***
Время снова сбилось со своего обычного темпа, вот только теперь оно тянулось, как бесконечная жвачка. Хогвартс встретил учеников так же, как и всегда, будто не было никаких каникул. Вот только сами ученики изменились. Последняя новость о побеге из Азкабана опаснейших Пожирателей не на шутку потрясла не только детей – учителя, по большей части те, что так или иначе состояли в Ордене Феникса, тоже сделались серьёзнее, чем обычно. Ученики же с опаской переглядывались, будто бы сосед по столу мог внезапно оказаться беглым узником под оборотным зельем, и шёпотом делились догадками. Но больше всего новость повлияла на Невилла. Гарольд уже не со смехом, а с затаённой опаской поглядывал на Лонгботтома, с недюжинным усердием взявшегося за занятия в кружке по ЗОТИ, организованном Гермионой. Не обращая никакого внимания ни на синяки, ни на случайные порезы, тот упорно отрабатывал каждое заклятие и маневр, почти не разговаривая с другими участниками «песочницы». И Гарольд прекрасно понимал почему: Невилл был просто одержим банальной местью. Местью Беллатрисе Лестрейндж, замучившей его родителей до полной их невменяемости. В первый же день Гермиона сдержанно пересказала другу, как они сами случайно узнали об этом, встретив Невилла в больнице Святого Мунго, когда приходили проведать Артура Уизли. Отец Рона, как оказалось, вполне быстро оправился от полученных ран благодаря Снейпу и, как ни странно, маггловской медицине, хотя его и продержали под присмотром колдомедиков до самого конца каникул. Жизнь довольно быстро вошла в привычную ещё с начала учебного года колею, с одним лишь маленьким отличием: теперь от Гарольда шарахалось гораздо больше народа. Одно дело учиться с сумасшедшим мальчишкой, рассказывающим нелепые истории, и совсем другое – с психом и потенциальным кандидатом в Тёмные Лорды. Правда и сторонников, как ни странно, у командира было на этот раз больше: в начале года с ним общались лишь Рон и Гермиона, теперь же к ним присоединились почти все кружковцы, носящие ныне гордое название «Отряд Дамблдора». Гарольд от их выбора был не сильно в восторге, особенно после последней беседы с директором, но останавливать загоревшихся энтузиазмом детей всё же не стал. Это случилось почти сразу же после приезда – Дамблдору не терпелось что-нибудь вызнать о весёлых каникулах, предположительно проведённых его героем в горах на пару с крёстным. Гарольду больше полутора часов пришлось отвечать на вопросы, заданные с разной степенью опасности, старательно запрятывая свои не вовремя возникавшие воспоминания о меноре. Например, невинное упоминание о горячих источниках сразу же потянуло из памяти сцену стоящих на тонкой доске Тенях, в полуметре над «для комфорта подогретой» водой в несколько градусов Цельсия. Командир тогда, сидя под согревающими заклятиями, искренне веселился, глядя, как его бойцы по одному, согласно заданию, пытались перейти через весь отряд к другому концу досочки. К их чести (и облегчению) никто в тот раз в воду так и не свалился – Тени держались друг за друга, словно от этого действительно зависела их жизнь. Дамблдор же, казалось, был не слишком доволен сочинённой специально для него историей. Он безуспешно взывал к инстинкту самосохранения парня, который, как известно, у гриффиндорцев, даже таких, как Гарольд, отсутствовал напрочь. Пытаясь хоть как-то сгладить разговор, директор таки взял с парня обещание, что тот не будет искать приключения на свою… голову, как это обычно бывало. Командир ответственно покивал на все рекомендации, ловко уведя разговор от предположительного запрета его походов в Хогсмид, – это было бы слишком невыносимо – и, вернувшись тем вечером в свою комнату, ясно решил: Дамблдору осталось жить недолго. — Если ты так продолжишь смотреть на бекон, то он превратится в уголь, — вдруг шепнула ему на ухо Гермиона. Вырванный из своих раздумий Гарольд бегло огляделся: в Большом зале царила привычная утренняя обстановка. Никто не обращал особого внимания на парочку друзей, уместившихся на краю гриффиндорского стола так, что до ближайшего к ним человека оставалось как минимум четыре свободных места. Постепенно ажиотаж вокруг «тёмного Поттера» спал до привычного уровня, и лишь изредка Гарольд ловил на себе настороженные, опасливые взгляды учеников или иронично-ехидные – слизеринцев. Командир вновь поблагодарил все