и Драко. Последний, бросив задирать гостей замка, стал даже сносным в общении, но Касси знала, что причиной перемен стала не возникшая симпатия, а голый расчёт и любопытство. Однако мешать и разоблачать избалованного аристократа не спешила, пусть потешит своё самолюбие, а она посмотрит, как далеко он планирует зайти. Дни плавно складывались в недели и были заполнены уроками, как в маггловской школе, в которую им с Гарри пришлось вернуться, так и предметами магической направленности. И то, что учителями были хорошо знакомые взрослые радости не доставляло. У всех них было своё особое отношение к каждому из учеников. Строгость Северуса была сносна и даже нравилась Касси. К Гарри он больше не придирался, но общался отчуждённо. Это всё же лучше неприязни. Из всех преподавателей зельевар относился наиболее объективно к своим ученикам, хоть и не мог удержаться от довольно жёсткой критики в случае любого промаха. Обучение, проводимое Люциусом Малфоем, Гарри нравилось. Он стал значительно увереннее в себе, то и дело использовал правила хорошего тона, присущие джентельменам в высшем магическом обществе. В такие моменты он совершенно не походил на маггловского мальчика, в которого преображался по утрам, надевая джинсы и свитер, чтобы отправиться вместе с Касси в школу. Иногда она, не в силах сдержаться, подтрунивала над ним, и Гарри снова становился собой. Перекосы начинались у Нарциссы, которая надев маску любезности, учила Касси этикету. Если бы не то и дело мелькавшее выражение презрения в её голубых глазах, трудно было бы догадаться об истинном отношении этой красивой женщины. Иногда Касси замечала странный задумчивый взгляд, которым Нарцисса осматривала её. С самого первого дня не было никакой возможности сблизиться с родной тетей без разрешения отца и потому, Касси воспринимала её отстранёно, а когда ощутила презрение и отвращение к себе, вообще закрылась. Однако однажды, едва зайдя в их импровизированный класс и позабыв поставить щит, почувствовала удивление, исходящее от леди Малфой. Нарцисса недоверчиво рассматривала платье, которое сама же потребовала надеть сегодня на урок. Касси против воли оглядела себя, неужели где-то грязь или платье помялось. Нет, оно было в порядке. Откуда, Нарцисса только достала его? Тяжёлая многослойная юбка из парчи всё время путалась под ногами, и пару раз, Касси, направляясь в класс едва не упала. Платье вопреки явно баснословной цене и украшениям, совершенно ей не нравилось. В нём раздражало буквально всё: и вышивка, выполненная серебряной нитью, и тёмно-зелёный, почти чёрный, цвет, и старомодный фасон. А сейчас, наблюдая поспешно исчезающее шокированное выражение с лица Нарциссы, оставалось перебирать догадки, но Касси так и смогла понять странную реакцию тёти, которая внезапно закончила их так и не начавшийся урок, отговорившись срочными делами за пределами мэнора. «Могла ли она заметить некоторое сходство с Беллатрикс?» — мелькнула запоздалая мысль. Не зная, что и думать, Касси решила не пороть горячку, а дождаться отца, который уже несколько дней где-то отсутствовал. В конце концов, ничего страшного не произошло, да и что она могла поделать? Даже узнай Нарцисса правду, Касси не верила, что она способна причинить вред дочери своей любимой сестры. Во всяком случае, не намеренно. Правда был один человек, который, будучи в курсе означенной проблемы, мог, если не помочь в решении, то хотя бы дать совет или предупредить отца. Гарри был занят на уроке с Люциусом и закончит не скоро, поэтому Касси уверенно направилась в подземелья, где находилась лаборатория, в которой, насколько она знала, сегодня был Северус. По приказу отца он часто варил разные зелья высшего порядка, которые не купишь у обычного зельевара. Торопливо идя по темным бесконечным ходам подземелья, она ненароком зацепилась длинным подолом