известные ему силы за то, что эмпатия к этому времени, видимо, вдоволь наигравшись, перестала буйствовать и вернулась в приемлемые рамки. Правда, произошло это куда быстрее, чем в его прошлой жизни, что, впрочем, как логично рассудил Гарольд, вполне объяснялось накопленным опытом… и поддержкой Тома. Прошла ещё пара минут, и в зал буквально ввалились остатки квиддичной команды Гриффиндора. Рон, выглядевший сегодня не свежее годовалого зомби, уныло плёлся в хвосте – капитан Джонсон гоняла свою команду каждый день до завтрака, надеясь хоть немного приблизить их уровень к прежнему. После того, как Гарольд оставил место ловца, а затем и близнецов Уизли отстранила от полётов инспектор Амбридж, дела у нового капитана некогда превосходно сыгранной квиддичной команды пошли под откос, что вводило Анджелину в состояние крайней истерики. Гневных взглядов Гарольд, правда, удостаивался не чаще, чем Долорес Амбридж, уже совершенно прочно устроившаяся на своём месте. Сейчас стало предельно ясно, кому именно симпатизировала навязанная Министерством главный инспектор: слизеринцы, и так не особо обиженные привилегиями со стороны своего декана, получили почти полную свободу за счёт вступления в Инспекционную Дружину. Снейпа же, как узнал потом Гарольд, до сих пор регулярно посещавший «уроки окклюменции», сей факт просто выводил из себя – Амбридж успела основательно надоесть и профессору зельеварения, наведываясь на его пары с завидным постоянством. За что и поплатилась: Гарольд был на сто процентов уверен, что зелье, случайно оказавшееся в чае инспектора прошлым вечером и заставившее её до следующего утра издавать странные звуки, похожие на… кваканье, подлил не кто иной, как Снейп, невозмутимо разглядывавший в то время затянутый тучами потолок. Тяжелее всех, впрочем, пришлось Трелони и Хагриду. Лесничий всё ещё чудом держался при своей должности благодаря вовремя вытаскивавшему его из поля внимания Амбридж Гарольду, который очень не хотел очередной замены в виде профессора Граббли-Дёрг. А вот бедной Трелони так не повезло, и одним утром ученикам «посчастливилось» наблюдать душераздирающую сцену выселения профессора прорицаний из Хогвартса, которая, правда, окончилась своевременным вмешательством директора. На этих мыслях Гарольд тяжело вздохнул: как раз после завтрака им предстоял первый урок с новым преподавателем прорицаний, найденным Дамблдором – кентавром Флоренцем. Командир смутно припоминал их встречу на первом курсе, но он совершенно не мог представить себе, как отреагирует тот на него сейчас. Всем было известно – кентавры видели и знали куда больше людей, и это несколько нервировало Гарольда. — И на что только они надеются? — вновь тихо пробормотала Гермиона, искоса поглядывая на Парвати, ярую любительницу прорицаний, которая старательно завивала себе ресницы волшебной палочкой, готовясь к встрече с кентавром. Гарольд, явно уловивший верное направление мыслей, чуть было не подавился куском бекона. Он только помотал головой, отгоняя довольно жуткие картинки, сами собой появившиеся перед глазами. — Определённо, я бы не хотел это видеть. Гермиона же только тихонько рассмеялась и, бросив быстрый взгляд на часы, решительно встала из-за стола. У неё стояла в расписании куда более важная пара – нумерология, и потому Грейнджер, распрощавшись с друзьями, поспешила на выход.***
— Не знаю, что у него на уме… — задумчиво протянул Гарольд, сжимая в ладонях всё ещё тёплую кружку кофе. — Это не важно, — Том, сидящий напротив него под личиной Сириуса Блэка, чуть нахмурился, раздражённо смахивая с плеча цветную бумажку. — Пока этот кентавр не ляпнул ничего лишнего. Первый в этом году поход в Хогсмид выпал в аккурат на четырнадцатое февраля, и оттого магическая деревня будто бы сошла с ума: во всех заведениях, кроме, пожалуй, Кабаньей Головы летели с потолка пёстрые конфетти, звучала тягучая музыка, а по углам жались хихикающие парочки. Гарольда это искренне забавляло – кое-что даже спустя столько лет совершенно не менялось, – а вот Тёмный Лорд был мрачнее тучи, хоть и старался усиленно не обращать на всеобщий балаган внимания, концентрируясь на супруге. — Иногда мне кажется, что Флоренц хочет что-то сказать, — фыркнув, произнёс Гарольд, — но что-то будто бы не даёт ему это сделать. — Ни за что не поверю во врождённую тактичность кентавров, — Реддл окинул