платья за какой-то железный крюк. Раздался треск и от платья оторвалось красивое кружево. Касси недобро помянув свою тетю, поспешила к показавшейся за поворотом двери, ведущей в лабораторию. Она открыла издавшую неприятный скрип массивную дверь и вошла внутрь полутёмного помещения, освещаемого магическим огнем. Посередине стоял длинный стол с гранитной столешницей, на котором высились многочисленные реторты и кипело несколько котлов. Комнату наполняли булькающие звуки и размеренный стук серебряного ножа, опускающегося на специальную доску для разделки ингредиентов. Северус, не кинув даже мимолетного взгляда на девочку, невозмутимо продолжал резать странного вида корень, который душил своим насыщенным ароматом, сочетающим в себе пряность и сладость цветов. — Подожди снаружи, я закончу и позову тебя, — грубовато бросил зельвар. Касси, не смея ослушаться, метнулась за дверь. Она чувствовала себя довольно странно, не то чтобы плохо, а вот голова кружилась. «Вероятно, от этого корня! — мелькнула запоздалая мысль. — Недаром у него такой сильный аромат, может даже ядовитый». В коридоре стало легче дышать, а головокружение постепенно прекратилось. В этот момент дверь в лабораторию отворилась, и до неё донесся голос Северуса: — Можешь зайти. Когда Касси с некоторыми усилиями смогла закрыть дверь, она запечатала пространство. Проверив установленные барьеры, удовлетворенно кивнула сама себе. То, что получилось однажды случайно, требует закрепления на практике, иначе в итоге получишь «мертвое» знание о чем-то чего не умеешь. Она повернулась лицом к мужчине, неподвижно стоящему у теперь совершенно пустого стола, и, по всей видимости, внимательно наблюдающему за её действиями. Она вопросительно склонила голову набок в ожидании. Однако он лишь неоднозначно хмыкнул, словно ему были понятны её манипуляции с барьером. И от него исходило удивление, смешанное с восхищением. Северус естественно, не видел магического узора, который теперь окружал лабораторию, но он мог ощущать магию, плескавшуюся в закрытом пространстве. И источником её была эта хрупкая девчушка-воробышек с забавными кудряшками. После инцидента в коридоре мэнора у него состоялся приватный разговор с Люциусом, который поведал о том, что случилось в их отсутствие. Удивительно, что магический барьер, установленный девочкой, не смог снять даже Темный Лорд. Означает ли это, что она превосходит по силе своего отца? Или же Темный Лорд рассказал не все? Тайны, домыслы, недомолвки, интриги… Мир вокруг, казалось, зиждется на них. Почему все не может быть простым и ясным? — Расскажи, что ты сейчас сделала и самое главное как? — он собирался утолить свое любопытство насколько это возможно. — Закрыла, чтобы нас не подслушали. В прошлый раз это получилось случайно, вот я и тренируюсь, — она замолчала и насмешливо посмотрела на мужчину. — Ты видишь магические нити? Удивление, скользнувшее по его лицу, сказало самое главное. Он не знал, а точнее понятие не имел, о чем она говорит. — Значит, нет, — резюмировала Касси. — А я вижу и могу ими управлять. Дальше объяснять бессмысленно, скажу только, что запечатывание чем-то похоже на плетение паутины. В тот день я наплела слишком много, поэтому они и не смогли к нам прорваться. Ни Гарри, ни отец. И не потому что слабы, как ты, видимо, подумал, а потому что я не захотела. Такую защиту без меня было не снять. Знаю, лорд Малфой тоже пытался влиять через дом. Она хитро ухмыльнулась, чувствуя удовлетворение от своей выходки. — Это мне отец рассказал, не нужно делать такое лицо. Лицо у Северуса действительно вытянулось от удивления, но следующие её слова вернули его обычное выражение. — К чему же приурочен твой визит и демонстрация умений? — он нарочно выбрал отстраненный тон, желая увидеть, как она себя будет вести с ним. Касси поморщилась, будто на язык попало что-то кислое, но ответила: — Хватит Северус, мы же договорились. — О чем же? Девочка задумчиво посмотрела на него, и Северусу стало не по себе от этого взгляда. В нем сквозила усталость и обреченность, которой не место на её милом личике. — О том, что мы можем доверять друг другу, — она вновь посмотрела на него, но как-то неуверенно. — Ты передумал? — Нет, — ответил он с некоторым раздражением, на свою неспособность выдержать её взгляд и причинить ей боль своим отказом. Касси лучезарно улыбнулась и сказала: — Это хорошо, а то я уже испугалась, что ты вновь закроешься. «Всё-таки ребенок», — любуясь её детской непосредственностью, подумал Северус. Так часто любуются те, кому эта непосредственность уже недоступна, кто говорит или действует согласно четко продуманному плану. Хотя существуют и те, кого подобное проявление эмоций ужасно раздражает. И вот Северус, обычно приходивший в ярость, когда наблюдал избыточное, на его взгляд, выражение эмоций, сейчас пребывал в состоянии странной эйфории от чистоты и искренности, которой стал свидетелем. — Как ты? — Хорошо. Но ведь ты пришла не только за этим, — он вопросительно посмотрел ей в глаза. Касси кивнула. — Не только поэтому. Кое-что случилось совсем недавно, — она сделала паузу, подбирая слова. — Моя тетя, леди Малфой, сегодня странно себя повела. Ты ведь знаешь, что она не имеет понятия о том, кто я на самом деле? О том, что я дочь её сестры Беллатрикс. — Знаю. — Так вот, я думаю, что она могла догадаться о чем-то. Слишком поспешно был прерван урок. К тому же она аргументировала это тем, что вспомнила о каких-то очень важных делах. И это леди Малфой, у которой все всегда распланировано? Моя интуиция подсказывает, что это связано со мной. Не знаю, как долго в планах отца скрывать мое происхождение, но я подумала, что, возможно, ты в курсе или сможешь предупредить его о случившемся. Уже много дней я не могу с ним связаться, — сокрушенно закончила она. — Связаться? Поняв, что сказала лишнее, Касси испуганно взглянула на мужчину. С чего она взяла, что ему можно доверять то, о чем было известно лишь немногим? Отец говорил, что Северус шпион Дамблдора, но это по странной причине вылетело у неё из головы. Она, конечно, помогла ему в исцелении его души, но как далеко будет простираться его благодарность и искренность? Не предаст ли он её при первой возможности? Быть может не сейчас, но потом, когда она будет меньше всего ожидать. Отец приучил её придирчиво выбирать людей для близкого окружения. Пусть она часто об этом забывала, но, стоя в эту минуту перед тем, кого отец часто наедине с ней пренебрежительно называл «марионеткой старикана», вдруг осознала, что могла запросто ошибиться в нем и его мотивах относительно себя. По всей видимости выражение лица её выдало, потому что Северус холодно сказал: — Темный Лорд взял с меня клятву о неразглашении всего, что будет касаться тебя и Поттера. Он резко развернулся к ней спиной, не желая видеть её испуг. Касси расстроено смотрела на высокую фигуру, облаченную в черный строгий сюртук. Кажется она обидела его. — Ты читаешь мои мысли? — желая заполнить тишину, спросила она. — Твое лицо предоставляет достаточно информации, мне не за чем использовать легилименцию, — он стремительно повернулся к ней и вперил в неё нечитаемый взгляд. — Извини, — все также расстроено пробормотала Касси, то и дело исподволь поднимая на него стыдливый взгляд. — За что? — его тон не стал теплее и приветливее, он был также арктически холоден и даже язвителен. Следовало ответить правду, если она хотела сохранить то доверие, что возникло между ними, и Касси, затолкав страх быть преданной в закоулки своего сознания, ответила: — За то, что сомневалась в тебе. Я, как и ты, доверяю лишь узкому кругу людей. И ты должен понять, как иногда это тяжело. Тем более, в этой игре больших