ледяным взглядом парочку, буквально приклеившуюся друг к другу прямо за соседним столиком. — В любом случае, это лучше, чем прятаться от него на парах по всем искусственным кустам. Дамблдор устроил для нового преподавателя прорицаний свой «живой уголок», как за глаза называли кабинет на первом этаже большинство учеников. Комната представляла собой маленький кусочек Запретного леса с пружинящим влажным мхом под ногами и ясным ночным небом вместо потолка. Это были самые странные пары в жизни Гарольда – на уроках они жгли травы и рассматривали звёзды, лёжа на земле, вслушиваясь в размеренную речь кентавра – но всё же эти прорицания проходили не в пример лучше, чем душные чаепития у Трелони. «Передай Хагриду. Его план не работает». Гарольд вдруг встрепенулся, припомнив странные слова кентавра, сказанные ему в конце последнего занятия. Ученики уже успели покинуть лесной кабинет, когда Флоренц, не оборачиваясь, произнёс всего пару фраз, а затем скрылся меж деревьев, полностью игнорируя сбитого с толку парня. — Хагрид что-то скрывает. Реддл лишь приподнял брови, его ироничность ясно давала понять, что именно он думал о тайных планах лесничего, которого прекрасно помнил со школы. — Не смотри на меня так, я серьёзно, — покачал головой командир. — Ходит весь избитый, будто бы… Гарольд резко замолчал, обдумывая свою случайную мысль. — Будто бы что? — Будто бы с великаном подрался, — медленно закончил командир, отстранённо крутя в руках чашку. — Думаешь, он мог бы? Том лишь делано фыркнул, переводя взгляд на улицу, смутно видневшуюся сквозь запотевшее стекло. — Зря ты так, — обронил Гарольд. — Он нам в прошлом году устроил такую встречу, которую все до конца жизни помнить будут. Реддла же, казалось, эти слова нисколько не заинтересовали. — Это какую же? — через пару секунд всё же спросил он, ехидно прищурившись. — Привёл вам гигантского флоббер-червя? — Нет. Чёрного единорога. В глазах Тома явственно проявилось недоверие: слишком уж мало кто верил в существование этих магических существ. С другой стороны, Реддл прекрасно чувствовал ложь и сейчас это был совершенно не тот момент… да и Гарольд бы не стал так шутить. — Ты… не говорил. — Как-то к слову не пришлось, — улыбнулся супругу Гарольд, наслаждаясь произведённым эффектом, но, уловив его разом потяжелевший взгляд, тихо добавил: — Покажу. Потом. Над их столом снова пролетел золотой херувимчик, метко кидая в супругов очередной залп конфетти. Реддл с силой сжал кулаки, и Гарольд явственно почувствовал, как задрожало хрупкое дерево. На этот раз он даже не стал ничего говорить, просто потянул Тёмного Лорда, у которого отчего-то всегда были проблемы с этим праздником, на улицу, пока тот не смёл стихийным выбросом несчастное заведение вместе со всеми парочками и летающими фигурками. День выдался свежий, ветреный, поэтому гуляли по улочкам совсем немногие – большинство предпочитало нежиться в тепле и уюте многочисленных магазинов и кафешек. Гарольд с наслаждением вдохнул полной грудью и, ничуть не смущаясь, взял Реддла за руку. Тот слабо дёрнулся, но попыток вырваться из неожиданного захвата не предпринял, что было довольно неплохим знаком. — Странно это, — вдруг нарушил тишину Гарольд, когда они проходили мимо книжного магазинчика, в витрине которого был вывешен огромный плакат с колдографиями беглых Пожирателей. — Министерство никак не реагирует… даже и не пытается создать видимость действий. — Почему же, — Том криво усмехнулся. — Они назначили награду за поимку беглецов, видишь? Гарольд внимательнее вгляделся в мелкий текст, шедший под знакомыми лицами. Действительно, за каждого Пожирателя была назначена награда – тысяча галлеонов. Командир презрительно фыркнул, вспомнив, с каким ажиотажем искали сбежавшего из Азкабана Блэка всего несколько лет назад. Сейчас же на свободе гуляло куда больше узников этой магической тюрьмы… и Министерство предлагало гражданам ловить их самим. Отчасти это объяснялось тем, что большинство дементоров уже перешли на сторону Тёмного Лорда… но ведь у них были же и авроры. Они почти подошли к Визжащей Хижине, когда Гарольд скорее почувствовал, чем увидел две фигуры, стоящие у деревьев. И командир был почти на сто процентов уверен, что и этого бы не случилось, если бы не связь Теней – маскировка у парочки была первоклассная. Перед самым отъездом Гарольд настоял на том, чтобы