и важных фигур, где не задумываясь растопчут, стоит только зазеваться... — она выжидающе посмотрела на Северуса, выражение лица которого значительно смягчилось. — Мы часто общаемся с отцом ментально, но когда он очень далеко, связаться я с ним не могу. — Понимаю, — Северус задумчиво теребил белый манжет сорочки, выступающий из-под рукава чёрного сюртука. — Нет необходимости сообщать Тёмному Лорду эту новость, мы вполне способны справиться с её последствиями. Я поговорю с Люциусом о том, чтобы он присмотрел за Нарциссой. К тому же, не думаю, что она способна причинить тебе какой-либо вред. Касси согласно кивнула, она тоже так считала. Из раздумий её вывело прикосновение к своему плечу. Она посмотрела на мужчину, который каким-то образом умудрился совершенно бесшумно подойти к ней вплотную и теперь пристально смотрел на неё сверху вниз. Одной рукой он касался её плеча, другая же была опущена в карман сюртука. От Северуса веяло неуверенностью. В чем же дело теперь? — Ты всё правильно сделала, задавшись вопросом о моей лояльности, и ты не должна мне верить, — спокойно произнес он. — Я не хочу, чтобы ты делала для меня исключения, именно потому, что ты нравишься мне. Касси в ответ порывисто обняла мужчину за талию, не желая больше слушать доводы подозрительного разума. — Пошел к черту, Северус Снейп! Тебе от меня так легко не избавиться!***
Вечером стало ясно, что Нарцисса действительно догадалась о том, кем является Касси на самом деле. Жесты, интонации и даже смех сильно напомнили ей Беллатрикс. Но в этот день, одев на девочку детское платье сестры, она будто воочию увидела маленькую Беллу. Оттого и сорвалась, гонимая подозрениями, в особняк Блэков на улице Гриммо 12. Родовой гобелен, несущий информацию о многих поколениях чистокровного семейства, о детях Беллатрикс умалчивал. Зная, как распечатать его тайны, она произнесла нужное заклинание, и всего на несколько тягучих секунд рядом с именем сестры появилось два других: Том Марволо Мракс и Кассиопея Беллатрикс Блэк-Мракс. Вроде бы ожидая чего-то подобного, Нарцисса, тем не менее, находилась в состоянии легкого шока. Девочка, которую она считала грязнокровкой, мало того, что была её племянницей, так еще и дочерью Темного Лорда. И как она могла не знать о беременности сестры? Вернувшись в мэнор, она застала ожидавших её в главной гостиной Люциуса и Северуса. Почти сразу в помещение вошла племянница. Нарцисса смотрела на неё теперь совершенно другими глазами, удивляясь, почему она раньше не догадалась, кто перед ней. Девочка молчала, не торопясь проявить родственные чувства от встречи с тетей. Было понятно, что ей обо всем известно, взгляд был холоден, словно племянница ожидала чего-то неприятного от предстоящего разговора. Нарцисса обвела взглядом стоящих неподалеку мужчин, и сразу ей стало ясно, что и им все было известно. Вот это да! Всем все известно, кроме неё, Нарциссы. Как же это возможно? Поэтому она задала один единственный вертевшийся на языке вопрос, нарушив с детства уясненный этикет светской беседы: — Как? Вопрос был задан племяннице, уж с мужем она разберется позже. Как бы кротка она не была, но всему есть предел и ему придется ответить на многие её вопросы. — Темный Лорд, — в таком же лаконичном тоне ответила Касси. Её позабавило то, что тетя так легко позабыла правила хорошего тона, которыми мучила её еще сегодня днем. И тут Нарцисса вспылила. По-видимому, сказались годы жесточайшего контроля и запретов. Она повысила голос, прозвучавший угрожающим рыком, и в этот момент, несмотря на свои белокурые локоны и ангельское лицо, Нарцисса очень напомнила свою взрывоопасную сестру: — Кассиопея Беллатрикс, не смей со мной играть в свои игры. Я требую развернутого ответа. Касси усмехнулась, но поведала все, о чем могла рассказать своей новоявленной аристократичной до мозга костей