хотя бы по одному они сопровождали Лорда, когда тот соберётся в Хогсмид. Реддл тогда покривился для приличия, но спорить не стал, прекрасно понимая всю опасность своей прихоти. Тени же заметили супругов куда раньше, чем они их. Долохов задорно толкнул вновь ушедшего в себя Мстислава под бок, указывая на идущих по улице «крёстного с крестником». Гарольд, крепко стиснув руку Тёмного Лорда, что-то тихо говорил, скорее для того, чтобы заполнить молчание, чем для передачи какой-то новой информации. Против воли уголки губ некроманта поползли вверх, слишком уж уютная и тёплая сцена была перед глазами. — Значит, — наконец, задумчиво отозвался Мстислав, оглядывая маленькие домишки и величественные очертания Хогвартса вдалеке, — это и есть местный вариант деревни волшебников с пансионатом. — Ну, типа того, — Антонин взъерошил волосы, едва не подпрыгнув от неожиданного «включения» друга. — Нравится? — Никогда не посещал школ. Домашнее обучение, все дела... только экзамены ездил сдавать в Дурмстранг. Долохов едва заметно усмехнулся: детство и юность Хощеведова не так уж часто были темой для разговоров, как и его семья. Зато те крохи сведений, случайно оброненные другом или же чудом вызнанные самим, Антонин коллекционировал со странным упорством, как редкие марки или монеты. — Почему не в Китеж? — Отец был против, — Мстислав только пожал плечами. — А вот про Хогвартс я наслышан… говорят, в последние полвека образование там скатилось. — На эту тему тебе бы командира послушать, — хохотнул Антонин, который и сам знал про британскую магическую школу только по рассказам да редким книгам, прочитанным от скуки. — Ругался он долго, когда вдруг милорд спросил на свою голову, но вроде бы всё не так уж и плохо. Несколько секунд они просто молчали – Долохов, запрокинув голову, провожал взглядом облака, стремительно несущиеся по небу, гонимые ветром. Мстислав же, напротив, будто бы задремал, облокотившись спиной о шершавую кору дерева. — А вас дома кто учит? — нарушил вдруг тишину Антонин. Хощеведов приоткрыл один глаз и чуть повернул голову в сторону друга, но на того никакие взгляды, как известно, не действовали. — Как обычно, кто-то из членов семьи, — нехотя ответил некромант. — Передают друг другу ученика, как переходящее знамя... Дед занимался со мной Ритуалами, точнее их основами. Дядя взялся за фехтование, так что я вполне хорошо владею холодным оружием... — Мстислав отчего-то скривился, — некоторыми его видами. Мой конек – контактный бой, хотя ты это и сам знаешь. Антонин весело фыркнул: кому, как не ему было об этом известно. — Сестра хороша в огнестрельном оружии, — продолжал Мстислав и, заметив удивление друга, ехидно добавил: — Не думаешь же ты, что нашу семью обошли эти нововведения? Ни один маг не сможет сделать ничего против пули, если не озаботится этим заранее. Впрочем... А дядя на радостях принятия в Род впихнул мне Серого. Привет от него тебе, кстати. Тут уж Долохов не выдержал, рассмеявшись: — Знаем мы его приветы, ага. Грозился голову откусить мне при встрече или за эти годы придумал что-то новенькое? — Пока что это именно привет, — усмехнувшись, заверил Антонина некромант. — Вообще он хороший. Иногда. Когда спит зубами к стенке во время полнолуния... Тут Мстислав осекся, к чему-то прислушиваясь. Нечто привлекло внимание Хощеведова, и он насторожился, как ищейка, уловившая след. Долохов хотел было что-то сказать, но тут же замер, мгновенно поняв, в чём дело. Стало тихо. Слишком тихо. «Ты тоже это чувствуешь?» — спросил мысленно Гарольд, но ответ ему уже не требовался – по тому, как вдруг напрягся Реддл, всё стало предельно ясно. Лёгкие тут же резануло ледяным воздухом; облака плотно затянули всё небо. Ученики и жители Хогсмида любопытно высыпали на улицу, хотя куда благоразумнее было бы как раз оставаться в помещениях. Ещё секунда потребовалась командиру для того, чтобы сложить картинку воедино и понять причину странного чувства опасности. — Дементоры! — отчаянный женский крик прозвучал будто бы из-под толщи воды. Палочка скользнула в руку, но и Гарольд, и Том прекрасно знали – использовать чары Патронуса им было нельзя, как нельзя и пытаться управлять этими дементорами. Сигнал о помощи буквально ударил по всей сети Теней. Секунды стремительно таяли. Несколько десятков темнейших существ продолжали сжимать кольцо вокруг Хогсмида.