тете, о чьей холодности ходили легенды, но которая только что показала, что она все же живой человек, а не кукла. С этого дня их отношения кардинально поменялись, а вот Люциус и Нарцисса еще долго дулись, щедро одаривая друг друга холодом и напускным безразличием. Так вот принято ссориться в высшем свете, без криков и яростных обвинений. Вскоре, конечно, все вернулось на круги своя, но Гарри и Касси еще долго посмеивались, вспоминая произошедший инцидент. Единственный, кто так ничего и не понял, был Драко. Он посматривал в недоумении на родителей, которые так и не соизволили поставить того в известность о наличии новоявленной кузины. А то, что Нарцисса в ультимативной форме начала требовать от сына особого отношения к девочке, которую он знал под именем Гермиона, и вовсе запутало наследника.***
С момента проведения ритуала прошло уже больше месяца. Катастрофически мало для того, чтобы узнать отца и насладиться его присутствием на долгие годы вперед. Касси черпала силы из Гарри, который давал свою поддержку и понимание. Северусу же рассказать о грядущем она просто не могла. Но с каждым днем отец приоткрывал завесу над своими планами в будущем. И это были поистине наполеоновские планы. Власть. Отец жаждал её, как путник в пустыне алчет воды. Кажется, он совсем забыл, чем это обернулось для него в прошлый раз. Касси и Гарри играли не маловажную роль в этих планах. Отец был погружен в разработку мести Дамблдору. Он так увлекся, что не замечал задумчивого взгляда дочери и тоски в её глазах. А Касси все больше убеждалась, что «Высшее Я» была права. Однажды отец заговорил о магглах и господстве над ними. Девочка представила, как приемные родители — Адам и Джин — склоняются в низком поклоне перед ней и отцом, и почувствовала тошноту. Нет, не так она представляла себе мир, в котором хотела жить. В ней также кричала девочка, не желавшая делить отца с властью и остальным миром. Это отдаляло его уже сейчас. Уже сейчас он становился чужим. Ей было трудно представить кровавые преступления, на которые пойдет отец, если его не остановить, но то, что он был на это способен, она знала наверняка. Его то и дело захватывали эмоции, в которых царило превосходство и презрение по отношению к другим. Сомнений оставалось все меньше: ей придется сделать то, о чем попросило «Высшее Я». Поэтому она все чаще заговаривала с отцом о доме Мраксов и желании побывать там, и тот сдавшись, согласился. Когда они с отцом аппарировали в заброшенный дом Мраксов, который и домом-то трудно назвать, потому что больше походил на хижину, Касси с затаенным ужасом ждала того, что должно произойти. Отец презрительно скривился, осматривая жилище своих предков. Как здесь можно было жить? — Ну что, довольна? Мы можем уходить? Касси не успела ответить, потому что почувствовала какое-то странное оцепенение. Контур магии рябил почти рядом с её лицом, она могла легко убрать его одним лишь взглядом. Но в последний момент в памяти набатом прогремели слова: «Не мешай ему, не сопротивляйся, иначе все усилия пропадут в туне». Касси кинула взгляд на отца. Тоже обездвижен. Вот только он бессилен перед заклятием Дамблдора, а она нет. Её разрывали противоречивые чувства. Еще не поздно было помочь отцу победить наглого старика. Неожиданно в голове прозвучал голос отца: «Касси, ты можешь двигаться?» «Нет, Папá, не могу. Что происходит?» «Не волнуйся малышка, все будет хорошо!» То, что отец пытался её успокоить, резало по живому. Она чувствовала его участие и заботу, и лишь одно удерживало её не сорваться, чтобы помочь: слова «Высшего Я» о последнем шансе. Что значит эта жизнь, если у них впереди будет вечность? Скрепя сердце Касси осталась стоять на месте. Перед отцом материализовался Альбус Дамблдор. Палочка отца выскользнула из его потайного кармана прямо в руки к старику. — Здравствуй, Том, — голос седовласого старика был мягким, почти ласковым. — Преступника всегда притягивает место преступления, не так ли? Дамблдор взмахнул рукой, его губы даже не пошевелились. Разглядывая узор магии, Касси догадалась, что это было простое «Силенцио». Старикашка не ждал ответов, он хотел высказаться сам. — Ох, я смотрю мы тут не одни. Если не ошибаюсь, то это твоя дочь, Том? — директор с усмешкой склонил голову. — Очень приятно познакомиться, мисс. Ах, да вы не можете мне ответить. Нисколько не смущаясь, что говорит лишь он один, директор продолжил: — Знаешь, Том, тебе удалось меня удивить. Но, к моему великому сожалению, мне придется нарушить тобою задуманное. У тебя нет ощущения «déjà vu»? Снова ты обездвижен мной, и снова скоро умрешь. Не волнуйся, о твоей девочке я позабочусь. С ней все будет хорошо. Дамблдор, не прекращая говорить с Томом, пристально посмотрел Касси в глаза. Этот взгляд нервировал и путал, и потому она не успела защититься, когда он агрессивно ворвался в её разум. Чувство самосохранения требовало ставить блоки, и ей это успешно удавалось, но в какой-то момент опыт старого волшебника победил талант и потенциал — Дамблдор получил в свое распоряжение воспоминания Касси. Он небрежно перебирал её мысли и воспоминания, а странная узловатая палочка, приставленная к её голове, причиняла саднящую боль в месте соприкосновения. Когда директор закончил, он, улыбаясь, отстранился от девочки и посмотрел в горящие яростью глаза Тома. — Очень оригинально, Том, я бы никогда не догадался искать девочку у магглов, — похвалил он. — И знаешь, это даже сыграет мне на руку. Пусть она останется Гермионой Грейнджер. Дамблдор добродушно хохотнул: — Великолепно, просто великолепно! — глаза старика горели задором и чистым счастьем. — Мисс Блэк, вы так сблизились с Гарри. И каких высот достигли, просто потрясающе! Произнеся последние слова, Дамблдор в упор посмотрел на девочку. Из его глаз пропали искорки смеха, лишь ненависть и ярость клубились плотным туманом. — Но этого больше не повторится, — голос старика был спокоен, но звучал угрожающе. — Таких как вы и Гарри нужно контролировать или уничтожать. Но я позволю вам присутствовать в жизни Избранного, как хорошей подруге и соратнице, не более. К тому же, будете помогать мне контролировать его действия. Напрямую это не всегда возможно. Дамблдор снова улыбнулся и перевел взгляд на мужчину. — Том, какая ирония не так ли? Нужно было прислушиваться к моим словам и предостережениям, но ты был так упрям… Твоя девочка, конечно, талантлива, но она помешала хорошо выстроенному мной плану. Придется сделать так, чтобы ты о ней забыл. Мне очень жаль, Том, но не хотелось бы снова столкнуться с очередной неожиданностью, которую вы мне устроите. Старик с сочувствием посмотрел на Тома, который начал осознавать, что сейчас история повторится. Понимая, что это последний шанс он обратился к дочери: «Прощай, Касси и знай, что я люблю тебя. Мы еще встретимся, если не в этой жизни, так в следующей, малышка», — голос его в сознании Касси дрожал от волнения и какой-то безысходности. Касси смотрела ему в глаза, а по щекам текли горькие слезы потери. Её Папá. «Я люблю тебя, Папá!» Дамблдор уже направил палочку на отца, если бы можно было зажмуриться… И у неё получилось, она тут же распахнула глаза, её действия остались для присутствующих незамеченными. Она только что, совершенно без всяких усилий или хотя бы каких-то осознанных действий, сняла обездвиживающее заклятие. Понимание того, что в её силах все изменить, вновь нахлынуло, словно холодная волна океана. Могла изменить, но будет ли это на благо? Напряжение достигло своего апогея, и девочка, отчаянно желавшая, чтобы самый близкий ей человек остался жив и был с ней рядом, выпустила свою силу в направлении волшебника, который уже однажды лишил её отца жизни.